Читать книгу Резиденция. Тайная жизнь Белого дома - Кейт Андерсен Брауэр - Страница 2

Престон Брюс и его жена Вирджиния обедали на кухне своего вашингтонского дома и слушали радио. Неожиданно трансляция прервалась срочным сообщением. «В президента стреляли!» – взволнованно объявил диктор.

Престон вскочил со стула, ударившись коленкой о край стола, с которого полетела посуда. Спустя примерно минуту диктор продолжил, едва не срываясь на крик: «В президента стреляли. Это достоверные сведения. О его состоянии не сообщается».

«Этого не может быть», – подумал Брюс. Он накинул пальто и без шляпы, невзирая на ноябрьский холод, кинулся к машине. Потрясенная Вирджиния осталась стоять как вкопанная на кухне посреди осколков разбитой посуды.

Машина Брюса, обычно невозмутимого, неслась по городским улицам со скоростью 90 километров в час («Я не отдавал себе отчета, с какой скоростью еду», – говорил он позже), как вдруг позади раздался вой полицейской сирены. Брюс остановился на перекрестке Шестнадцатой и Коламбия-роуд. Ехавший следом патрульный полицейский притормозил рядом, слез с мотоцикла и подошел к машине со стороны водительской двери.

«Куда спешим?» – спросил он, явно не собираясь выслушивать оправдания.

«Офицер, я работаю в Белом доме. В президента только что стреляли», – задыхаясь от волнения, проговорил Брюс.

Полицейский остолбенел. Об ужасной новости знали еще не все. Потрясенный полицейский вскочил на свой мотоцикл со словами: «Погнали! Следуй за мной!» В тот день Брюс подъехал к юго-западным воротам Белого дома с полицейским эскортом.

Большинство из живших в то время американцев отчетливо помнят, где именно застало их известие о покушении на президента Кеннеди в ноябре 1963 года. Однако для Брюса это оказалось особенно тяжелым ударом: для него Кеннеди был не только президентом, но и его прямым начальником, а главное – другом. Престон Брюс работал в Белом доме дворецким и был одним из любимчиков среди обслуживающего персонала. Еще только прошлым утром он сопровождал президента, первую леди и их сына Джона-младшего к вертолету на Южной лужайке, вылетавшему на авиабазу Эндрюс. Оттуда семейство Кеннеди должно было отправиться в свое роковое двухдневное предвыборное турне по пяти городам Техаса. (Джон-младший, которому через четыре дня исполнялось три года, обожал летать на вертолете с родителями и разревелся, когда в Эндрюсе ему сказали, что мама и папа не берут его с собой в Даллас. Это было в последний раз, когда он видел своего отца живым.)

«Оставляю тебя ответственным за порядок в доме. Рули, как считаешь нужным!» – прокричал президент Кеннеди Брюсу сквозь рев турбин вертолета на Южной лужайке.

Потомок рабов и сын батрака из Южной Каролины, Брюс стал для семьи Кеннеди близким человеком. Он смотрел вместе с ними фильмы в кинозале Белого дома, наблюдал веселые игры президента с детьми и как-то раз испуганно вздрогнул, когда Кеннеди ударился головой о письменный стол, гоняясь по Овальному кабинету за неугомонным Джоном-младшим. (Мальчик очень любил прятаться под рабочим столом президента, и Брюсу не раз приходилось выуживать его оттуда, освобождая кабинет для важных встреч.) Брюсу было за пятьдесят, он был высок, худощав, с копной седых волос и ослепительно‑белыми усиками. Его повседневной рабочей одеждой были черный костюм и белая бабочка. Он был настолько предан своей работе, частью которой была рассадка взволнованных гостей правительственных обедов, что придумал стол с наклонной столешницей, на котором было проще размещать карточки с именами приглашенных. Его изобретение получило название «брюсов стол» и использовалось на протяжении нескольких десятилетий.

22 ноября 1963 года Брюс мчался к Белому дому, не в силах поверить в случившееся. «Я никогда не забуду, как меня трясло», – вспоминал он позже.

С момента приезда в резиденцию президента Брюса не покидала единственная мысль: «Я должен дождаться миссис Кеннеди». Он присоединился к другим сотрудникам, сгрудившимся вокруг телевизора в битком набитой швейцарской. Новости подтвердили страшные предчувствия, охватившие всех работников Белого дома. Годы спустя Брюс писал: «В глубине души большинство из нас сознавало, что и любого другого президента, выехавшего за пределы этих восемнадцати акров, может ожидать такое же возвращение, как Кеннеди».

В 4 утра, вцепившись мертвой хваткой в руку своего деверя Роберта[1], в Белый дом вернулась Джекки Кеннеди. На ней был все тот же, ставший легендарным, розовый костюм, забрызганный кровью. Она была мертвенно-бледна и пугающе спокойна. «Брюс, ты нас дожидался», – тихо сказала она, будто желая его обнадежить. «Да, миссис Кеннеди, вы же понимали, что я буду здесь», – ответил он.

После короткой церковной службы в Восточном зале Брюс повел первую леди и генпрокурора в личные покои на втором этаже. И, стоя в полной тишине в лифте рядом с двумя самыми близкими людьми покойного президента, Брюс наконец дал волю слезам. Вслед за ним заплакали и Джекки с Робертом. Обнявшись и плача, они приехали на второй этаж. В своей спальне Джекки сказала личной горничной и конфидентке Провиденции Паредес: «Я думала, они убьют и меня тоже». Затем она наконец сняла костюм, запачканный сгустками запекшейся крови своего супруга, и приняла ванну.

Вымотанный Брюс провел остаток ночи, сидя на стуле в крохотной спальне на третьем этаже. Он снял пиджак и бабочку и расстегнул туго накрахмаленный воротник своей белой рубашки. Но поддаться усталости он себе не позволил. «Я не хотел ложиться – а вдруг потребуюсь миссис Кеннеди». На его преданность ответили взаимностью. Сразу после похорон первая леди отдала ему галстук, который был на ее муже во время перелета в Даллас, со словами: «Президент, наверное, отдал бы его тебе». (Джон Кеннеди поменял галстук непосредственно перед пересадкой в кортеж, и в момент убийства старый лежал у него в кармане.) Роберт Кеннеди снял перчатки и протянул их своему потрясенному другу, сказав: «Возьми их себе и всегда помни, что это перчатки, которые были на мне, когда я хоронил брата».

