Читать книгу Птицы на проводе - Кейт Мил - Страница 2

– Давай немного быстрее, опаздываем же! – крикнула Оля и пробежала первая через турникет, не оглядываясь. Такая у нее привычка – никогда не оглядываться.

Я никак не мог найти билет в кармане, снова и снова выворачивал содержимое наизнанку. Оля запрыгнула в вагон, машинист пробубнил следующую остановку… и о, чудо – билет наконец-то вынырнул из кармана.

Протиснувшись сквозь толпу, запрыгнул в вагон и начал искать глазами Олю.

– Артём! – она помахала мне рукой и показала на место рядом, приглашая сесть около нее.

Оля прислонилась головой к моему плечу и закрыла глаза. Я тоже попытался уснуть, но в вагоне было душно, словно в парилке. Электричка готова была расплавиться. Решив открыть окно напротив, привстал с сиденья, чуть отодвинув Олю, и встретился глазами с девушкой, заходившей в вагон из тамбура. «Еще одна опоздунья», – посмеялся я про себя и протянул руки к окну. Форточка с легкостью поддалась мне, впустив в вагон свежий морозный воздух.

Девушка остановилась напротив нас и смотрела по сторонам в поисках свободного места. Мне стало неловко перед ней, и я, взглянув на Олю, сделал вид, что не заметил недовольную гримасу на ее лице, – уступил опоздунье место.

Прежде чем сесть, девушка сняла с себя пуховик и поддеву к нему. «Хм, не один я ношу поддевы», – отчего-то обрадовался я. Девушка все больше захватывала мое внимание.

Она постоянно поправляла сбившуюся на бок длинную челку, убирала ее подальше за ухо. Ее жесты были робкими и слегка встревоженными, мне показалось, что она чем—то огорчена.

Усевшись, она достала ноутбук из красивого кожаного рюкзачка и принялась за работу в WORDe. Я отметил, что у нее прекрасные длинные пальцы: один из них украшен небольшим шрамом, а еще один зажат обручальным кольцом. Именно «зажат», такое сравнение показалось мне более подходящим. Девушка никак не выходила из моих мыслей, и я начал рассматривать узор замерзшего стекла, чтобы не думать о ней. Вскоре мы подъехали к конечной станции.

Оля молча вышла из вагона на ледяную платформу, даже не надев шапку и перчатки. Я шел следом, пытаясь не упустить из вида попутчицу в поддеве.

– Пока! – Оля, посмотрела на меня как—то странно и отрешенно, – до вечера!

Я махнул Оле на прощанье ладонью, и тут же забыл о ней, увидев, как недавняя попутчица пробирается к турникетам в город.

Обычно я спускаюсь сразу в метро, но сегодня последовал за незнакомкой по улице.

Догнал ее у здания вокзала, и не придумав ничего лучше, пошел рядом. Наши шаги измеряли расстояние до метро в унисон, словно мы давно и близко знакомы.

Вскоре она заметила меня и улыбнулась.

– Привет! – услышал я свой голос…

2.

Спешка. Бежим. И так каждое утро. Как в комедии с неудачным сценарием актеры вынуждены играть роли клоунов, глупых и рассеянных, бегающих по кругу под музыку из «Бенни Хилла». Кричу, не оборачиваясь:

– Давай немного быстрее, опаздываем же!

Запрыгиваю в вагон, занимаю сразу два свободных места, не теряя надежды поспать в дороге.

Артём появился из тамбура, когда электричка тронулась с места. Стандартно и ожидаемо. После бессонной ночи глаза слипаются, хочется поскорее их закрыть. Артём наконец-то пробирается ко мне, и веки, словно пудовые гири, отпускаются вниз.

И тут же поднимаются вновь.

Артём решил приоткрыть окно, привстал с места. Замечаю, что он переглядывается с милой блондинкой, вошедшей в вагон. «Началось» – словно пчелиное жало вонзается в голову мысль, уголки губ ползут вниз, сердце скручивается в узелок и становится каменным.

«Спокойствие, Оля, только спокойствие», – говорит во мне кто-то голосом уставшего Карлсона… но поздно – Артем уже уступил блондинке место.

Закончив церемонию со снятием модного пуховика с поддевой, блонди достала ноутбук и принялась за работу.

Годы научили меня, что в человеке в первую очередь нужно смотреть не на одежду. На руки. Артемка, кстати, перенял мою привычку. Вот и сейчас я перехватила его взгляд на её руках. Длинные острые пальцы, словно крючки, изогнулись над клавиатурой, цепляя буквы. Шрам на мизинце, выступающие вены, костлявые запястья.

Я посмотрела в ее огромные зеленоватые глаза и отвернулась. Блонди явно не та, за кого себя выдаёт.

Оставшуюся четверть часа мы ехали молча.

Вскоре электричка дернулась в последних конвульсиях и двери раскрылись. Мне хотелось на воздух. Я задыхалась. Забыв про шапку и перчатки, с немой толпой выплеснулась наружу.

Пронизывающий февральский ветер привёл меня в чувства, я снова могла говорить:

– Пока, до вечера! – попрощалась я с Артемом, но он не услышал меня. Его внимание было сосредоточено на блондинке из вагона.

Ничего. Нужно бежать дальше. Я отвернулась, устремившись в метро.

Мне сегодня предстоит изучить ещё десяток рук. Посмотреть в десяток глаз. И лишь одному из пятерых откликнувшихся, я скажу: «Да».

Коллеги называют меня «Сканер», часто просят поделиться секретом моего успеха – ведь я не ошиблась ещё ни разу.

Таких как я единицы, мы сразу чувствуем друг друга. Мы родились «сканерами». Нам достаточно посмотреть другому человеку в глаза или подержать за руку – и в нас, как с флешек в компьютер, загружается информация о нем – вся его сущность…

3.

– Привет! – Надя смотрела на меня из-под очков, – Что случилось?

Видимо мой растрепанный вид говорил сам за себя.

– Все отлично, детка! – подмигнула я ей и закрыла дверь.

