Читать книгу Синий цветок - Кейт Рина - Страница 3

Следующий день был более спокойный. Несколько нарушений по городу, но ничего серьёзного. Мара пристально наблюдала за подругой, но, не увидев признаков вчерашней депрессии, наконец успокоилась. Деметре и правда стало лучше. Головные боли не возвращались. Вчерашнее казалось глупостью. Хорошо выспавшись на невероятно мягкой кровати Мары, девушка чувствовала себя превосходно. Даже снов вроде не было. «Надо мне тоже такую кровать заказать, как у Мары, – думала Деметра. – Неудобная кровать может быть причиной головной боли и даже стресса».

В конце рабочего дня Мара сказала, что за ней заедет Дэн. Они собрались в кино.

– Хочешь с нами? – спросила она Деметру.

– Конечно, нет, – улыбнулась та. – Зачем я вам там? Мешать только буду. Я сегодня хочу заказать кровать, как у тебя. Очень уж она мягкая и удобная.

– Деметра, ну, может, хотя бы в кино с нами, а потом разойдёмся? Я за тебя волнуюсь. И у тебя сегодня день рождения!

Деметра обняла подругу.

– Мара, милая, ты самая лучшая подруга. Но, правда, не стоит. Мне сегодня гораздо лучше. В кино я совсем не хочу. Праздновать тем более. Я лучше почитаю какую-нибудь лёгкую книгу на мягкой премягкой новой кровати и пораньше лягу спать. А завтра выходной, сходим на пляж, как ты и хотела.

– Отлично, – просияла Мара. – Можно взять с собой Дэна. Пусть про сны что-нибудь расскажет. И отпразднуем твой день рождения, хотя бы немного.

– Вот и договаривались, – улыбнулась Деметра.

После смены Рик задержал Деметру на несколько минут. А Мара упорхнула с Дэном в кино.

– Завтра мы с Лорой тебя ждём, – по-отечески начал Рик. – Твоя тётя, уже очень соскучилась. Ты давно не заходила. Тем более день рождения. Лора хочет приготовить какие-то экзотические напитки, говорит, давно не баловала племянницу. Хочешь и Мару возьми с собой.

– Мы придём, дядя, – ласково ответила Деметра. Было что-то трогательное в отношении её дяди и тёти к ней, особенно когда Рик, такой строгий на работе, так смущённо приглашал её к ним в гости. Они на самом деле очень любили Деметру и каждый раз к её приходу готовились по-особенному. Лора всегда придумывала какие-то невероятные напитки и развлечения. Хотя Деметра и так часто заходила к ним в гости – каждое воскресенье, когда на него выпадал выходной, но после переезда в отдельную квартиру (два года назад), Рик и Лора очень скучали по ней. Они словно никак не могли привыкнуть, что племянница выросла.

– Мы с Марой договорились завтра пойти на пляж с её приятелем… – начала Деметра.

– Вот и отлично, – подхватил Рик. – Бери их всех с собой после пляжа к нам. Веселее будет. Устроим вечеринку.

– Тогда до завтра, – попрощалась девушка и с весёлыми мыслями вышла из полицейского участка.

Погода стояла чудесная: тихая и тёплая. И хотя солнце уже почти скрылось за горизонт, в воздухе ещё чувствовались его золотистые нити. Тёплые краски заката вступали в свои права и окрашивали деревья и здания алыми пятнами, словно художник пробует кисть на палитре.

Последние летние дни радовали жителей города Элус мягким, но уже не таким жарким воздухом. Едва уловимая прохлада уже ощущалась, придавая свежести тому, кто её вдыхал. Деметра подошла к своей машине. Но, прежде чем сесть, она залюбовалась красотой заходящего солнца. Его последние лучи прыгали, словно резвящиеся дети, по крышам домов и макушкам деревьев. На душе было тихо и спокойно. Но тут покой девушки был неожиданно прерван.

– Добрый вечер, офицер. Я Шон. Вы помните меня? Я, простите, до сих пор не знаю, как вас зовут, – голос Шона был как будто такой же мягкий, как уходящие лучи солнца.

