Читать книгу Идентификация - Кейси Эшли Доуз - Страница 2

-1-

Я перекидываю из руки в руки яблоко. Сочное, свежее, зеленое. Рядом даже лежат бананы – которые я так люблю, как выяснилось. Всех их Фонари достали из заначек дома, где мы нашли Джес. И вот я сижу, не евший почти сутки, смотрю на них, перекидываю из рук в руки – и у меня даже слюни во рту не скапливаются.

(нам придется проникнуть в самое жерло вулкана. в их главную штаб-квартиру ЛА, которую они называют мозговым центром)

Слова, которые озвучил Марк, все еще крутятся в моей голове.

Как только он замолк тогда (прошло всего полчаса, даже не успел наступить обед, а солнце достигнуть своего максимума) – без всякой тотальной тишины начался гомон. Первый, кто накинулся на него с претензиями – конечно, был Ричи.

Он принялся материться, обвинять их и называть чокнутыми.

– Да вы хоть понимаете, какую хрень несете, придурки? – он совершенно потерял над собой контроль, запустив пальцы в кудри – да мы еле выбрались из их заброшенного объекта, где была только хрен знает какая обдолбанная система охраны с лучами да псины! Эта вон – показывает на Джес – вообще киборга-мутанта какого-то видела, я хренею! Я теперь вы предлагаете на хрен просто так взять и заявиться в самое логово Ассэта, где создают этих мутантов, эти вирусы, где сотня обученных вооруженных людей, совершенные системы охраны и прочая хрень!? И с чем? Ввосьмером, один из которых доктор-смерть, пистолет в руках не имеющий держать, один с погрыженной щекой, второй уже кони в машине двинул сто проц за это время! Две девчонки, и мы! И что у нас? Пистолеты? Вау, да мы охрененная команда, мы-то там захватим их чертов комплекс!

А когда Роб попытался успокоить Ричи и призвать к порядку, тот и вовсе рассвирепел да кинулся на него. Конечно, драка была бы недолгой и Ричи бы быстро наваляли по его костям, если бы я не кинулся за него впрягаться, придерживаясь того же мнения. Мне кинулась помогать Кэти.

В итоге мы отхватили все втроем, потому что ему на помощь пришли фонари, взяв нас (придурков, которые с пистолетами кинулись в кулачную) на прицел и заявив, что начнут шмалять по ногам, если не успокоимся.

Ладно Джес, она только нашу безумную шайку в глаза увидела, но вот то, что Лин осталась в стороне меня удивило. Даже не так – вызвало негодование.

– Молодец – цежу ей, когда нас, взъерошенных оттолкнули от Роба – из тебя офигенная группа поддержки.

– Потому что я думаю, что они правы – говорит она неуверенно.

– Что?!

Так Лин стала первой, кто переметнулся на сторону фонарей и доктора-смерть, хотя я рассчитывал что уж мы-то с ней и Ричи до последнего будем держать осаду этой паранойи и ненормальной самонадеянности, которая всем нам будет стоить жизни.

– Это приятно удивляет – замечает Марк, услышав позицию Лин – такая самоотверженность мне близка. Однако, я не рассказал до конца, потому что Ричи соизволил меня перебить.

– Я еще тебя не перебил! – вновь начинает беситься Ричи – вот доберусь до твоей морды, и тогда перебью, можешь не сомневаться! Все ребра тебе перебью, и нос, и..

– Я в любом случае считаю, что это единственный вариант – Лин больше говорит мне, чем остальным, потому что смотрит на меня, как бы оправдываясь за свое решение.

Я складываю руки на груди и скептично гляжу на нее сощуром, даже не намереваясь так быстро принимать подобное метание из одной стороны в другую.

– Сам подумай – теперь она уже не скрывает, что говорит мне – что мы видели на трассе? На дороге? Эти твари умнеют, они начинают нас ловить, а не просто жрать все, что видят. Сколько мы сможем продержаться, даже если сможем выехать из города? Неделю, десять дней? Мы не сможем постоянно быть в дороге, потому что бензина столько не найдем. Каждая заправка – лишний риск. Но оставаться где-то на ночь – это лишняя подстава. Теперь им ничего не будет стоить научиться вычислять нас. Раньше были безмозглые существа, и то из-за них мы стольких потеряли, а теперь они начинают проявлять хитрость! Только подумай! Сколько мы протянем?

– Уж подольше, чем если сразу соваться в Мозговой Центр – замечаю я – а если ищешь смерти, то просто покончи с собой, как Ди, а не пытайся псевдологичными выводами всех нас столкнуть в пропасть вместе с собой.

Лин фыркает, словно увидела перед собой болвана.

– Я наоборот пытаюсь спастись!

– Оно и видно.

– Шанс на вакцину хоть дает нам какую-то надежду, на то, что этот кошмар закончится, а не будет только прогрессировать день ото дня!

– Нас изрешетят уже на входе, не переживай, до вакцины дело не дойдет – бросаю я, сжимая губы так сильно, чтобы не сказать чего лишнего да погрубее.

Она хмыкает и поджимает губы, подобно мне скрестив руки на груди. Смотрит на Ричи, после чего отворачивается от нас всех, но свое мнение дала понять прекрасно.

– Ну и отлично -фыркаю я – тогда и не трись рядом с нами. Вали к своим фонарям, они же вытащат тебя из кошмара! Конечно, они это уже как-то обещали, ну ты давай, поверь еще раз, танцевать на граблях тоже весело.

– Фонарям? – изумляется Роб. Ну да, это же мы между собой их так называли, за глаза. Они-то и не в курсе были. Раньше бы я объяснил ему, что это само собой так пошло, когда их фонари осветили нам туннель и это было единственное из их мутных силуэтов, что мы увидели. Но теперь даже не собираюсь вдаваться в подробности.

– Мне даст, наконец, кто-нибудь договорить? – впервые слышу в невозмутимом голосе Марка явственное раздражение – а потом уже обсуждайте, сколько хотите. А то я даже почву еще не дал, а они уже успели все решить, подумать и передумать. О чем вообще можно решать, когда я ничего толком не объяснил!

– Ладно, Марк прав – говорит Роб, очевидно уже зная, что скажет Марк, ведь в отличии от нас, они с самого начала следовали общему плану – пусть договорит, а потом все остальное.

И Марк пускается в подробные объяснения того, как нам сыграет на руку его прежняя работа в Ассэте и то, что они по каким-то причинам не удалили его учетную запись и коды доступа. Он заверяет, что знает, как попасть в Мозговой Центр без обнаружения (по крайней мере в первый час), знает все необходимые коды и если все пройдет как надо, то самое сложное будет не это.

Трудность будет вначале – добраться до этого Мозгового Центра, который находится в центре ЛА, аккурат под бывшим небоскребом, в старом мире полностью оккупированным Ассэтом.

– Они что, главную штаб-квартиру разместили прямо под собой? Да уж, и правда беспалевно! – фыркает Ричи.

– Если не знать, как туда попасть, то для обычного человека это здание заканчивается цоколем для парковки – отвечает Марк.

Вторая же проблема, как заверяет Марк, будет по выходу, когда нас, скорее всего, обнаружат. Но к этому времени мы уже успеем что-нибудь придумать, получив доступ к арсеналу Ассэта. Когда я спрашиваю, что такого мы придумаем, чего не придумают на своей территории они – Марк лишь отмахивается и говорит, что понятно будет по ходу дела, а так это пустое сотрясание воздуха.

Я из этого понимаю только одно – Марк настолько одержим идеей создать вакцину, что ему наплевать на всех, включая себя. Он готов идти туда, даже не зная пути к отступлению, лишь бы попытаться. То ли в нем говорит желание исправить собственную фатальную ошибку, то ли научный дух и стремление посмотреть на практике, способна ли кровь сильнейших адаптированных излечить зараженных – но он точно фанатик.

С ним дела не сделаешь.

Что в его речи должно было нас убедить, кроме того, что он знает коды для входа (то есть дорога в один конец без выхода) – я так и не понял.

Зато теперь в его рядах «одурманенных» становится на одного больше.