Хотя кого я обманываю? Блонди и Артём не выходили из моей головы. Неужели он отправится за ней следом и пригласит на обед? Как бывало уже не раз. И все-таки, больше всего мне не давала покоя та информация, которую я считала из ее глаз. Артем должен знать о ней правду.

Я бежала от них по переходам метро, бежала по лестнице в офис, а теперь забежала в кабинет и должна думать о работе.

Сегодня мой «сканер» определит нового начальника нашего небольшого коллектива.

Агентство у нас специфическое: мы ищем кадры для транспортировки оружия, секретных документов, и прочих особо важных грузов. Наша компания ежегодно выигрывает государственные тендеры, поэтому мы обязаны соблюдать очень жесткие правила к персоналу.

Требования к фельдъегерям, или попросту говоря – военным курьерам, перевозящим груз, как к космонавтам. Три этапа собеседований, анкеты, тесты, запрос рекомендаций, и прочие важные условия способны пройти не все желающие… Но все эти способы ничто по сравнению с моим личным «сканером», встроенным в мои руки и глаза с самого рождения. Именно поэтому мне нравится работать здесь. Здесь я чувствую себя на своем месте. Здесь мои способности направлены в нужное русло. Отбирая надежных сотрудников, я чувствую, что нужна этому миру, мои способности не пропадают даром, а наоборот приносят пользу.

Я налила кофе в кружку, разложила на столе перед собой резюме, пытаясь угадать характер их владельцев по фото. Это было одним из любимых моих занятий – некая медитация и элемент игры: совпадет ли первое впечатление с настоящей сущностью человека?

Первым в дверь постучался невысокий крепыш – ладонями, размером с футбольный мяч. Несоответствие длины рук с ростом делало его похожим на гориллу.

– Добрый день! – голос у мужчины сильный, уверенный, чувствуется стержень.

Что ж, сейчас проверим насколько он прочный.

– Добрый день! – улыбаюсь я, и протягиваю свою крошечную ладонь навстречу двум мячам.

Иван, так звали мужчину, обхватил мою кисть двумя своими, затряс ими в воздухе. Секунда и… Пусто. Ничего. Не срезонировали. От моих ладоней прошёл холодок, коснулся кончика носа, слегка пощекотав его изнутри, перепрыгнул обратно к собеседнику… и интерес к нему тут же угас. Иван обладал низкой энергией, любил алкоголь, покуражиться в казино, красивых доступных женщин, часто предавал и подставлял людей. Внешность оказалась обманчива.

Жаль, что я не умею видеть это по фото. Я на секунду прикрыла глаза, отгоняя от себя всплывающие картинки из жизни Ивана. Мне ни к чему сейчас тратить энергию напрасно, на очереди еще четверо кандидатов.

Попрощавшись с Иваном, я села обратно за стол допить остывший кофе. Перед глазами тут же возникла следующая анкета кандидата. Борис. Похож на Джорджа Клуни. Высокий, темноволосый брюнет, большие смеющиеся глаза. Фото сделано дорогой аппаратурой, костюм элитного бренда, руки в карманах… что-то в нем есть. Обычно такие мужчины называют себя альфа-самцами и любят во всем быть первыми.

Внезапно, без предварительного стука, дверь распахнулась, и из неё, словно материализовавшись с фотографии, появился Борис. Руки он держал в карманах так же, как и на фото, при этом пристально глядел в мои глаза. Его карий взгляд моментально захватил меня в плен. Я почувствовала будто не я, а он сейчас будет меня собеседовать. Его уверенность граничила с дерзостью.

Не моргая, он наблюдал за моей реакцией, видимо знал, какое впечатление производит на женщин.

Не в силах больше продолжать игру в гляделки, я кашлянула и протянула руку:

– Оля.

Ладонь Бориса накрыла мою.

Кабинет превратился в бескрайнее небо, не видно ни земли, ни горизонта. Я лечу вниз, словно прыгаю с парашютом… вот только не помню, как его раскрыть.

4.

«Мила… милая Мила!», – повторял я про себя, глядя в застывший монитор.

Огромные, чуть раскосые, зеленоватые глаза Милы появились передо мной, стоило лишь прикрыть веки. И тут же растворились – возник строгий образ Оли: она укоризненно смотрела на меня, закусив губу.

Я не мог сосредоточиться на работе, уже несколько часов подряд.

Вновь и вновь мысленно прокручивал, словно кинопленку, наше утреннее знакомство с Милой.

Первое что она сказала мне: «Вообще-то, я замужем».

Палец с кольцом, словно острый меч, мелькнул перед моим лицом, защищая свою девичью честь. Тем не менее, это не помешало нам пообщаться и прогуляться до метро. В обмен на ее номер телефона, я обещал не тревожить её по вечерам звонками и сообщениями. Теперь же факт обладания заветным номером не выходил из моих мыслей. Что делать дальше?

Я схватил со стола исписанный лист бумаги, скомкал его и швырнул в стену. Ещё не вечер!

«Проверка связи», – пискнул телефон, сообщение белокурому абоненту было доставлено.

Я отложил его в сторону, встал с кресла, отодвинул жалюзи и начал смотреть, как рабочие разгребают снег во дворе. Февраль почти закончился, но не было даже намека на приближение весны. Ожидание ответа меня утомляло так же, как и нескончаемый снег, лежащий на пути у дворников.

Телефон вновь завибрировал, я пересек кабинет в два шага и схватил его со стола.

Ответила. «Смайлик!».

«Может быть, поужинаем вечером?», – наглею я и замираю в ожидании.

«У меня есть полчаса, после 18», – Мила дарила мне надежду на встречу.

«Это значит – да?», – все еще не верю я своему счастью.

«Да».

Меня переполняли радостные эмоции, словно юного школьника, получившего любовную записку на перемене: хотелось смотреть на нашу переписку бесконечно.

Довольный собой, я сел за стол, придвинул ноутбук ближе, чтобы наконец-то проверить почту. Очередное ежедневное письмо от Оли. Она всегда пишет мне утром, практически в одно и то же время. Механически читаю его. Мои просьбы не писать на рабочую почту, остаются без внимания. Не люблю, когда семейные отношения смешивают с работой. Но Оля верна своим привычкам как никто другой. Ежедневно, один и тот же вопрос в письме.

