Читать книгу Цвет любви - Кэтрин Тейлор - Страница 7

Мы садимся на Северную линию и через двадцать минут выходим на станции с красивым названием «Энджел».

– Отсюда нужно еще немного пройти пешком, – объявляет мне Энни, и я вздыхаю про себя, потому что чемодан сильно тормозит движение.

Однако, идя по улице, я забываю о весе, который тащу за собой, и восторженно оглядываюсь по сторонам. Айлингтон – по-настоящему красивый квартал. Плотный ряд двухэтажных домов, современных и старых, но красиво отреставрированных, тянется вдоль обрамленной деревьями улицы; здесь полно маленьких магазинчиков и бутиков с роскошными витринами: винтажные шмотки, произведения искусства, мебель, деликатесы и выпечка. Сердце подпрыгивает, когда я понимаю, что непременно хочу завоевать эту часть Лондона.

Энни замечает мой жадный взгляд и смеется.

– Хочешь при случае пройтись по магазинам с жительницей Лондона?

Я восхищенно киваю.

– Обязательно. – Возможно, мне удастся раскрыть секрет стильного облика своей новой соседки.

Мы проходим еще немного, затем Энни сворачивает налево, в улочку, заканчивающуюся тупиком. Здесь почти все дома одинаковые: двухэтажные, из коричневого кирпича, с красивыми белыми сводчатыми окнами. Совсем немного полностью белых, один коричневый трехэтажный. Перед ним Энни останавливается.

– Это здесь, – объявляет она и указывает на дверь на первом этаже.

Встав напротив нее, она несколько раз нажимает на верхний звонок, в то время как я с любопытством оглядываю свой новый дом, стоя на тротуаре. Усталость как рукой сняло. «Вообще-то мне даже повезло, что ничего не получилось с квартирой в Уайтчепел, – думаю я. – Это, наверное, даже намного лучше».

– У тебя нет ключа? – озадаченно спрашиваю я Энни, когда вижу, что она продолжает звонить.

Та усмехается.

– Есть, конечно. Но у меня нет ни малейшего желания волочить эту штуку наверх. – Она кивает на моего чемоданного монстра.

– А на каком этаже вы живете? – с ужасом спрашиваю я, когда до меня начинает доходить, что, вполне возможно, я не сумею втащить свой багаж по лестнице. Нелегко будет.

– На самом верху, но, как я уже говорила, носильщик, скорее всего, уже идет.

И действительно, в тот же миг дверь открывается и на пороге показывается молодой человек. У него светло-каштановые волосы, он производит впечатление спортивного, натренированного парня. Он испуганно глядит на Энни.

– Что случилось? Забыла ключи? – У него однозначно американский акцент, что немедленно делает его еще симпатичнее в моих глазах. Соотечественник, ура!

Энни поднимает вверх большую связку ключей и звенит ими на манер колокольчика.

– Нет, не забыла.

Молодой человек поднимает брови.

– И ты не могла открыть, потому что…

– …в этом не было смысла. Потому что нам нужен ты. Это экстренный случай. – Она оборачивается и указывает на меня повернутой вверх ладонью. – Маркус, разреши представить тебе Грейс Лоусон из Чикаго. Грейс, это Маркус, приехал из Мэна поучиться в нашем славном Лондоне два семестра. Грейс – новая практикантка у нас на фирме и в настоящий момент, к сожалению, оказалась без крыши над головой – это долгая история, расскажем позже, – поэтому сегодня она переночует у нас, в свободной комнате.

Похоже, Маркус лишь сейчас заметил меня и смотрит с таким же любопытством, с каким только что изучала его я. Затем его взгляд падает на стоящий рядом со мной чемодан.

– Понял, Маркус – швейцар, да? – произносит он, улыбаясь при этом. Очевидно, он так же мало может сердиться на Энни, как и я. Он пружинящим шагом спускается по ступенькам и, приблизившись ко мне, протягивает руку.

– Привет, Грейс.

– Здравствуй, Маркус. – Я пожимаю его руку и поражаюсь крепкой хватке.

– Ну что ж, давай поселим тебя. – Он усмехается. – Мы, американцы, должны держаться вместе.

