Читать книгу Серена - Кетрин Остаева - Страница 7

Жизнь стала намного интереснее, хотя бы потому, что Олег заходил ко мне почти каждый день. Уже через неделю моё новое имя было сокращено с «Серены» до просто «Сэрка» и. … И чувствовала я себя словно Пятница из «Робинзона Крузо», только с большим чувством собственного достоинства! Поэтому, частенько я срывалась на крик, каждый раз как он выводил меня своими» Сэрка» и «Голум».

О да, этот идиот называл меня» Голумом», когда я ела сырых кроликов в его присутствии. Объяснить ему, что когда Олег рядом, во мне просыпается желание его же и съесть, не было никакой возможности. Пару раз, я пыталась показать ему, что зовут меня не «Сэрка», а Полина. Да, не сразу до меня дошло, что слова» поляна» и «Полина» очень даже созвучны, но ничего не выходило, в этом идиоткой была я.

Плюсом от этого общения стало то, что у меня появился прочный и надёжный шалаш. В первые же дни нашего знакомства, Олег решил помочь мне с жильем и не просто помочь, а показать, как правильно сделать небольшой шалаш для сна и отдыха. Потом пошли нравоучения по поводу того, что я неправильно сделала себе очаг. Его Олег тоже переделал и тоже объяснил, как именно очаг должен выглядеть. В какой-то момент я поняла, что ему просто нравится обучать меня, Олег просто получал удовольствие от этого процесса, а я как примерная ученица кивала на его слова.

Странно было снова общаться с человеком, слышать его голос, обращённый ко мне, а не к кому-то и до ужаса приятно. Общение с Олегом все больше возвращало человеческую натуру во мне, даже можно сказать женскую натуру. Я начала замечать за собой, что слыша его приближение к поляне, невольно улыбаюсь и начинаю руками приглаживать волосы, чаще начала умываться, а вот ванной не было и даже прудика рядом не наблюдалось, чтобы можно было искупаться. В последнее время меня это действительно начинало волновать. До встречи с Олегом, мысли о личной гигиене не посещали меня. В основном я думала о том, как утолить голод и не убить при этом кого-то.

– Смотри, что я нашёл! – как же этот двадцати шести летний мужчина, сейчас походил на мальчишку, который нашёл интересного жука или червяка, ну или какую-то еще противную живность. В общем, на лице Олега отражалась неподдельная детская радость.

Он протянул мне прописи и карандаши. Что сказать, Олег был очень упертым, из-за чего до сих пор не оставил попыток научить меня писать, а я злилась каждый раз и срывалась на крик, после очередной неудачи. Я взяла прописи, отложила их в рюкзак, грустно при этом, улыбнувшись, и указала в сторону поселка. Я все еще ходила к турбазе послушать, о чем говорят люди, да и сам мужчина часто рассказывал о происходящем в поселении, так что о крупной поездке была в курсе.

– Ага, наши тоже сегодня едут в посёлок искать вещи. – кивнул Олег.

Тоже, только по тому, что иногда я брала Олега с собой, чтобы пойти в поселок и собрать немного новой одежды, спичек и, конечно же, одеял и подушек. Вместе с ним можно было принести за один раз больше вещей. Так что теперь в шалашике появилось «гнездо» для моих ночных бдений. Как-то не сразу, я заметила свою тягу к мягкости места-койки, а когда заметила, в шалаше уже лежало штук двадцать одеял и столько же подушек, а еще, как не странно под ними были еловые ветки, и я честно получала невероятное удовольствие от их запаха. Так что звание «гнезда» было вполне заслуженным, и сегодня я тоже хотела отправиться в поселок за поиском очередных подушек, одеял, спичек и, конечно же, зажигалок – моего спасения от нареканий Олега о моих талантах к выживанию.

То, что жители турбазы решили навестить поселок, меня немного расстроило. Я бы не рискнула теперь идти туда вместе с Олегом. Если они пойдут большой компанией, то мне придётся прятаться, а значит, меня могут обнаружить. Я снова показала в сторону нашей общей цели и покачала отрицательно головой.

– Да ладно тебе, они ж свои, если что объясню, что ты не из «таких». И вообще, если бы ты жила на турбазе, было бы вообще классно. – начал возмущаться мужчина.

Да, наверное, было бы. … Но вот людям вряд ли понравится такой поход или сожительство. Скорее они меня убьют, чем позволят жить рядом – я до сих пор была уверена в этом выводе. Вдобавок многие из них пострадали от зараженных или потеряли возлюбленных ими женщин, матерей. Я уверена, что они смирились с мыслью, что все зараженные уже не являются людьми. Даже я сама, будучи одной из них уверенна в этом, что уж говорить о простых людях, которые потеряли всю свою жизнь и покой благодаря вирусу.

Я нахмурилась и снова отрицательно мотнула головой.

– Сэрка, ну чего ты? Я же. … – он не продолжил фразу, и оборвалась она как-то резко, практически на полу-звуке, будто Олег подавился.

Взгляд Олега стал мутным, и он резко встал, развернулся и пошёл в противоположную сторону от турбазы. Его будто в транс ввели, как только над лесом начала разноситься красивая песня. Ее я услышала не сразу, а точнее не сразу поняла, что это песня.