Джессика тоже уверенно качает головой. В отличии от Лин, она не собирается ни перед кем оправдывать за свое решение, как и не собирается лебезить перед Марком. Она поправляет волосы (достаточно симпатичная, кстати – а может ее лицу придает шарм именно что самоуверенность), откидывает их назад (чуть длиннее лопаток) и заявляет:

– Согласна, я тоже с вами.

– Радует, что один из двух добровольно пойдет на контакт – улыбается Марк и тут я понимаю.

– Вам не нужны все?

– Именно. Как я и сказал, для попытки создать вакцину, мне нужна два образца лучших адаптированных. В данном случае это ты и Джес. Потому я и негодую, почему так разбушевался Ричи – Марк смотрит на Ричи – если ты категорически против этой вылазки, то теперь наши пути спокойно могут разойтись и тебя никто не будет держать. Ни тебя, ни Кэти, ни Лин. Вы свободны в своем выборе.

– А Везучий? – скептично хмурится Ричи и тут же добавляет, не дав себя перебить – мы своих не бросаем. Везучий идет с нами.

– Мне жаль, но Лаки нам нужен. Если он не пойдет сам – Марк многозначительно смотрит на меня – то нам придется применить насильственные методы, хотя мне очень хочется этого избежать. Все-таки, я надеюсь, что ты поймешь, как твое участие важно для создания вакцины, и примешь мудрое решение, как и Джессика, пойти на добровольное сотрудничество.

– Добровольным «сотрудничеством» – на последнем слове делаю акцент – оно было бы, если бы в Мозговом Центре нас ждали с распростертыми объятиями, конфетти и криками «СПАСЕМ МИР ВМЕСТЕ»! А когда мы идем навстречу верной смерти в логово корпорации, которая даже в старом мире была самой влиятельной, а теперь и вовсе осталась единственной – это не сотрудничество!

– А что же тогда? – невозмутимо парирует Роб.

– Добровольное со-самоубийство – язвительно протягиваю я и презрительно кривлю губы.

Марк хмурится, не добившись взаимопонимания.

В итоге Джес и Лин оказываются по ту сторону баррикады, а мы с Ричи и Кэти по эту.

Неожиданно Джес делает пару уверенных шагов обратно ко мне и дергает плечами, когда между нами остается не больше пяти дюймов:

– Знаешь, план и правда дерьмо – она даже не пытается говорить тише, потому ее слышат все – и я этого не отрицаю. Но оставаться и бродить среди зараженных тварей, типо того урода, которого я видела внизу, да которые теперь еще и умнеют!

Она изумленно вскидывает брови, как бы подводя черту под тем, что она в принципе думает обо всем «новом мире»:

– По мне этот план еще дерьмовее. А когда оба плана дерьмо, приходится просто выбирать меньшее. Затея Марка – воняет конечно, но не так сильно, как шататься по зараженному миру и рано или поздно быть сожранным заживо.

– Ты пока только из-под земли вышла – замечаю я – а я видел достаточно. Бродить по городам да, тоже самоубийство, но перспектива хотя бы длительнее. А там нас прикончат в течении суток.

– Да, но там у нас есть все-таки какой-никакой шанс создать вакцину, а слоняясь по городам, мы просто оттягиваем неизбежное. Цели нет. Слоняться без цели, при этом быть подверженным той же опасности? Дерьмо какое-то.

Она вновь лениво жмет плечами:

– Ты как хочешь, просто если ты такой же максимально адаптированный как и я, а если верить тому чуваку – кивает на Марка – то даже еще лучше, чем я, то тогда не понимаю, почему размусоливаю тебе эти вещи. Ты должен был допереть до этого раньше нас всех, и теперь с пеной у рта заверять поддержать Марка.

– Черта с два – фыркаю я – задача L-вируса сохранять мне жизнь, а не искать менее болезненные пути отправиться на тот свет.

– Ладно, как хочешь – хмыкает она равнодушно – мне-то в принципе как-то поровну.

И возвращается обратно к Марку с Робом.

– Если тебе поровну, нафига вообще подходила? – фыркаю я.

Она выпячивает нижнюю губу, как бы раздумывая:

– Просто ты откуда-то мне знаком. Не хотелось бы, чтобы я вспомнила откуда именно, когда ты уже помрешь. Ну, или когда возненавидишь меня, если вдруг Марк заставит нас тащить тебя туда силой.

Она вновь напоминает, что видит во мне что-то смутно знакомое, а я, сколько в упор не смотрю – точно не помню ее. В какой-то момент во мне начинает закрадываться подозрение, что она нарочно пытается уверить меня в том, что мы как-то связаны, пусть и на словах.

А что – девка не промах, это сразу видно – кто знает, зачем ей это может понадобиться? Убедить меня, а заодно и всех остальных, что она откуда-то меня помнит и надо лишь подождать, пока она вспомнит, откуда именно – а все это время держаться вместе. И желательно, вместе держаться за нее.

Нет уж, спасибо. Если я не помню, а она толком не может вспомнить вообще откуда и что, кроме «что-то смутно-знакомое», то извините.

Марк видит, что обсуждения зашли в тупик.

Его это злит – видно, он думал, что как только расскажет об этой «благой» миссии, мы тут же ринемся в путь с криками «во славу человечества!», и теперь оказался разочарован подобным стечением обстоятельств.

Конечно, у него уже есть Джес – но без меня она имеет не больше веса для него, как и я без нее. Поэтому мы и ехали несколько суток сюда, а не сразу в Мозговой Центр.

Так же одновременно меня злит, что только я не имею выбора.

Значит, Лин, Ричи и Кэти хоть сейчас могут помахать этим безбашенным фанатикам рукой и, наконец-то, свободны. А я обязан идти, хочу того или нет. И все из-за того, что Ассэтом я был отобран, как более адаптированный среди них.

Часы. Марк сказал, что опознал это по часам. Он знал лишь, что с часами кидают последним лучшего адаптированного.

Вот идиот! Надо было снять треклятые часы, еще когда выбегал из туннеля, и пусть бы доктор-смерть гадал, кто в темноте туннеля про них ответил!

Придурок.

Долбанные часы. До сих пор я из-за них отхватываю «пряники».

– Ладно – говорит Роб, желая немного разрядить обстановку – в любом случае немного времени у нас есть. Марк, когда выдвигаемся?

– Точно, чтобы быть там не на ночь – говорит Марк – ночью, как бы абсурдно это не звучало, они наоборот усиляют охрану, днем же больше шансов затеряться среди общего персонала, если знать где и как. А если выйдем сегодня – то доберемся как раз к ночи. Значит, сутки есть.

– Отлично – кивает Роб – как раз передохнем, переночуем, а с утра в дорогу. Что ж, тогда поедим?

Он пытается делать оптимистичный вид, будто им можно заразить, и все разом забудут конфликты и разногласия, и так же как дебилы начнут улыбаться, хлопать в ладоши и кричать «да, еда, еда!».

Я демонстративно закатываю глаза и поворачиваюсь к Ричи. Тот делает то же самое даже раньше меня. К нам подходит Кэти. Да уж, группка отверженных и оскорбленных, иначе не скажешь.

Неожиданно Ричи выдает то, что умудряется меня рассмешить даже сейчас. Все те же непримиримым и грозным голосом, продолжая сверкать глазами на Марка, он говорит:

– Нет, ну пожрать-то надо, а то так довыпендриваемся. Ассэт наверняка какой-нибудь зачетный хавчик здесь оставил. Если что – бекон мой.

Еды здесь столько же, сколько было и у нас в усадьбе, только теперь каждому достается намного больше, потому что людей меньше. Минус Сью, минус 17 фонарей, и плюс одна Джес. Ричи настаивает и на том, чтобы разделять еду между 3 фонарями, вновь повторяя, что в тачке не жилец и на него только продукты изводить. Но Роб что-то цедит ему в ответ и уходит с порцией, заявив, что покормит того, кто остался в тачке.

– Точно говорю, сам сожрет – заявляет Ричи, провожая его взглядом – прям в тачке и сожрет, ушмарок.