За его спиной Энни закатывает глаза, а он поднимает чемодан и несет его по ступенькам, ведущим в дом, а затем исчезает внутри.

– Очень мило с твоей стороны, – кричу я ему вслед. – Спасибо.

– Считай, что мы оказываем тебе услугу, великан. Тебе ведь нужно тренироваться, – присоединяется ко мне Энни, а заметив мой недоуменный взгляд, поясняет: – Маркус – студент института физкультуры, ему летом предстоит принять участие в нескольких соревнованиях по легкой атлетике.

– И что, таскать тяжести ему полезно? – скептически переспрашиваю я.

– Ему нравится, поверь мне. Он всегда готов помочь, – успокаивает она меня, пока мы поднимаемся по множеству ступеней на верхний этаж.

– Вопрос в том, сколько это продлится, если ты будешь так его эксплуатировать, – отвечаю я, потому что ситуация все же немного неприятна.

Маркус ждет нас у открытой двери в квартиру. Чемодана рядом с ним нет, вероятно, он уже занес его внутрь. Он тяжело дышит, и совесть снова начинает мучить меня. Наверное, он ненавидит меня уже сейчас. Нехорошее начало для ночевки в квартире.

– Спасибо, – еще раз тихо повторяю я. – Это было действительно здорово.

– Не за что.

Он улыбается и впускает нас в квартиру. Коридор, начинающийся за дверью, длинный, с высокими стенами и старыми деревянными дверями, ведущими во все стороны. На стенах висят яркие картины и плакаты, а на узких полках между дверями стоят книги, что добавляет квартире уюта. Над дверной рамой закреплен оранжевый платок; во всей квартире так приятно пахнет смесью азиатских приправ, что у меня тут же просыпается зверский аппетит. Неудивительно, ведь за весь день я ничего толком не съела, всего пару печений, лежавших в вазе на столе, за которым проходило совещание.

– Судя по всему, сегодня все мужчины Лондона любезны с тобой, – шепчет мне Энни, пока мы вешаем куртки на вешалку за дверью, настолько заполненную одеждой, что кажется, будто она вот-вот рухнет.

Она шутливо толкает меня локтем, а осознав, что девушка намекает на наш разговор о Джонатане Хантингтоне, я снова заливаюсь краской. Но прежде чем я успеваю что-либо ответить, она уже убегает к двери в самом конце коридора:

– Посмотрю, не нужна ли Йену помощь в готовке. Покажешь ей комнату, да, Маркус?

В некотором смущении я остаюсь в коридоре с Маркусом. Должно быть, он примерно одного возраста со мной, может, немного старше, на нем белая футболка, под которой играют заметные мускулы, и узкие джинсы. У него милая улыбка, и он привлекателен, этого отрицать нельзя. Но если бы мне было дозволено выбирать, кто из лондонских мужчин должен быть особенно любезным со мной с этого самого момента, мой выбор пал бы на Джонатана Хантингтона…

– О’кей, сюда, – говорит Маркус, отрывая меня от размышлений.

Он проводит меня немного дальше по коридору к двери рядом с той, над которой висит платок, и распахивает ее. Я заглядываю мимо него в довольно просторную комнату с кроватью, письменным столом под окнами, шкафом и несколькими книжными полками, которые, однако, все пусты. Комната кажется очень чистой и, очевидно, нежилой. Мой чемодан одиноко стоит на ковре возле кровати.

– Значит, на сегодня это будет твоя комната, – объявляет он, хотя я, конечно, так и поняла.

Я нерешительно вхожу и оглядываюсь по сторонам. Здесь как-то пусто и не так интересно, как в коридоре с плакатами и книгами, но это и неудивительно.

– А давно эта комната пустует? – спрашиваю я.

– Почти месяц, – отвечает Маркус. – Клэр, которая жила здесь раньше, вернулась обратно в Эдинбург. Она тоже работала в «Хантингтон венчурс», в отделе печати. Работа вообще-то была хорошей, но она нашла себе что-то другое. Довольно неожиданно. За комнату за этот месяц она заплатила, и мы просто еще не успели подыскать себе нового соседа.

