Читать книгу Игры богов. Право на любовь - Кейт Ринка - Страница 9

Открываю глаза. Медленно прихожу в себя. Теперь цельную. В моем сознании больше нет ни одного пробела. На языке ощущается горечь момента истины. Вспоминаю все до мелочей. Вспоминаю, кто я.

Я – Хранитель Баланса под началом Бога Войны Ареса. У меня за плечами – долгая жизнь, которую не объять пространством и временем. Я нахожусь вне их, как и многие другие – мои братья и сестры, такие же Хранители. Наша задача – охранять границы миров, через которые то и дело кто-то норовит проскочить, нарушая баланс. Да только, кажется, для меня это все в прошлом.

Я вспоминаю Маркуса. И сердце ускоряет ход. И становится тяжело дышать. Он тоже Хранитель. Мы были в одной команде. Всегда друг другу симпатизировали, пока к нам не пришла Афродита, щедрая Богиня Любви. Она подарила нам новое чувство. Втайне от всех, в том числе и от Ареса. Хранителям не дозволено любить – такова его воля. Нам же такой шанс выпал. Мы приняли его, но прокололись.

Я вспоминаю Троя. И внутри закипает страх – за Лою, и злость – на него самого. Когда-то друг и брат – стал нашим врагом. Я помню его глаза, полные лихорадочной зависти.

– Скажи, – спрашивал он у Маркуса. – Каково это?

– Это лучшее, что есть во всей вселенной.

– И ты готов жертвовать собой ради этой… Любви?

– Да. Я готов умереть за один только поцелуй любимой женщины.

– Рейны? – Спрашивает, глядя на меня в объятьях Маркуса.

– Рейны, – отвечает тот с нежностью в голосе, целуя меня в висок.

Тогда, глядя в глаза Троя, я впервые почувствовала тревогу.

Я также помню его обещание – он обещал не раскрывать нас, но не сдержался. Он рассказал обо всем Аресу. И морок Афродиты, под которым мы укрывались, развеялся. От гнева Бога Войны сотрясало весь Олимп. Во многих мирах одновременно прокатилась волна войн. Конечно же, все дошло и до Судеб, на чью милость Арес отдал нас двоих, отверженных. Это было больно. И страшно. Мы хотели бежать, скрыться, затеряться в параллелях. И у нас бы вышло, если бы только Афродита смогла прикрыть. Но у нее не получилось. Она была вынуждена оставить все попытки помочь нам.

Но мы все равно попытались. С Лоей на руках пустились в бега по мирам. Хотели запутать свои следы, по которым Арес направил других Хранителей. И у нас почти получилось. Почти… В последний момент все пошло не так. С Маркусом что-то произошло. Я стала терять его и путаться в маршрутах перемещения. Не иначе, вмешались Судьбы. Отчаянно я пыталась следовать за любимым. Попадая в какой-то мир, понимала, что его здесь нет. Только я и рыдающая вместе со мной Лоя, которую крепко прижимала к своей груди. Но я не сдавалась. Я упорно неслась за Макусом.

И догнала его.

Здесь.

В этом мире.

Но мы тогда так и не встретились.

Последнее, что я помню из доселе забытого – лицо Троя.

Да, этот гад отнял у меня все! Он отнял память, поместив ее в сферу – капсулу для хранения. Это тот самый шарик, который мне отдала божественно красивая женщина в белом – Афродита. Ее щедрость и коварство не знают границ.

Я невольно начинаю хохотать. А как же удачно все сложилось для Троя! Значит, он догнал меня, забрал всю память, а на пустом месте выстроил легенду, угодную ему одному. Признаться, такого коварства я от него не ожидала. Да, он завидовал, но не знала, что настолько жгуче.

Подведу итог. Рационально, хладнокровно, спокойно. В этом мире: я, Маркус, Лоя и Трой. И мы все здесь застряли. Маркус меня не помнит, это очевидно. А Лоя, наша дочь, у Троя, который возомнил себя моим мужем и любовью всей жизни. Здесь меня затошнило, стоило только вспомнить моменты близости. И вообще мое вселенское заблуждение. Все ложь. Все!

Ну, я ему еще устрою!

