Читать книгу Дом Затмений - Кейси Л. Бонд - Страница 10

В дверь осторожно постучали как раз перед тем, как прозвучал приглушенный голос Вады:

– Атена Нур, пришло время подготовиться к новому дню. Люмин попросил вас присоединиться к нему за завтраком этим утром.

Я подскочила, пробираясь сквозь путаницу одеял, сковавших мои ноги, и бросилась к двери. Хмурая Ситали стояла на пороге своей комнаты, но через секунду с рычанием захлопнула дверь. Вада выглядела озадаченной.

– Не обращай на нее внимания, – успокоила я. – Она злится, когда голодна.

– О, я могу прислать ей немного еды, если это поможет, – любезно предложила женщина, подходя со мной к шкафу.

– Если бы только это помогло, – пробормотала я себе под нос.

– Вы что-то сказали?

Я улыбнулась:

– Мне просто интересно, кого еще пригласили позавтракать с Люмином этим утром.

Глаза Вады заблестели:

– Приглашены только вы, Атена Нур.

Мое сердце тревожно сжалось. Я расправила плечи. Взгляд Вады остановился на моем горле, и она в изумлении приоткрыла рот. Игнорируя вопрос, написанный на ее лице, я поспешила сменить тему:

– Что мне лучше надеть?

Она указала на висящие платья:

– Могу я выбрать?

Я кивнула. Вада внимательно просматривала наряды, которые я привезла с собой, решая, что может подойти для такого простого мероприятия, как завтрак.

– Мой отец знает об этом приглашении?

Она поморщилась:

– Извините, Атена Нур, но мне точно не известно.

Я улыбнулась и пожала плечами:

– Ничего страшного. Я спросила из чистого любопытства.

Ее взгляд на секунду задержался на моем горле, но, к счастью, она ни о чем не спросила.

Вада остановила выбор на бледно-золотом платье с высоким вырезом и длинной юбкой. Оно было довольно облегающим, но милым.

– Это платье вполне подойдет, – все, что сказала Вада, отталкивая остальные наряды, чтобы я могла лучше оценить ее выбор.

Я кивнула и, пока она рылась в ящиках в поисках светлого корсета, достала платье из шкафа.

– Спасибо за помощь, Вада.

Она по-матерински улыбнулась и принялась застилать кровать, советуя мне отправиться в ванную комнату, чтобы приготовиться.

Я расчесала спутанные ото сна волосы, нанесла пудру на горло в слабой попытке скрыть фиолетовые и зеленые синяки и провела зубами по ране, пересекающей мою нижнюю губу. Бессильная что-либо с этим сделать, в конце концов я сдалась. Придется придумать правдоподобную ложь о их появлении, так как никакая пудра не была в силах мне помочь.

Из изящного золотого горшочка я нанесла мерцающий блеск на щеки, а затем быстро переоделась. Вада ждала в моей теперь уже прибранной комнате. Помещение выглядело таким же нетронутым, как и в тот момент, когда я впервые вошла сюда.

Она протянула мне пару золотых сандалий. Застегнув их, я выпрямилась. Женщина обошла меня вокруг, осматривая мой наряд. Ее глаза казались мне самыми проницательными на свете.

– Люмин, скорее всего, ждет. Нам пора идти.

Я хотела спросить, как я выгляжу, но боялась, что Вада подумает, будто я напрашиваюсь на комплименты или беспокоюсь о том, что может подумать обо мне их правитель. Вслед за ней я вышла из комнаты. Она заперла за нами дверь и повела меня вниз по винтовой лестнице на первый этаж. Мы прошли мимо зала, где я танцевала прошлой ночью, а также мимо такого большого количества комнат, что я вскоре сбилась со счета.

В конце концов мы покинули Дом Сумерек и вошли в небольшой сад с видом на реку. Вода в ней была серебристой, отражая приглушенное небо. Я повернулась, чтобы поблагодарить Ваду за ее помощь и за то, что она показала мне дорогу, но женщина уже ушла.