Услышав эту новость, я пугаюсь. Значит, та женщина из отдела печати, о которой говорила Энни, была не просто ее коллегой, а еще и подругой? Может быть, поэтому она так настойчиво советовала мне не лезть к Джонатану Хантингтону? Что она знает о нем такое, о чем не хочет говорить мне?

– Что-то не так? – спрашивает Маркус. Он выглядит обеспокоенным, и я поспешно улыбаюсь, делая вид, что все в порядке.

– Нет-нет, – заверяю я его и возвращаюсь обратно в коридор.

Маркус показывает еще три двери, не открывая их и не демонстрируя остальные комнаты.

– Это мое царство, чуть дальше живет Йен, а там – резиденция нашей шефини. – Он говорит это с нежностью, и чувствуется, что они хорошо понимают друг друга. – А здесь, – он открывает дверь рядом с моей комнатой, – ванная.

Она не очень велика, и ей срочно требуется ремонт, но здесь есть все необходимое, да и чисто: ванна с кранами, которые нужно откручивать, выглядящими как предметы антиквариата, довольно потертая занавеска, унитаз и различные шкафчики. Часть из них открыта и демонстрирует приличную коллекцию всяческих женских и мужских туалетных принадлежностей, а также несколько стопок полотенец разных цветов, когда-то принадлежавших, очевидно, разным людям. Пестрое пляжное полотенце, еще влажное, сушится на бортике ванны. На стене напротив ванны висит большая картина с изображением пляжа и моря на закате.

– А теперь мы приближаемся к центру нашего царства, к кухне, – продолжает Маркус и идет дальше, к концу коридора, ведущего к большой светлой комнате с кухонной мебелью.

Это не дизайнерская кухня, здесь нет даже нормальной рабочей поверхности, ее обстановка состоит из нескольких старых шкафов, совсем старой плиты, большого серебристого холодильника, выглядящего очень современно и совершенно не вписывающегося в интерьер, и деревянного стола со стульями и скамейкой у окна.

У плиты стоит Энни с другим молодым человеком. Они обнимаются, и он что-то шепчет ей на ухо, заставляя смеяться. Я смущаюсь. Энни не говорила, что встречается с одним из «ребят», с которыми живет, но по их влюбленным взглядам становится ясно, что это, скорее всего, так.

Увидев нас, они отодвигаются друг от друга, и молодой человек с улыбкой оборачивается ко мне. Я с любопытством рассматриваю его повнимательнее. Он ниже, чем Маркус, но кажется жилистым. У него длинные светлые волосы, завязанные сзади в хвостик. На левом ухе у него красуется несколько колечек пирсинга, кожа рук в тех местах, которые видны из-под футболки, покрыта татуировками, равно как и часть шеи.

– Привет, я Йен, – здоровается он со мной, вытирая руки о полотенце, чтобы затем протянуть мне. Рукопожатие у него крепкое. – Энни сказала мне, что ты переночуешь сегодня у нас. – У него шотландский акцент, который кажется мне забавным. Он вообще классный парень, совершенно неповторимый.

– Пахнет вкусно, – говорю я и указываю на кастрюли, в которых он что-то помешивает.

– Мое фирменное блюдо: карри а ля Йен. Присаживайся, скоро будет готово. Маркус, откроешь вино? Бутылка стоит там.

Маркус принимает поручение и начинает возиться с бутылкой красного вина, стоящей на буфете, а я сажусь рядом с Энни, которая устроилась на скамейке за столом и листает журнал.

– Ну что, нравится тебе комната? – интересуется она.

Я киваю, но снова задумываюсь над вопросом, который не дает мне покоя.

– Энни, почему ты не сказала мне, что та женщина из печатного отдела, о которой ты говорила сегодня утром, была твоей подругой?

Энни откладывает газету в сторону.

– Потому что она ею не была, вот почему. Мы жили вместе, и она была милой, но я ее никогда толком не понимала.

– Потому что она влюбилась в Джонатана Хантингтона?

– Да, в том числе.

– Сколько ей было лет?

– Двадцать семь. Знакомая Йена. Приехала из Эдинбурга, куда и вернулась. У нее была такая классная работа, настоящий шанс сделать карьеру. А она от него отказалась, потому что… – Она не договорила.

– «Потому что» что?