Дворецкий Белого дома отказывался покидать свой пост и вернулся домой к жене лишь 26 ноября, на четвертый день после убийства. Преданность Брюса работе и семье первого лица государства выглядит из ряда вон выходящей – но меньшего от работающих в резиденции и не ждут.

* * *

О том, как живут семьи американских президентов, известно не слишком много. Неприкосновенность их личной жизни охраняют сотрудники Секретной службы[2] из Западного крыла Белого дома и примерно сотня человек, которые специально стараются оставаться в тени, – обслуживающий персонал резиденции. Большую часть времени эти работники находятся на втором и третьем этажах здания площадью более пяти тысяч квадратных метров. Именно там семья президента может избавиться от непомерного бремени официальной жизни, пусть даже на пару часов – чтобы вместе поужинать или посмотреть телевизор. На верхних этажах они могут спокойно жить своей жизнью, пока по первому бродят туристы, а за внешним периметром здания толпятся любители фотографировать со своими смартфонами.

В отличие от массы политических советников, охотно раздающих интервью и усердно публикующих мемуары после ухода со службы, горничные, слуги, повара, швейцары, механики, электрики, сантехники, плотники и флористы, которые ведут хозяйство самого знаменитого американского дома, в основном предпочитают оставаться незаметными. Как сказал мне один из них, «моих коллег роднит мания анонимности». В результате происходящее в тайном мире обслуживающего персонала Белого дома дает обильную пищу для разного рода догадок.

Впервые я познакомилась с этим миром, когда в числе десятка других журналистов пресс-корпуса Белого дома получила приглашение на званый завтрак, который Мишель Обама устраивала в уютной столовой на втором, государственном, этаже. Комната неприметно разместилась напротив хорошо известной мне по репортерской работе Парадной столовой и получила неофициальное название «Старая семейная столовая» после того, как Джекки Кеннеди устроила отдельную столовую, которой обычно пользуются семьи президентов. Частные помещения Белого дома были мне незнакомы, и я, разумеется, даже не догадывалась о существовании Старой семейной столовой. Доступ во многие части здания строго ограничен, а репортеров и фотографов, освещающих официальные события вроде приемов в Восточном зале или государственных обедов, жестко отсекают от гостей президента. На крупных мероприятиях обслуживающий персонал обычно усиливают внештатными швейцарами и официантами.

Поэтому мне было чему удивляться, когда в день званого завтрака нас проводили в Старую семейную столовую, где элегантно одетый джентльмен подавал шампанское на серебряном подносе. В меню были салат из овощей с огорода Белого дома и жареный морской окунь, изящно сервированные на официальном президентском фарфоре, дизайн которого утвердил еще Трумэн[3]. Каждую перемену блюд подавал официант, у которого явно был хороший контакт с первой леди. «Сильно смахивает на «Даунтон»[4], – подумала я. Мне стало интересно: а кто же эти люди, настолько приближенные к самой могущественной семье мира?

В Белом доме я представляла службу новостей Bloomberg и работала в одной из многочисленных безоконных каморок, которые располагаются под Залом для пресс-брифингов имени Джеймса Брэди. В тесном подвальном помещении пресс-корпуса всегда царит рабочая суета – журналисты бегают с одного мероприятия на другое, уходят разговаривать с источниками и спешат обратно к компьютерам, отправлять свои репортажи. За время моей работы в Белом доме я облетела полмира на бортах номер один (президентский) и номер два (вице-президентский) и отправляла свои материалы из Монголии, Японии, Польши, Франции, Португалии, Китая и Колумбии. Но оказалось, что самое увлекательное ежедневно происходит прямо у меня под носом – работа и жизнь обслуживающих президентскую семью мужчин и женщин, горячо преданных институту власти, которому они служат. Каждый работник обслуживающего персонала Белого дома становится очевидцем исторических событий, и каждому из них есть о чем рассказать.

Белый дом – самый мощный и долговечный символ президентской власти. С виду трехэтажное здание скрывает в себе шесть этажей (плюс два антресольных), на которых расположились 132 помещения, 147 окон, 28 каминов, 8 лестниц и 3 лифта. В определенный момент оно служит домом только для какой-то одной знаменитой семьи, но обслуживающий персонал обитает в нем постоянно.

Работники самой известной в мире правительственной резиденции привносят в нее дух человеколюбия и старых как мир ценностей. С первыми лучами утреннего солнца они уже на ногах, чтобы, не жалея себя, со спокойным достоинством обслуживать президентскую семью. Это впечатляет. Для каждого из них, независимо от занимаемой должности, работать в Белом доме – огромная честь. И пусть выборы приводят к появлению новых лиц – эти люди остаются на своих местах и при смене администрации, держа свои политические взгляды при себе. Их единственное дело – обеспечить комфортное пребывание президентской семьи в самом открытом из частных американских домов.

В своей работе многие из этих мужчин и женщин были свидетелями очень щепетильных моментов жизни президентов и их близких, но лишь очень немногие из обслуживающего персонала Белого дома публиковали свои воспоминания. Впервые эта книга собрала рассказы многих людей о том, что значит посвятить свою жизнь заботе о президентской семье. В их воспоминаниях есть и маленькие радости, и вспышки гнева и отчаяния, и откровения о личных причудах и слабостях, и особые моменты, когда фоном для их работы становились национальные триумфы или трагедии.

Обслуживающий персонал резиденции наблюдает разные стороны жизни президентской семьи, на которые любой другой человек не смог бы взглянуть даже мельком. Эти люди были свидетелями игр Кеннеди с детьми в Овальном кабинете и появления в Белом доме первого президента-афроамериканца. Они помнят и о требовании Нэнси Рейган расставить двадцать пять шкатулок лиможского фарфора в строго определенном порядке, и о том, как помогали Хиллари Клинтон уединяться в период сексуального скандала и импичмента ее супруга.

Несмотря на беспрецедентную открытость в беседах со мной, как прежние, так и нынешние работники резиденции следуют освященному временем этическому кодексу, который ставит сохранение тайны личной жизни президентской семьи превыше всего. В отличие от большинства зацикленных на своей работе в структурах власти вашингтонцев, эти люди не спешат рассказывать о своих необычных должностных обязанностях. Они унаследовали этот кодекс чести от предыдущих поколений работников Белого дома: они скрывали паралич Рузвельта, приглашая гостей государственных обедов в зал только после того, как усаживали самого президента и убирали инвалидное кресло с глаз долой, и делали все возможное, чтобы донжуанские истории Кеннеди не выходили за пределы резиденции.

