Читать книгу Дар небес - Кейт Ринка - Страница 5

Он горел. Он полыхал факелом в самом сердце адского пекла, и пекло полыхало внутри него. Едва убрав руки с кожи девушки, Рэмиэль бросился в Ад, где ему было самое место, и где мог свободно спустить с цепи свою сущность – свой внутренний, неудержимый огонь. Его плоть, подаренная ему лишь для наслаждения и разврата, не горела. Она просто невыносимо ныла, и никакое пламя не могло выжечь из него это ощущение всепоглощающей нужды, которая заставила упасть на колени, опустить голову в раскрытые ладони и закричать в унисон с отвергнутыми душами.

Грядут перемены… Как масштабно звучали эти слова, эхом прокатываясь по всем закоулкам Ада. И как остро он сейчас ощутил на себе их смысл. Похоже, перемены пришли и к нему.

Как много веков он не знал такого влечения. Вечность? Или вообще никогда? Эта девушка… одним своим появлением она нарушила весь обыденный ход его существования. Ему не стоило поддаваться такому соблазну. Слишком велик он оказался. Ее чистота манила, ее свет убивал, а ее плоть скручивала его в тугой узел от безумной, безмерной необходимости в ней.

Анжелика… прекрасна, чиста, необычна… идеальна!

Такая невинная и такая готовая дать ему то, в чем он нуждался, без страха и сожаления, прекрасно чувствуя его тьму. Мало того, откликаясь на нее, понимая его природу… это было совсем не то, что он когда-то знал. Это было чем-то большим, слишком огромным, чтобы осознать сразу и привычно среагировать. И это случилось тогда, когда он думал, что уже ничто в мире неспособно его взволновать. И случилось почти так же, как когда-то первый, плотский Грех, который навеки стал его проклятьем, увлек в свои сети, поглощая и не оставляя права для спасения.

Но Рэмиэль не просто возжелал эту девушку, она стала непомерной, сильнейшей потребностью, с первого взгляда, с первого касания, с первого стона в его губы, раскрытые для нее. И каким же невыносимым препятствием оказалась невинность этой девушки. И не только ее Свет, уже давно забытый, такой тягучий, обволакивающий, болезненный, манящий и желанный, был тому причиной. Рэмиэль просто не имел права прикасаться к такому непорочному созданию. И не с него должен был начаться этот ее Грех. Он мог только наслаждаться теми, кто его уже познал, без любви, без чувств, кто был запятнан перед Небом так же, как и он. Таково было условие его сделки, навязанное Дьяволом, словно в насмешку. Он не мог прикасаться к Свету, он мог только наблюдать за ним издалека, но зато свободно купался в пороке, топя в нем как себя, так и то прелестное создание, которое окажется на его пути.

О, Небо! Его проклятье, как никогда прежде, показалось ему сейчас самой настоящей адской мукой. Но он уже слишком давно со всем смирился, и уже давно для него все потеряло смысл. Так стоит ли сейчас поддаваться очередному искушению? Нет…

Пламя побежало по телу Рэмиэля, затухая от пят и собираясь в ладонях, где туго сжавшиеся пальцы оборвали его последний танец.

Нет смысла, нет цели, нет надежды… и остается только на миг закрыть глаза и открыть их с закатом, чтобы вслед за тьмой снова раскинуть крылья над миром порочных и добродетельных душ, где теперь для него отчетливо и ярко светилась лишь одна из них.

***

Уже третий холст полетел в дальний угол. Кусая губы, Лика смотрела на четвертое белое полотно, не решаясь к нему прикасаться. У нее больше не получалось нарисовать своего незнакомца. Почти те черты, почти то лицо, и все же… только почти. Ей нужно отвлечься и отдохнуть. Она слишком спешила и спала всего пять часов, после чего снова села за мольберт. За окном солнце уже опускалось за горизонт, обещая погрузить комнату во мрак, где странным образом в одну ночь перегорели все лампочки, о которых у нее не было времени позаботиться сегодня днем.

Она едва нашла время очистить студию от мусора, не переставая удивляться необычным следам, которые сейчас были хорошо видны даже на потолке. Кажется, те маленькие обезьянки наступили в краску и обтоптали ей всю комнату разноцветными мазками. Это было даже забавно и любопытно, потому что она терялась в догадках, кому бы могли принадлежать эти следы. Лика решила их оставить, как напоминание об этой ночи, которое позволяло ей верить, что все происходящее не было сном.