Так, спокойно.

Нужно дышать.

Мне необходимо поговорить с Афродитой. Но как добиться встречи с богиней? Только звать.

– Слышишь? – Обращаюсь к ней вслух. – Ты нужна мне!

Она услышит, я уверена. Остается только ждать, когда соизволит явиться.

А пока – иду в душ. Я все еще в санчасти. Видно ненадолго вырубилась, раз еще никто не спохватился. То, что я вспоминаю, меняет многое. Меняет все! Но, прежде чем что-то предпринимать, мне нужно во всем разобраться. А главное, – до этого вести себя, как обычно.

***

Не успеваю я напроситься на одну встречу, как уже нарываюсь на другую. В мою комнату заходит охранники сухо бросает:

– На выход.

Я даже не спорю, и мы выходим. В общем зале натыкаюсь на взгляд Мака. Он в одиночестве сидит за столиком, закинув на него ноги, и жует яблоко. Провожает меня цепким стальным взглядом. Странно его здесь видеть. Кажется, этой ночью он выиграл себе свободу. Так что же все еще тут делает? Будто и не собирается уходить. Хотя не могу не признать, что его помощь лишней не была. Так что я даже рада, если по какой-то причине он остается. Надо не забыть его поблагодарить, что я до сих пор так и не сделала.

Наконец, поднимаемся на знакомый этаж. Но здесь, в небольшой смежной комнате, охранник меня останавливает.

– Надень это, – говорит он, тыча пальцем в прямоугольную черную коробку, которая стоит на белом высоком столике.

– Что это?

– Не мое дело.

Ясно, приходится смотреть самой. В коробке оказывается длинное платье гранатового цвета. Красивое. Но я его надевать не собираюсь. Откладываю презент в сторону и шагаю к охраннику.

– Пойдем.

– Ты что-то забыла, – сурово говорит он.

– Мне так не кажется. Если не собираешься рисковать жизнью в стремлении засунуть меня в этот кусок ткани, веди к Маркусу.

Я тороплюсь, и мне не до нарядов. Я хочу скорее увидеть любимого. Понимаю, что он меня не помнит, но помню я, за нас двоих. И чувствую, как безумно соскучилась. Я хочу его видеть! До ломоты в мышцах и пульсации крови в висках, до нехватки кислорода, до начальной стадии паники.

– Веди, – требую от него.

– Сама будешь виновата.

Он уже не настаивает и распахивает передо мной двери. И я забываю, как дышать, а в ногах появляется слабость. Смелая при встрече с любым, даже самым страшным соперником, я боюсь этой встречи с любимым мужчиной. Боюсь не сдержаться и что-то испортить. Боюсь выдать свои эмоции. Боюсь разреветься от счастья. Приходится отводить взгляд, когда захожу внутрь, и быстро брать себя в руки. К счастью, на это есть время, потому что Маркус стоит ко мне спиной. Держа в руке острый и узкий нож, он вонзает его в кусок льда. Откалывает пару маленьких кусочков и бросает в свой стакан с алым напитком. А после ловким движением руки переворачивает клинок между пальцами и втыкает в дощечку, которая лежит рядом на столе. Я узнаю это движение, отчего делаю резкий вдох. Может меня он и не помнит, но вот его руки ничего не забыли.

Наконец, Маркус поворачивается. Опускаю взгляд на стакан в его руках, лишь бы не смотреть в глаза. Лишь бы спрятать эмоции – я это умею, училась, просто нужно время для нового вдоха. Он подходит и останавливается напротив. Одет все также, в черные брюки и белую рубашку, застегнутую не до конца и с закатанными рукавами. Раньше ему редко удавалось носить рубашки, но такой его вид всегда будоражил меня до мурашек. Вот и сейчас я не в состоянии сдержать предательскую дрожь.

– Поздравляю, – говорит он. – Тебе удалось выжить.

– Спасибо.

– Хотел отпраздновать с тобой это событие, а ты не по форме одета. Где платье?

– Мне не обязательно его надевать…

– Обязательно, – отрезает так резко, что я вздрагиваю.