– Доброе утро, – сказал Люмин, вставая, чтобы поприветствовать меня.

Легкая, понимающая улыбка заиграла на его губах.

Несколько мгновений мы стояли, изучая друг друга. Наши глаза встретились.

– Ты не охранник, – заметила я, нарушая неловкое молчание и решив встретиться лицом к лицу со своим страхом.

– А ты не танцовщица.

Я направилась к своему месту. Он бросился ко мне и пододвинул стул, сорвав неловкое «спасибо» с моих губ. После чего Люмин устроился напротив меня.

Прошлой ночью он не показался мне жестоким человеком, но я знала, что лучше не спешить с выводами. Ведь хорошим людям не нужно прятаться в тени.

Я потягивала воду из своего стакана, пока он сидел совершенно неподвижно, наблюдая за каждым моим действием. Хотя Люмин все еще излучал уверенность, мышцы были напряжены. Его плечи были шире, чем казались в темноте танцевального зала, да и сам Люмин был выше, чем я помнила. Он явно побрился. Его темные волосы контрастировали с белоснежной рубашкой, которую он носил.

Казалось, этого парня вполне устраивало сложившееся между нами молчание, но тишина заставляла меня нервничать. Я недостаточно хорошо знала Люмина, чтобы без слов определить его настроение, поэтому заговорила первой:

– Почему ты пригласил меня на завтрак?

– Почему ты выдавала себя за танцовщицу прошлой ночью?

Я скрестила руки на груди.

– Ты знаешь почему. Я хотела увидеть тебя.

– Ради простого любопытства?

– Да. – Долгая пауза. – Так почему ты прятался?

– Мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями.

– И понаблюдать за моим отцом, когда тебя нет рядом? – выпалила я.

Пойманный с поличным, он ухмыльнулся:

– Я беспокоюсь о своих людях. Эти переговоры важны для них. Мне нужно увидеть, искренен ли Атон.

– Он подарил тебе солнечные бриллианты. Разве это не купило твою преданность и привязанность? – поддразнила я, прижимая руку к груди.

Люмин наклонил голову, вероятно, задаваясь вопросом, правильно ли расслышал саркастический тон, который я использовала.

– Боюсь, чтобы заработать мою преданность, потребуется гораздо больше, чем горсть блестящих камней.

Он скользнул взглядом по моим губам, затем ниже. Заметив синяки на моей шее, он напрягся и медленно нахмурился.

– Атена, почему у тебя синяки на шее? Что-то случилось прошлой ночью?

– Нет, – сказала я, выпрямляясь, когда появились двое слуг с тарелками, наполненными горячим хлебом, свежими фруктами и шипящими кусками приготовленного мяса. Они расставили угощения между нами, а затем молча удалились. – Несмотря на мою грациозность в танцах, я могу быть довольно неуклюжей.

Выражение его лица смягчилось.

– Я вижу отпечатки пальцев, которые ты пыталась скрыть. И рассеченную губу тоже сложно не заметить.

Ярость наполнила все мое существо.

Я злилась на отца за то, как он пометил меня.

За то, что Люмин мог это видеть. За жалость на его лице. В жалости я точно не нуждалась.

Мне захотелось воткнуть в столешницу нож, чтобы доказать собственную силу. Мои пальцы медленно потянулись к тому, что лежал рядом с моей тарелкой. Мои руки дрожали от захлестнувшей меня ярости. Чтобы успокоиться, я схватилась за край стола и не отпустила его, даже когда мои пальцы загудели и начали гореть. От того места, где я схватилась за дерево, поднялась струйка дыма.

Люмин, заметив это, с любопытством склонил голову набок:

– Что это было?

Я сделала глубокий вдох и убрала руки со стола.

Смутившись, я поняла, что оставила следы на дереве.

– Ничего особенного. – Я промокнула салфеткой обугленные отпечатки пальцев и прочистила горло. – Приглашая меня к завтраку, ты планировал снова и снова говорить о моих несовершенствах? – беззаботно спросила я, наполняя свою тарелку.