– Потому что не могла получить этого парня. Потому что он… ах, да откуда мне знать! Послушай, она никому не говорила, что именно там произошло, но одно я знаю точно: с Джонатаном Хантингтоном что-то не так. Так что предупреждаю последний раз: даже не думай!

– А я и не думаю, – поспешно оправдываюсь я.

– А почему ты не перестаешь об этом говорить?

Она права. Но эти вопросы просто не дают мне покоя.

– Ты считаешь, это имеет какое-то отношение к тому, что он благородного происхождения?

Теперь смеется Энни.

– Потому что все англичане из высшего света несколько эксцентричны? Грейс, ты смотришь слишком много фильмов. Это здесь совершенно ни при чем. Кроме того, он еще не совсем в высшем свете. Он будет следующим графом Локвудом, когда умрет его отец, который является графом на данный момент и живет в роскоши в поместье Локвуд, в расположенной к югу от города резиденции, на побережье. Все это перейдет по наследству к нашему боссу, даже место в Палате лордов, но по-настоящему частью аристократии он станет, когда старый граф прикажет долго жить. Виконт – лишь вежливый титул, принадлежащий старшему сыну, на самом деле Джонатан Хантингтон пока еще просто обыватель – и, как и ты, принадлежит к числу обычных людей. По крайней мере, пока что.

– Я не знала. – Я с ужасом вспоминаю слово «сэр», с которым я обратилась к нему в аэропорту. Боже мой, как же смешно я себя вела!

Энни усмехается.

– Можешь сразу забыть об этом. Ведь если ты обратишься к нему как к лорду Хантингтону – а ты можешь сделать это, это будет правильно, – в лучшем случае, получишь в ответ сердитый взгляд. Он имеет право так называться, но не ценит это. Но я не хочу больше говорить о Джонатане Хантингтоне, ладно? Наша бывшая соседка была на нем помешана – хоть ты не начинай. – Она толкает меня в бок и улыбается. – Лучше наслаждайся восхитительной кулинарией Йена. У него студия татуажа чуть ниже по улице, и он так занят, что почти не приходит готовить.

Мы обе принимаем из рук Маркуса бокалы вина, и, когда вскоре после этого Йен ставит на стол восхитительно ароматную тарелку, мне действительно на некоторое время удается забыть о человеке, выбившем меня из состояния душевного равновесия. Я наслаждаюсь приятной атмосферой, царящей в кухне. Йен рассказывает веселые истории, случившиеся в его студии татуажа, а Маркус, конечно же, хочет знать точно, откуда я родом. Мне нравится быть не единственной иностранкой среди англичан, я наслаждаюсь его знакомым акцентом. И чем чаще я пересказываю казус со своим арендодателем – остальные никак не могут наслушаться и веселятся снова и снова, – тем больше он смешит меня саму.

В какой-то момент я чувствую, что наелась, немного пьяна и так устала, что едва могу держать глаза открытыми. Я быстро набираю телефон Хоуп, как ей обещала, и рассказываю о своей неудаче и счастливом разрешении ситуации. Затем прощаюсь с остальными, которые еще сидят в кухне, и иду спать. Выйдя из ванной, я обнаруживаю, что Энни застелила мою постель, и я так благодарна ей, что начинаю любить ее еще сильнее, чем прежде. Мне хватает сил только на то, чтобы достать из чемодана ночную сорочку, натянуть ее и нырнуть под одеяло.

Вообще-то я думала, что усну сразу же, но, несмотря на то что мое тело очень устало, голова продолжает работать, пролистывая картинки сегодняшнего дня. И то и дело подсовывает мне одну и ту же картинку. Проклятье! Энни права, я должна наконец перестать постоянно думать о Джонатане Хантингтоне. Я увижу его самое большее еще пару раз, издалека. Он не имеет никакого отношения к моей жизни. Так что забудь о нем, Грейс!

Он будущий граф, с местом в Палате лордов. Выросший в усадьбе. Как будто мало того, что он богат и ему принадлежит фирма. Между нами миры. Поэтому с завтрашнего дня я наконец возьмусь за ум, перестану о нем думать и сосредоточусь на работе. Это была моя последняя мысль, а затем я провалилась в сон.