Он просит охранника принести сюда коробку. Тот выполняет поручение, не мешкая, после чего удаляется из комнаты по следующему указу. Я слежу за всем молча. В нашей группе Хранителей Маркус был ведущим, оттого эта властность была ему близка и к лицу. Единственное что – он никогда не был такой надменной и холодной сволочью. Вроде и Маркус, только не совсем мой.

– Надень, – требует он.

Я бы и рада, да что-то во мне сопротивляется. Для своего Маркуса я бы выполнила все, что угодно. Но для этого…

– Извини, но я не твоя кукла, как те блондинки.

– Тебя снова нужно заставлять? Те блондинки с удовольствием тебя разденут и оденут в это платье. Стоит только их попросить…

Я смело вскидываю глаза и смотрю на него в упор. Смело, потому что злюсь, а эта эмоция для него не нова. Что же, если он так хочет… Спокойно отхожу в сторону, поворачиваюсь к нему спиной и начинаю раздеваться. Понимаю, что он знает мое тело даже лучше меня самой, и от этого понимания бросает в жар. А подогревает пристальный взгляд его темных глаз. Остаюсь босой, потому как к этому платью высокие сапоги совсем не подходят.

– Не поможешь застегнуть? – Спрашиваю, прося помочь с длинной молнией на моей спине.

Но он отвечает:

– Нет.

От его холодности пробирает до костей. Она больно ранит, несмотря на то, что осознаю ее причины. Больнее удара ножа или пули. Я прикрываю веки и пытаюсь успокоиться. Он так близко и одновременно так далеко. И это так невыносимо!

Молнию приходится застегивать самой, с чем я удачно справляюсь. Платье длинное, до пола, и красного цвета. Он всегда любил этот цвет.

– Так лучше, – произносит мужчина. – Теперь нет сомнений в том, что мы что-то празднуем. Вина?

– Я не пью.

Он не слушает. Наполняет бокал и подает мне. Я принимаю его и отставляю на стол, который стоит рядом, причем накрытый на две персоны. Маркус провожает мое движение взглядом. После чего подходит вплотную и так, что я почти присаживаюсь на край стола.

– Ты никогда не делаешь то, что тебе говорят, верно?

Он так близко, что я начинаю терять самообладание. Мне хочется к нему прижаться и поцеловать, ощутить кожей родное тепло его тела. И вот сейчас, глядя мне в глаза, он начинает хмуриться. Нет, он не читает мысли, но чувствует эмоции – побочный эффект телекинеза, присущий каждому Хранителю. Правда, я своих способностей сейчас не ощущаю, что странно и заставляет меня нервничать.

Понимая, что поймана с поличным, я решаюсь на отчаянный шаг в надежде, что у него в груди от этого что-то екнет, да и просто потому, что дико этого желаю. Я бросаюсь вперед, к нему. Обнимаю за шею и обхватываю губами губы. Слышу глухой удар и звук всплеска – это Маркус роняет свой стакан. Но больше никакой реакции. Я словно целую скульптуру. Но очень скоро это изваяние оживает. И он отталкивает меня от себя. Выкручивает руку, ломая запястье и заставляя упасть к его ногам. Да так и держит, надменно глядя сверху вниз. Приходится терпеть боль и пресмыкаться. Но в этот раз слезы сдержать не удается. Только этому Маркусу все равно.

– Я очень не люблю, когда ко мне прикасаются, – говорит он. – Тем более таким образом. Это понятно?

– Да, – выдыхаю ему.

Он отпускает. Отходит и садится в пол оборота за стол, закидывая на него ноги. Я обиженно прижимаю к себе сломанную руку. Скоро срастется, но болеть будет еще долго… и где-то в груди.

– А говорила, что не грезишь обо мне по ночам, – пытается задеть с ухмылкой на лице. – Садись, – добавляет таким тяжелым тоном, что у этого слова действительно ощущается вес.

Я смотрю на него и не могу поверить, что это все-таки Маркус. Внешне – один в один, но в остальном – другой человек. Передо мной жестокий и властный тип, когда любимому мною мужчине были чужды эти качества. Он едва ли не сдувал с меня пылинки. И с таким контрастом приходится свыкаться. Но как бы оно ни обстояло сейчас, я была намерена вернуть себе того, кого любила больше жизни и кому родила прекрасную дочь с его темными глазами. Оставалось только узнать, как это сделать.