Зная Роба, я так не думаю. Если тот чувак еще жив, то он точно отдаст ему еду и даже поможет ее съесть, если фонарь, конечно, будет в состоянии это сделать.

Как в последнюю ночь мы не помогали Сью – она все равно ничего не проглотила, лишь бубня какую-то бессмыслицу.

(..я помню тебя.. Мэт..)

Мне достается два банана, яблоко и кусок сыра. За главным столом рассаживаются фонари и их «сторонники», потому я тут же отхожу за журнальный столик в гостиной. Ричи идет в туалет, а Кэти съедает все очень быстро и отправляется искать нам лучшую комнату для ночевки.

Так даже лучше. Не хочу не обсуждать все это, не болтать о чем-то отвлеченном, делая вид, что от меня не ждут решения, а точнее безропотного подчинения.

Я кладу банан и сыр на столик, а яблоко очень хорошо приходится в руку. Подкидываю его и ловлю. Подкидываю и ловлю. Это немного успокаивает.

Повторение одного и того же движения, наблюдения за ним.. Есть не хочется, но это не значит, что я отдам свою еду кому-нибудь другому. Ричи прав, надо есть, пока дают. Не хочу сейчас – к ночи аппетит точно придет.

Я подбрасываю и ловлю яблоко, пока не слышу приближающиеся шаги за моей спиной.

– Ну наконец, Рич – хмыкаю я и ловлю яблоко –я уже думал, ты там застрял.

Словив фрукт, поворачиваюсь.

Лин.

-2-

Я окидываю ее неприязненным взглядом и вновь подкидываю яблоко:

– Я думал, вы едите кучкой.

Она вздыхает и садится рядом:

– А я не думала, что мы успели поделиться на «кучки»

– А как же. Вы с вашим фанатиком доктором-смерть, а мы просто хотим пожить немного дольше, чем требует его дебильный план. Все просто. Кучек бы не было, если бы каждый мог принимать решение сам, но Марк настаивает на участии в этом, как раньше фонари настаивали на их сопровождении.

Я вновь ловлю яблоко и смотрю на Лин в упор:

– Меня это бесит. Одно дело следовать за придурками, но другое – когда заставляют идти на верную смерть. Я не самоубийца, Лин. А если ты правда поверила в реальность водворения в жизнь этой безумной идеи – то ты еще более безумна, чем Марк.

– Джес правильно сказала – беспомощно разводит она руками – у нас немного выбора. Приходится выбирать просто менее фиговый.

– Мы и выбрали. Каждый для себя.

– Лаки – она перехватывает яблоко на лету, желая акцентировать мое внимание разговоре.

– Отдай – требую я, протянув руку.

– Послушай меня – просит Лин, глядя в глаза. Видя мою непоколебимость, вздыхает и отдает яблоко. Но взяв его, я больше не подкидываю.

– Ты же понимаешь, Марк в любом случае потащит тебя туда – заявляет она – он даже не скрывает этого и, более того, вполне готов к такому исходу. Но сам пойми – то ли ты согласишься, и на каких правах туда пойдешь. То ли тебя просто побьют, свяжут чем-нибудь руки и потащат. Если вдруг что-то случится, ты даже по дороге защититься не сможешь!

Я молчу.

– Пойми, если бы выбор правда был, я бы никогда не заставляла тебя идти туда, куда считаю лучшим по своему мнению. Но конкретно для тебя выбора нет – и не из-за нас, а потому что так с самого начала решил Марк. Ты сейчас лишь можешь выбрать, в какой позиции ты туда пойдешь. В качестве бунтаря, которого вяжут веревками – не сильно отличается от первых дней в Хоплесе, да? Или же в качестве добровольного помощника, мнения по делу которого, уверен, Марк даже может принимать во внимание.

– Не нужно мне его внимание – цежу я – ненавижу этого ублюдка. Надо было оставить его еще тогда во дворе мотеля.

И кто дернул меня помочь ему? Сейчас бы я с удовольствием посмотрел, как его клюют вОроны.

Кстати удивительно, если без Марка мы не могли продолжать этот «гениальный» план, то почему о нем первым делом не подумал Роб, который был осведомлен лучше всех? Почему бросил его и дал по тормозам только тогда, когда закричал я?

Или он думал, что его подберет вторая тачка?

Или он вообще впал в такое неистовство, что ничего не думал? Скорее всего. Ведь он впервые тогда бросил и фонарей, и Марка, и вообще всех, а в себя пришел уже только на трассе.

Да, это был хороший шанс избавиться от Марка – а я его просрал.

Лин осторожно кладет свою ладонь на мою, но я резко выдергиваю руку и вновь начинаю подкидывать яблоко:

– Ты можешь говорить что угодно – фыркаю я – но ты первая перешла к ним. Даже не Джес, которая видит нас 10 минут, а ты. От тебя я не ожидал этого вообще, не то что первой.

– А что мне оставалось? Для меня этот вариант менее дерьмовый. Я же не осуждаю тебя за твой выбор, так почему осуждаешь ты? Ведь не я решила принудить тебя идти с нами. Я лишь сделала выбор для себя.

– Да, только мой выбор заключается в том, чтобы остаться с нашими, а твой в том, чтобы идти с фонарями.

– Это чушь, Лаки. Нет «наших» и «фонарей». Мы просто выбирали, кому как удобнее будет дальше. По мне – иметь шанс получить вакцину намного лучше, чем шататься среди зараженных, сколько нам там отпущено. И мне плевать – фонари или же наши – считают так же, как и я.

Я ловлю яблоко и резко встаю. Лин подскакивает так же быстро и преграждает путь, встав передо мной.

– Окей – бросаю я – я не злюсь, у каждого свой выбор. Хочешь идти с Марком – бога ради.

– Я пришла к тебе не за одобрением – замечает она – я лишь хочу, чтобы ты сделал, как лучше тебе. А раз Марк все равно потащит тебя туда – то лучше тебе будет не сопротивляться.

– Какая тебе вообще разница?

– Не хочу, чтобы ты запросто так подставлялся. Идти с завязанными руками по городу, кишащему тварями, что только и хотят нас сожрать – вот настоящее самоубийство.

Я долго смотрю на нее, после чего дергаю плечами, словно говоря «да мне плевать».

Поворачиваюсь и демонстративно беру бананы с сыром:

– Могла не утруждаться подскакивать, без них я бы все равно не сиганул.

Она слегка улыбается:

– Кто бы сомневался.

Пихаю сыр в рот, чтобы появился предлог не отвечать хотя бы какое-то время.

– Правда, я не хочу, чтобы из-за того, что у нас разошлись мнения, ты видел во мне врага – она хмурится – «кучки» не кучки. Нет никаких кучек. Я иду с Марком, но это не значит, что я не сделала бы все, если бы было возможно, чтобы тебе тоже дали выбор, а не тащили за нами.

Я дожевываю сыр, кладу бананы с яблоком обратно на столик и капитуляционно поднимаю ладони:

– Ладно, мир.

Какой смысл ругаться, если это ничего не меняет?

Она улыбается и прижимается ко мне. Я решаю, что это примирительное объятие и скрещиваю у нее руки на спине, когда вдруг она поднимает голову и ее губы соприкасаются с моими.

Этот порыв такой неожиданный, что мгновение я вообще никак не реагирую. Совсем как в машине – разве что с приподнятыми руками не замираю, потому что они уже на ее спине.

Но уже в следующую секунду прижимаю Лин к себе крепче и теперь уже перенимаю инициативу в свои руки. Ее робкий поцелуй под моим началом переходит в страстный порыв, о существовании в себе которого по отношению к ней я раньше и подумать не мог.

Пока она не сделала этот шаг – я и не размышлял над ее ролью в моей жизни как над кем-то, кроме друга. Как-то не доводилось, времени не было – бурные дни выдавались. То ногу сожрать хотят, то глаза выклевать.

Но теперь, впиваясь в ее губы и чувствуя опасную близость ее тела, что дрожит под моим руками, точно лист – понимаю, что наши отношения всегда качались, точно маятник.