Сном…

С мечтательной улыбкой Лика закрыла глаза и прикоснулась к своим губам, вспоминая, как к ним дотрагивались нежные пальцы. Она облизнула губы, пытаясь пробудить пережитые ощущения. И от этой попытки по ее телу прокатилась приятная дрожь, отзываясь внизу живота тягучим, ноющим желанием почувствовать все это снова. Лика опустила туда руку, сжимая пальцы так же, как сегодня ночью там сжимались пальцы незнакомца… как вдруг, внезапный и резкий звук грубо прервал ее мечтания. Взвизгнув, Лика свалилась с пуфика, бросая возмущенный взгляд на разрывающийся мобильный, который вибрировал и мигал на том месте, где она только что сидела.

– Да, – ответила она своему менеджеру.

– Лика, милая, ты где?

– Эм… я дома, – честно ответила она, сразу же вспоминая, зачем именно ее об этом спрашивает Бетси.

– Что?! А почему ты еще дома? Я звонила тебе час назад, и ты сказала, что уже почти выходишь.

Лика посмотрела на настенные часы, где на стекле красовались два сине-зеленых следа. Неужели они разговаривали час назад? А ей показалось, что максимум прошло минут пятнадцать. Впрочем, стоило ей зайти в студию, как время для нее замедляло ход.

– Правда?

В трубке послышался вздох:

– Ты рисовала?

– Да, – призналась она. – Прости.

– Нет, не извиняйся, это хорошо, что ты рисовала, но сейчас ты нужна здесь. Может, мне за тобой заехать?

– Ой, нет, не стоит, я уже собираюсь, а ты лучше пока отвлеки мистера Свона, – ответила она, поспешив подняться на ноги, чтобы направиться в ванную комнату.

– И чем же?

– Скажи ему, – мечтательно ответила она, останавливаясь и закрывая глаза, чтобы снова вспомнить черты красивого лица, – что меня задержал самый настоящий и прекрасный Темный Ангел, которому требуется моя помощь.

– Ну да, который вылез из твоей картины, и ты решила вернуть ему Небеса, – усмехнулась Бет. – Конечно, мистер Свон мне обязательно поверит и еще спросит имя твоего Ангела, на которого ты променяло его общество…

Имя…

Как жаль, что она его не знает. И как странно – а почему она подумала о своем незнакомце, как о Темном Ангеле? Он ведь больше похож на Демона, который скитается по миру, соблазняя невинных девушек, как самый порочный Инкуб. Разве что… она решила так из-за его боли, несоизмеримой ни с чем, и которая бывает только у Ангелов. Уж кому как не ей знать об этом.

– Анжелика! – оборвал ее мысли голос Бетси. – Ты тут?

– Да.

– Мистер Свон устроил этот вечер в твою честь. Он очень взволнован твоим отсутствием, и первые гости уже о тебе спрашивают. Лика, милая, ты должна быть здесь, а не там. Давай, я все-таки приеду.

Лика вздохнула и сдалась на милость своего менеджера:

– Ладно, Бет, приезжай.

– Вот и славно, у тебя есть полчаса на то, чтобы собраться, – быстро ответила та, отбивая звонок.

Поправляя на себе халат, Лика поежилась. Она не любила подобные общественные мероприятия, особенно в ее честь, где много людей и слишком много внимания. Если бы не мистер Свон, она бы до сих пор рисовала свои картины для себя и скромного числа зрителей, что ее вполне устраивало. Именно этот мужчина показал ее картины всему миру и предложил продавать их частным лицам. Но и тут Лика мало на что могла пожаловаться, иначе не было бы у нее такой возможности помогать стольким людям, скольким она помогала сейчас, как материально, так и во всех других отношениях.

Еще год назад она жила в северной части Лос-Анджелеса в скромном домике своего дяди, где у нее была одна небольшая комнатушка. Там она спала и там же рисовала, тратя на краски и холсты почти все свои деньги, которые ей присылала блудливая мать.

Мать…

От этого слова щемило сердце. Лика помогала чужим людям, но так и не смогла помочь своей матери. Она просто не знала, где ее искать и как к ней приехать. Та лишь изредка звонила, отсылая ей чеки из разных уголков земного шара. Лика уже почти забыла родные черты, так давно мать оставила ее, объяснив свои мотивы одной фразой:

– Ты делаешь мне больно.

Чем? Как? В пятнадцать лет Лике было еще сложно это понять. Как и то, почему внутри матери постоянно клубилась тьма, если Лика все время пыталась ее стереть. Ответы пришли позднее – мать просто не хотела, чтобы ей помогали.