Люмин удивленно приоткрыл рот:

– Во-первых, я еще не заметил в тебе ни одного несовершенства. А во‐вторых, откуда ты знаешь, что я вообще об этом думал?

– Потому что ты приложил к этому максимум усилий и потому что я сижу напротив тебя, пока моя сестра дымится от ярости в своей комнате.

Он рассмеялся, и этот звук был почти столь же поразительным, сколь и величественным.

– А ты бодришь, Атена.

Никто раньше не считал меня бодрящей. Интересно, почему он выбрал именно это слово? Я сунула виноградину в рот.

– Спасибо, Люмин.

Он застонал и провел рукой по своему привлекательному лицу.

– Разве титулы не утомляют?

– Тебе не нравится быть Люмином?

Я буду очень рада исправить это и избавить тебя от титула, который ты находишь таким утомительным.

– Мне нравится, – быстро ответил он, наполняя свою тарелку мясом и хлебом. – Просто… Могу я быть откровенным?

– Очень на это надеюсь.

Он ухмыльнулся:

– Уверен, твой отец объяснил, что я планирую заключить союз с Гелиосом.

– Имеешь в виду, что готов выбрать невесту из Гелиоса? А точнее, либо меня, либо мою сестру.

Его щеки покраснели, и я не смогла сдержать улыбки.

– Да, но только если одна из вас будет согласна и только если ваш отец серьезно относится к союзу. Не говоря уже о том, что этот брак может принести нашим королевствам.

Я чуть не спросила, что было бы, реши мы с сестрой, что нам обеим интересно стать его застенчивой невестой. Просто чтобы посмотреть, как Люмин выкрутится, но он продолжил:

– Если хотим узнать друг друга, нужно выйти за рамки наших титулов и перейти к другим, более насущным вещам.

Я прожевала кусочек хлеба и сделала глоток воды, размышляя, о каких насущных вещах он говорил и как получить необходимую мне информацию…

– Называй меня просто Келум. И если позволишь, я хотел бы называть тебя просто Нур.

– В присутствии моего отца тебе лучше обращаться ко мне «Атена Нур», – предупредила я. – Отец ценит титулы почти так же сильно, как солнечные бриллианты.

Келум кивнул:

– Я буду осторожен рядом с другими, но наедине можем ли мы называть друг друга по имени?

Его глаза сверкали, но не так, как прошлой ночью. Этим утром в них мерцала серебристая надежда.

– Хорошо, – смягчилась я.

Он предложил нам сблизиться как можно скорее, отказаться от титулов и попытаться быть самими собой. За такой короткий промежуток времени я добилась того, что, как я думала, смогу сделать еще не скоро. И что более важно – я оказалась на шаг впереди Ситали. Мне стало интересно, как выглядит корона лунного света, затем представила, как ее носит Келум. Его темные волосы выделялись на фоне светящегося серебра, голубого, как его глаза. Я представила, как срываю реликвию с его головы и бегу так быстро, как только могу, обратно к Гелиосу и Сол.

– Ты планируешь встретиться с моей сестрой сегодня?

Он выглядел смущенным.

– Я пригласил ее на обед.

– Ты определенно не теряешь времени даром, Келум.

При звуке его имени зрачки Люмина расширились.

– Ради блага наших королевств нам не позволено тратить время впустую, Нур.

Мое имя он произнес более глубоким голосом. От этого тона у меня по спине побежали мурашки. Я вдруг обрадовалась, что мы отказались от наших титулов.

– Я так понимаю, твой отец не знает, что ты пробралась на праздник прошлой ночью?

Я покачала головой.

– Не знает, и надеюсь, никогда не узнает, – сказала я многозначительно.

Келум улыбнулся и провел своими пальцами по моей руке, что все еще лежала на столе.

– Спасибо, что доверила мне свой секрет.

Я пожала плечами, убирая руку:

– У меня нет другого выбора.

Люмин снова рассмеялся, покачав головой. Непонятно, что смешного он нашел в моих словах.

Медленно Келум вернул серьезное выражение лица.

