Читать книгу Новый Мир: Поколение Z - Кейси Эшли Доуз - Страница 6

Слишком много странностей для безопасников.

С самого начала.

Во-первых, они не проверили нас. Даже не попытались – хотя даже у безопасников существуют те или иные примитивные (и часто безрезультатные) методы проверки.

У всех, кто прожил в мире с Ними столько лет – имеется свой арсенал ухищрений.

Но они ничего не предприняли.

А потом – все так же без проверки – сами пригласили на ужин!

Подобного дружелюбия порой не приходится ждать даже от вечных путников, как мы. Иной раз вымениваешься, чтобы меньше отдать взамен на еду.

А эти – бесплатно.

И первыми позвали.

И безопасники.

Вижу, что отец насторожился. Очевидно, думает сейчас, что я ошибся и это Они. Пытаются заманить нас в ловушку.

Но нет.

Я уверен в себе. Это точно люди.

Но кто сказал, что у людей не может быть ловушек на других людей?

Однако, я не упускаю из вида соотношения наших сил. Учитывая плетеные ботинки на обоих (и Эйна, и Калеб) – в города не выходит все их семейства. Значит самое страшное оружие, какое у них может быть – это дубинка из подручных средств.

У нас есть ножи.

Много ножей.

И мы с папой оба отменно метаем.

10 из 10 попаданий.

Если вдруг это ловушка на людей – мы не только выберемся из нее живыми, но и заимеем припасы тех, кому они уже больше не понадобятся.

Может, это действительно такой трюк?

Безопасники даром что безумцы. А с годами сдвигаются еще больше. Может это план?

Вывести детей на речку, они якобы вызывают доверие.

Те предложат путникам поесть, и любой конечно тут же согласится. Почему нет? Вода, еда, кров.

И забесплатно. Даже своего ничего отдавать не надо.

Мечта!

Приходят – а там охота на них самих. Дичи, как мы с отцом заметили, тут немного.

Конечно, мы еще не слышали о случаях намеренного каннибализма среди Выживших, но кто знает, что происходит с безопасниками в такой глуши.

Насколько они могли одичать.

Когда папа повторно, уже на тропинке, принимается расхваливать их радушие, сравнивая его с восьмым чудом света – тут же осекаю. И он замолкает.

Потому что знает – так надо.

Если я говорю, так надо.

Все, что касается взаимодействия с кем-либо – он полагается на меня.

И я уверен, что сейчас болтать ему не надо. Незачем давать понять, что мы частые гости в различных домах. Что много встречаем людей, раз есть с чем сравнивать.. а значит может быть отлично подготовлены к стычке любого рода.

Нет, пока не поймем, что тут за дела – ни слова.

Тем более, что и Калеб с Эйной не спешат поддерживать разговор.

Такое чувство, что мы играем в какую-то игру, и сейчас подходим к финалу. Поскольку мы с отцом идем в конце – чуть оборачиваюсь через плечо.

Они не видят, зато отец замечает.

Едва заметно киваю.

Он запускает руку себе в карман джинс.

Нащупал нож. Из тех, что всегда под рукой.

Мой в кожанке. Моя реакция намного лучше – мне не нужно держать пальцы на рукояти, чтобы успеть среагировать на нападение.

Вот и крыша.

Так, держать ухо востро.

Калеб выскакивает вперед, едва не переходя на бег. Однако, Эйна, идя впереди меня – сохраняет прежнюю скорость.

Мы с отцом тоже.

Домик убитый, убогий. Вероятно, чья-та старая лачуга еще до времен Падения.

Ожидаемо.

Обычно безопасники и селятся в таких хибарах. Считают, что они неприметные и Они не обратят внимание, даже увидев его издали.

Простаки.

Именно на такие дома Они внимание и обращают.

Так что они чуть ли не вешают красный флаг, приглашая Их в гости.

Идем уверенно, не тормозя. Подстраиваюсь под шаг Эйны, боковым зрением наблюдая за отцом. Тот тоже собрался, рука в кармане.

Отлично.

Но не успеваем мы и подойти к «крыльцу», как воздух резко пронзает оглушительная сирена. Громкая и неожиданная – она будто закрадывается в самый мозг и начинает играть на струнах.

УИИ-ИИ-НЬ!

– Черт! – я тут же зажимаю уши руками, но звук и на немного не становится тише.

Вижу, как отец, забыв про нож, так же зажимает уши руками. Падает на колени, не в силах переносить эту громкость.

Какую-то ультрагромкость.

Кажется, еще немного – и мир разом окутает тишина.

Потому что у меня лопнут перепонки.

– Какого хера вы делаете?! – воплю – вырубите! Вырубите сейчас же!

Если нас так оглушает эта фигня – это как далеко же ее слышно? Черт возьми, да они просто дали клич всем Имитационным!

«Скорее! Сюда! Мы здесь!».

Почему-то у меня даже не возникает сомнений, что это безопасников рук дело. Сирена завизжала именно тогда, когда мы подошли к дому.

Но зачем?

С какой целью?

Что это – сигнализация на их лад? Тогда они еще тупее, чем казалось. Зайди так Они – и уже по этому звуку поймут, что пришли по адресу.

Белки сигналки не ставят.

Еще бы бенгальские огни запустили!

На крыльцо выходит какой-то мужчина. На вид – не больше пятидесяти. Однако, проседи в волосах поменьше, чем у папы.