Друг – чуть больше; чуть больше – друг; друг – чуть больше.. Едва качнувшись, маятник вновь возвращался к центру, не давая нам обоим толком понять, куда его все-таки клонит. Но теперь она сама качнула его в другую сторону, а я плотно схватил пальцами, не давая ему вернуться обратно к центру.

Руки Лин едва ощутимо обвивают мою шею, а мои уже начинают сползать чуть ниже, когда вдруг слышу:

– Ахринеть, мать твою!

Лин тут же растерянно отстраняется от меня, делает пару шагов назад, и я вижу Ричи, замершего с ошалелым видом.

– Это что за хрень, Везучий? – смотрит на меня – я очень надеюсь, что стояк в штанах это единственное существенное, что произошло с тобой за это время.

–Ричи..

Он выставляет руки вперед:

– Нет! Заткнись, даже не смей! Уйми свой член и пойдем жрать.

Я вздыхаю и глядя на Лин, закатываю глаза, пытаясь хоть немного смягчить грубости Ричарда:

– Ричи, надо поговорить.

–Мать твою, Везучий! – злится он – и на минуту тебя одного оставить нельзя, что за хрень?! Пошел поссать – а прихожу и она своими костями уже переманила тебя на сторону доктора-смерть? Об этом ты хочешь поговорить?

– Да уймись ты – фыркаю я – Лин не при чем.

По факту, это правда так. Я принял решение еще до того, как она повисла на мне. Точнее, еще даже до того, как мы пошли есть – его за меня принял Марк, а мне осталось лишь выбрать более выгодную позицию его претворения в жизнь.

– Конечно, заливай       мне дерьмо в уши.

– Серьезно, Рич. Ты слышал Марка – у меня нет выбора. Не пойду сам, они меня поволочат.

– Мы с Кэти не дадим этого!

– Ричи – закатываю я глаза – мы втроем напали на Роба полчаса назад и нас всех троих отмудохали, о чем ты вообще?

На это ему сказать нечего, и от этого он бесится еще сильнее.

– Мать твою, Везучий – пять минут назад дела обстояли совершенно так же, но настроен ты был по-другому!

Он сверкает глазами на Лин.

– Я, подожду вас там.. со всеми.. – бормочет она и благоразумно ретируется, потому что сдерживаться у Ричи получается все сквернее и сквернее.

– Эта шлюха! – начинает он, едва Лин скрывается за углом – повертела перед тобой.. черт, да я даже не знаю чем у нее вертеть-то можно!

– Хватит, не переходи грань – осаждаю я его – Лин не при чем. Говорю тебе. Ты слышал..

– Марка, ага – фыркает он – я слышал, и ты слышал. Но стать его покорной овечкой решил только, когда с Немой засосался.

Немая – возвращение к кличке Хоплеса значит для Ричи высшую степень ярости.

– Я бы в жизни не поменял мнение, если бы был выбор. Выбора нет – она просто напомнила об этом. И она права – если уж суждено идти, то лучше на своих условиях, чем с завязанными руками и кляпом во рту.

Ричи замолкает и скрещивает руки.

Очевидно, проходит стадию (как и я парой минут назад) принятия. Когда факт дерьмовый, но он есть и от этого никуда не деться.

– Слушай, у тебя так-то все гораздо шикарнее – напоминаю я – бери Кэти, раз уж Лин не хочет, и идите. Я бы все отдал за такую возможность. Попытайтесь чем-нибудь разжиться и..

– Че ты мне впариваешь? – шипит Ричи – на полном серьезе сейчас предлагаешь смотаться, когда вас доктор-смерть поведет в братскую могилу?

– Фактически только меня – замечаю я – остальные идут по доброй воли.

– Да насрать – хмыкает Ричи – куча придурков, значит. Но, черт возьми, наших же придурков. А эта Джес, дура, наверное вообще еще не понимает, во что ввязалась. Если бы мне наплели лапши про вакцину, когда нас только вытащили, я бы поди тоже купился, если бы с ними перед этим дорогу не отторабанил.

Я удивленно вскидываю брови. Вот уж какого поворота я точно не ожидал:

– Ты что, идешь с нами?

– А куда мне, на хрен, деться? – возмущается он и хватает один из моих бананов на столе, тут же беспардонно принимаясь его чистить – тебя тащат, эти придурки сами волокутся, а я «радуйся» свободе? Черта с два. Мы изначально вместе в этом дерьме застряли, и уж если сдохнуть – то тоже вместе. А если еще что и правда выгорит – приятный бонус. Неожиданный, я бы сказал.

Я откидываю голову назад и смеюсь. Ричи толкает меня в плечо, но в итоге тоже начинает гоготать, набив рот моим бананом.

– Придурок – заявляет он едва разборчиво – все вы придурки, мать твою. Как я вообще умудрился с вами вляпаться.

И тут до меня доходит:

– А Кэти?

–Что Кэти? – дергает он плечами – можно подумать у нее большой выбор остался. Не думаю, что в одного она долго протянет на поверхности.

Да уж, вот уж кому точно не оставили выбора. Мне и Кэти. Только мне его не оставил конкретный человек – Марк, а Кэти совокупность обстоятельств, в которых она оказалась.

Немного остыв, Ричи наконец изгибает бровь:

– А что это вообще, на хрен, за такое я видел, когда вошел?

Я жму плечами:

– Самому бы знать.

Он вновь смеется, но когда покушается на второй мой банан, я его уже выдираю из цепких рук Ричи и съедаю без посторонней помощи. Между тем, стараясь одновременно отражать нападки и от моего яблока, на которое он покусился сразу после.

Вскоре (покуда судьба моего яблока все еще под вопросом) к нам спускается Кэти и сообщает, что нашла одну большую комнату на втором этаже. Там большое окно и два огромных классных дивана. Она начинает расписывать что-то еще, но я быстро ретируюсь из гостиной, прихватив яблоко:

– Гляну, как там остальные – сообщаю я на удивление Кэти, которая считает, что «остальные» и «мы» все еще в состоянии холодной войны. Поведать про то, что ей теперь тоже придется идти с Марком – оставляю почетным правом за Ричи.

Тот в ответ награждает меня испепеляющим взглядом.

Я выхожу к кухне, которая значится смежной с малой гостиной. За столом остались два фонаря и Марк, доедают свои порции. Роб еще не вернулся – значит, тот фонарь в тачке жив. Лучше бы он умер – причем лучше бы до него. Потому что он уже очень плох и тащить мы его с собой в Мозговой Центр не сможем. Даже если до туда дотащим – там он совсем не к столу, когда, если повезет, надо будет действовать мобильно и не мешкая.

А значит, он останется здесь. Максимум с пушкой и парочкой припасов, которые ему великодушно сто процентов даст Роб. Но насколько ему этого хватит? А если набредут зараженные? Лучше бы ему по-тихому отойти в мир иной этой ночью, как Сью.

К этим подходить не хочу – преимущественно из-за Марка в их компании. Зато на диванчике в малой гостиной вижу альтернативу – Лин и Джес. Они сидят вместе и что-то активно обсуждают. Джес сосредоточена, чуть нахмурилась, в нервном возбуждении язык высунулся и касается верхней губы. Она смотрит куда-то в пол, хоть и говорит точно Лин.

Лин увлеченно ее слушает, слегка озабоченно и немного с ужасом. Но заметив краем глаза мое приближение, тут же неловко улыбается и по привычке Хоплеса заправляет прядь волос за ухо. Зря, ей так не идет и она прекрасно это знает, поэтому и перестала это делать на поверхности.

Но нервная привычка – страшная вещь.

Сажусь на кресло перед ними.

– Что обсуждаете? – спрашиваю как можно беззаботнее. Джес слегка вскидывает брови и ухмыляется:

– Бунтарь больше не бунтует?

– Можно и так сказать.

– Марк будет в восторге – равнодушно бросает она. Видимо, тоже не испытывает к нему добрых чувств. Впрочем, такое чувство, что Джессике не до кого тут нет дела, поэтому и я удивился, увидев их вместе с Лин в такой увлеченной беседе.