На самом деле обслуживающему персоналу Белого дома известно столько всего, что сотрудники нынешней администрации не хотели, чтобы они общались со мной. Один из бывших работников писал мне по электронной почте: «Думаю, вы обнаружите, что никто из нынешних работников не захочет разговаривать с вами из опасения лишиться своего места – да, именно так! Нас учили не распространяться о том, что происходит в БД, за пределами БД».

И все же хотя поначалу некоторые были не расположены рассказывать о своей работе «в доме», как они выражаются, все были невероятно любезны. Десятки бывших сотрудников – белых и темнокожих, мужчин и женщин, поваров, электриков и горничных – усаживали меня рядом с собой за кухонным столом или предлагали пообщаться на диване в гостиной. (В то время я была беременна вторым ребенком, что вызывало кучу вопросов о моем самочувствии и аппетите.) И почти сразу же они с видимым удовольствием переходили к воспоминаниям о десятилетиях работы на нескольких президентов и их семьи. По всей видимости, многие из них не отдавали себе отчета в том, что были в первых рядах очевидцев исторических событий. Их рассказы совпадали между собой не всегда – некоторые сохранили только теплую память о семьях, которым прислуживали, другие же рассказывали менее приятные истории.

Иногда разговорить их было непросто. Некоторые шли мне навстречу только после упоминаний имен их коллег, с которыми я уже побеседовала. Другие оставались закрытыми до момента личной встречи – как, например, главный электрик Уильям «Билл» Клайбер, рассказавший много интересного о последних днях пребывания в должности Ричарда Никсона, или старшая экономка Кристина Лимерик, рассказавшая о своем выстраданном решении временно покинуть свой пост из-за неспособности терпеть постоянные нападки одной из первых леди.

Некоторые, например любимый буфетчик Джорджа Буша-мл. Джеймс Рэмси, хотели рассказывать только о позитивных моментах. Рэмси даже сказал, что опасается быть лишенным государственной пенсии, на которую работал всю свою жизнь, в том случае, если поделится каким-то негативом (хотя нет никаких оснований полагать, что такое могло бы произойти). Он буквально лучился искренней любовью к семьям, которым служил. Рэмси скончался в 2014 году, но я счастлива, что мне довелось знать и его, и некоторых других сотрудников, не доживших до публикации своих рассказов.

Я разговаривала с людьми, работавшими в Белом доме в так называемую «эпоху Камелота»[5] (в том числе с работником резиденции, который первым получил информацию о покушении на Кеннеди), с буфетчиками, дворецкими и флористами, обслуживавшими семейство Обама. Я слушала рассказы сыновей и дочерей президентов о том, что такое детство в Белом доме. А еще у меня были откровенные разговоры с бывшими первыми леди Розалин Картер, Барбарой Буш и Лорой Буш, равно как и со многими высокопоставленными сотрудниками президентских администраций. В большинстве своем они искренне хотели помочь привлечь внимание к людям, которые спокойно и неустанно трудятся «за кулисами».

Несмотря на свою жертвенность и упорный труд, персонал резиденции усердно избегает попадания под свет софитов – и отнюдь не только в переносном смысле. «Есть неписаное правило – всегда оставаться в тени. При виде камер мы всегда подныривали под них или обходили стороной», – уверял меня швейцар Джеймс У.Ф. «Скип» Аллен. При этом работники, с которыми я беседовала, обладали таким сочетанием ума и характера, что мне хотелось узнать о них побольше. А для многих был характерен и мрачноватый, если не сказать черный, юмор. Побеседовав со мной, буфетчик на пенсии Джеймс Холл настоял на том, чтобы медленно проводить меня через переполненный холл своего дома престарелых. Ему хотелось, чтобы все обратили внимание на него, шествующего в обществе молодой женщины. «Тут у нас чисто «Пейтон-плейс»!»[6] – заметил он, смеясь.

Мои изыскания уводили меня за пределы Вашингтона и его пригородов. После ухода со службы Аллен живет в Пенсильвании в просторном (без малого 600 кв. м) фермерском доме XIX века. Моросил легкий дождик, мы перекусывали сэндвичами с куриным салатом у его бассейна, и Аллен рассказывал о тесных отношениях, возникающих между президентами и обслуживающим персоналом («Поздравить работника с днем рождения – совершенно нормальное дело для президента») и о том, насколько тяжела их работа («Возьмите любого президента: все выглядели сильно постаревшими, когда покидали Белый дом»).

Оставаясь незаметными на фоне великолепия и пышности президентских мероприятий и государственных визитов, работники Белого дома играют важнейшую роль в публичной и частной жизни американских президентов. «Мы с родителями всегда считали, что они в некотором смысле такие же хозяева дома, как президент и первая леди. Они создавали чудесную атмосферу тепла и уюта», – сказала мне Триша Никсон Кокс, старшая из двух дочерей президента Никсона.

Иногда они даже помогают самым знаменитым супружеским парам мира пережить житейскую бурю. Некоторые сотрудники рассказывали мне, что в разгар скандала с Моникой Левински Хиллари Клинтон выглядела усталой и подавленной. Они сочувствовали ей, понимая, что уединение – единственная вещь, которой она не может себе позволить. Швейцар Уортингтон Уайт рассказывал, как выгонял из Белого дома туристов и велел охранникам первой леди держаться подальше, чтобы она могла провести пару часов у бассейна в уединении.

Работникам резиденции случается быть свидетелями неподдельного восторга, который испытывает человек, достигший пика своей политической карьеры. В 2009 году по окончании инаугурационных торжеств супруги Обама впервые приехали ночевать в Белый дом. Но когда Уайт понес наверх вечерние газеты, он понял, что ложиться спать они явно не собирались. Поднявшись на второй этаж, он увидел нечто необычное.

«Вдруг я слышу, как президент Обама говорит: «Вот теперь-то все до меня дошло окончательно», и начинает играть музыка – Мэри Джей Блайдж»[7]. Новые жильцы избавились от официальных нарядов: президент был в рубашке с закатанными рукавами, а первая леди – в футболке и трикотажных брюках. «Тут президент подхватил первую леди, и они пустились в пляс под блайджевскую «Real Love», – вспоминал Уайт, и после некоторой паузы он продолжил: «Это было невообразимо прекрасное зрелище».

