Читать книгу На вершине мира - Кейт Уолкер, Кейт Уокер - Страница 3

Дело и правда оказалось гораздо сложнее, чем он думал. Карим нашел забавным, что какая-то девчонка создает ему столько проблем. Самое ужасное заключалось в этом, что он не мог поведать ей всю правду. Не мог открыть истинную причину своего появления на ее пороге. Рассказать о тех проблемах и опасностях, с которыми он решил справиться самостоятельно, а не доверять все Аднану, который хоть и являлся сотрудником службы безопасности, но не подходил для этой миссии. Карим подозревал, что Анкхара ему тайно приплачивает.

Его глаза сузились, когда он оценивающе посмотрел на Клементину, прикидывая, что следует ей рассказать, а что – нет. Что ей известно о шейхе Анкхары и его амбициях, о его мечтах расчистить дорогу к трону Растаана для своей дочери? Карим не сомневался, что если бы за девушкой отправился Аднан, то на обратном пути непременно произошел бы какой-нибудь несчастный случай. Все что угодно, лишь бы свадьба не состоялась.

Клементина не похожа на нежный цветок, она не упала бы в обморок, узнав о рисках, связанных с ее доставкой к жениху. Напротив, она шипела и метала молнии в адрес Карима с того самого момента, как увидела его, словно изящная дикая кошка, которую загнали в угол. А он был достаточно глуп, чтобы принять ее за маленького котенка. Гораздо вероятнее, что она выцарапает ему глаза, чем начнет мурлыкать в ответ на ласки.

Всего на долю секунды Карим представил, как она будет выгибать свою изящную спину под его руками или касаться щекой его шеи. У него перехватило дыхание, кровь закипела, все внутри сжалось от животного голода, который он уже давно не испытывал.

Нет, черт побери! Это совсем не то, что он должен чувствовать по отношению к Клементине. Это последнее, что он должен испытывать к невесте будущего короля Растаана. Это идет вразрез с законами чести и доверия. И поэтому ему следовало отойти от девушки на секунду раньше, когда исключительно инстинктивная реакция – предложить ей воды – превратилась в некий тест на чувственную сдержанность.

Карим больше не мог стоять так близко к ней, ощущать тепло ее тела, видеть, как пульсирует жилка на изящной шее. Когда Клементина двигалась, в воздухе витал еле уловимый аромат. Это было больше, чем Карим мог выдержать. Вдруг он понял, что его желание настолько сильно, что ему становится физически больно. Он еще никогда не хотел женщину так страстно. Но Клементина недоступна. Она предназначена не ему.

Она запретна.

Единственная вещь, которую он может сделать, – увезти ее отсюда, посадить на частный самолет, который доставит невесту в Растаан, к жениху. И как можно скорее.

– Итак, ты собираешься складывать чемоданы? – требовательно поинтересовался Карим осипшим голосом, изо всех сил пытаясь скрыть свое волнение.

Он не смел взглянуть на Клементину, хотя чувствовал, что она ловит его взгляд. Она хотела бросить ему вызов.

Она на самом деле настолько безрассудна, что не задумывается о возможных последствиях промедления и отказывается повиноваться ему из упрямства? И запросто может поставить под угрозу работу стольких людей из эгоистичной прихоти? У нее был шанс если не прикоснуться к свободе, то по крайней мере почувствовать ее дух. Но даже самый породистый скакун становится гораздо лучше, если время от времени его держат на привязи, а наездник крепко сжимает поводья и изредка пришпоривает его. Клементину Саваневски, в ближайшем будущем королеву Растаана, больше нельзя отпускать на волю. А если кому и можно доверить контроль над ней, так это ему. Именно поэтому отец поручил Кариму это задание.

– Ну? – поторопил он Клемми.

– Мои вещи собраны.

Карим был поражен. Он не ожидал, что она сдастся, думал, что она и дальше будет показывать коготки. Откровенно говоря, его даже несколько разочаровало, что Клементина не стала стучать своими прелестными ножками, горделиво вздернув подбородок и презрительно глядя на него изумительными янтарными глазами, полными злости и негодования. Ох, не ожидал он и того, какой трепет вызовет в его сердце победа над ней.

– Раз так, нам по…

– Собраны, но не для того, чтобы уехать с тобой, – оборвала она Карима. – У меня в сумке вещи только на одну ночь.

– Это вряд ли разумно.

Она это и без него знала.

– Следует взять все то, что тебе жалко оставить. Ты сюда не вернешься.

– Да? Тут ты не прав.

Что-то заставило ее миленький мягкий ротик сжаться в прямую линию. Девушка отчаянно замотала головой, и ее волосы разметались по плечам, распространяя легкий цветочный аромат.

– Я ухожу из дома только на одну ночь, а затем вернусь. Тогда и соберу все вещи. Послушай… – Клемми заметила, что он открыл рот, намереваясь отказать ей. – Я могу объяснить.

– Попытайся.

Карим нахмурился, борясь с желанием схватить ее за плечи и, вытащив на улицу, усадить в машину и поскорее увезти. Это однозначно поставило бы галочку около одного из пунктов его задачи: доставить Клементину в Растаан как можно скорее.