Мы женаты почти десять лет, неужели она ждёт, что на вопрос как я доехал, я скажу ей что-то новое?

«На метро», – пишу я ей в ответ и удаляю переписку.

Спустя несколько минут раздается звонок телефона. Она. Оля всегда чувствует, что что-то не так. Что я ей скажу? Она все равно узнает.

– Артём, я почти освободилась, встретимся через час у вокзала? – мне показалось, что её голос дрожал.

– Извини, сегодня очень много работы, не жди меня, буду поздно. Ты в порядке? – я проговорил все скороговоркой, боясь, что она разоблачит мою ложь. Хотя ее способности не распространялись на таком большом расстоянии.

– Да. Хорошо.

Она положила трубку, а я ещё долго смотрел на свой мобильный. С экрана мне махала рукой улыбающаяся Оля. Здесь ей восемнадцать, и я люблю её до безумия.

«Пора сменить это фото», – подумал я и вышел из кабинета.

5.

Из офиса я выходила опустошенной. Четверо из пяти кандидатов обладали низкой энергией, значит, забрали часть моей, при «сканировании». Но не это беспокоило моё сердце. Борис.

Его мощная энергетика словно парализовала меня, ввела в состояние транса. Я «падала» в бездну и не могла остановиться до тех пор, пока он не убрал свою руку с моей ладони.

Осторожно спускаясь в метро по ступенькам, я прокручивала снова и снова наш с ним диалог. Борис пугал меня своей загадочностью и самоуверенностью. Словно в легком оцепенении, я проехала до нужной мне станции и направилась в сторону вокзала.

Февраль не хотел сдаваться весне и демонстративно напоминал о себе всеми возможными способами. На улице усилился ветер, и мороз чувствовался острее. Он обдувал мои щеки, нос, хотелось поскорее в электричку: согреться и подумать.

Купив «Капучино» в привокзальном кафе, я направилась к турникетам. Замерзшими пальцами (перчатки я благополучно забыла утром в электричке) приложила билет, но он никак не хотел «считываться» устройством. Так же, как и Борис. С попытки пятой или шестой, мне все-таки удалось попасть на перрон, к электричке.

В вагоне тепло, занимаю место у окна. Мысли тут же подхватывают меня и уносят в мой кабинет, в сегодняшнее утро.

Борис не был «батарейкой», как Артём, не был «низкочастотным», как Иван. Прочесть его мне не удалось: он блокировал доступ. Я оказалась слабее, будто маленькая девочка. Это тревожило меня и притягивало внимание одновременно.

Борис опытный руководитель, сильный логик и стратег, легко располагает к себе, кажется, в нем отсутствуют недостатки. Скорее всего, в понедельник мы увидимся вновь, учредителям он понравился.

Неизвестность пугала. До этого дня мне казалось, что моя жизнь предсказуема и скучна, словно бег по кругу. Люди редко удивляли меня. Конечно, я догадывалась, что мои способности ограничены.

Один раз в год, в апреле, «сканеры» из России приезжают в Москву, чтобы поделиться опытом друг с другом. Я была на таких встречах дважды, и уже слышала истории о людях, способных блокировать нас. Не ожидала, что сегодня убедиться в этом придётся лично.

Меня немного знобило, кофе остывал, согреться не получалось. Я почувствовала за спиной взгляд: сверлящий, настойчивый. Оглядываюсь по сторонам – пассажиры погружены в гаджеты, до меня никому нет дела.

Съежившись, я включила радио на мобильном, надела наушники. Ненавязчивая музыка полилась из динамиков, словно долгожданная гостья. Я немного расслабилась, устремилась взглядом в окно, на пролетающие мимо вечерние фонари.

«…ночной лес, вокруг нет ни души. Я бегу босыми ногами по холодной земле, падаю, поднимаюсь и снова бегу, платье мешает двигаться быстрее. Приподнимаю подол платья, чтобы ускорить бег – вижу, что оно словно из средневековой сказки: такое же мрачное и темное. Неожиданно под ногами хрустит сухая ветка, я спотыкаюсь об нее и падаю на землю. Пытаюсь подняться, но все безрезультатно: руки лишь жалко хватаются за траву и не могут нащупать опору. Совы глухо аукают где—то сверху, в такт моему громко бьющемуся сердцу. Враг уже близко, он передвигается бесшумно, замирает в прыжке, слышно, как оскаливает зубы. Я не вижу его, но чувствую. Хищник совершает прыжок. В полете он замирает на мгновение, и я слышу, как бьется его сердце. Я переворачиваюсь на спину и смотрю прямо в глаза волка. Они карие. Это глаза Бориса…».

От ужаса я проснулась. В кармане куртки вибрировал мобильный, стакан выпал из рук, и кофе чёрным пятном растёкся по вагону электрички.

– Артём, мне страшно, – сухими губами прошептала я в трубку, отвечая на звонок.

6.

Вернувшись домой, я нашёл Олю плачущей в ванной. Взял её на руки, отнес в комнату.

– Что случилось? – я гладил её по волосам, стараясь не касаться рук, – ты мне так и не объяснила по телефону…

– Артём, пожалуйста, принеси одеяло, мне так холодно.

Я усадил её на диван, вытащил одеяло из шкафа. Такой растерянной я видел её дважды. Впервые, когда мы узнали, что Оля не может иметь детей, и сейчас.

– Артём, сегодня был сложный день. Я знаю, что ты хочешь мне сказать. Знаю, что давно пора отпустить тебя и остаться друзьями… если получится. Но, только не с ней.

Оля всхлипывала, утирала не подвластные ей слёзы, и продолжала:

– Эта блонди «низкая», ты будешь страдать. Ваше сегодняшнее свидание должно стать первым и последним. Обещай мне?

От неожиданности я встал с дивана и заходил по комнате. Постарался говорить мягко:

– Оля, я много думал. Ты сама говорила, что губишь меня. Мне тяжело, – я смотрел, как ручей слез превращается в реку, – я живу, как под конвоем, я хочу жить обычной жизнью, обычного человека, я не хочу знать, что будет завтра, не хочу разглядывать людей под микроскопом. Я хочу верить им! Давать им право на ошибку! Я не супермен, я простой смертный! Мне нужна нормальная семья, дети.