«Спорим, что раньше вам не приходилось видеть ничего подобного в этом доме?» – спросил Обама, танцуя.

«Откровенно говоря, никаких Мэри Джей Блайдж на этом этаже я еще не слышал», – ответил Уайт.

Он не знает, долго ли еще танцевали супруги, но было очевидно, что они собираются от души насладиться моментом.

* * *

Многие президентские семьи относились к работникам резиденции как к подлинным жильцам Белого дома. Президент Картер назвал их «связующим звеном дома». Один из работников отозвался о коллегах как о людях, которые «днюют и ночуют в Белом доме».

Белый дом обслуживают 96 штатных и около 250 внештатных сотрудников: швейцары, повара, флористы, горничные, дворецкие, привратники, маляры, столяры, электрики, сантехники, техники и каллиграфы. Еще примерно два десятка работников Управления национальных парков ухаживают за территорией дома. Работники резиденции – федеральные служащие, находящиеся в распоряжении президента.

Центром активности для обслуживающего персонала Белого дома является швейцарская, расположенная на государственном этаже рядом с Северным портиком. Главный швейцар отвечает за использование бюджета, выделенного Конгрессом на ведение хозяйства, в том числе на отопление, электричество, систему кондиционирования воздуха и зарплату обслуживающего персонала. В 1941 году, когда в штате резиденции было 62 работника, этот бюджет составлял всего 152 000 долларов. 75 лет спустя он вырос до 13 миллионов долларов за счет роста штата, операционных расходов, инфляции и многих других факторов. (Этот бюджет не включает ежегодных затрат на ремонт и реставрацию в сумме 750 000 долларов.)

По своему содержанию работа главного швейцара похожа на работу генерального управляющего большого отеля, правда, с одним-единственным постояльцем. В тесном сотрудничестве с первой леди главный швейцар руководит всем обслуживающим персоналом резиденции. В его непосредственном подчинении находятся заместитель и группа швейцаров, отвечающих за различные подразделения, или «офисы», – например, офис экономки или офис флористов. Швейцары выполняют функцию координаторов для посетителей, в том числе личных гостей президентской семьи, и ведут учет перемещений президентов по дому. Впоследствии эти записи передаются на вечное хранение в президентские библиотеки[8].

В наши дни работа главного швейцара Белого дома настолько многогранна, что для нее требуются чуть ли не армейские строгость и дисциплина. Перед своим назначением на эту должность в 2007 году контрадмирал береговой охраны США Стивен Рошон (который стал первым представителем афроамериканцев на этой позиции) прошел восемь собеседований, на которые ему приходилось то и дело приезжать в Белый дом со своей базы береговой охраны в Норфолке. Последним было собеседование с президентом в Овальном кабинете. Джордж Буш-мл. поинтересовался, устраивает ли Рошона обманчиво-скромное название его новой должности.

«Ну и как вам это название – главный швейцар?» – спросил Буш.

«Господин президент, ну какое значение имеет название?» – ответил Рошон.

Судя по всему, немалое: с приходом Рошона позиция была переименована. Теперь полное название должности звучит куда более внушительно – «главный швейцар Белого дома – директор президентской резиденции». Первой женщиной на этой позиции стала бывшая управляющая отелем «Риц Карлтон» в Арлингтоне Анджелла Рид, занимавшая ее с октября 2011 года.

Вне зависимости от пышности титула, задача человека на этой работе формулируется просто: обеспечивать любые потребности президентской семьи. Для главного швейцара Дж. Б. Уэста это, в частности, означало необходимость искать разбежавшихся по всему дому хомячков Кэролайн Кеннеди и вызывать десятки специалистов в бесконечных попытках удовлетворить требования президента Джонсона к напору воды в его душе. Жаклин Кеннеди назвала Уэста «самым могущественным после президента человеком в Вашингтоне».

Получить работу в обслуживающем персонале Белого дома (любую, от высших до низших позиций), отозвавшись на вакансию в газете или в интернете, не получится. «Вакансии Белого дома в Белом доме не публикуются», – сказал Тони Савой, работавший начальником операционного отдела до 2013 года. «Практически все, с кем проводилось собеседование, приходили по рекомендациям родных и знакомых. Ты лично ручаешься за человека, которого сюда привел». Большинство людей работают здесь десятилетиями, а иногда и в нескольких поколениях – так, в Белом доме работали девять членов семьи Фикклин.

Каждая администрация назначает личного секретаря президентской пары. Исторически эту должность занимали женщины, пока в 2011 году супруги Обама не назначили на нее Джереми Бернарда, ставшего и первым мужчиной, и первым открытым геем на позиции личного секретаря. Личный секретарь служит своего рода каналом связи между президентской семьей и персоналом резиденции, а также между Западным крылом и Восточным. Кроме того, в обязанности секретаря входит рассадка на государственных обедах и информирование персонала о количестве гостей официальных мероприятий Белого дома и о помещениях, которые будут использованы для этих целей.

Личный секретарь часто оказывается втянутым в противостоянии мнений президента и первой леди. Однажды Летиция Болдридж, занимавшая при Кеннеди эту должность, показала президенту письма с неодобрительными отзывами по поводу длинных волос Джона-мл., которые очень нравились первой леди. Президент настоял, чтобы сына подстригли, и Джекки Кеннеди три дня не разговаривала с Болдридж.

Обслуживающий персонал резиденции может сильно облегчить работу личного секретаря в части организации бесконечной череды приемов и контроля над соблюдением освященных временем традиций. Джулианна Смут, служившая личным секретарем четы Обама в 2010–2011 годах, с благодарностью вспоминает, как каллиграфы Белого дома не позволили ей совершить досадный промах в работе. Как-то раз в конце лета 2010 года один из трех каллиграфов (они занимаются изготовлением огромного количества приглашений на мероприятия Белого дома и сидят в небольшом кабинете дверь в дверь с кабинетом личного секретаря) подошел к Смут и спросил: «Вы уже решили что-то с Рождеством?» «Оно же в декабре. Давайте поговорим об этом ближе к делу, а?» – сказала Смут. Ей казалось, что до Рождества еще далеко, а на руках – множество мероприятий, которыми нужно заниматься прямо сейчас. «На самом деле мы уже опаздываем с планами», – обеспокоенно сказал ей каллиграф. Смут была поражена. «Конечно же, я этого просто не понимала! Вот где я запаниковала! Нам надо было придумать и тему оформления, и поздравительную открытку. Думаю, что в 2010 году Рождество прошло как полагается только благодаря каллиграфам».

