Читать книгу Новый мир - Кейси Эшли Доуз - Страница 2

– Па, смотри! Опять! – Майк опять машет у меня перед лицом планшетом, сидя на диване. Я прохожу мимо, и лишь слегка закрываю микрофон в телефоне, хмурясь и шикая на сына. Тот фыркает и кривит губы, вновь поворачивая айпад к себе.

– Вообще-то здесь говорится.. – начинает он, но я уже перехожу на кухню.

– Да-да, слушаю – бормочу в трубку и достаю банан из холодильника.

– Пап, ты не поверишь! – теперь уже изумленно кричит Майк из гостиной и я тяжело вздыхаю.

Да, я знал, что это будет нелегкая неделя, но каждый раз будто впервые. После развода с Сарой я и рад был бы отбрехаться от любых отцовских посягательств и остаться обычным воскресным папочкой. Ну, из тех, что приезжают по выходным, привозят ребенку всяких вредных, но вкусных вещей, никогда не ругают и похвалят за меткость, если мяч попадет вдруг в окно соседнего дома. Потому становятся любимым родителем при малейших затратах.

Но нет, из-за того, что Сара тоже была мамашей такой себе, я четко осознал, в каком дерьме окажусь, если не решусь вдруг бороться за свое время с ребенком. Общественное мнение, мои друзья, ее друзья, все эта ахинея добродетели, которая так вдруг стала модна и популярна в наше чертово время.

Собственно, я и так оказался в дерьме.

Теперь по четным неделям Майк стабильно с матерью и ее новым мужем (из-за которого она и развелась со старым), а по нечетным живет у меня.

И да сохрани господь меня эти каждые чертовы нечетные недели.

Нет, когда мы только разошлись, ему еще было 11 и все было не так плохо. Дал приставку, разрешил поесть чипсы и все сойдет. Но теперь, когда ему уже 14 и ему нужны совсем не чипсы, он начинает меня напрягать. И хорошо бы, если бы ему, как и сверстникам, нужны были девчонки и друзья. Я, быть может, даже на выходные задерживался бы в баре, чтобы она могли расслабиться в моем доме. Но нет, Майк совершенно необщительный. Сара отказывается признавать, что это называется все-таки не интроверт, а социопат. Интроверт – когда человек общается мало, но у него есть 1-2 человека, с которыми он рад встретиться да провести пару часов. А вот социопат – это тот, кто целыми днями сидит дома и ему дурнеет от одной мысли выйти за молоком в магазин через дорогу.

Потому Майку нужны не тусовки, а постоянно отвлекать меня от дел. Он валяется круглыми сутками дома со своим айпадом и считает, что мой мир на ту неделю, когда он приезжает, крутится вокруг него. И в какой-то момент это и правда начинает быть так, что крепко раздражает. Не сказать, чтобы у нас с ним была какая-та крепкая связь отца и сына, потому подобные изменения едва ли вызывают теплые чувства.

Порой меня даже посещают мысли, что его просто гнобят в школе, поэтому он предпочитает не выходить из дома и не имеет друзей. Потому что будь он настоящим социопатом (или интровертом, как говорит Сара) он бы не общался ни с кем, включая меня. Но нет – на нас с Сарой это привилегия молчания не распространяется.

– Пап! – теперь он уже заходит в кухню с планшетом, раз я не вышел обратно в гостиную. Опять закрываю мобильник ладонью.

– Я занят, Майк – цежу – Подожди.

Но он будто не слышит.

– Нет, ты только послушай – не поднимая глаза и не делая паузы говорит – теперь вспышка насилия уже в Париже, и в.. Па, что такое Генуя?

– Город в Италии, учи географию – отмахиваюсь я и вновь убираю ладонь от мобильника – да-да, Бари, я тебя слушаю.

Майк недовольно поднимает глаза и опять супится:

– Ты не слушаешь, что я говорю?

– Я думаю это логично, все к этому вело – говорю в трубку, вновь прикрываю ладонью и теперь уже шиплю сыну – ты видишь я разговариваю, не мешай мне. Иди займись чем-нибудь.