Я стираю с щеки дорожку слезы. Поднимаюсь с пола и сажусь за стол, напротив него.

– Вина? – Спрашивает в очередной раз, показывая рукой на бокал, который я до этого поставила на стол.

Все-таки беру этот злосчастный бокал и делаю глоток. Вино приятное, с насыщенным букетом вкусов. Как я люблю. Тем временем Маркус нажимает какую-то кнопку на столе, и уже через минуту к нам заходят две официантки. Они расставляют на столе закуску и тут же удаляются.

– Я не голодна, спасибо.

– Попробуй яблоко. Не каждый год удается вырастить именно этот сорт.

Я и не знаю, что делать. Не попробую – ведь заставит. Потому беру из вазы с фруктами яблоко. Подношу ко рту и кусаю. Он пристально смотрит, причем каким-то непонятным взглядом.

– Оно отравлено? – С чего ты взяла?

– Почему сам не ешь?

– Лучше посмотрю, как это делаешь ты.

Мой Маркус тоже всегда любил пищу для глаз, но не до такой степени. А так же яблоки – его любимый фрукт. После меня, конечно. Тут невольно вспоминаю Мака, которого видела перед уходом сюда.

– Почему Мак все еще тут? Он остается?

– Рад слышать, что тебя интересует этот вопрос. Да, он остается.

Любопытно…

– Ты соврал?

– Ты слишком плохого обо мне мнения.

Неужели?..

– Дело совсем не в этом, – продолжает он, – но тебе будет интересно узнать, в чем именно.

Еще любопытнее…

– И в чем же?

– Как и обещал, я подарил ему свободу. Но он оказался так великодушен, что отдал ее… тебе.

Услышав эти слова, я давлюсь кусочком яблока. Начинаю сильно кашлять, так, что на глазах выступают слезы. Маркус встает со своего места, подходит ко мне и хлопает по спине. Надо же – только что сломал мне руку, а тут спасает от удушья.

– Не поняла? – Хрипло спрашиваю, наивно надеясь услышать «ты свободна».

Маркус присаживается на край стола:

– Думаю, ты поняла все верно – он отдал свой выигрыш тебе.

– С чего это?

– Это спросишь у него сама.

– Так я свободна?

– Нет, – отвечает коротко и резко.

– Как это понимать?

– Все просто. Он был волен распоряжаться своей победой так, как пожелает. Он передал ее тебе. А тебе я свободу не обещал и волен в ней отказать.

Вот же!.. Гад! И это я еще слишком плохого о нем мнения?!

Со злостью швыряю недоеденное яблоко на стол. Жаль, что Маркус сидит так близко, иначе запустила бы огрызок в него. Но это, как оказывается, не все новости.

– Тем не менее, его нужно как-то отблагодарить. Ты так не считаешь? – спрашивает он у меня, что настораживает.

– Что ты имеешь ввиду?

– Не отказывай ему, если он о чем-то попросит.

– Например, о чем? – Говорю со злостью в голосе.

– Например, о сексе. В самом деле, Рейна, ты уже большая девочка, чтобы это понимать.

Я теряю дар речи. И вся в изумлении. Он вообще понимает, о чем меня просит? Даже пусть и этот Маркус. Хотя, вижу по глазам, что понимает. И как раз вспоминаю, что позлить меня и Троя для него – милое дело. Пусть ко мне вернулась память, но здешний мир от этого не изменился, и для всех я – все та же Рейна, заключенная и жена владельца «Колизея».

– Я не буду этого делать.

Ох, Боги! Милый, ты даже не представляешь, как сильно об этом пожалеешь. Но как жаль, что я не могу привести ему такой аргумент вслух. Он не поверит ни одному моему слову, а то и вовсе примет за сумасшедшую.

– Я не прошу два раза, ты же знаешь, – говорит он, словно произнося предупреждение.

– Значит, заставишь? – Он кивает. Совершенно спокойно, когда мне хочется его ударить. – Каким образом? Просто интересно.