– Деметра, – после небольшой паузы, вымолвила девушка. Она повернула голову к нарушителю её покоя. Деметра вдруг захотела проверить, вернётся ли её вчерашнее волнение при виде лица Шона. И оно вернулось, но уже не такое сильное.

– Я очень рад с вами познакомиться, – улыбка Шона была искренней. – Хотите прогуляться?

Деметра посмотрела на свою машину, как на спасательный круг, который, быть может, избавит её от огромной ошибки. «Но, если не рискнуть, потом всю жизнь буду мучиться в догадках, – подумала девушка. – И с каких это пор меня тянет на приключения? Я точно рехнулась».

Видя замешательство девушки, Шон сказал:

– Я не буйный, честное слово.

Деметра рассмеялась, так забавно и по-детски прозвучало его заверение.

Шон тоже улыбнулся:

– Ваша напарница делала мне тест. Дважды. Со мной всё нормально. Я вас не обижу. Я просто не могу перестать о вас думать. Вы снились мне сегодня. Это словно наваждение. Ваше лицо вчера утром… оно не выходит у меня из головы, – последние слова Шон говорил уже взволнованно.

– Хорошо, давайте прогуляемся, – согласилась Деметра.

– Тогда пойдёмте, – обрадовался Шон.

– Сейчас, я только запрограммирую автопилот в машине, чтобы она поехала к моему дому, – ответила Деметра.

Выставив маршрут в машине, девушка подошла к Шону, и они неторопливо пошли по дороге. Несколько минут шли молча, провожая взглядом машину Деметры.

– Деметра… – вдруг сказал Шон, – очень красивое имя. И вы очень красивы…

– Спасибо, – щёки девушки слегка порозовели.

– Кстати, вчера утром, когда я попросил подать денег, – начал неуверенно Шон, – в общем, вы не подумайте, я не попрошайка… Мы с друзьями поспорили. Я проиграл, и они загадали, чтобы я попросил денег у первого встречного. Такие дурацкие мальчишеские шутки. А, вообще, у меня есть работа.

– Значит, вы работаете барменом в кафе? – решила сменить неловкость Деметра. – Напарница мне рассказывала…

– Да. Сколько себя помню, всегда зависал в этой кофейне. Она принадлежала ещё моим родителям. Кстати, может, перейдём на «ты»?

– Давай, – ответила Деметра. Потом неожиданно для себя спросила: – Твои родители умерли? Ох, извини, я не хотела быть бестактной.

– Всё нормально. Мы ведь знакомимся, так сказать. Тем более, это было очень давно. Мои родители погибли в пожаре, как раз в нашем кафе. У них, у обоих появились симптомы вируса Горгоны, когда мама была беременна мной. Они были из последних заразившихся. Постепенно они теряли эмоции. Отец потерял их полностью, когда мне было 10 лет. Мама продержалась ещё три года и тоже потеряла все эмоции окончательно.

– Это ужасно, – тихо сказала Деметра. – И ты рос в таких условиях…

– Да, это было ужасно, – согласился Шон. – Каждый день наблюдать, как родные люди становятся всё больше и больше равнодушными. Это сравни жестокости, только хуже. Их ничего не волнует. Им всё равно. Мои успехи в школе их абсолютно не интересовали. Кафе, которое они очень любили также перестало их волновать. Но только они были не виноваты. Я не мог на них злиться. Поначалу, как все дети, я пытался вызвать их интерес, чем-то завлечь. В итоге, когда в кафе случился пожар (я был в школе), они погибли там. Видимо, пропал даже инстинкт самосохранения, и они не пытались спастись. Я был уверен, что смогу помочь своим родителям. Каждый в детстве считает себя особенным. Только потом понимает, как он ошибался.

– Ты неправ, Шон! – проглотив, подступивший к горлу комок, воскликнула Деметра. – Каждый человек – особенный. Каждый по-своему уникален. Просто нет САМОГО особенного человека… просто потому что все особенные. Звучит сумбурно, но я вижу это именно так.