– На него мне насрать в первую очередь – стараюсь держаться того же безразлично-небрежного тона и в награду получаю легкую усмешку Джес. В этот раз она уже больше похожа на приятельскую.

– Дерьмо план, как я и сказала – напоминает она – но воняет не так сильно, так что рада, что ты одумался. Иметь тебя в напарниках точно лучше, чем в соперниках.

Вот оно в чем дело.

– Потому что я более адаптированный, чем ты?

Она интригующе ведет плечом:

– И это тоже.

Замечаю, что улыбка Лин стягивается, и спешу вовлечь ее в разговор, который у них с Джессикой был и до моего вмешательства. Впрочем, на мой вопрос так никто и не ответил.

– Так о чем болтали-то? – напоминаю я, и перевожу в шутку, чтобы не показаться дотошным – может, я тоже язык распущу. Конечно, со знатным помелом Ричи мне не тягаться, но я его ученик. Способный.

Лин сдержанно смеется, закусив нижнюю губу. Джес тоже веселится. Ура, я нашел язык с ними обоими, а значит могу остаться здесь и поболтать. Это хорошо, потому что больше вариантов пока нет.

– Джессика рассказывала мне про ту тварь, которая была в их Хоплесе – говорит Лин.

– Кстати, зачетное названьице – кивает Джес – как раз для этой забытой богом дыры. Ричи придумал?

– Нет, Лютер – отмахиваюсь я – ты его не знаешь.

– Умер?

– Не совсем – мне не нравится, куда повернула беседа – он.. не успел выбежать, и ворота закрылись.

– Он остался там живой?

– Типо того.

– Жесть – вскидывает она брови – да уж, не позавидуешь. Теперь для него это уж точно Хоплес.

В голосе ни капли жалости. Что ж, ладно, она его не знала – с какой стати ей его жалеть? Я вот тоже не испытываю жалости к тем адаптированным из команды Джес, что остались грудой тел в их Хоплесе.

– Так что по поводу мутанта – напоминаю я – что-то новое? Я думал, ты все Марку рассказала.

– По сути да – небрежно дергает плечами и пара кудрей падает ей на лицо, но она даже не обращает внимания – но эта тварь была там не одна, как я и сказала. Даже если это какой-то там неудачный эксперимент – его точно потом повторяли не единожды. Видимо, для них он не такой уж неудачный.

А ведь и правда. Если тварей было много, значит его повторяли. А зачем повторять эксперимент, если он признан неудачным? А если удачным – то в чем его удача, когда на выходе получается какой-то киборг-мутант, пожирающий все подряд?

– Марк мутный тип – говорит Джессика, словно прочтя мои мысли – но пока из вас всех, ребята, без обид – самый адекватный. Хотя бы какие-то идеи за душой, а не просто слоняться по увеличенному Хоплесу.

Еще полчаса назад я бы ответил ей на это что-нибудь острое и скорее всего очень грубое. Но сейчас лень заморачиваться – зачем нарочно портить отношения, если мне в любом случае с ним идти? Правильно Джес сказала, лучше быть напарниками, чем соперниками, если уж приперло.

Лин спешит сменить тему. Видимо опасается, что я все-таки что-нибудь брякну:

– Я еще сказала Джес, что мы ничего подобного по дороге не видели.

– И хорошо – фыркаю я – не хватало проблем.

– Эта та еще тварь – кивает Джес задумчиво.

–Да уж. Вот обидно за тех ребят – протягивает Лин – тварь сожрала их прямо у перроне. В туннеле у нас уже никого не было. Вам бы на пять минут больше – и выбрались бы втроем.

Джес на мгновение напрягается, но тут же небрежно хмыкает:

– Да, жаль их. Но это Хоплес, у вас ведь тоже не все выжили?

– Ну побольше будет – замечаю я.

– Вас так и вышло – четверо?

Я мрачнею. За меня отвечает Лин:

– Нет, нас было пятеро.

– Кто-то по дороге кони двинул?

– Умерла – обрываю я ее, и Джес настороженно смотрит на меня, словно мышь, что попробовала дернуть за хвост кота – эта была наша подруга. Сью. И нам ее жаль.

На лице Джессике тут же появляется то печально-растерянное выражение, которое появилось, едва она заметила нас на выходе из-за зеркала:

– Прости, я не знала. Я со своими как-то не успела сблизиться. Ну типо, чтобы друзья все такое. Жалко конечно, что никому выбраться не удалось, но не так, чтобы траур – и тут же еще раз добавляет – сочувствую.

Меня напрягает то, с какой ловкостью и быстротой Джес меняет маски. Если Лин этого не замечает, я вижу прекрасно. Джессика отменный манипулятор и теперь мне уже кажется, что она не так проста, хоть и с самого начала не позиционировала себя, как какую-то дурочку.

Если бы она была шкатулкой – то сразу с тройным дном. Понять бы теперь – правда я ей смутно знаком, или это все-таки действительно трюк для какой-то цели?

Сзади раздается приглушенным шум – Роб закрывает дверь. Порции с собой не несет, значит скормил.

– Как он? – спрашивает один из фонарей за столом.

– Не очень – отвечает Роб.

Что в переводе на человеческий «очень и очень дерьмово, чувак».

Из-за угла как раз появляются Кэти с Ричи и на мое удивление присоединяются к столику фонарей. Может, хотят погреть уши о том чуваке в тачке, а может решили дать понять, что теперь мы идем все. Если так – мне тоже бы лучше отираться поблизости.

– Пойду послушаю, что Роб скажет – подмигиваю им обоим и встаю.

Лин и Джес вновь склоняются друг к другу, словно я и не вмешивался в их разговор. Когда подхожу к столу, Роб уже уселся рядом с Марком, а Ричи и Кэти сели по другую сторону. Ричи вроде как нормально, а Кэти сидит мрачная.

Конечно, подозреваю, в каком свете ей все это представилось.

Начиная с вызволения из Хоплеса – мы постоянно про нее забывали, забивали, она выбиралась сама и вызывала наше всеобщее удивление по поводу своей живучести. И стоило нам вроде бы всем объединиться за одну идею – как она узнает, что пока выбирала общую комнату, мы быстро переосмыслили свои взгляды, взвесили все «за» и «против» нашей компанией, а ее теперь просто ставим перед фактом – идешь с нами или идешь одна.

Как чемоданчик, в котором лежат не очень-то ценные вещи. Кэти не заслужила такого, она довольно милая.. наверно. За время нашей дороги мы с ней почти не общались. Сложно сказать, какая она. В Хоплесе мы тоже не пересекались.

Но в любом случае понятно, почему сейчас она мрачная. Надо было хоть создать иллюзию того, что мы спрашиваем ее совета или мнения. В любом бы случае подвели в итоге к тому, что все идем – но хотя бы было бы не так открыто.

Радуюсь, что место именно с Ричи, а не с ней, а то чувствовал бы себя неловко. Сажусь рядом как раз в тот момент, когда Роб заканчивает свой рассказ о Фонаре в машине парой бранных слов и весьма неутешительных прогнозов.

– Мы его не сможем взять с собой – отрезает Марк и впервые я вынужден признать, что он говорит дельную мысль.

Только потому, что я сам подумал об этом раньше.

Зато Роб тут же меняется в лице и становится понятным, что он даже не рассматривал этот вариант:

– Я своего человека не брошу.

– Ваш кодекс это здорово – кивает Марк – но мы вышли на финальную тропу. Это уже не поездочка по ЛА, понимаешь? Он станет нам грузом. Нам нужна уверенность, легкость, но при этом не привлекать лишнего внимания. Затеряться среди них. А с раненным стонущим человеком, чья щека расклёвана воронами – мы не сможем затеряться даже на улице. Это не говоря о том, как он замедлит наш путь до самого Мозгового Центра. Это мучение и для него, и для нас. Его придется оставить здесь.

– Уж милосерднее тогда пристрелить – бурчит один из фонарей – чем оставлять зараженным на милость.

– Пристрелить как собаку? – цедит второй, у которого расклевана рука – уж лучше тогда оставить пистолет. Станет совсем невмоготу или подоспеют твари – застрелиться сам.