Незаметно для себя, я перешёл границы и задел её за живое. Тут же осёкся. Оля уткнулась носом в подушку, закрыла уши руками. Продолжать разговор дальше было бессмысленно.

Я прошёл на кухню, включил чайник. Нам двоим нужно успокоиться. Я достал из холодильника продукты, кое-как соорудил бутерброды и накрыл на стол.

– Оля, иди пить чай.

В комнате послышались шаги, она переодевалась. На мгновение мне показалось, что и не было ничего. Ни встречи с Милой, ни свидания с ней. Была только эта кухня, горячий чай и мы с Олей вдвоем, как и прежде.

Спустя час, мы сидели на кухонном полу, не решаясь заговорить. Мы оба все понимали. И оба боялись что-то менять.

– Знаешь, я сегодня впервые поняла, каково тебе: ничего не знать о человеке и… довериться ему. Словно лишившись зрения, ты идёшь на голос. Веришь ему, не зная, что ждёт впереди: объятия или пропасть. Сегодня я впервые не смогла прочитать человека, у него есть защита, которую мне не под силу взломать.

Её слова удивили меня.

– Такое бывает? Как? Он тоже «сканер»? – я не понял, что произошло. До этого вечера Оля казалась мне «всемогущей», способной просканировать любого.

– Нет… Я не знаю кто он, он гораздо сильнее меня… сложно объяснить это.

Оля встревожено смотрела на меня:

– Артём, ты нужен мне.

Она протянула руку и замерла в ожидании. Понимая, что ей нужна моя энергия, я поднялся с пола и решительно произнес:

– Извини.

Выходя из кухни, я спиной чувствовал, как она все также сидит, вытянув руку… но не мог дать ей свою.

7.

Когда я была маленькой, я любила часами сидеть во дворе нашего дома и наблюдать за птицами. Их щебет казался мне сладкой песней, воркующие голуби зачаровывали меня словно сирены. Жадными глазами смотрела, как они взлетают в небо и растворяются за горизонтом. Мне хотелось стать маленькой дюймовочкой, чтобы добрая ласточка из волшебной сказки унесла меня в прекрасный мир эльфов. Мне хотелось взлететь высоко-высоко в небо, чувствовать ветер, лететь куда пожелаю, стать свободной в своем выборе…

Друзей у меня не было. Придумывать игры приходилось самой, зачастую только в своём воображении. А оно, благодаря книгам, было богатым на фантастические сюжеты.

Я росла и не понимала, почему дети сторонятся меня. Лишь став подростком, поняла, что я другая.

Окружающих пугала моя чувствительность, а я пугалась сама себя. Мои руки, словно проводники, передавали мне информацию об окружающем мире. Мои глаза видели прошлое людей, их боль, счастье, ошибки, страхи, все, что когда-то видели они… Позже я научилась защищать себя от чужой информации, используя линзы. С руками было сложнее. Перчатки лишь на время блокировали контакт.

С Артёмом мы познакомились на море. Мне было восемнадцать лет, я отдыхала от городской суеты, кормила чаек хлебными крошками, и не заметила, как оступилась на камнях, кубарем слетела с небольшого утёса. Артём прогуливался неподалёку со своей компанией. Бросился мне на помощь, поднял, словно пушинку с песка. Осматривая мою порезанную камнем ногу, не переставал приговаривать:

– Летела как птичка, чем ты только думала?

А я и не знала расплакаться мне от боли или от счастья. Такой заботы я не ощущала давно, наверное, с тех самых пор как не стало моих родителей. От его рук исходило столько тепла и света, что мне не хотелось их больше отпускать.

Этим же летом я переехала к Артему в Подмосковье, осенью сыграли свадьбу. Его родители не могли нарадоваться, глядя на нас. Друзья называли нас «неразлучники», мы всегда и везде были вместе. Счастье поселилось в нашем доме и озаряло светом всех, кто в него заходил.

Именно Артём, подарил мне радость жизни, научил принимать себя такой, какая я есть.

Таких как он, сканеры называют «батарейки». Если нет возможности восстановить баланс за счёт природы, сканеры берут энергию у батареек. Не всегда осознанно, зачастую интуитивно.

Я не была исключением. Энергия Артёма нужна была мне как воздух. И он делился ей, не жалея. Потому что любил.

Но два года назад все изменилось. После той самой встречи сканеров в Москве, когда я узнала о последствиях такого «общения».

Сейчас, глядя, как Артем уходил в комнату, я никак не могла подняться с пола. Я больше не имела никакого права останавливать его и просить о помощи.

8.

Март сменил февраль столь же стремительно, как Мила вошла в мою жизнь. Практически ежедневно мы пересекались в электричках, на улице, созванивались по телефону.

Я не мог представить и дня без её лучистого смеха.

Оказалось, она работает рядом с моим офисом. В перерывах мы встречались и обедали в кафе неподалеку. Она рассказывала какие-то забавные истории из путешествий, сопровождая их шутками и своим звонким смехом, а я слушал и привязывался к ней как мальчишка.

Мила сразу предупредила, что мы можем быть только друзьями. Я согласен был стать ей другом, лишь бы и дальше слушать её голосок и смотреть в эти бездонные глаза.

С Олей отношения заходили в тупик. Она замыкалась с каждым днём все больше: уклонялась от разговоров, совместных ужинов, походов к друзьям. Вечерами мы здоровались в коридоре и расходились: она в комнату, а я ночевал на кухне, на стареньком диване. Она решила в апреле подать на развод и съехать из квартиры. Мила помогала мне пережить эти дни, скрашивала мои печальные мысли, зачитывала статьи из журналов и книг по психологии, старалась поддержать советом.

Ещё два года назад я и представить не мог свою жизнь без Оли.