Дядя же относился к ней со всей добротой, только считал немножко странной. Он восхищался ее талантом, но порой не знал, как реагировать на ее одержимость живописью. Он был глубоко верующим католиком, служил Богу и Церкви, воспитывал ее в строгости, и очень нервничал, когда она рисовала демонических существ. Поэтому, порой старался отвлекать ее и подавлять весь творческий потенциал. Хотя, сам часто смотрел на ее картины с Ангелами, поистине испытывая трепет и восторг. Лика видела это в его глазах. Но именно он привел ее к мистеру Свону, который дал ей свободу для творчества и возможность совершать благие поступки. Так она оказалась в центре событий и города, где жила сейчас в небольшой квартире с отдельной студией, о чем мечтала всю свою сознательную жизнь.

Оставив телефон на тумбочке, Лика вышла на балкон, где с высоты семнадцатого этажа просматривался прекрасный вид на горизонт. Солнце садилось, обещая ей надежду на новую встречу, ставшую теперь самым главным желанием в ее жизни. Она больше не задавала себе безответных вопросов, она просто решила ждать и довериться своему сердцу, как делала это всегда. А сердце подсказывало, что нет ничего важнее того, что происходит с ней сейчас, как и нет никого важнее ее незнакомца, который обязательно к ней вернется. У Лики в этом не было никаких сомнений, ведь он был тем, кого она всегда ждала… и искала, вглядываясь в калейдоскоп лиц и рисуя Ангела за Ангелом, Демона за Демоном…

Лика подошла к перилам балкона и посмотрела вниз. Там искрился и гудел Лос-Анджелес… Город Ангелов… город ее Ангелов.

Ну что ж… мистер Свон слишком много для нее сделал, чтобы она заставляла его волноваться. Поэтому Лика ушла с балкона, закрыла его стеклянные двери и направилась в ванную комнату.

***

Нежась под струями теплой воды и мечтая о своем незнакомце, Лика даже не представляла, что в это время происходит в ее квартире…

…в мастерской завибрировал и заискрился воздух. Потрескивая ало-желтыми искрами, пространство преломилось, и из этого излома выпрыгнули четыре демоненка.

– И где она? – нетерпеливо спросил Бабл.

Восемь пар лап торопливо прошлепали к двери. Взобравшись на Чипа, Флип схватился за ручку и осторожно приоткрыл ее, от усердия вываливая на бок темный язык. Четыре морды просунулись в щель, обшаривая взглядом просторную гостиную.

– Вода шумит, – заметил Буч, смотря в сторону спальни, где находилась ванная комната.

– Все за мной, – сказал Флип, спрыгивая на пол.

И черти дружно посеменили за своим сородичем. Но уловив по дороге знакомый запах, Чип вспомнил, что в прошлый раз тут кое-что недоел. Он остановился и развернулся в сторону холла. Остальная троица подошла к двери ванной. И тут Буч заметил, как его лапы лизнула полоска яркого света, просачивающаяся через щель. Реакция последовала незамедлительно – взвизгнув от страха, Буч прыгнул на Бабла, крепко обнимая задними лапами за торс, а передними – за голову, закрывая тому глаза. Баблу это так не понравилось, что он начал порыкивать, стараясь отлепить от себя Буча.

– Идиот! Отвались от меня… – зашипел демоненок, не замечая, как искажает слова, которые нахватался от людей.

– Тихо вы, мелкие ушлепки, – зашипел на них Флип.

Только любые слова уже были бесполезны. Два чертенка сцепились в драке, покатившись кубарем по полу, сверкая зубами и когтями. Проводив их строгим взглядом, Флип заметил отсутствие Чипа и вытянул шею, пытаясь понять, куда тот делся. Откуда-то доносилось громкое чавканье.

– Опять чего-то жрет… ррр…

Недовольная морда снова повернулась к ванной… и тут резко открылась дверь, впечатывая Флипа в стену…

***

Лика выбежала из ванной. Она так торопилась, что в сумерках сразу не заметила в своей спальне постороннего присутствия, пока под ноги не выкатился странный комок… и этот комок еще рычал… и шевелился!

– А-а-а!

Закричав, она отскочила назад, но обо что-то спотыкнулась и упала попой на пуфик. Комок замер и… нет, ей не показалось… но он начал кричать вместе с ней. О, Боже! Что это? Глаза, уши… рожки? А это что, хвост?

Положив руку на бешено стучащее сердце, Лика всмотрелась в необычных существ. Хотя, самым необычным являлось лишь то, что они были… настоящими, живыми чертенятами, каких она иногда рисовала. И эти чертенята, казалось, были напуганы не меньше нее.

Ох-ох, не может быть…

Но за первым потрясением последовало второе…

– Что вы тут забыли? – услышала она уже ставший знакомым, такой красивый, спокойный голос, из-за которого сердце вновь понеслось вскачь.