– Например, Мак может исчезнуть. А насколько я успел заметить, он нужен тебе в Играх. Вовремя приходящий на помощь – настоящий подарок судьбы, не так ли? И поверь мне – он дойдет до конца. Либо, мы можем обойтись без жертв. Даже более того – я могу выполнить одно твое скромное пожелание взамен. Чего ты желаешь сейчас больше всего?

Вот так, сидя перед любимым мужчиной, который меня не помнит, я думаю лишь об одном, и на языке вертится простой ответ: «тебя». В голове быстро возникает мысль – что если попытаться изменить его решение и при этом оказаться с ним? Только с ним. Хитрит он – попытаюсь схитрить и я.

– Хорошо, я согласна. Но при условии, что Мак, если он того захочет, окажется во мне только после тебя.

У Маркуса от удивления взлетают брови. Но в целом он реагирует спокойно, не то, что я, сижу и уже пылаю от одной этой мысли.

– Ты так изголодалась по мужской ласке?

По твоей, милый, только по твоей, – думаю, сверля его взглядом. Но в первую очередь просто надеюсь, что после себя он не отдаст меня другому.

– Я, конечно, польщен, но вынужден отказать.

И снова бьет словами. Но в этот раз я не реву, в этот раз я встаю со стула с ярым желанием его все-таки ударить. За то, что отказал. За то, что отдает другому. И даже не важно, что не осознает, что делает.

– Выбирай другое пожелание.

Он ставит меня в тупик. Упорно вынуждает и гнет под себя. Но чего еще я могу желать так сильно? Это только встречи с нашей дочерью. Вспоминая о ней, задыхаюсь от эмоций. Как я по ней скучала, было не передать словами. Как я мечтала хоть краем глаза увидеть ее, дни и ночи напролет, когда сидела в тюремной камере. Как я смирилась с неизбежным, отрекшись от всех. И вот теперь, когда все резко изменилось, и появилась надежда, я не могу отказаться от такой возможности. Просто не могу. И глядя в глаза Маркуса, я понимаю, что готова ему позволить себя купить, продав даже свое тело.

– Хорошо, – отвечаю ему, не имея другого выбора. – Я согласна на это пойти, если смогу видеться с дочерью. Только она и я.

– Раз в неделю.

– Чаще и на целый день.

– Раз в неделю и максимум двенадцать часов.

Теряюсь, когда понимая, что торгуюсь я, а не он, и уступать готова я, а не он, потому что мое желание мне уже нужнее. И он это знает, и пользуется. Устало опускаюсь на стул. Ведь проигрываю по всем фронтам. Но даже так получаю немало – встречи с самым родным созданием и ангела-хранителя в лице Мака. А это гораздо больше, чем ничего.

Но падать духом еще рано. Теперь у меня возникает другая задача – убедить Мака, что попросить у меня он может все что угодно, кроме секса. Спать с ним я все равно не стану. И эта задача мне не кажется неразрешимой, стоит только вспомнить, с каким холодом он на меня смотрит. И настроение уже начинает подниматься. Остается только дождаться появления Афродиты и узнать у нее, как мне вернуть Маркуса. Моего Маркуса. И что бы она там ни сказала, я сделаю все. Ради него. Ради нас троих.

***

Перед уходом я беру свои вещи. Мысленно прощаюсь с Маркусом и желаю себе удачи. В смежной комнате переодеваюсь в шорты и майку. Странно ли, но охранник в этот момент отворачивает голову в сторону. Наверное потому, чтобы лишний раз не накликать на себя недовольство своего хозяина. Это похвально.

Когда возвращаюсь на этаж игроков, в общем зале уже пусто. Я сразу иду не к себе, а к Маку. Он в своей комнате и тут же открывает дверь. Отходит в сторону, чтобы я могла зайти внутрь, что я и делаю. Передо мной стоит мужчина с обнаженным крепким торсом, на котором красиво прорисовываются все мышцы. Мне бы попросить его надеть футболку, да может не так меня понять. Поэтому, я перехожу сразу к делу:

– Зашла поблагодарить. Не помню, к сожалению, за сколько раз, что, кстати, впечатляет. И знаешь, не стоило тебе отдавать свой выигрыш. Я бы так не поступила.