Тогда, после ежегодной встречи со сканерами, она вернулась домой другим человеком. Казалось, мир рухнул. Оля сообщила, что моя энергия убивает в ней женскую сущность, блокирует способность к рождению детей. Запретила касаться её рук, при любых обстоятельствах, как бы она не умоляла меня об этом.

Она узнала от старейшего из общества, что сканеры не должны жить с такими как я. Её заявление долго жгло сердце, рана не могла затянуться. Я же хотел жить как раньше, готов был усыновить ребёнка, но Оля была непреклонна. Она решила, что губит меня и отдалилась. Решила, что без неё, я стану счастливее. Оля постоянно была в поиске – считала своим долгом найти благородную подругу для меня. Я думал, она сошла с ума. Она отталкивала меня от себя, прогоняла прочь. Иногда забывалась, и вновь котенком льнула ко мне. В такие минуты я думал – она возвращается, и мы снова будем жить счастливо. Минуты проходили, но Оля оставалась верна своему решению. Она хотела уйти. Попытки доказать ей, что она не права, и я люблю её, как и прежде, заканчивались слезами, а её решение становилось твёрже.

…Мила говорит, что все что ни делается – к лучшему.

Отпусти, если любишь… и я отпустил…

9.

– Все, увольняюсь, – сообщила Мила, как только мы сели за столик в кафе.

Я смотрел на её покрасневшие глаза, слегка припухшие веки, приоткрытый от обиды рот.

– Не могу больше, Тём, начальница требует каждый раз все больше и больше, я что – лошадь что ли? Делаю что могу, прихожу раньше всех, задерживаюсь… Нет, не могу так.

Мила стала похожа на очаровательную куколку, раздосадованное личико добавляло её внешности милоты и детской наивности. Она смотрела в стоящий перед ней тыквенный суп, то вынимая, то погружая в него ложку, так и не решаясь начать есть.

– А хочешь, ко мне перейти? – спросил я, сам не ожидая этого. – Мне как раз помощница нужна, начнешь с работы секретарши на ресепшене, потом, как разберешься с делами, переведу в помощники руководителя. Как тебе идея?

Мила посмотрела на меня, широко раскрыв свои и без того огромные глаза:

– Ты сейчас серьёзно? Я…я…согласна!

Мила рассмеялась, лицо ее расслабилось, и она вновь стала похожа на прежнюю Милу.

– Так что ж теперь ты будешь моим начальником? – Мила находила эту идею забавной. Она наконец—то наполнила ложку тыквенным супом и с аппетитом съела.

– Не люблю такой официальности. Давай называть друг друга партнёрами? Мы же друзья? – я протянул ей руку в честь скрепления будущих партнерских отношений. Она ловко пожала ее своей, задержав чуть дольше, чем это предполагалось.

Я немного смутился, но тут же продолжил:

– Жду тебя на новом месте пчёлка, как только захочешь. Теперь будешь работать в моём улии! – я засмеялся, но в душе от чего-то становилось трепетно. Я волновался.

– Окей, партнёр! Очень славно! – Мила подмигнула мне, и мы продолжили наш обед, непринужденно переведя беседу к обсуждению фильмов.

Прощаясь, я оставил ей визитку нашего менеджера, сказал, что жду её в любое время в офисе для оформления всех необходимых документов. С радостью и трепетом вернулся в офис. Оставшуюся половину дня я думал о Миле и о нашем с ней разговоре. Надеюсь, что моя спешка и приглашение ко мне на работу ее не отпугнут.

Закончив работу, я решил немного прогуляться пешком до вокзала. Домой возвращаться не хотелось. Настроение впервые за последние две недели было прекрасным, и мне не хотелось его испортить.

Мартовское солнце слепило глаза, гул автомобилей заполнял улицу, и я понял, как давно не гулял вот так просто без цели и спешки.

Подходя к вокзалу, моё внимание привлек огромный автомобиль белого цвета. Марку я не разглядел, но обратил внимание на девушку, выходившую из машины.

Куртка, походка, что за игры? Оля, хлопнула дверью и побежала к турникетам.

10.

Я несколько раз нажала на кнопку вызова. Огонек загорелся, и лифт улиткой пополз вниз.

Казалось, прошла вечность, прежде чем двери раскрылись передо мной. Нажав на седьмой этаж, я запустила руку в сумочку, в поисках пропуска для входа на этаж.

Двери ещё не успели сомкнуться, как их задержала чья-то ладонь, и они вновь раскрылись. Вслед за ладонью появился Борис.

– Доброе утро, Ольга, – сухо и дежурно поздоровался он со мной.

Борис ловко нажал на кнопку седьмого этажа, и мы поехали вверх.

Я поздоровалась с ним кивком головы и продолжила поиск пропуска, чувствуя, как он смотрит на меня все это время.

Мы уже две недели работаем вместе, но я никак не могу привыкнуть к его присутствию. Борис для меня оставался тайной, которая тревожила. В его безупречной внешности было что-то такое, что вызывало во мне отвращение. Я сама не понимала, что именно, но старалась пересекаться с ним в офисе как можно реже. Борис же напротив, старался подружиться со всем коллективом. К каждому сотруднику нашёл тропинку, по которой мог легко проникать в самое сердце. Наверное, я единственная из всех обозначила территорию забором, а путь преградила шлагбаумом. Общение с Борисом давалось мне с трудом, встреча глазами казалась пыткой.

Когда лифт остановился на нужном этаже, на встречу нам с ресепшена вышла встревоженная Надюша.

– Борис Петрович, заказчики уже на месте. Через сколько их к вам пригласить? – быстро проговорила она, переводя взгляд с меня на Бориса и обратно, пытаясь понять почему мы приехали в лифте вместе.

– Отлично, Надя, через пять минут я их жду у себя в кабинете.

Борис, не глядя на меня и Надю, прошёл в кабинет и закрыл за собой дверь.

Уже две недели он один проводит беседы с заказчиками, передавая мне лишь простые проекты.

Сегодня у Бориса встреча с одним из наших постоянных клиентов. Фирма занимается продажей оружия в различные ЧОПы, крупные оружейные магазины и прочие охранные организации России и Казахстана. Им требуется персонал для перевозки товара по городам и даже за границу. Проект крупный, сложный для него требуется тщательный отбор курьеров-фельдъегерей.