Иногда личным секретарям приходится сообщать обслуживающему персоналу плохие новости от лица первых леди, которые обычно предпочитают не ввязываться в потенциально конфликтные ситуации. Назначив своим новым личным секретарем Лию Берман, Лора Буш велела ей переговорить наедине с президентским шеф-поваром Уолтером Шайбом и попросить его прекратить готовить еду «как в каком-нибудь фешенебельном ресторане». Шайб сказал, что он всего лишь выполняет заказы, а кроме всего прочего, большую часть того, что он готовит, трудно назвать «едой из фешенебельного ресторана». И в самом деле, это были не самые изысканные кушанья. «Хочет президент сэндвич с арахисовой пастой и медом – значит, мы и делаем этот чертов сэндвич, стараясь изо всех сил, – говорит Шайб и добавляет: – Это желание президента, так что надо быть поосторожнее с определениями». Когда Берман стала показывать ему рецепты из зачитанных до дыр кулинарных книг Марты Стюарт[9], Шайб пришел в ярость.

Возглавлявшая офис экономки с 1979 по 2008 год (с перерывом на 1986–2000 гг.) Кристина Лимерик руководила работой примерно двадцати сотрудников. Шестеро из них – пять горничных и слуга-мужчина – занимались уборкой и перестановкой мебели в жилых покоях семьи на втором и третьем этажах. Обязанностью двоих была только стирка, а остальные занимались Овальным кабинетом и помещениями, доступными экскурсантам. Когда в доме кто-то гостил или проводились крупные мероприятия вроде государственных обедов, этот штат усиливали дополнительными работниками.

Флористы Белого дома занимают небольшой офис на цокольном этаже неподалеку от Северного портика. Здесь под руководством главного флориста ежедневно собираются цветочные композиции, соответствующие вкусам президентской семьи. В периоды праздников и перед государственными обедами флористы призывают на помощь волонтеров, а для декоративного оформления рождественских мероприятий и особо важных президентских мероприятий супруги Обама часто пользовались услугами сторонних компаний из Чикаго, специализирующихся на проведении торжеств. Главный флорист занимается в основном публичными пространствами и контролирует работу подчиненных. Цветочные композиции украшают все помещения резиденции, и ни один ее уголок не остается без внимания команды флористов.

Бывший пресс-секретарь президента Обамы Рид Черлин вспоминает, насколько был восхищен их работой. «Что меня всегда поражало, так это цветы. Приезжая утром в Западное крыло, можно было застать за работой флористов, расставляющих вазы со свежими пионами. Ставить свежие цветы в местах, где люди появляются лишь изредка, – это нечто. Одно дело, когда их ставят на журнальный столик в Овальном кабинете, и совсем другое, когда они появляются в укромных уголках, куда народ и помолиться-то не заходит», – говорит он.

Боб Скэнлан, работавший в офисе флористов с 1998 по 2010 год, говорит, что безукоризненный внешний вид резиденции обеспечивается общими усилиями всего обслуживающего персонала. «Если один из цветков в каком-то из букетов увядал, то обычно к нам заходил кто-то из прислуги и говорил: «Ребята, наверное, вам стоит обратить внимание на Красный зал, там лепестки на столе. Мы их собрали, но похоже, что цветы все-таки опадают». Мы присматривали за работой друг друга, потому что все зависит от всех».

Резиденцию обслуживают шесть штатных буфетчиков и несколько десятков внештатных, которых регулярно вызывают помогать на государственных обедах и приемах. Одного из шести штатных назначают главным буфетчиком, или метрдотелем. Задачу удовлетворять более личные потребности президента решают всегда находящиеся поблизости от него камердинеры. Обычно они работают парами посменно. Это военные, которые следят за одеждой президента, выполняют мелкие поручения, чистят обувь и взаимодействуют с офисом экономки – например, если на туфли нужно поставить новые набойки. Когда утром президент приходит в Овальный кабинет, рядом с ним находится камердинер, готовый выполнить любую просьбу – налить кофе, организовать завтрак или просто принести мятную пастилку. Камердинер собирает президента в дорогу и часто следует за ним в одной из машин кортежа с запасной рубашкой или галстуком на случай, если верховный главнокомандующий случайно испачкает одежду.

Наличие личных камердинеров потрясло Джорджа Буша-мл. в его первый день на посту президента. Рассказывает Лора Буш: «Заходят двое, представляются Джорджу и говорят: «Мы – ваши камердинеры». Тогда Джордж идет к отцу и говорит: «Ко мне тут только что заходили двое, сказали, что они – мои камердинеры. Но я не нуждаюсь в камердинерах, я не хочу никаких камердинеров». На что Буш-ст. ответил: «Привыкнешь». Так и получилось». Рано или поздно любой президент может почувствовать, насколько приятно отсутствие необходимости беспокоиться о запасной свежей рубашке.

* * *

Работники резиденции призваны снять бремя быта с членов президентской семьи, у которых обычно не бывает времени на готовку, уборку или хождение по магазинам. Помимо прочего, они находятся под максимально бдительным присмотром (много ли найдется домов, на крыше которых постоянно дежурят снайперы?) и должны свыкнуться с тем, что характер работы не позволяет рассчитывать на полную неприкосновенность личной жизни. Многие наблюдатели замечали, что жизнь в Белом доме в чем-то схожа с тюремным сроком, хотя, как сказала Мишель Обама, это «весьма милая тюрьма». По словам давно работающей в Белом доме горничной Бетти Финни (за миниатюрность ее прозвали «Малютка Бетти»), повышенные меры безопасности помогают и работникам, и семье чувствовать себя защищенными. «Ты знаешь, что наверху сидят снайперы, охраняющие в том числе и тебя. И зачем смущаться из-за этого? Напрячь могло бы как раз их отсутствие!» – говорит она.