Он молча смотрит на меня. Понимаю, что ничего не скажет. Но ведь может что-то написать. Я оглядываюсь в поисках его блокнота. Но в этот момент происходит нечто странное. Мак делает ко мне шаг. И тут я чувствую его пальцы в своих волосах. И уже на моих губах пляшет его дыхание.

– Эй! – Восклицаю я, отстраняясь и успевая накрыть его губы ладонью.

А у самой сердце так и колотится от всплеска адреналина, неожиданности и… чего-то еще. Он слишком приятен внешне и умудрился завоевать мое расположение за эту ночь. К тому же, я все-таки женщина, у которой давно никого не было. Но это реакция тела, не души. И это все пустое по сравнению с тем, как я желаю оказаться в объятьях любимого мужчины вместо этих.

– Ты, верно, не так меня понял, – говорю я, поражаясь тем эмоциям, которые вижу в глазах напротив. А вижу я следующее – необъятный лютый голод, вырывающийся из недр серых льдов. Он впечатляет, но помочь с этим я ему ничем не могу. – Я зашла поблагодарить. Словами и только. А также хочу сказать, что ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь в ответ. И только, Мак.

Со звуком разочарования он подается вперед, но лишь затем, чтобы упереться ладонями в стену. Мне было бы удобнее, если бы я не оказалась зажата между ними и этой стеной. Его близость напрягает. Как и то, что я совершенно не знаю, чего от него ожидать в следующий момент. Еще не хватает нам подраться из-за того, что я не хочу давать ему желаемое, то есть – свое тело. Черт же!.. Как же я прокололась, когда решила, что совершенно не интересна этому мужчине. Тут вспоминаю Маркуса и его слова: «Не отказывай ему, если он о чем-то попросит». И понимаю, что Мак-таки просит. И если я откажу, это будет чревато, а так же вряд ли увижу свою дочь.

– Может, я могу сделать для тебя что-то еще? – Невинно спрашиваю. – Давай попробуем договориться, хорошо? Я верю, что мы можем подружиться и без этого, согласись.

Его глаза узко сощуриваются. Меня же уже начинает бесить его невозможность говорить. Если бы он был в состоянии это делать, я бы смогла понять его чуточку лучше. Пока же приходится читать по глазам, которые в данный момент говорят мне только одно: «дико хочу тебя и точка».

– Может, ты мне что-нибудь напишешь? – Прошу уже конкретнее.

Пока говорю, он смотрит на мои губы. У меня складывается такое ощущение, будто я под взглядом питона. Этот зверь опускает глаза ниже, а заодно и руку, которая замирает у моего живота. Его лоб прикасается к моему, и ведь отстраняться уже некуда. Пальцы вздрагивают, когда он решает – дотронуться или нет. И я совершенно не удивляюсь, когда эти пальцы задирают на мне майку, и его ладонь накрывает кожу живота. Это касание заставляет обоих вздрогнуть – его – от эмоций, меня – от него самого. Даже интересно – у него так давно не было женщины или просто именно я так пришлась ему по вкусу?

– Извини, но мне это не нравится, – говорю спокойно, стараясь заставить его отступить самостоятельно.

Он отдергивает руку. И вижу по глазам, что ему как раз не нравятся мои слова. А потом происходит следующее: подхватив под локоть, Мак открывает дверь и вышвыривает меня наружу. Я не падаю благодаря лишь тому, что налетаю на колонну.

Вот это новости! Неужели, обиделся?

Подхожу обратно к двери и заглядываю в окошке. Мак уже на полу, и он отжимается. Мне хорошо видно, как работают тугие мышцы спины, перекатываясь под кожей при каждом подъеме и опускании торса. Лучший способ сбросить напряжение, если нет иного выхода, так это силовые нагрузки. Признаться, мне его даже немного жаль, а себя я чувствую немного стервой. Но все-таки я благодарна ему еще и за то, что он не стал настаивать. А так же понимаю, что теперь остается ждать бури в лице Маркуса, если он узнает – а он узнает – что я не выполнила его просьбу. Но эту проблему буду решать уже тогда, когда она появится.