Читать книгу Лишь любовь разобьет тебе сердце - Кэтрин Веббер - Страница 15

КОГДА МЫ ПОДЪЕЗЖАЕМ к дому, я вижу, как Сет поедает глазами увиденное. Несмотря на то что мы так много времени проводим вместе, я впервые пригласила его к себе, и Сет так потрясен, что едва ли не лишился дара речи. Он просто смотрит и смотрит по сторонам, пока у него глаза на лоб не полезут. Видя его реакцию, я и сама смотрю на наш дом, да и на всю свою жизнь по-новому. Его глазами.

Наш дом и незаметен в пустыне, и сильно выделяется на ее фоне. Это двухэтажное здание, но вытянутое в длину и приземистое. Достаточно низкое, чтобы уютно устроиться у подножья гор.

У нас есть лужайки перед домом и на заднем дворе. Поддерживать зеленый газон в пристойном виде – довольно дорогое удовольствие, но моя мама настаивает на этом, а папа только пожимает плечами и говорит, что он не против оплачивать эту прихоть. Просто ему нравится доставлять маме радость. Потому что, если рада и счастлива она, счастлив и он тоже, и даже стены дома излучают счастье – и все мы счастливы. Раньше счастье очень легко давалось моей семье, но теперь это то, за что всем нам приходится сражаться. И хотя я уверена, что родители прекрасно понимают, что за деньги счастье не купишь, они стараются изо всех сил.

Еще у нас есть бассейн, но, насколько мне известно, он есть почти у всех, кого я знаю. Кроме Сета, потому что тот обитает в трейлере, вокруг которого сплошные камни и чуточку песка. Но, когда мы заходим внутрь, Сет умудряется удержаться от удивления и даже немного расслабляется. Хотя бы немного.

– Ого… – бурчит он себе под нос.

– Что? – переспрашиваю я и подталкиваю его плечом, после чего он, тихонько присвистнув в знак одобрения, признает: – Здесь… действительно так здорово!

– Нормально, – говорю я и пожимаю плечами.

Ничего другого я с детства не видела. Но зато хорошо помню, как впервые увидела этот фургон, в котором он живет. Тогда все тоже показалось мне нереальным. И я вдруг понимаю, что сейчас произошло ровно противоположное: что теперь мой дом, моя жизнь и все, что со мной связано, кажется ему нереальным.

– Рейко, у вас более чем нормально. Я в таком красивом доме никогда раньше не бывал. – Он робко улыбается мне. – Прости, я так говорю, как какой-нибудь придурок из трущобы.

И что-то в этой застенчивой улыбке заставляет меня улыбнуться в ответ, что-то вроде рефлекса, как будто уголки наших губ связаны незримыми нитями. От мысли о том, что мой рот соединен со ртом Сета, я вздрагиваю. Не то чтобы я раньше об этом никогда не думала, потому что это не так. И всегда эти мысли возникали как-то случайно, в самых неожиданных контекстах. Точно так же я думаю о том, что иногда целую тех, кого – я была уверена – поцеловать мне никогда не доведется. Например, Тони из гастронома или моего учителя рисования мистера Флинна. Просто чудна́я мысль, желание узнать, почувствовать, каковы их губы на вкус. Хотя я точно ни на что подобное не решилась бы. Но почему-то мысли мои постоянно возвращаются к Сету и его губам. К его чуть великоватому рту с тонкими обветренными губами. Такие не должны бы меня привлекать, и все же… я не могу о них не думать.

– Что с тобой? – удивляется Сет. – Ты как-то странно на меня смотришь.

– У тебя песок на щеке, – вру я и, протянув руку, смахиваю с его щеки несуществующие песчинки, и кончики моих пальцев прикасаются к его коже едва-едва, как птичьи перышки.

От этого прикосновения Сет весь деревенеет. Задерживает дыхание, даже сердце его, кажется, перестает стучать.

– Вот теперь все о'кей, – с облегчением говорю я, потому что не почувствовала ничего особенного, как если бы прикоснулась к Дре или своему брату Коджи.

Все хорошо, все нормально. Мы просто проводим с Сетом Роджерсом время, и нечего тут думать о поцелуях.

– Идем, – бросаю я через плечо, – я покажу тебе остальной дом. – Мы идем в кухню, которая переходит в гостиную. На диване перед телевизором, развалившись, сидит мой брат и режется в компьютерную игру.

– Где мама с папой? – спрашиваю я.

– Их нет, – отвечает он, не поднимая глаз.

Раньше Коджи был таким милашкой. Когда он был маленьким, мы с Микой обожали с ним играть. Он даже позволял нам себя переодевать. Но когда Мика погибла, между нами с братом будто пропасть разверзлась. Я сейчас больше времени провожу с Микой (той, которая запечатлелась в моей памяти), чем с Коджи. Да к тому же он все равно постоянно играет в компьютерные игры или бренчит на гитаре.

– Я уже сообразила, что их нет. Но где они?

Брат не отвечает, поэтому я обхожу диван и встаю прямо перед монитором, закрыв его.

– Эй! – вскрикивает он.

– Где мама с папой?

– У Хендерсенов вроде. Барбекю, ужин, ланч – что-то в этом роде. Не знаю, я их не слушал. Напиши маме СМС и отойди, пожалуйста.

Я плюхаюсь рядом с ним на диван и рукой подзываю Сета. Он все еще стоит в кухне за мраморной стойкой и кажется потрясенным.

– Коджи, это… – И я вдруг умолкаю. Не знаю, как представить Сета. Думаю, мы друзья? Но слово «друзья» звучит и слишком интимно, и слишком отстраненно, чтобы описать наши отношения. Так что я просто говорю: – Это Сет. Сет, это мой брат Коджи. Коджи, можно Сету позаимствовать парочку твоих плавок? – такой легкий укол в сторону Сета, типа ему будут впору плавки моего младшего брата.