– Ты очень добрая, Деметра. С тобой легко и спокойно, – Шон взял руку Деметры и поднёс к своим губам. – Давай не будем о грустном. Такой спокойный и тёплый вечер. Расскажи лучше о себе. Твои родители тоже полицейские и ты пошла по их стопам? Или наперекор? Профессия-то опасная.

– Не о грустном опять не получилось, – сказала Деметра и едва уловимая грустная улыбка коснулась её губ. – Мои родители тоже погибли. Только в автокатастрофе. И было это тоже очень давно.

Несколько минут шли молча. Шон нежно дотронулся до руки Деметры.

– Я не знаю, хочешь ли ты это рассказывать, насколько больно тебе это вспоминать… – начал Шон.

– Мне было пять лет, когда это случилось. Так что я мало помню, – ответила тихо Деметра. – Знаю только, что мы ехали к маминому брату, Рику, и его жене. Я потеряла обе руки и левую ногу. Сотрясение мозга и несколько переломов. А родители не выжили. Дядя Рик и его жена Лора забрали меня к себе. Они вырастили меня, как родную дочь. Своих детей у них не может быть. А руки и ноги мне протезировали, так что я наполовину робот, полицейский киборг, – попыталась пошутить девушка.

– Я это почувствовал вчера, когда ты меня арестовывала. Такая силища, – улыбнулся Шон. – Кстати, я не из этих банд. Я только шёл забрать соседского мальчишку. Он вечно бегает к этим бандам, и его родители волнуются. Вот и попросили меня присматривать за ним.

Деметра тоже улыбнулась.

– Но мне очень жаль твоих родителей, – уже серьёзно с нежностью сказал Шон.

– Они не чувствовали боли, – ответила Деметра. – Дядя сказал мне, что всё было быстро. Жалеть можно тех, кто потерял своих родных. Кто вынужден жить дальше без их присутствия в своей жизни. Тех, кто каждый день видит их неминуемую гибель и не в силах что-либо сделать. С тех пор как вирус появился, мы куда-то катимся. Говорят, раньше было по-другому, люди были человечнее, добрее. Такое ощущение, что вирус на всех повлиял. Мир как будто весь лишился эмоций. Во всяком случае сострадания и доброты. Прошло 30 лет с появления вируса, его вроде бы полностью удалось уничтожить, но я всё ещё вижу его отголоски. Всё ещё делят людей и районы по категориям. И к изгоям относятся с ужасным пренебрежением, я бы даже сказала с отвращением.

Вот скажи мне, почему люди в твоём районе продолжают там жить и мириться с тем, что их до сих пор считают изгоями? Я имею в виду тех, у кого нет симптомов. Вы ведь уже не заразны. Президент утверждает, что вируса больше нет.

– Мы, конечно, уже не заразны, как ты выразилась, – улыбнулся Шон, невольно касаясь клейма, – но я видел ещё немало людей с симптомами вируса в моём районе, которые проявлялись не сразу. Одни агрессивны, у других отсутствуют какие-то эмоции. К счастью, не все. Вирус не ушёл бесследно, он оставил свои отпечатки на многих. И их всех решили держать подальше от «нормальных» людей. Да и куда нам переезжать? Мы выросли в своих домах, вокруг друзья, работа. Нас немного притесняют в наших правах, но не сильно. В целом, мы неплохо живём. Я думаю, нужно ещё немного времени, чтобы следы вируса окончательно стёрлись, тогда это разделение закончится.

– Возможно, ты прав. Но это всё равно ужасно, – тихо сказала Деметра, – особенно, меня возмущает, что они ставят на вас клеймо. Это, вообще, недопустимо.

Шон невесело улыбнулся, снова невольно касаясь клейма.

Изгоям (всем, кто хоть как-то был подвержен вирусу или жил рядом с заражёнными или переболевшими) ставили слегка светящееся изображение вируса, которое нельзя было никак убрать, на внутренней стороне запястья левой руки. Шон, как и многие, носил часы, частично прикрывавшие клеймо, но даже если его хорошо закрыть, лёгкое свечение выдавало его наличие. Да и, заходя в любое здание или в транспорт, датчики сразу считывали клеймо и распознавали изгоя. Так их отделили от «здоровых».