Раньше с этой фирмой работала только я. Перевозить столь ценный груз должны лишь проверенные, надёжные люди. За каждого, отобранного мной сотрудника, я могла поручиться, как сама за себя. Сейчас ситуация изменилась, Борис перевел меня на работу по перевозке документов, и я переживала, что без меня он мог допустить ошибку при отборе кандидатов.

Вчера вечером свои опасения я озвучила Павлу, нашему учредителю. Он обещал подумать, но проект мне так и не вернул. Павел знал, что я сканер. С того самого дня как мы работаем вместе – все важные заказы поручал лишь мне.

– Ольга, зайдите, ко мне после обеда, – Борис заглянул в кабинет без стука, от чего я вздрогнула.

– Хорошо, – произнесла я, а в груди, словно синица в клетке, испуганно забилось сердце.

11.

– Проходи.

Борис указал рукой на кресло.

Я осторожно села на край, каждой клеточкой своего организма ощущая опасность.

– Ольга… утром мне позвонил Павел, – Борис делал паузы в словах и смотрел на меня, – он хочет, чтобы на проекте по перевозке оружия в Казахстан работала ты. У тебя большой опыт работы с заказчиком, и людей ты находишь надежных.

На последнем слове, он сделал ударение.

– Что ж. Я видел твоё состояние в последние две недели. Не хотел загружать работой, поэтому взялся за неё один. Не знаю, что у тебя происходит, но выглядишь ты неважно. Если тебе будет тяжело вести проект, ты всегда можешь из него выйти, взять отпуск или уйти на больничный.

Борис ждал мою реакцию. Я молчала.

– Людей требуется больше, чем обычно, поэтому я попросил Надю тебе содействовать в поиске. Надеюсь, ты не против ее помощи?

– У Нади практически нет опыта в подборе, она секретарь. Не думаю, что она сможет помочь.

Меня удивило его решение, но то, что я снова в проекте придало мне уверенности.

– Павел одобрил моё предложение, исходя из твоего самочувствия, он понял, что одной тебе будет тяжело. Ты и Надежда с сегодняшнего дня работаете вместе. Ежедневными отчетами для меня займется Надя. Твоя задача найти людей. Помни, что у нас особо ценный груз.

На этом Борис закончил, и я покинула кабинет.

Конечно, в его словах была доля истины. Не согласиться с ним, я не могла. Эти две недели, я действительно чувствовала себя ужасно. Накопилась усталость, хотелось свернуться в комочек и лежать под тёплым пледом, слушать как Артем рассказывает про новинки в мире дизайна и рекламы… Но это все в прошлом. Сейчас мы учились жить заново, учились жить друг без друга. Нашу десятую весну мы встречали порознь. Я старалась не попадаться ему на глаза, не писала, не звонила… Те редкие встречи в коридоре нашей квартиры, не давали мне уснуть, воспоминания терзали до утра, и, не выспавшись, я бежала на работу. Естественно, что это отражалось на моей продуктивности. Если раньше я могла просканировать пятерых, то сейчас еле справлялась и с одним. Энергии не хватало ни на что. Ее будто выкачивали из меня, и не давали накопиться.

С такими грустными мыслями я выходила из офиса. Ветер раздувал мою куртку, но сил застегнуть её не было. Мне было абсолютно все равно: простыну я или нет.

Я спускалась по лестнице, и не заметила, как поскользнулась. К вечеру оставшийся мартовский снег подмерз, и небольшие участки льда образовались на ступеньках. На моё удивление, сзади меня тут же кто-то подхватил, и поставил на место. По телу пробежала мелкая дрожь, я обернулась и поняла, что моим спасителем оказался Борис.

– Спасибо, – только и смогла пролепетать я, чувствуя, как темнеет в глазах.

– Ты на вокзал? – заботливым голосом спросил он, – садись, я подвезу, на тебе же совсем лица нет…

12.

Сев в машину к Борису, я поняла, что очень замерзла. Мелкая дрожь никак не проходила, и я попросила его включить печку.

– Может горячий кофе? – предложил Борис, – согреешься.

– Нет, нет, спасибо. Мне уже тепло.

Я сидела на пассажирских местах, и видела, как Борис смотрит на меня в зеркало заднего вида. От его взгляда по телу пробегали мурашки, и я вспомнила свой сон… сон в котором Борис был волком. Мне захотелось поскорее выбежать на улицу, лишь бы не находиться с ним наедине.

– Ольга, я знаю, что тебя тревожит, – начал он разговор, как только мы отъехали от офиса, – ты не смогла меня просканировать тогда на собеседовании. Ты боишься неизвестности, и не знаешь, что от меня ожидать. Верно?

Борис снова посмотрел на меня через зеркало, ожидая ответ. У меня словно ком застрял в горле. Я не думала, что он знает про сканеров. Неужели Павел раскрыл меня? Я вновь ощутила себя маленькой девочкой.

– Что ты имеешь ввиду? – я решила потянуть время, чтобы что-нибудь придумать.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, Ольга. Я видел тебя в прошлом году на встрече сканеров. Ты отлично работаешь.

– Борис, я… не понимаю, о чем ты, наверное, ты меня с кем-то путаешь.

Я решила не признаваться ни в чем, сделать вид, что он ошибается.

– Хорошо, видимо ещё не время, – добавил Борис, и больше не произнёс ни слова.

В машине мне становилось душно, от мысли, что меня раскрыли, и вовсе становилось не по себе. Сканеру не принято афишировать свои способности, об этом могут знать лишь самые близкие люди. В любом случае Борис мог слукавить, чтобы проверить меня. Жаль, я не могу его просканировать… Я не знаю, что от него ожидать, не знаю на что он способен.

Машина остановилась, быстро попрощавшись с Борисом, я выскочила из неё и побежала к турникетам. В спасительную электричку.

– Оля! – голос Артёма ворвался громом в мои мысли, я закружилась вокруг в поисках родного человека.

Артём шёл мне на встречу, таким решительным быстрым шагом, что казалось, что он летит.