– Если я сохраню твой секрет, можешь сберечь мой? Я тоже шпионил.

– Полагаю, это справедливо.

– Спасибо. Ты… – Он замолчал, смущенно улыбнувшись. Темные тени от ресниц затрепетали на его щеках.

– Что такое?

– Ты совсем не такая, какой я себе представлял. И твоя кожа невероятно горячая. Я имею в виду, на ощупь. Очень теплая. И мягкая. И красивая. Ты обладаешь воинственной красотой. – Он застонал. – С каждым словом я только все усложняю. – Щеки Люмина снова порозовели, когда он улыбнулся.

Настала моя очередь смеяться.

– Моя кожа не горячая, просто твоя ледяная.

Он усмехнулся и следующие несколько минут развлекал меня рассказом о своем четырехдневном путешествии вверх по реке. Хорошее настроение отражалось в его тоне и жестах. Сразу после отправления река начала замерзать, и Люмин не был уверен, что им удастся добраться до места. Я не могла представить, что лед способен сковать такую бурлящую силу. Честно говоря, я просто-напросто не знала, как выглядит лед. Когда я спросила, Келум описал его как «холодный» и «стеклянный» и сказал, что при нагревании он превращается в воду.

– В моем королевстве, Нур, ты могла бы растопить горы, – сказал он игривым тоном.

Для меня было неясно, неприятна ли ему мысль о том, что я могу разрушить его королевство, или ему понравилось бы видеть, как оно растворяется.

– Не думал пригласить меня туда? – поддразнила я.

– Я представлял тебя и Ситали там, хотя понятия не имел, какая ты на самом деле.

– Даже если мы можем растопить горы? Неужели ты так легко готов отказаться от них?

Он снова рассмеялся. Звук шел от его подтянутого живота.

– Сами горы сделаны из твердого камня, но они покрыты снегом и льдом. Мы рискуем не горами, только их ледяным покровом.

– И откуда ты знаешь, что я не смогла бы растопить и твердый камень в придачу?

Он добродушно покачал головой и усмехнулся:

– Если кому-то и дано это сделать, думаю, это должна быть ты, Нур.

Я не была уверена, что он имел в виду, но блеск в его глазах казался мне знакомым. Внезапно я задалась вопросом, был ли его темперамент таким же ледяным, как я первоначально думала. То, как он дразнил меня и смеялся, заставляло меня думать, что он может мне понравиться.

– Хотелось бы мне провести с тобой больше времени, но я должен встретиться с твоим отцом и жрецами Сол.

Киран встретится с Келумом. Мне было интересно, что он подумает и что Сарик интуитивно поймет из разговора между Атоном и Люмином. Хотела бы я присутствовать при этой встрече, чтобы услышать условия сотрудничества между нашими королевствами.

– Спасибо за завтрак. – Я отодвинулась от стола, и Келум тут же оказался рядом, чтобы, протянув руку, помочь мне встать.

Я вложила свою ладонь в его. Прохладная кожа Люмина успокаивала мои разгоряченные пальцы. Когда моя салфетка соскользнула на землю, он увидел обугленные отпечатки моих пальцев.

Люмин ухмыльнулся, затем рассмеялся, сжав мою руку, прежде чем отпустить ее.

– Нур, растопительница гор. Даже у дерева нет ни единого шанса против твоего сияющего огня.

Я снова отдернула руку и спрятала ее за спину. Я не привыкла, чтобы ко мне прикасались.

– Ты уже прогулялась по округе? Место довольно необычное. Цвета здесь такие мрачные, – заметил он.

Мрачные. Я чуть не фыркнула. Люмин явно преуменьшил угрюмость здешних мест. Тем не менее окрестности Дома Сумерек отличались от Гелиоса. Их стоило увидеть уже потому, что, возможно, я никогда больше сюда не вернусь.

– Тогда я, пожалуй, прогуляюсь. Нужно оценить уникальность этой депрессивности. Запечатлеть ее в памяти.

Он кивнул, прикусив нижнюю губу.