– Не вопрос, – отвечает Коджи, не отрывая взора от монитора. – Они в самом нижнем ящике комода у моей кровати.

– Хочешь поплавать с нами? – спрашивает Сет и присаживается на подлокотник дивана.

– Ну, ты же должен быть в курсе, что моя сестра на самом деле не плавает, да? – спрашивает Коджи.

Я вздрагиваю при мысли, что он сейчас скажет в ответ. Не подхожу к воде с тех пор, как погибла Мика. Я могу поплавать в бассейне на матрасе, но мне ненавистно погружаться в воду, не говоря уж том, чтобы нырять. Не хочу, чтобы Сет об этом знал. И не хочу, чтобы расспрашивал, почему я не плаваю.

– Она там просто валяется и ничего не делает, – говорит Коджи, и я успокаиваюсь. На секунду он отводит взгляд от экрана и пристально глядит на Сета. – Так кто ты такой – еще раз?

– Я Сет, – отвечает он.

– И откуда ты знаешь Рейко?

В Коджи пробуждается инстинкт защитника сестры – это необычно, но мне кажется таким милым. Он смотрит на меня, потом на него, потом снова на меня, на минуту позабыв об игре и пытаясь сложить в голове картинку. Картинку, на которой мы с Сетом рядом. Если даже мой брат не в состоянии понять, что общего может быть у нас с Сетом, почему мы общаемся с ним, то уж мои друзья точно не поймут. Мне хочется убежать из дома и утащить Сета за собой. Наверное, мы можем существовать вдвоем с ним только в пустыне. Но никак не у меня дома. И уж точно не в школе.

– Живу неподалеку, – произносит Сет.

Коджи пожимает плечами и снова берет в руки джойстик.

– Клево, – говорит он.

Я медленно выдыхаю, начиная осознавать, что мои с Сетом отношения имеют какой-либо смысл, только если мы вдвоем. Даже безобидный обмен репликами с моим младшим братцем придает им еще больше неловкости, и наши взаимоотношения теряют обычную простоту и легкость. Когда мы с ним вдвоем, мы без труда скользим по волнам. Любой довесок в виде еще кого-нибудь неизбежно тянет нас на дно.

– Ну ладно, приятель, удачно тебе перейти на следующий уровень, – говорит Сет. Потом он качает головой. – Ведь всегда есть следующий уровень, правда?

Он не смотрит ни на моего брата, ни даже на монитор. Он в упор смотрит на меня. Под этим взглядом я чувствую себя очень странно. Не могу понять, на что он намекает, но потом на его лице появляется улыбка, и передо мной снова Сет – все в порядке. Он идет за мной на второй этаж.

– Комната моего брата в конце коридора, – говорю я. – Возьми там любые плавки из нижнего ящика комода.

– Понял, – говорит Сет, но идет не к двери в комнату Коджи, а в комнату Мики.

Бросаюсь к нему и, отдернув его руку от дверной ручки, выкрикиваю:

– Нет!

Сет отскакивает, будто ожегся.

– Это… это не комната Коджи, – говорю я. – Его дверь вон там, в конце коридора.

Я указываю рукой где.

– А здесь что?

Рука Сета снова тянется к двери, как будто собирается ее открыть. Еще я замечаю, что его взгляд задерживается на висящей на стене в рамке фотографии меня, Мики и Коджи. Я делаю шаг и загораживаю рамку.

– Ничего особенного, – говорю я. – Кладовка. Иди переоденься.

Я стою в коридоре, пока Сет не заходит в комнату моего брата. Но даже после этого я какое-то время жду, желая убедиться, что он не собирается вернуться обратно и открыть эту дверь. Дверь в комнату Мики. Интересно, знает ли он? Понял ли он все, взглянув на это фото? Или, может, в школе кто-то уже обо всем ему рассказал. Я так этого не хочу. Не хочу, чтобы он задавал вопросы о Мике. Поэтому, несмотря на то что я прекрасно умею сама завязывать тесемки на верхней части купальника, я жду Сета в коридоре. Я завязала только тесемки на шее и стою, прижимая бикини к груди: спина голая, завязки болтаются по бокам. Это новый купальник вишнево-красного цвета. Я знаю, что он мне идет.

Увидев меня, Сет округляет глаза. Я рада. Я хочу, чтобы он думал обо мне, только обо мне одной и ни о чем и ни о ком больше.

– Поможешь завязать? – говорю я и поворачиваюсь к нему спиной.

Я чувствую, как дрожат его пальцы, пока он возится с тесемками.

– На один или на два бантика? – едва слышно спрашивает он.

– Хватит и на один, – отвечаю я. А потом голос мой становится тихим и нежным: – Ты просто за них не дергай, а то купальник спадет.

Он издает какой-то звук, который можно принять и за смешок, и за стон.

– Пошли, – говорю я, ускользаю от него и сбегаю по лестнице.

Так мы оба отделываемся от мысли о запертой двери в комнату Мики.

* * *

Я сижу на ступеньках бассейна, опустив ноги в воду, как русалка, которая греется на солнце. Мысль о русалках заставляет меня содрогнуться. Когда были маленькими, мы всегда играли с Микой в одну игру в океане: мы ныряли, как учил нас папа, и снова выплывали на поверхность. Я отбрасываю это воспоминание, после чего, откинув голову, закрываю глаза. Чувствую на себе взгляд Сета. Я не открываю глаз: пусть себе смотрит, сколько хочет. На солнце секунды тянутся медленно и лениво. Когда я открываю глаза, Сет плавает на спине на другой стороне бассейна. Может, он вообще на меня не смотрел? Может, я себе это просто навоображала?