Мне стало интересно, кто поёт и почему эту песню так далеко слышно, после десяти попыток привести в чувства Олега. Это было бесполезно, его ничто не могло остановить. Я могла держать его над собой обеими руками, но мужчина всё равно шёл. Кричать я не рискнула, так как предполагала, что могу лишить его слуха, а держать мужика в воздухе выше себя и мощнее по комплекции, даже при моей силе было весьма затруднительно. Поэтому я и решила отпустить его и просто идти рядом.

Далеко. Мы действительно ушли очень далеко от моего жилища, пока не вышли к опушке леса. Теперь я согласна с названием этих тварей «Серены» – пела, одна из таких серен и на опушку вышел не только Олег, но и ещё несколько мужчин, видимо находящихся поблизости. Я всё-таки дефектная, так как петь я не умела.

То, что вторая серена, хочет полакомиться, привлеченными жертвами, сомнений не оставалось. Потерять Олега я не могла, так как он единственный со мной общался, и это давало силы бороться со зверем внутри, не становиться такой же, как она. А во мне от этой песни просыпались именно инстинкты монстра.

Я набросилась на серену, в один прыжок, преодолев расстояние между нами, и дико закричала. Она содрогнулась, будто поняв, что зря явилась, но отступать и не подумала.

Мы набрасывались друг на друга, рвали одежду и плоть, под дикие крики и, не обращая никакого внимания на людей. Она была сильнее, по животному сильнее, у неё не было тех ограничений морали, что сдерживали меня. Казалось, что мой внутренний монстр, желал оторваться по полной, хотя бы на своем сородиче.

До этого момента, я предпочитала прятаться и избегать столкновений между собой и кем-либо иным. До этой битвы я не чувствовала смертельной опасности. Раньше я не понимала, как можно убить человека намерено. Целенаправленно стремиться к этому, не под властью инстинктов, но теперь мои руки были по локоть в крови, и, не смотря на колебания, вопросы морали, я убила её. Как только выдался шанс, я просто вцепилась когтями ей в глотку, вырвала кусок её плоти, обнажая позвонки. Надо сказать весьма вовремя, её руки уже проделали изрядную дыру, но она начинала срастаться, я чувствовала это. Где-то на периферии сознания, возникла мысль, что скоро у меня совсем не останется вещей без дыр и кровавых пятен.

На периферии, потому что всё сознание захватило два желания: бежать отсюда со всех ног и пожрать мужчин, что лежали, оказывается без сознания. Я металась между этих двух желаний, боролась с ними, медленно приближаясь к одному из тел и шипя на саму себя, как злая кошка.

Очнулась я в своём шалаше. … Ничего не помнила, не помнила, что сделала, только страх до сих пор холодными руками сжимал моё нутро. А вдруг я кого-то убила? Голода же уже не было! Значит, я питалась. Значит, могла съесть кого-то из тех несчастных или. … Мне было страшно даже пошевелиться, до тех самых пор, пока не почуяла Олега.

Я резко выскочила из шалаша, и, подбежав к нему, крепко обняла.

– Сломаешь же… – пропищал мужчина, а я тут же отпустила его. – Очнулась, значит.

Я согласно кивнула ему, только сейчас поняв, что он разбросал все дрова, что собрал и нёс ко мне. Облегчение и чувство вины, заставили меня собирать сухие ветки под веселым взглядом Олега. Как же хорошо, что он цел и жив.

– Получается ты в меня втюрилась? – предположил Олег и тут же замер.

Замер, потому что я со всей дури бросила ветку в его сторону, и она, расщепившись, вошла на половину в ствол дерева. Ветка. … Почти сухая! Я сама была удивлена этим и возмущена тем, что он такое подумал. Вот почему если девушка проявляет беспокойство, то значит влюбилась? Ладно, он же не понимал, что мог погибнуть тогда и точно не знал, что сделала бы это я собственными руками.

– Я же просто пошутил… – выдохнул Олег. – Если ты не в курсе, то без чувств ты провела два дня. – заметил он, медленно отходя от меня.

О да, теперь он боялся и проявлял осторожность, хоть мозги на место встали. Странно, что за два дня я ничуть не проголодалась, но ведь всё ещё оставалась возможность. … Страшная возможность того, что я сожрала одного из тех людей. Отвернувшись от мужчины, я начала снова собирать дрова, чтобы показать, что все со мной в порядке и нападать я не собираюсь. С другой стороны, если Олег здесь и общается со мной нормально, значит, я ничего такого не сделала. Ничего это не значит! Олег вообще очень странный человек и его реакции на смерть товарища, я представить не могла.

– Это ведь ты убила ту серену?

Я согласно кивнула.

– Ну, ты крутая, я, когда очнулся, ничего не помнил. Смотрю, рядом ещё валяются люди и труп этой. Нам повезло, что ты рядом живёшь. Спасибо. – поблагодарил Олег и начал помогать мне собирать дрова.

Он ещё долго говорил об этом, долго уговаривал меня попробовать жить с ними. Всё-таки он был глупым и добрым. Добрым настолько, что готов принять монстра, несмотря на риск. Мне так много хотелось ему рассказать, высказать, но там явно не было романтики. Я не любила его, но очень привязалась к Олегу. Мне было дорого наше общение и его болтовня, в ответ мне тоже хотелось с ним говорить.

Поэтому, вечером, я впервые взяла принесённые Олегом прописи и начала учиться писать. В первый раз в первый класс. Я действительно чувствовала себя ученицей, стараясь выводить завитки, палочки, кружочки. … Рычала, визжала, потому что ничего не получалось! Абсолютно ничего, но я всё равно сидела и писала, отвлекаясь только на то, чтобы подбросить дров в костёр.