– Ага, у нас так много пушек, что ты ими разбрасываться вздумал? – злится «водитель» – забыл, куда мы идем?

– Хватит – жестко обрывает их Роб – он еще жив и наш напарник, а вы уже говорите о нем, как о лишнем балласте, который бы сбыть как-нибудь поудобнее, да чтобы совесть по ночам не мучила.

Они замолкают, понуро опустив головы. Я гляжу на них и кажется, что прошли месяца с того момента, когда я видел их в составе двух дюжин, а на деле всего несколько дней. И вот теперь их всего четверо. Ну, считая что фонарь в машине уже покойник – то трое.

Впервые с прихода Роб оборачивается на наше трио за столом. Марк переводит на нас требовательный, но мягкий взгляд. Он заметил нас сразу, но все ждал, что мы первыми проявим себя. Роб все еще злится на товарищей, но очень сильно старается сделать выражение своего лица любезным.

Выходит нечто совершено ужасное. Лучше бы он оставил все, как есть. Теперь на эту гримасу даже смотреть страшно. Будто его инсульт хватанул.

– Лаки.. – мягко начинает Марк – ты.. подумал?

Почему не обратиться в начале к Ричи или Кэти? Они тоже были против, Ричи даже вел себя намного агрессивнее, а теперь тоже сидят за столом.

Но понятно, почему я. Ведь ему нужен именно я – идут или не идут эти двое для Марка принципиального значения не имеет.

– Как будто был выбор – фыркаю я, даже не намереваясь быть «послушной овечкой», как сказал Ричи, которая прибилась обратно к стаду и повинно опустила голову – ты бы все равно меня потащил. Лучше уж пойду на своих условиях.

– Мудро – кивает он с легкой улыбкой – я всегда знал, что ты сообразительный.

– Мне помогла прийти к этому Лин – добавляю я, по большей части для того, чтобы стереть эту самодовольную лыбу с его лица. Но не действует – ему уже плевать кто и что. Главное, он добился своего и мы с Джес добровольно идем за ним.

– Мы тоже идем – надменно заявляет Ричи, глядя на Марка так, что даже я начинаю сомневаться, кто кому этим делает одолжение. Взгляд Ричи будто говорит «да, знаю, моей благосклонностью ты теперь обязан до конца жизни, но я сегодня в хорошем настроении».

Даже Роб немного изумляется. Только Марк на это не ведется, даже на мгновение:

– Хорошо, ваше право. Но раз идете – то слушаете мои указания, особенно когда достигнем Мозгового Центра.

Сама мысль «слушать указания» Марка не вдохновляет Ричи, но он молча это проглатывает. Кэти же вообще не говорит ни слова и на мгновение я решаю, что эта девчонка вполне может бунта ради реально взять, собрать свои монатки с утра пораньше и уйти сама на все четыре стороны, никого не предупредив.

Неловко будет, если мы этого даже не заметим.

Потому собираюсь сегодня как-нибудь выбрать время, когда она будет сама, да поговорить с ней. Не о том, что она неправильно все поняла или прочая дичь, которая только усугубит положение – а просто потрепаться обо всякой ерунде. Пусть почувствует, что мы все команда, и никто не вычеркивает ее из списка, как чемодан с мало ценными вещами. Конечно, если Кэти с утра вдруг решит уйти без нас – мы это переживем, но не хотелось бы лишаться хоплэта просто из-за того, что вовремя не оказали ему внимания.

Тем более в этой ситуации Кэти и не выделывается – у нее есть все права злиться на наше поведение.

Мои мысли перебивает Марк:

– Выходим завтра в 7 утра.

Он смотрит на часы. Ну, конечно, он уже был с фонарями, потому с часами. Удивительно, что нам за всю поездку так и не дали часов. Я не успеваю потребовать их сейчас, как Роб отвечает:

– Тогда встать надо в половину. Поедим, соберем все вещи, проснемся. Нельзя совершать необдуманных сонных поступков.

– Согласен – говорит Марк и что-то клацает на часах. Уму непостижимо, они могут заводить будильник?

– Нам тоже нужны часы – говорю я, но встретив изумленно-скептичный взгляд Роба, добавляю – хотя бы одни на всех пятерых.

Это немного смягчает Роба. Он немного думает, после чего кивает фонарю-водителю. Тот послушно снимает ремешок со своего запястья и протягивает мне.

– Эй – возмущается Ричи, когда у него не получается перехватить часы – а с хрена ли это тебе?

– Можем меняться – жму я плечами – по очереди.

Ричи думает, видимо взвешивая, что сейчас прагматичнее – драться за единоличное право владение часами или согласиться на очередность, и в итоге недовольно кивает:

– Перед сном отдашь мне.

Я только за. Ричи умеет будить, как никто другой. Если будильник будет на его руке – мы все от этого выиграем.

– А мы что, остаемся на сутки здесь? – уточняет Кэти. Говорит она это таким тоном, словно пытается нарочно найти любой изъян в плане, которому обязана теперь подчиняться.

Хотя, логика в ее вопросе есть. Роб говорил, что в любом доме нельзя оставаться дольше чем на сутки, а уж в особняке Ассэта..

– Да – отмахивается Марк – других вариантов нет.

– ЛА слишком опасен – соглашается Роб – если решим искать другой дом, можем сильно подставиться. А сюда твари вряд ли так быстро доберутся. В городе отираться куда опаснее.

Ладно, мне плевать. Здесь есть еда, и можно попробовать найти какое-нибудь оружие из арсенала корпорации. Но когда я говорю об этом вслух, Марк возражает:

– Они не держат оружие на объектах. Эта усадьба – муляж, прикрытие которое должно было оберегать тайный вход в бывшую подземную лабораторию, которая теперь служит локацией. Еда здесь была, только потому что здесь дежурила охрана Ассэта. А оружие они уносят с собой. Если займетесь и тщательно обшарите дом – поймете, что весь он, словно картонная коробка. Никаких следов проживания в нем, а постельное белье покрыто слоем пыли.

Я фыркаю.

Прекрасно, об этом можно было и не говорить. Нам вообще-то еще спать на нем. И пока Марк не трепался – я не обращал на это внимания.

Я сижу еще минут десять, пока не убеждаюсь, что болтовня от плана и прочего перешла к какой-то бессвязной белиберде. Сначала фонари запустили повторную шарманку об их товарище в тачке, только теперь более трагичную, потом начали ни с того ни с чего вспоминать о том, как они все сошлись.

Возникает такое чувство, словно они перед смертью прощаются. Да уж, оптимистично, нечего сказать.

Первым это надоедает Марку, и, закинув последний кусок своей порции в рот, он молча откланивается и уходит в коридор. Видимо, выбрал себе комнату там.

Я встаю следом. Ричи с Кэти остаются за столом. Проходя через малую гостиную обнаруживаю, что Джессики с Лин здесь уже нет. Собираюсь подняться на второй этаж, в ту комнату, которую застолбила нам Кэти, как слышу короткое глухое шебуршание позади.

Оборачиваюсь.

Чуть приоткрытая дверь ведет в темное помещение.

Шорох раздается вновь.

-3-

Проверяю свой пистолет, достаю, снимаю предохранитель и, нацелив вперед, иду прямо к приоткрытой двери. Кто знает, чего можно ждать в доме Ассэта? Что, если есть второй выход сюда из Хоплеса, и они уже запустили в дом кучу тех мутантов, о которых рассказывала Джессика?

Я толкаю дверь плечо и, едва слышно ступая, делаю шаг вперед. Это библиотека – по крайней мере куча пыльных стеллажей с книгами, расположенных параллельно друг другу, очень это напоминает. Шебуршание повторяется откуда-то из-за третьего стеллажа.

Теперь я становлюсь совершенно бесшумным. Ноги чуть согнуты, руки напряжены, глаза будто увеличили разрешение раз в десять. Понимаю, почему помещение так плохо освещено – на двух единственных окнах задернуты шторы. Но они довольно неплотные – потому оно тусклое, а не вообще отсутствует.

Шебуршание.