Незаметно для себя, они вышли за черту города и подошли к пляжу.

– Как же здесь красиво! – Деметра залюбовалась видом. – Особенно ночью. Мы с подругой завтра договорились погулять здесь. Но завтра будет много людей. А сейчас так тихо и спокойно.

Девушка разулась и погрузила ноги в мокрый песок. Прохладная вода моря ласково омывала её ноги и, казалось, что и душу тоже. Луна отражалась в морской глади, и от этого вода блестела. Было что-то невероятно завораживающее в тихом плеске волн.

Шон тоже разулся, и они вместе с Деметрой пошли босиком по полосе мокрого песка, словно балансируя между сухим берегом и царством воды. Лишь изредка набегали небольшие волны и омывали их ноги, стирая тонкую грань.

– Я рад, что мы здесь, – тихо сказал Шон.

– Я тоже, – ласково ответила Деметра.

– Кстати, ты так и не рассказала, почему выбрала именно эту профессию. Я лично пошёл по стопам родителей. Кафешка перешла мне по наследству. Да и нравится мне это. А ты что же? Тебе нравится твоя профессия?

– Да, – ответила девушка. – Профессия моя мне нравится. Сколько себя помню, всегда хотела быть полицейским. Хотя родители были археологи. Мне археология тоже очень нравится. Рик рассказывал, что в детстве родители всё время брали меня с собой на раскопки. Есть даже фотографии. Только я этого не помню. Возможно, сложись жизнь по-другому, я была бы археологом. Но я увлеклась профессией своего дяди. Рик – полицейский. Он, кстати, мой босс, я работаю в его участке.

– Ого, – засмеялся Шон. – И как это, работать под началом дяди, который, как отец тебе?

– Иногда трудновато. Он, бывает, чересчур много заботы и беспокойства проявляет. Но в целом неплохо. Он хороший человек и отличный полицейский. А вот Лора пришла в ужас от моего решения. Она тоже была археологом, а сейчас работает в музее археологии. Она всё время переживает за мужа, а тут ещё племянница решила пойти по его стопам. Но, повоевав со мной некоторое время, Лора всё же уступила. Настояла только на том, чтобы я работала в участке Рика.

– Чтобы он за тобой присматривал?

– Да, – с улыбкой сказала Деметра. – И чтобы не направлял в самое пекло. Пришлось согласиться.

– Они у тебя замечательные, – сказал Шон. – Тебе повезло.

– Да, это так. А хочешь завтра пойти со мной к ним на ужин? Точнее, можно сначала встретиться здесь, у нас с Марой и её приятелем запланирована на завтра пляжная прогулка. Потом мы приглашены на ужин к Рику и Лоре, – Деметра сама не ожидала от себя такого. Ей приятно было прогуляться с Шоном. Их общение ей тоже нравилось. Но не о чём большем она пока не думала. И тут выдала такое, даже не подумав.

Шон внимательно посмотрел на Деметру.

– Ты уверена? – спросил он серьёзно.

– Почему ты спрашиваешь?

– Я изгой, Деметра!

– Знаешь, мне очень жаль, что ты изгой, – сказала Деметра. – Мне просто жаль, что столько людей подверглись всем этим страданиям. Жаль, что я не могу им помочь и никто не может. Жаль, что ты и тысячи других людей должны жить в постоянном страхе – не проявятся ли симптомы вируса. Жаль, что мир так жесток!

– Ты потрясающая, – воскликнул Шон. – И я с удовольствием хотел бы провести завтрашний день с тобой, твоими друзьями и родственниками.

– Договорились, – улыбнулась Деметра. – А сейчас уже пора идти в сторону моего дома. Путь неблизкий, а время позднее.

И они пошли прочь от пляжа с его чарующими волнами и шуршащим песком.