Однако недавние проколы по линии безопасности продемонстрировали определенную уязвимость этого впечатляющего символа американской демократии и живущей в нем семьи. Кроме того, они показали, насколько многогранными и критически важными могут быть задачи работника резиденции. По некоторым сведениям, в адрес первого темнокожего президента Обамы поступало в три раза больше угроз по сравнению с его предшественниками. В 2014 году тогдашний персонал резиденции пришел в ужас, когда вооруженный ножом мужчина сумел перелезть через ограду Белого дома, пробежать через Северную лужайку, увернуться от нескольких сотрудников Секретной службы и углубиться в помещения первого этажа особняка, прежде чем его скрутил свободный от дежурства агент. Другой пугающий инцидент имел место в 2011 году. Тогда одна из горничных невольно превратилась в частного детектива: она первой обратила внимание на разбитое окно и куски белого бетона на полу балкона Трумэна на третьем этаже. Ее находка привела к пониманию, что за несколько дней до этого кто-то действительно произвел как минимум семь выстрелов по резиденции. (В Секретной службе знали о стрельбе, но ошибочно заключили, что это перестрелка уличных банд, не имеющая отношения к президентскому особняку.) Как говорит Лимерик, горничных Белого дома специально учат быть «очень наблюдательными», они знают, что обязаны докладывать обо всем необычном и в первую очередь о том, что может представлять опасность для президентской семьи.

Как бы усердно ни старались работники резиденции обеспечить президенту и его родным домашний уют, жизнь в Белом доме далека от обыкновенной. Помимо вполне реальных проблем безопасности, Белый дом в принципе мало походит на обычное американское домохозяйство. Сын Рейганов Рон рассказал мне о том, как они с женой навещали его родителей. Опоздав к ужину, они принялись обшаривать кухню в личных покоях в поисках яиц и сковородки. Дело было поздним вечером, и на шум примчался обеспокоенный буфетчик.

«Чем могу служить? Что мы можем сделать для вас?» – настоятельно поинтересовался он.

«Спасибо, ничего не надо. Но не могли бы вы подсказать, где яйца? И где тут сковородка?»

Буфетчик явно расстроился. Работникам обслуживающего персонала бывает крайне неприятно, когда им дают понять, что в них не нуждаются. В конце концов Рейгану пришлось попросить буфетчика принести яйца с первого этажа – на семейной кухне их не оказалось.

«Они очень, очень хотят делать свое дело. Просто стоять рядом они не любят».

Еще одним членом президентской семьи, время от времени желавшим позаботиться о себе, была Хиллари Клинтон. Она устроила в кухне второго этажа обеденную зону, где семья могла поесть в неформальной обстановке.

«Я поняла, что это было правильным решением, когда Челси однажды заболела». Она вспоминает, что прислуга «просто обалдела», когда она стала готовить дочери яичницу-болтунью.

«Хотите, мы принесем вам омлет с первого этажа», – уговаривал ее буфетчик.

«Нет, я хочу приготовить именно яичницу с яблочным пюре и накормить дочку так же, как накормила бы, живи мы в любом другом месте».

Наверное, президентским семьям время от времени хочется забыть о величественности своего места жительства. Но, по словам многих сотрудников, эта величественность служит им опорой и утешением. «Если у тебя сегодня не самый удачный день из-за кого-то из членов семьи или их приближенных, то ты абстрагируешься от этого и смотришь на дом. Смотришь, как Белый дом сияет огнями в ночи, и думаешь: «А я ведь и вправду работаю в этом здании, и это для меня большая честь». Приводишь голову в порядок и на следующий день работаешь как ни в чем не бывало», – говорит Лимерик.

* * *

Белый дом олицетворяет собой американскую демократию. Он находится в центре Вашингтона на участке площадью в семь гектаров, за которым круглогодично ухаживает Управление национальных парков. Главное здание, которое официально называется «Резиденция Президента», разделено на общественные помещения и личные покои. Особняк выглядит трехэтажным, но это обманчивое впечатление: на самом деле это шестиэтажное здание с двумя небольшими антресольными этажами. Кроме двух подземных этажей, есть цокольный этаж, на котором расположены главная кухня, офис флористов и столярные мастерские; государственный этаж, который также называют первым; два антресольных этажа, на которых размещены офис главного швейцара и кондитерский цех кухни; и второй и третий этажи, представляющие собой личные покои президентской семьи. Кухня для персонала и кладовые находятся на подземных этажах. Скрытые уровни есть также и у Восточного и Западного крыла, в том числе знаменитая ситуационная комната под Западным. Она стала своего рода символом сложности президентских обязанностей: в ней верховный главнокомандующий собирает советников для разрешения серьезных кризисов и конфиденциальных телефонных переговоров с лидерами иностранных государств.

В полуподвальном помещении (по сути, полноценном этаже) под Северным портиком у работников есть свои кафе, обеденный зал, комната отдыха и кладовые. Еду им готовят отдельно, а главная кухня на первом этаже предназначена для организации питания президентской семьи и на официальных мероприятиях, включая государственные обеды. (Есть еще небольшая кухня на втором этаже, которой пользуются исключительно для подготовки семейных трапез.) Перекусить, поболтать и расслабиться работники Белого дома обычно приходили в подвальное кафе. На протяжении многих лет там можно было полакомиться традиционной домашней едой южных штатов – например, жареными цыплятами, маисовым хлебом или стручковой фасолью. Их заботливо готовила команда чернокожих поваров, в том числе дама по имени мисс Салли, которая была известна своими затейливыми шляпками в нерабочее время и обожала поддразнивать коллег, подчас виртуозно используя для этого нецензурную лексику. Хотя, к большому сожалению персонала, готовить в подвальном кафе недавно прекратили (по-видимому, в целях экономии), оно остается местом встречи, куда работники приходят со своей едой, чтобы перекусить и пообщаться.

Иногда пообедать в компании работников резиденции спускаются и высокопоставленные сотрудники администрации президента. Бывший личный помощник Обамы Реджи Лав настолько сблизился с некоторыми из буфетчиков, что обедал с ними по выходным, когда столовая для сотрудников администрации в Западном крыле (которую принято называть «Кают-компания») не работает. Лав ушел из администрации в 2011 году, но не упускает случая перекинуться в картишки с буфетчиками Белого дома каждый раз, когда оказывается в Вашингтоне.

* * *

В Западном крыле находится Овальный кабинет и размещаются сотрудники администрации президента. В Восточном крыле расположен офис первой леди. Расстояние между двумя крыльями примерно эквивалентно расстоянию между двумя концами футбольного поля.