– Оля, что с тобой? – его глаза пристально вглядывались в моё лицо. Потом Артём стал отдаляться, его силуэт расплывался, он был далеко-далеко, только глаза все также пристально смотрели на меня, я чувствовала, что его голос звучит как-то неестественно, утробно…

Я успела лишь прошептать:

– Артём…

И потеряла сознание…

13.

Сколько же она весит? Лёгкая, словно пушинка. Я поднял Олю на руки, хотел перенести на стоящую рядом скамью, но она тут же пришла в себя.

– Как ты? Я сейчас вызову такси, мы поедем в больницу…, – начал, я, но Оля прервала меня:

– Нет, нет, все хорошо уже, не нужно врача…

Она поднялась со скамьи, я вслед за ней.

– Можем поехать вместе, если хочешь.

Я согласился, и мы не спеша побрели к электричке.

Только сейчас я обратил внимание, насколько она выглядит уставшей, без блеска в глазах, впалые щеки, вместо улыбки – сжатые губы… а когда она ела в последний раз? Где она берет энергию?

Домой мы ехали в тишине, сил на разговоры не было. Оля, надев наушники, смотрела в окно, делала вид, что не обращает на меня внимания. Мне же не давал покоя еще один вопрос: что за машина привезла её на вокзал, кто это был? Из-за него она упала в обморок?

Если у неё кто-то появился, то мне понятна причина её отстранения. Но почему она мне не сказала об этом сразу? Почему избегает меня?

Я начинал злиться на неё, и решил обсудить с ней этот вопрос дома.

Зайдя в квартиру, Оля по привычке прошла в ванную, вымыла руки, и уже намерена была пройти в свою комнату, как я её остановил.

– Нам нужно поговорить. Оля, кто это был. Кто был в машине?

Голос мой переходил на повышенный тон, и я чувствовал, как срываюсь.

– Ты думаешь, я ничего не пойму? Что только ты можешь читать людей? Я же вижу, как ты изменилась. Оля, я отпустил тебя, делай что хочешь, но, пожалуйста, не держи меня за дурака. Ты полюбила другого?

Только высказавшись, я понял, что наговорил ерунды. Я смотрел, как она непонимающе стоит в темноте, не решаясь включить свет. Так и не ответив на мои вопросы, Оля прошла к себе, легла на диван.

Я прошёл следом:

– Прошу ответь, или я решу, что я прав, – казалось, я намеренно решил испортить нам вечер.

– Артём, – голос её срывался, она старалась сдержать слёзы, – она плохо на тебя влияет. Нельзя общаться с «низкими». Она выпьет тебя. Использует. Низкие используют вашу энергию не так как сканеры. Ты меняешься, становишься… как они. Ты перестаешь контролировать себя, свои эмоции. Тебе везде будет мерещиться обман…

– Оля, прекрати нести этот бред, – я оборвал ее на полуслове, не дав договорить до конца. Такую чушь про Милу я слушать не готов.

Я вышел из комнаты. Мне хотелось верить ей. И в то же самое время я не верил ей. Она просто ревнует ее ко мне. Мила не может быть «низкой», она поддерживает меня. Мила мой друг.

Я лёг на диван, готовить ужин расхотелось…

14.

Когда Артем закрыл дверь в комнату, я встала, переоделась и вновь легла на диван. Сегодняшний день обесточил меня. Бессонница не давала уснуть, мысли кружились водоворотом, унося меня в прошлое, затем вновь возвращая к реальности…

Ещё в детстве, я стала замечать, что люди обладают некой энергией. И эта энергия очень различна по своему воздействию на меня и окружающих.

От одних людей я заряжалась, словно от солнышек, чувствовала их тепло, их поток света, казалось, был неиссякаем. Достаточно было пожать им руку или просто поговорить, глядя в глаза, и эта теплота с воздухом попадала в лёгкие, наполняла органы жизнью, сладко растекалась по венам к самому сердцу. Сканеры таких людей называют «батарейки». Они делятся энергией, сами не подозревая об этом. К сожалению, иногда такие светлые души не замечают, как их используют остальные.

К «батарейкам», как на мёд, липнут личности «низкочастотные», не способные сами вырабатывать свет. Они отличаются агрессией, плетут интриги, пытаются добиться превосходства, имеют вредные привычки. В их окружении я чувствую себя скверно. Хочется вымыть руки, отвернуться, уйти, молчать – никак не взаимодействовать с ними.

Уже с детства, интуитивно, я понимала, что такое общение наносит вред. Позже, от сканеров, я узнала, что «низкие» ведут себя так намеренно. Это их подпитка – провоцировать людей на эмоции, неважно какие: светлые или тёмные. Жить без энергии других людей они не способны, т.к. вырабатывать свою они не умеют и не хотят.

Сканеры похожи на «низкочастотных». Мы также нуждаемся в энергии «батареек», но в отличие от «низких», мы можем подпитываться энергией природы. В городе это делать не просто, поэтому чаще при взаимодействии с «батарейками» мы питаемся их энергией, а при общении с «низкими» – энергию теряем и с трудом восстанавливаем.

Артём долго не верил в мою особенность чувствовать людей, считал, что я все выдумываю, предвзято отношусь к ним. Его чистая душа готова была помогать каждому, кто оказывался на его пути.

Он до сих пор верит, что люди в глубине души добры, искренни и бесхитростны.

Я старалась, как могла, беречь его от взаимодействия с «низкими». Батарейки имеют особенность «перезаряжаться». Общаясь или помогая низкочастотным, они перенимают себе их энергию. Их заряд становится отрицательным. Свет уходит, а его место занимает тьма, человек опустошается и… гибнет.

Я должна действовать. Я должна объяснить ему, что блонди не та, кем он её считает. Я не могу бросить его, как корм птицам. Съедят.

Завтра суббота, выходной. Мы все обсудим утром. Он должен понять мои опасения.

Я закрыла глаза и уснула…

15.