Добравшись до нужного угла, я резко щелкаю затвором и делаю выпад в бок, нацеливаю ориентировочно на звук.

Кто-то испуганно вскликивает.

Джессика с книгой руках, которую тут же прижала к сердцу, точно книга смогла бы защитить от пули. Едва она различает меня, как закатывает глаза:

– Лаки, какого черта?

Я поспешно опускаю пистолет, и краснею, чувствую себя совершенно по-идиотски. Но вспоминаю, что лучшая защита это нападение, потому говорю:

– А какого черта ты тут шарахаешься? Я уже решил, нам напустили тех монстров, о которых ты рассказываешь.

– О, они осторожностью не отличаются – фыркает она – если бы их сюда запустили, вы бы все услышали.

– Так и что ты здесь делаешь? – повторяю я, но уже убираю пистолет за пояс и подхожу ближе. Стараюсь разглядеть название книги.

– Пережидаю время – хмыкает Джес – здесь чертовски скучно. А в книгах можно найти фотки, как выглядел старый мир. Я мало что помню, но судя по ним – он был ничего такой.

Она открывает книгу и показывает мне одну из фоток. Я даже узнаю этот парк – мы проезжали его по пути. Только на фото он выглядит гораздо красивее, и наполнен кучей людей.

– Раньше ЛА выглядел лучше – замечаю я, и Джес фыркает, словно я сказал очевидную вещь.

– Понятное дело – она закрывает книгу и кладет ее поверх других. Не уверен, что она брала ее именно здесь – раньше все выглядело лучше. И люди.. – она смотрит на меня и усмехается, дернув правым не плечом – не жрали друг друга, да?

– Ну да, это выглядело весьма симпатично – соглашаюсь я, подыгрывая ей. В ответ она смеется, но у меня все равно не пропадает ощущение, будто я общаюсь с опасной коброй.

И пока она ластится вокруг меня, вьется кольцами – но в любой момент может накинуться и укусить.

Наконец, Джес направляется к выходу, но обернувшись, скрещивает руки на груди. Ее ленивый взгляд скользит по мне оценивающе, после чего она заявляет:

– Я пока не помню, откуда ты мне знаком, но наверное, в прошлом мы уже имели дела. Значит, тебе можно доверять. Тем более, ничего не остается, раз мы двое – лучших.

Не совсем понимаю, к чему она клонит.

– Очевидно, что до Мозгового Центра нашей целой компанией мы не доберемся – невозмутимо продолжает она, проницательно ловя каждую мою мимическую реакцию – кто-то обязательно откинется. Это факт и это все понимают.

Вспоминаю разговоры за столом. Да, наверное она права.

– Раз так, предлагаю небольшой договор – она вновь возвращается ко мне на пару шагов – раз уж мы лучшие, и все такое, значит у нас больше шансов остаться живыми. А если мы еще будем помогать друг другу – так наверняка все получится.

– Хочешь, чтобы мы прикрывали друг друга? Это и так собираются все делать.

– Ты не понял – заявляет она вполне серьезно – я хочу, чтобы мы прикрывали только друг друга. Чтобы если возникла, скажем, потребность, спасти меня или Роба, или Ричи, или еще кого.. – она многозначительно смотрит на меня – я хочу быть уверена, что поможешь ты только мне. Кто-то точно умрет, но если будем защищать всех – жертва окажется случайностью. А так мы заранее исключим себя из списка, а с остальными как карта ляжет. Здоровая взаимовыгода, которая поможет нам обоим гарантированно добраться до МЦ.

Предложение весьма странное. Нарочно спасать лишь друг друга, чтобы остальных рано или поздно сожрали? И чтобы за их счет не сожрали нас? Да уж, очень сомнительная логика, на которую я точно не согласен. Но и враждовать с Джес я не хочу, потому отвечаю уклончиво:

– Я и так буду помогать тебе, если что – делаю паузу и добавляю – как и всем остальным.

Она хмыкает, оказавшись разочарованной моим ответом:

– Ну как хочешь. Я бы на твоем месте не стремилась слиться телами со всей компашкой. Знаешь, что я поняла, пока выбиралась сюда?

–Что?

– Одному выжить всегда проще.

– С чего бы?

– Никогда не преминешь рискнуть другими во имя своего спасения, а не наоборот. Может, поэтому я и выбралась – она многозначительно глядит на меня и подмигивает, словно сообщила какую-то великую тайну.

Значит ли это, что предложенную мне стратегию, она уже использовала сама ранее? Что, если ее напарники погибли не случайной трагической смертью, как она сказала, а пали именно что жертвами ее холодного расчета?

В любом случае, как бы то ни было – это не мое дело. Каждый выживает, как может. Я лишь надеюсь, что она не прибегнет к той же стратегии с нами. Потому что я не собираюсь давать ей в расход своей друзей во имя собственного спасения.

Если начнет играть с фонарями – плевать. Пусть делает с ними, или с Марком, или даже с Робом – что хочет.

Но Ричи и Лин – нет.

Ах да, еще Кэти. Черт бы подрал эту Кэти, постоянно про нее забываю.

Джес уже давно вышла из библиотеки и я волочусь следом лишь спустя пару минут. Пытаюсь найти Кэти, чтобы снять напряжение между нами, но она все еще сидит за столом с фонарями. Такое чувство, что нарочно пресекает любую возможность с ней поговорить.

Ну и ладно.

Плюхаюсь на диван и смотрю в черный телевизор, который не включит уже даже магия.

Гляжу на часы, которые до ночи теперь мои. И впервые часы на моем запястье показывают не какой-то отсчет до чего-то, а обычное время:

«03:12:37 pm».

Остаток дня проносится быстрее, чем пуля. Все мы маемся всякой фигней, по большей части стараемся полежать и отдохнуть перед очередным (если не последним в жизни) походом. Марк единственный постоянно кружит по дому, словно пытаясь до мельчайших подробностей проработать свой НЕидеальный план, которому уже ничто не поможет.

Ближе к четырем Роб вновь раздает нам порции – в этот раз обеденные. Мы перекусываем каждый где хочет. Вечером он разрешает забрать нам еду по комнатам, но я быстро все проглатываю на кухне, чтобы Ричи опять не покушался на мои бананы.

Поднимаюсь на второй этаж вслед за Ричи – Кэти уже показала ему, какую комната она выбрала нашей. Попутно пытаюсь поставить будильник на часах, но Ричи, заявив, что время настало, забирает их, застегивает на себе и уже сам пытается разобраться с будильником.

Когда я захожу, то вижу, что она полностью соответствует ее описаниям (той части, которую я успел услышать, пока не смылся). Но внутри только Кэти.

Теперь зашли и мы с Ричи.

Я хмурюсь:

– А где Лин с Джес?

Если уж мы все ночуем в одной комнате, как в том доме, то уж без исключений.

– Не знаю – отвечает она, продолжая взбивать подушку и вытрясая из нее еще больше пыли. Если бы не Марк, я бы сейчас даже не подумал о пыли.

– Ты их не позвала? – догадываюсь я – мы же все решили.

– Я не обязана из звать. Они видели, в какой мы комнате.

– С чего ты взяла?

– Я их тоже видела. Они вместе выбрали другую.

Да уж, с Кэти становится сложно.

– Кэти – стону я, закатив глаза – но если мы уже идем вместе, неужели нельзя как-то.. вместе все.

Ричи хмыкает, видимо тоже не до конца простив Лин:

– Слыш, Везучий, если хочешь постелиться ковриком тебе никто не мешает, че ты ее-то заставляешь, а?

Я показываю ему средний палец и он гогочет.

– В какую они комнату зашли? – спрашиваю Кэти и та отвечает очень неохотно, спустя такую длинную паузу, что я уже думаю, будто не дождусь ответа.

– В последнюю с конца. Этот же этаж.

– Окей.

Я выхожу в коридор, с твердым намерением переселить Лин с Джес в нашу комнату. Лин права, нет никаких «кучек» и не надо поддерживать даже абстрактное их существование. Либо тогда уж все спим каждым сам по себе, либо все вместе. А то получается странно как-то.