– Увидимся вечером. Оставишь для меня танец?

Озорной огонек блеснул в его кристально-голубых глазах. Тусклый серебристый свет почти заглушал синий, прятавшийся там, в глубине.

– Возможно, – поддразнила я, изогнув бровь.

Ему явно было нелегко уйти. Прошлой ночью мы встретились совершенно не так, как было запланировано. Это одновременно пугало и заставляло трепетать от волнения.

Теперь я знала, что произвела такой же эффект на Келума. Сначала он пригласил меня позавтракать, а затем, очевидно, наслаждался временем, которое мы провели вместе. Он не хотел уходить.

Я лукаво улыбнулась.

Келум остановился у двери и обернулся, подняв руку. Я помахала в ответ. От этого жеста солнечные бриллианты на моем запястье зазвенели. Теплое чувство поселилось в моей груди. Когда он исчез в Доме Сумерек, я повернулась, чтобы отправиться на прогулку. Хорошо было провести немного времени на свежем воздухе, а заодно ознакомиться с окрестностями.

Дома я обычно отправлялась в дюны, к месту ее упокоения. Я сидела там и рассказывала маме о своей жизни, делилась секретами и мыслями, которые больше некому было доверить. Дюны были тихим местом, и только там я могла побыть одна. В Гелиосе не было места, чтобы спрятаться. Мало кто мог выдержать давящую жару, не говоря уже о раскаленном песке. В дюнах же было безопасно.

Здесь спрятаться было проще. Я ненавидела то, что не могу быть уверенной в собственной безопасности и мне некуда бежать, если вдруг понадобится.

В этих землях было довольно прохладно. Ни жарко, ни холодно – неприятная середина между этими понятиями. Здешняя погода охладила меня, и я затосковала по успокаивающему, обжигающему теплу Сол. Если честно, я скучала по дому.

Возможно, из-за серости вокруг. Мрачности, как сказал Келум. Он был прав, но в то же время ошибался. Здесь пряталось нечто большее, чем мрачность. В каком-то смысле меланхолия, но с примесью чего-то еще.

Я прогуливалась по унылым садам, полным растений, которые когда-то цвели. Проходя по берегу тусклой серой реки, я с любопытством наблюдала, как с каждым моим шагом грязно-коричневые лягушки спешили прыгнуть в поток.

Кое-что пришло мне в голову, когда я добралась до корабля люминанцев. Мое первое впечатление о Келуме было приятным. Я застонала. «Приятный» было слишком мягким термином. Сегодня я была не в состоянии подобрать правильные слова.

Когда мы впервые встретились взглядами, – это было подобно тому, как огонь встречается со льдом. Первоначальное замешательство длилось всего секунду, прежде чем он, казалось, узнал что-то, спрятанное глубоко во мне. Что-то, что видно только тому, кто действительно смотрит, что-то, что я обычно надежно скрывала, но по какой-то причине открыла ему. Келум увидел меня.

Нур.

Не одну из Атен. Не третью дочь Атона.

Не воровку. Не лгунью. Или кого-то похуже.

Кажется, и я увидела его настоящего.

Келума.

Не Люмина.

Доброго и заботливого парня.

Впечатление, которое у меня сложилось во время завтрака, только все усложняло. Келум был добрым, веселым и очаровательным. Он искренне заботился о своем народе. Часть меня желала, чтобы он не был таким хорошим. Хотелось бы мне, чтобы он был жестоким, таким же серьезным и печальным, как сумеречные земли. Мне хотелось, чтобы он был отталкивающим и некрасивым.

Потому что иначе мой план лишит его доброты, сотрет его смех и убьет его очарование. Если мне и правда удастся сблизиться с ним, я предам его доверие. Это равносильно тому, как если стрела попадет ему в сердце и в то же самое время кинжал вонзится ему в спину. Я причиню Келуму боль, и если подойду слишком близко, то причиню боль и себе.

Но речь шла не только обо мне и Келуме. Я делала это ради Гелиоса. Ради Сол. Ради меня.

Это того стоило.