«… почему у меня повязка? По спине пробежал холодок, чувство отчаяния охватило меня. Я пытаюсь встать – и падаю. Ноги связаны, руки тоже. Где я? Под повязку просачивается тусклый свет. Дыхание учащается, я понимаю, что ещё немного, и я закричу: моё лицо обнюхивает животное. Оно пахнет псиной, но это не собака. Волк! С ужасом осознаю я и пытаюсь вывернуться от него в сторону. Тут же упираюсь в стену. Повязка слетает с лица. Глаза не могут привыкнуть к свету, ничего не видно, пытаюсь ползти вдоль стены, чувствую, как хищник идёт следом. Цепляет меня лапой… переворачивает на спину. Свет бьёт мне в лицо, но я вижу мужской силуэт. Высокий мужчина. Сердце готово выпрыгнуть, я не чувствую ног и рук, все тело будто парализовано… Мужчина подходит ближе, заслоняя собой свет.

– Ольга, я видел тебя год назад. Ты сканер, – говорит он голосом… Бориса.

От ужаса я кричу и падаю… падаю в пропасть».

Я проснулась в холодном поту, меня знобило. Одеяло лежало на полу, видимо я сбросила его во сне. Ещё не веря, что это всего лишь сон, проверяю тело и растираю конечности. Все на своем месте.

С трудом поднимаюсь. Все тело ноет, словно после побоев, ноги еле передвигаются в нужном направлении. Приложив немало усилий, забираюсь в ванную. Включаю попеременно горячую и холодную воду – мысли обретают ясность.

Борис снился мне уже второй раз. Это не может быть случайностью. Нужно узнать про него у Павла, кто он, откуда. Впервые я хожу по краю пропасти: не знаю о человеке ничего.

Лишь выйдя из ванной, я вспомнила про вчерашний разговор с Артёмом. Нам нужно все обсудить, он должен узнать, кем является блонди. Тогда, в вагоне, я смотрела в её глаза и видела в них ложь. Блонди находила богатых мужчин, влюбляла их в свою внешность, какое—то время жила с ними, пока они её не раскрывали. Она мастерски плела интриги, входила в доверие, умела красиво говорить и подстраиваться под ритм жизни человека. Она называла это «работой». Артем очень доверчив, я должна была ему сразу все рассказать о ней. Только вот… поверил бы он мне?

Я решительно открыла дверь в кухню, готовясь рассказать ему все, что видела в глазах блонди.

Кухня оказалась пуста. Артема в ней не было. Диван аккуратно заправлен, посуда вымыта и убрана на место. На столе в тарелке, прикрытые салфеткой, лежат бутерброды и яичница. Я коснулась рукой чайника: ещё тёплый. Значит, ушёл утром. Но куда?

Я взяла мобильный и набрала номер Артёма. Длинные гудки и тишина.

Что все это значит?

16.

Я набрала номер Артема ещё несколько раз. Абонент не отвечал.

«Привет, уехал по делам. Буду поздно» – завибрировал телефон, пришло сообщение от Артёма.

Я толком не успела расстроиться, как телефон вновь зазвонил в моей руке. На экране высветилось: Кристина.

С Крис мы дружим уже больше двух лет. Она такая же, как и я. С той лишь разницей, что она знала про способности всю свою жизнь. Ей они передались от родителей.

– Алло! Кристина, привет! – я постаралась ответить беззаботным голосом.

– Оля, привет! Слушай, вы сегодня дома? Можно заеду? Ты мне снилась, – Кристина сделала паузу, видимо желая показать, что случилось что-то важное.

– Да, дома, приезжай. Буду рада тебя видеть! – ответила я, стараясь не показать усталость и волнение.

– Выезжаю!

Звонок немного взбодрил меня, я заглянула в холодильник, проверяя наличие продуктов. Убедившись, что гостья будет накормлена, прошла в комнату, села на диван.

За неделю накопилась усталость, остались незавершенными разговоры, и много неясных мелочей, которые меня беспокоили. Артем и блонди, Борис, волк из сна, мое самочувствие… Все прокручивалось в мыслях снова и снова, и не давало покоя. В первую очередь нужно решить вопрос с Артёмом. Роднее и важнее у меня никого нет. Оставалось лишь найти время для разговора с ним.

Не успела я подумать о том, что же решить во вторую очередь, как в дверь раздался звонок. Неужели Кристина так быстро доехала?

– Оля, это я! – за дверью действительно была она.

На всякий случай, я посмотрела и в глазок. Кристина привезла огромный букет и демонстративно выставила его перед собой.

– Олюшка, солнышко, я так рада тебя видеть! Держи, это тебе, какие хорошие новости!

Кристина вручила мне необъятный букет, стянула сапоги и прошла на кухню. И на ходу, даже не глядя на меня, выпалила:

– Я понимаю, что должна была дождаться, когда ты мне сама сообщишь, но, Оля, я так рада за вас с Темой! Помню, как ты расстроилась, когда узнала, что это невозможно, как переживала, – Кристина повернулась ко мне, – Оля, я так рада что у вас будет малыш! Я видела во сне, что ты беременна!

Я не знала, что сказать ей в ответ. Такое уже случалось. Кристине частенько снились сны. Что-то сбывалось, что-то было лишь фантазией. Информационное поле, из которого она брала информацию, иногда давало сбой.

Я протянула ей руку.

– Прочти сама, мне пока больно об этом говорить.

Кристина положила свою ладонь на мою и разрыдалась…

17.

Крис пила чай, изредка вытирая рукой сбегающие из глаз слезинки.

Она просканировала меня и оказалась в самой гуще недавних событий моей жизни.

– Слушай, Оль, ну точно Мата Хари эта блонди. Это же надо так вживаться в роль, чтобы другие думали, что используют её, а на самом деле это она их пользует. Надо Тёму спасать, пока не попался в её лапки.

– Знаю, Кристин… Уже корю себя, что сразу не поговорила с ним. Тянула. Я себя неважно чувствую все эти дни. Ещё и сны эти снятся, давно таких реалистичных не видела.

– Оля, тебе срочно нужно защиту поставить от Бориса. Не к добру он появился у вас. Вот бы мне его попробовать просканировать. Но скорее всего он поставил блок. Интересно, кто он такой? Сканер или …вервольф? Только их мы не можем сканировать как людей.