Больше всего мне не нравится, что таким разделением Лин оказывается с Джес, а после библиотеки Джес я не доверяю. Она подставит ее в любой момент – наверное, это даже первая причина, по которой я не хочу разделения на подобные «кучки».

Подхожу к нужной комнате и, дважды стукнув, захожу. Но вместо ожидаемых двух девчонок, вижу лишь одну.

Расчесывая волосы, на кровати, подобрав под себя ноги, сидит Лин.

-4-

Она удивленно глядит на меня, но тут же гостеприимно кивает:

– Лаки? Заходи.

Я мнусь на пороге, после чего озадаченно захожу и прикрываю за собой дверь.

– А где Джес?

Улыбка Лин стягивается.

– Ее искал?

– Да нет, просто Кэти сказала, что вы с ней решили поселиться отдельно. А мне это кажется не классным. Хотел перетащить вас к нам.

– А – она опять улыбается – да нет, дело не в этом. Мы с Джес просто решили, что эту ночь вполне можем позволить себе по отдельной комнате. Кто знает, представится ли еще?

Она говорит об этом так непринужденно, что меня начинает это бесить. Это все влияние Джессики. Сама Лин не относится к смерти так равнодушно.

– Представится – обрываю ее я – я знаю.

Она тут же дергает плечами, словно придя в себя:

– Ну да, это я так.. образно.

Повисает напряжение, я решаю разрядить его. Делаю пару шагов вперед, как бы оглядываю «ее» комнату:

– Смотрю, вы с Джес за сегодня стало прямо подружками до гроба? – усмехаюсь.

– Перестань – смеется она и кидает в меня расчёской. Нарочно левее, потому мне даже не приходится прилагать усилия, чтобы та пролетела мимо.

– Просто она единственная из своей группы выбралась – добавляет Лин – мне ее жалко. Представить не могу, если бы я выбралась одна-единственная.

– Джес не бедная овечка – заявляю я, но тут же поправляюсь – точнее, жалко конечно, но она сама не особо грустит, так что не парься.

Лин склоняет голову:

– Кстати, Джес в гостиной вроде заигрывала с тобой – вкрадчиво замечает Лин.

– Я заметил – усмехаюсь я – но она не в моем вкусе.

Лин старается не выдать довольной улыбки, потому закусывает губу:

– А кто в твоем?

– Девчонки, которые от нервов кусают нижнюю губу. Выглядит чертовски сексуально.

Мы оба мгновением молчим, после чего смеемся. Я сажусь рядом с ней на кровать. В отличии от нашей комнаты – у Лин не диваны, а большая двуспальная кровать.

– Жалко, что Кэти выбрала ту комнату, а не эту – замечаю я – а то я что в том доме спал на диване, что в этом. Даю голову, кровать намного круче.

Лин жмет плечами, старательно напустив на себя небрежность:

– Можешь остаться здесь, если хочешь. На кровати места хватит.

Я вскидываю брови. Сетуя на выбор Кэти, я и не рассчитывал на встречное предложение.

– Эм.. ну почему бы нет – демонстративно бью по кровати рукой, и от нее тут же поднимается пыль – тем более, раз хватает места целому роду пылевых клопов, то для меня точно найдется.

Лин смеется, и рукой размахивает поднявшуюся пыль.

В конечном итоге время поджимает и мы укладываемся ко сну. Я снимаю футболку, джинсы как всегда оставляю. Лин же оставляет на себе всю одежду и я уже решаю, что необдуманно стянул футболку, раз уж мы спим не гурьбой, а только с ней в одной кровати. Кто знает, как она это расценит. Но поддевать футболку и надевать заново – будет еще более идиотским.

Потому вырубаю свет (как учила нас Сара) и заваливаюсь рядом под одеяло. Да уж, кровать намного удобнее. И мягче, и больше. И Ричи не заявляет, что я к нему жмусь.

Лин укладывается спиной ко мне. Я поворачиваюсь к ней и обнимаю сзади, прижавшись своим телом к ее. Странно, этот жест тоже кажется чертовски знакомым, как когда я протянул руку Бену. Может, в прошлом я уже так засыпал с кем-то? Поэтому сделать так показалось мне совершенно естественным?

Но Лин не возмущается, а наоборот накрывает мои руки своими и придвигается ближе.

– Держись завтра рядом меня – шепотом говорю я ей.

– Я могу за себя постоять.

Я глухо усмехаюсь:

– Я в курсе, но все-таки. Договорились?

Она улыбается – я этого не вижу, но чувствую:

– Ладно. Если хочешь поиграть в героя, не буду мешать.

– Пока я только и делаю, что тебя спасаю, потому что счет все еще 3:1, так что..

– 3:2! – возмущается Лин, с трудом стараясь выглядеть грозно – бинты считаются!

Я смеюсь и прижимаю ее к себе еще сильнее, уткнувшись лицом в шею. В обнимку с ней я засыпаю гораздо быстрее, чем то случалось обычно, а просыпаюсь лишь тогда, когда за дверью начинается какой-то шум.

В следующую секунду распахивается уже дверь этой комнаты и на пороге возникает Ричи:

– Подъем! – после чего бегло глядит на нас с Лин на кровати и закатывает глаза – знаешь, Везучий, я даже ни хрена не удивлен.

-5-

Я почти уверен, что он подумал не то, что есть на самом деле.

После чего, оставив дверь открытой, Ричи идет дальше, продолжая кричать на весь коридор: «Подъем, мать вашу!».

Я вытягиваю руки над головой и потягиваюсь, сонно жмурясь на только расцветающие солнечные лучи.

– Лин – касаюсь ее плеча – вставай, а то Ричи все мозги вынесет.

Она начинает просыпаться, и тогда я уже встаю с кровати. К тому моменту как я натягиваю футболку и расчесываю волосы (той самой расческой, которой она в меня вчера кинула) – Лин успевает только окончательно пробудиться.

– Кстати – я показываю ей расческу – где ты ее нашла?

Она жмет плечами:

– Здесь, в шкафчике была.

– Прикольно – кладу ее на стол – вставай, а то если не выйдем, Ричи зайдет к нам на обратном пути.

Лин еще раз зевает, и спускает ноги с кровати. Поправляет помятую футболку, штаны – и тоже берется за расческу. Ей приходится возиться с волосами дольше чем мне. Подхожу к ней и обнимаю сзади, положив подбородок на плечо:

– Держишься меня, помнишь?

– Конечно, мне же надо вернуть последний долг – невозмутимо кивает она и я щиплю ее за бок. Она смеется и отпрыгивает, но продолжает, вооружившись против меня расческой – может еще даже тебя в долги загоню!

– Фантазия у тебя бурная – подначиваю ее я, схватив для обороны подушку.

Никогда еще я не чувствовал себя так легко в этом безумном «новом мире». Однако, веселье длится недолго. Нарастающий голос Ричи приближается, потому Лин быстро доводит до ума свои волосы и мы вместе спускаемся вниз, к завтраку.

Когда оказываемся на кухне – за столом уже оба фонаря, Роб и Кэти.

– Марк назначил время и сам же проспал – язвительно замечаю я, усевшись рядом с Лин.

– Он проснулся раньше нас всех – говорит Роб – просто еще раз все пересчитывает, чтобы не ошибиться.

В чем ошибиться? Мы уже встали и остается только пожрать да пойти. С собой взять нам нечего. Что там можно считать?

Замечаю, что Роб ест, а дополнительной порции на столе нет. Он покормил фонаря до завтрака, или тот уже откинулся за ночь, поэтому на него порцию и не откладывали?

Вскоре спускается Джес и садится рядом со мной.

Потом появляется и Ричи, а самым последним спускается Марк. Когда он оказывается на нашем этаже, мы все уже почти доели свои порции.

– Ты задерживаешься – уже замечает даже Роб – придется есть быстро.

– Возьму с собой – отмахивается он – времени нет. Вы уже все? Отлично, потому что надо выходить, если не хотим отклоняться от графика.

Не дожидаясь ответа, он обводит взглядом каждого из нас, остановившись на мне, после чего кивает будто сам себе:

– А мы этого не хотим.