– Ты такой офигенный отец – язвит он и захлопывает крышку защитного чехла на планшете. Сверкает еще пару секунд голубыми глазами. Между прочим, ему они достались от меня, а вот рыжие волосы от матери. У меня до третьего колена почти все брюнеты.

Майк нескладный, как и все подростки в 14, но при этом уже успел отъесть себе живот и щеки. На носах очки – явное доказательство того, что с техникой он проводит времени больше, чем со сверстниками. Я в его возрасте занимался спортом и гулял с девчонками, а не донимал отца идиотскими интернет-статьями, которым верят лишь олухи.

Еще и одевается глупо. Я пытался купить ему нормальных вещей, но он даже смотреть на них не хочет. Сара говорит, что это нормально и пусть носит что хочет, даже если это идиотские футболки с глупыми принтами (и не исключено, что из-за них у него и нет друзей). Порой я не понимаю, как от меня мог родиться такой ребенок.

Будто и не мой. Мы совершенно разные. Внешне, внутренне, черт возьми, да во всем. Может, поэтому я никогда и не испытывал тяги к нему. Потому что никогда не видел в нем себя, а как любому тщеславному человеку, мне это было необходимо, тем более если речь шла о сыне.

Единственном.

Что весьма досадно.

Наконец, Майк разворачивается и уходит обратно. Я облегченно вздыхаю.

– Ты опять пропал, Итан – недовольно бурчит телефон.

– Прости, Бари – потираю переносицу, точно она поможет убрать эту головную боль из моего дома под именем Майк – сын приехал, эти подростки.. никакого с ними сладу.

– Да, не рассказывай. Сам знаю. Так вот..

Когда мы так рано решили с Сарой завести ребенка, я и не представлял, как сильно отличается жизнь семейная от той романтично-страстной идиллии, которая была у нас раньше. Мне было 23, когда родился Майк. Когда каждый день превратился в оплот детских воплей, а когда он подрос – постоянных лего и чертовых железных дорог под ногами. Потом мячи и постоянные синяки, наставления Сары за то, что это я на правах отца должен учить его поведению. Со школой пришла его нелюдимость, потом он разжирел, потом подсел на какие-то идиотские рок-группы, и к тому моменту как Сара заявила, что у нее есть любовничек (собственно, на тот момент и у меня уже была третья девушка на стороне), я окончательно разочаровался в этом всем. И понял одно – даже в 30 заводить ребенка рано.

Не то что в 23.

За все эти 14 лет я так и не почувствовал того пресловутого счастья «отцовства» о котором все толдычат. Я был бы и рад перемотать все обратно и в свои 37 не быть никому отцом. Ну, или таскаться сейчас с мальчишкой лет пяти от какой-то девицы, которая днем играет с ним, а ночью со мной. На такую семейную жизнь я может и согласился бы.

– Смотри! – Майк тычет в телек, который успел врубить.

Договорив с Бари выхожу в гостиную, надеясь, что он этого не заметит, но не выходит. Мысленно чертыхнувшись, оборачиваюсь на ящик. Новости.

– Здесь тоже говорят об этом – возбужденно замечает Майк – вспышка массового насилия! Прикинь, в Мексике сегодня премьер-министра убила его жена!

– И что? – жму плечами – это обычный мир, Майк, никакой сенсации.

– Ты не понимаешь! Они же просто.. они как будто с ума сошли.

– Кто они? Таблоиды или желтая пресса? – фыркаю – помнится, еще пару лет назад все пророчили нам умереть от опасной       заразы, вышедшей из Африки. Потом нам прогнозировали конец света от вируса из Китая. А – щелкаю пальцами – совсем забыл про календарь Майя, по которому всем должен был настать конец еще в 2012 году. И это не говоря о всем том дерьме, которое ежедневно пестрит галиматьей о личной жизни всех, кому не лень. Нельзя верить всему, на чем СМИ пытаются сделать деньги. От этого тупеешь.

Майк поворачивается ко мне, видимо, слушая лишь в пол-уха. Его рот слегка приоткрыт и он очевидно не услышал конец фразы. Небрежно киваю, глядя на него:

– Вот об этом и я говорю.