Каждое утро обслуживающий персонал раскатывает ковровые дорожки и устанавливает леерное ограждение в туристических зонах первого и государственного этажей. В течение дня по этим зонам пройдут тысячи людей, а ближе к вечеру персоналу нужно будет сделать в них уборку, скатать ковровые дорожки и убрать тумбы с канатами, чтобы помещения не выглядели туристической достопримечательностью в глазах президентской семьи.

«Я не отдавала себе отчета в том, насколько близко ко всем этим экскурсиям находятся президент и первая леди, пока не стала здесь работать. Они же живут всего лишь этажом выше», – говорит Кэти Джонсон, личный секретарь президента Обамы с 2009 по 2011 год. Она отвечала за рабочий график президента и его координацию с первой леди и штатом резиденции. Именно она выполняла незавидную роль человека, сообщавшего сотрудникам Западного крыла, что президент задерживается, поскольку ужинает с семьей.

Резиденция похожа на «шикарную нью-йоркскую квартиру», откровенно говорит она. «За ее стенами может происходить что угодно, но, оказавшись внутри, чувствуешь себя как дома».

Первый пресс-секретарь Мишель Обамы Кэти Маккормик Леливелд время от времени работала в кабинете напротив косметического кабинета на втором этаже. Она вспоминает, насколько спокойными были эти этажи по сравнению с сутолокой, царившей внизу. «По жилым помещениям не носятся десятки людей. Здесь очень стараются относиться к комнатам как к личному жилищу. В них не бывает дежурных агентов Секретной службы – они стоят снаружи».

«Белый дом построен по человеческим меркам», – говорит Триша Никсон Кокс. Она вспоминает, как после приветственной церемонии на Южной лужайке прибывший с официальным визитом принц одной из европейских держав воскликнул: «А ведь это действительно дом!» Его удивили размеры президентской резиденции по сравнению со знакомыми ему дворцами. «Ему он показался совсем маленьким!»

Возможно, Белый дом и не производит столь же внушительного впечатления, как некоторые королевские дворцы, но небольшим его никак не назовешь. Огромное фойе северного подъезда с одной стороны граничит с Восточным залом двадцати пяти метров длиной, а с другой – с Парадной столовой, которую обычно используют для государственных обедов в честь глав иностранных государств. Между ними располагаются три зала – Зеленый, Голубой и Красный.

Личные покои президентской семьи находятся на втором и третьем этажах. Помещения каждого этажа связаны коридорами. На втором этаже есть шестнадцать жилых и шесть ванных комнат, на третьем – еще двадцать жилых и девять ванных. На этих этажах иногда живут горничные и камердинеры, а также дети президента. Двери гостевых комнат не пронумерованы, но персонал обозначает их цифрами – как гостиничные номера. Еженедельно каждой горничной поручается уборка группы помещений. И все они терпеть не могут убираться в комнате под номером 328.

«Убираться в ней труднее всего!» – говорит Мэри Бетти Финни. В комнате 328 стоит старинная двуспальная кровать с двумя спинками, а «заправлять такие невероятно трудно! Хочется заправить кровать так, чтобы она выглядела аккуратной, а с этой добиться этого ужасно трудно. Всем нам понятно, что это нужно, просто мы жутко не любим этим заниматься».

Предметом гордости каждого этажа является наличие на нем овального помещения. На первом этаже это Зал дипломатических приемов, из которого транслировались рузвельтовские «Беседы у камина»[10] и через который президентская семья обычно впервые входит в резиденцию. На государственном этаже это Голубой зал с его ярко-голубой драпировкой, огромной хрустальной люстрой и видом из окон на Южную лужайку. А на втором этаже находится Желтый овальный кабинет с выходом на балкон Трумэна. В свое время он был библиотекой с тайным ходом в кабинет Линкольна (ныне – спальня Линкольна), устроенным для того, чтобы президент мог добраться до рабочего места, избегнув встречи с толпой желающих увидеть его в Зале договора. Сейчас это один из рабочих кабинетов президента. Западное крыло, где расположен Овальный кабинет, было пристроено к Белому дому значительно позже, а до этого резиденция служила президенту и жилищем, и местом работы.

В резиденции есть четыре лестницы. Это Парадная лестница с государственного этажа на второй; лестница у президентского лифта, которая идет от подвала до третьего этажа; винтовая лестница у служебного лифта, которая идет от антресольного первого этажа, где находится кондитерский цех, до подвала; и наконец, четвертая, действительно «черная» лестница, идущая от Королевской спальни на втором этаже до восточной оконечности третьего. Последней пользуются горничные, когда им нужно убраться в помещениях второго этажа, не нарушая покоя президентской семьи. По ней можно подняться непосредственно на третий этаж и так же спуститься вниз.

Белый дом построен по проекту ирландского архитектора Джеймса Хобана, победившего в конкурсе, устроенном президентом Джорджем Вашингтоном и госсекретарем Томасом Джефферсоном. Прообразом здания послужил дублинский особняк XVIII века Ленстер-хаус, в котором традиционно заседает ирландский парламент. Первоначально жильцы дома жаловались на то, что он слишком велик. Подобную критику вряд ли можно услышать в наши дни, когда на битком набитой поварами кухне готовятся государственные ужины на несколько сот персон, а ближе к инаугурации почти все гостевые комнаты заполоняют родные и друзья президентской семьи.

Первый президент США Вашингтон предсказывал, что названный его именем город США будет соперничать своей красотой и величием с Парижем и Лондоном, но поначалу город сильно уступал этим колоритным европейским столицам. В 1800 году, когда первыми обитателями Белого дома стали президент Джон Адамс и его супруга Эбигейл, в их распоряжении было всего шесть жилых комнат и четверо слуг, которых Адамсы привезли с собой. Строительство их нового жилища было далеко от завершения, а сам Вашингтон представлял собой затерянный среди болот аванпост, в поисках которого переезжавшая из Балтимора президентская чета проплутала несколько часов. Когда в конце концов они прибыли на место, заходить в дом пришлось по деревянным мосткам – парадное крыльцо еще не построили. На месте сегодняшнего Западного крыла стояли прачечная и конюшня, а городским властям пришлось даже прикрыть бордель, устроенный в бараках рабочих, занятых на строительстве Белого дома. (Это категорически не устраивало плотников и каменщиков, и бордель переместился в более неприметную часть города.)

«У нас нет даже ограды, двора и каких-либо других общепринятых вещей. Главную лестницу не возвели и к зиме не возведут», – писала Эбигейл дочери.