Глаза зеленые, узкие губы искажены гримасой ненависти.

Он успевает сделать к нам пару шагов, когда вдруг замирает, как вкопанный.

Только смотрит не на меня.

А на папу.

– Руби?!

Я скорее читаю по губам, чем слышу за этой сиреной, что он сказал.

Из двери выглядывает женщина.

А в следующее мгновение звук прекращается так же резко, как начался.

Эйна с Калебом словно и с места не сдвинулись.

Рывком отнимаю руки от ушей.

Папа тоже действует быстро. Путникам это необходимо.

Пара мгновений – и он уже на ногах. Нож в руках.

Однако, мужчина будто не обращает на это внимание. Делает еще пару шагов, изумленно глядя на него:

– Руби, это ты, мать твою?! Вот так земля, оказывается, по-прежнему круглая, а?

– Папа?

Эйна.

Растерянно глядит на него, словно ожидала другого.

Мне же не до объяснений. Я понимаю, что из-за них нам теперь угрожает чертовская опасность.

Даже если мы с отцом дадим деру отсюда прямо сейчас – можем наткнуться по пути на тех тварей, что бегут теперь на замолчавшую сирену.

То есть на тех, на которых обычно не наткнулись.

Делаю резкий выпад вперед и хватаю мужика за грудки.

Да, он значительно выше меня и, что греха таить, намного мощнее – но мною движет выплеск адреналина, а это страшная сила.

А еще гнев.

Руби часто говорит, что вспыльчивость мне досталась от отца.

С тем достаточно было не так пошутить, как он бы хватался за пистолет, будь тот под рукой.

По рассказам Дейва (которые слышал Руби) – отец не гнушался насильственным приучением к дисциплине тем тугоумных, с кем ему приходилось какое-то время делить машину, кров или звездное небо.

Что ж, от крови никуда не деться.

– Сукин сын! – цежу, едва не плюясь слюной ему в лицо – на хера вы это сделали?!

Но тут вмешивается отец, хлопнув меня по спине:

– Хватит, Стенли, подожди..

Но голос какой-то растерянный.

Чего ждать?

– Нет, не хватит! – ярюсь, сверкая глазами – они взяли и..

– Стен.

Голос жесткий и внушительный.

Хлопок по спине более увесистый.

– Подожди, сказал же.

Неохотно размыкаю пальцы.

Очень хочется заехать этому кретину по роже. А когда он решит помериться собственной силой – достать нож.

Но лишь делаю шаг назад, замолчав, как велит отец.

Играю желваками.

Теперь перевожу взгляд с мужика на женщину, что подошла к нам. Эйна с Калебом зашли за их спины, точно промокшие щенки.

– Стен? – переспрашивает мужик, услышав как меня назвал папа.

Теперь его взгляд скользит на меня.

Оценивающий. Ищущий.

Словно пытается что-то сопоставить. После чего едва заметно вскидывает бровь:

– Сын Рочески?

Рочески – фамилия моих родителей. Вернее, отца, но если верить папе Руби, то их поженили в убежище и она переняла его фамилию по традициям старого мира.

– Да! – рявкаю в ответ.

И только теперь до меня доходит то, что ошеломило папу.

Откуда он знает мою фамилию? Откуда знает имя отца? И почему мое имя сразу же навело его именно на эту фамилию?

Слишком много странностей для обычного «совпадения».

Едва заметная улыбка трогает губы мужчины. Он все еще смотрит на меня:

– Что ж, тогда понятно – демонстративно поправляет ту часть одежды, которую я хватал – другого и ожидать не стоило.

После чего вновь переводит взгляд на Руби:

– Не могу поверить своим глазам.

– Эдон.

Неуверенная улыбка скользит на губах отца. Он будто не знает, имеет ли на нее право.

Смотрит ему за плечо:

– Найна..

Теперь улыбается и женщина:

– Руби. Вот уж не думала..

Видимо, нам троим только не понятно, какого черта тут происходит.

Мне, Эйне и Калебу.

Но вместо объяснений Эдон и отец обнимаются. После то же происходит с Найной, и только после этого обращается должное внимание на нас.

Эдон кивает, но говорит папе, словно меня тут нет:

– А как так вышло, что мальчишка Рочески оказался с тобой? Где они сами-то?

Папа едва заметно мотает головой.

Эдон поникает:

– Понятно.

– Мне вот непонятно – вновь делаю шаг вперед, и тоже хоть и смотрю на Эдона, нарочно обращаюсь к отцу – пап, кто это и какого черта ему так много известно о нас?

– «Пап»? – теперь изумляется Найна.

Руби смущенно отмахивается:

– Я ращу его с того самого.. времени.

Наверное, речь о Бойне.

– Так они сразу?..

– С разницей в 10 дней.

И тут его словно осеняет:

– А это ваши? – глядит им за спину.

– Хватит представляться! – повторно прерываю – пап, кто это?

– Это Эдон – отец снисходительно кладет мне ладонь на плечо – они с Найной тоже были там тогда. В Убежище.

– Ты ничего о них не говорил – щурюсь – хотя по десять кругов рассказывал обо всех, с кем общался.

– Я не совсем с ними общался. Я отводил Марго к их шестилетнему сыну. Они играли иногда вместе, крепко сдружились.

И тут переводит озадаченный взгляд на Эдона:

– Кстати, а где Питер?