Обосновавшись в Белом доме, Эбигейл оценила потребность в штате прислуги, необходимой для его нормального функционирования, в тридцать человек. (Сегодня это почти сотня.) Семьи первых президентов обычно привозили горничных, поваров и камердинеров с собой и платили им из собственного кармана. В последние десятилетия президентским семьям случалось приводить с собой одного-двух особо приближенных работников из своей прошлой жизни, но в целом они полагаются на штатный персонал резиденции.

В 1814 году, ближе к концу англо-американской войны, британцы сожгли Белый дом дотла. Президент Джеймс Мэдисон попросил Хобана помочь с восстановлением здания, уже ставшего одним из национальных символов. С тех пор каждый президент старался внести свою лепту в облик здания. После серии викторианских украшательств, проведенных в течение XIX века, в 1902 году президент Теодор Рузвельт нанял известную нью-йоркскую архитектурную фирму McKim, Mead & White, чтобы отреставрировать особняк в соответствии с его изначальным неоклассическим стилем. По его указанию на третьем этаже устроили гостевые комнаты и снесли несколько огромных стеклянных теплиц, где выращивались фрукты и цветы для президентской семьи, чтобы освободить место для пристройки, получившей название Западное крыло. Позднее в том же году Рузвельт переместил свой основной рабочий кабинет со второго этажа особняка в Западное крыло, а его преемник Уильям Говард Тафт дополнил это Овальным кабинетом, завершенным в 1909 году.

Последняя крупная реновация была предпринята в период администрации Трумэна, когда крыша стала в буквальном смысле обваливаться и появилась серьезная угроза разрушения всего здания. Ситуация была настолько опасной, что однажды, во время чаепития первой леди с представительницами «Дочерей американской революции»[11], в Голубом зале над головами присутствующих внезапно начала сильно раскачиваться хрустальная люстра размером с вместительный холодильник. Отчасти это было вызвано тем, что президент принимал ванну этажом выше. Кроме того, как-то раз, во время особенно вдохновенного урока фортепианной игры дочери Трумэна Маргарет, одна из ножек рояля провалилась сквозь прогнивший паркет ее гостиной. При Трумэне деревянный каркас здания был заменен стальным, а на втором этаже появилось открытое пространство над Южной лужайкой, получившее название Балкон Трумэна. Балкон и по сей день остается одним из излюбленных мест отдыха президентских семей.

Никто из жильцов Белого дома современной эпохи не занимался его преображением столь решительно, как Жаклин Кеннеди. Она предприняла меры общественного и государственного масштаба по реставрации (термин «реновация» ей категорически не нравился) интерьеров с целью сделать особняк «самым прекрасным домом страны». Свою подругу Рейчел «Банни» Меллон она попросила изменить планировку Розового и Восточного садов. Она ввела в состав персонала Белого дома Систер Пэриш – одного из лучших в стране дизайнеров по интерьеру, перед которой была поставлена задача выявить все «сокровища» дома и избавиться от «аляповатостей». «Вот уж чего я действительно не выношу, так это викторианские зеркала – они отвратительны. В темницу их!» – веселилась Джекки, настаивая, что «любая вещь в Белом доме должна находиться здесь не просто так». Через месяц после переезда в Белый дом она создала Комитет Белого дома по изящным искусствам, который возглавил коллекционер старинной американской мебели и наследник семейного состояния Генри Фрэнсис Дюпон. Членам комитета было поручено искать по всей стране работы музейного уровня и убеждать владельцев передать их в дар Белому дому. Она организовала также Службу хранителя, призванную инвентаризовать и заботиться о произведениях искусства и предметах интерьера, находящихся в доме. В 1962 году она провела первую в истории телеэкскурсию по резиденции, зрителями которой были восемьдесят миллионов человек. В свои тогдашние тридцать два года Жаклин Кеннеди стала одной из самых популярных первых леди страны.

Сегодняшний Белый дом сохранил отпечаток деятельности Джекки Кеннеди. С присущим ей сочетанием исторической щепетильности и изысканного современного вкуса она превратила уже давно казавшееся бесцветным здание в стильное и яркое. Нанятые ею французский шеф-повар Рене Вердон и официальный кутюрье Олег Кассини привнесли в работу персонала Белого дома свежие европейские веяния. Без внимания не остались и жилые покои: когда Старая семейная столовая показалась ей слишком официальной, чтобы служить местом общения их молодой семьи, она переоборудовала в кухню и столовую бывшую спальню Маргарет Трумэн.

Сегодня работники говорят о доме с той же почтительностью, с какой отзываются о своих любимых президентских семьях. Один из них сказал, что каждый раз, устраивая экскурсию по Белому дому для своих знакомых, он заканчивает ее просьбой оглянуться вокруг и впитать атмосферу резиденции: «Вы только что проходили там же, где проходили все президенты страны, начиная с Джона Адамса».

И каждый раз, по его словам, всех охватывает трепет.

* * *

Доскональное знание каждого квадратного сантиметра особняка, его укромных уголков и исторических секретов доставляет истинное наслаждение обслуживающему персоналу. Совсем рядом с раздевалками под Восточным крылом, где буфетчики хранят свои смокинги, а горничные – униформу, состоящую из пастельно-голубых блузок и белых брюк, находится бомбоубежище, построенное во время Второй мировой войны для президента Франклина Рузвельта. Сейчас это помещение стало президентским Оперативным центром на случай чрезвычайных ситуаций, способным выдержать ядерный удар. Именно в этот бункер президента могут доставить в случае вражеского нападения. На первом этаже находится Комната карт, некогда бывшая бильярдной. Во время Второй мировой войны она превратилась в глубоко засекреченный центр стратегического планирования, в котором в окружении карт перемещений американских и вражеских войск Рузвельт обдумывал высадку в Нормандии. Права заглядывать в эту комнату были удостоены лишь очень немногие. «Когда помещение нуждалось в уборке, часовой закрывал карты холстами и оставался на посту, наблюдая за тем, как уборщица моет полы», – писал главный швейцар Дж. Б. Уэст. Спустя несколько десятилетий Билл Клинтон использовал эту комнату для дачи показаний Большому жюри по делу Моники Левински, транслировавшихся в прямом телеэфире, а сегодня она служит своего рода залом ожидания для гостей рождественской вечеринки, желающих сфотографироваться с президентом и первой леди в соседнем Зале дипломатических приемов.