Но в то же время сделало бы невыполнимым другой пункт – провернуть это как можно тише, не привлекая внимания общественности. Если бы он ее похитил – а она непременно расценила бы это именно так, ее реакция последовала бы незамедлительно. Клементина устроила бы шоу на публике или, в худшем случае, начала бы паниковать. О тишине можно было бы забыть. Только не с этой девушкой. Если бы она начала просить помощи и звать полицию, даже здесь, в этой богом забытой деревеньке, она очень скоро привлекла бы внимание – не нужное ему внимание, – и все узнали бы, кто они такие и куда едут.

– Ты никуда не уйдешь. Ни на ночь, ни на секунду.

– Но… Пожалуйста…

Клементина, похоже, решила изменить линию поведения – ее тон стал неожиданно мягким и волнующим. Конечно, она надеялась, что этот метод сработает. И что самое забавное, ее нежный голос подействовал на Карима. Как же ему хотелось услышать еще хоть слово из ее уст. Он представил, как этот голосок нашептывает ему что-то в постели, играет с ним, соблазняет его в темноте спальни…

Совсем не это сейчас должно занимать его.

– Тебе никогда не приходилось нарушать клятву?

– Что? – Его брови сдвинулись, моментально сделав лицо непроницаемым. – Но…

– Тогда ты понимаешь, как я себя сейчас чувствую. Я дала слово…

– Кому?

– Гар… Одному человеку, – быстро поправилась Клемми, ужаснувшись тому, что чуть не выболтала свою тайну. – Кому-то, кто очень мне дорог.

Она почти назвала имя. Человеку… Гарри?

– Ничто не имеет значения. – Тон Карима был непреклонным. Его лицо, казалось, было выточено из камня, ни один мускул не дрогнул, чтобы выказать симпатию или понимание. – Ничто не должно иметь значения, кроме твоего обещания Набилу.

– Я знаю об обещании Набилу, и поверь, я его… – Слова застряли у нее в горле, завязались в тугой узел, и Клемми не сразу добавила: – Я его сдержу.

У нее не было выбора. Она не смела рисковать дружественными отношениями двух могущественных королевств.

Начало военных событий… Испорченная репутация ее семьи…

Отец начал вбивать ей это в голову, как только подписал договор. Он считал это ее священной обязанностью. Клемми было около пятнадцати, когда она поняла, что все это значило для него самого. Та роскошь, в которой они жили, была куплена на деньги, вырученные им за продажу дочери.

– Но не прямо сейчас, – попыталась она настоять на своем.

– Тебе исполнится двадцать три года через девять дней. – Даже если бы он постарался, его голос не мог бы звучать более холодно. – Времени больше нет. У тебя была свобода, тебя ненадолго спустили с привязи, но теперь пора вспомнить о своих обязанностях.

– Вспомнить о моих обязанностях?! Ты думаешь, я когда-нибудь о них забывала?

– Тогда у тебя не должно быть вопросов, – отрезал Карим.

Ярость кипела в ней, и она была не в состоянии сдерживать свои эмоции.

– И что значит – спустили с привязи? Как будто я шаловливый щенок.

Карим пожал плечами: мол, ты сама это сказала. Наверное, она и была в его глазах шаловливым непослушным щенком, который слишком долго бегал на воле. Клемми почти видела, как он щелкает пальцами и приказывает: «Ко мне!»

Она еще никому не рассказывала о причине, по которой покинула Маркхазад, пока у нее еще была возможность. Как только она станет королевой, ее жизнь будет ограничена стенами дворца, она будет полностью подчиняться своему мужу и его приказам. Тогда у нее не будет возможности проводить время с маленьким мальчиком, который полностью завладел ее сердцем.

– Ты станешь королевой, – произнес Карим, его тон был осуждающим. – И ты научишься вести себя подобающе.

– В отличие от моей матери, так? – Клемми выплюнула эти слова.

Все в королевстве знали, что ее мать-англичанка сбежала, бросив мужа и дочь. Клемми сморгнула подступающие слезы, вызванные воспоминаниями об одиночестве, которое поглотило ее, когда единственный человек, защищавший девочку от выходок отца, бросил ее. Это были самые страшные годы в жизни Клемми. Только недавно, после смерти бабушки по материнской линии, ей доставили последнее письмо от матери, и Клемми узнала, почему она так поступила. Причиной был поздний и нежданный ребенок, которого она решила спрятать от мужа. Этот секрет Клемми будет хранить, чего бы ей это ни стоило.

Отец мало ценил ее. Ровно на столько, сколько дадут на аукционе невест. Он считал, что у девочки не может быть ни нужд, ни планов на будущее. Что бы он сделал, узнав, что у него есть сын, о котором он всегда грезил? От одной только мысли об этом Клемми передернуло.

– Вот когда стану королевой, тогда и буду вести себя, как королева… Но до тех пор…

Она видела, как темнеет взгляд Карима, чувствовала, как холод охватывает ее. Клемми не рискнула перечить и дальше из боязни выдать хоть что-нибудь касающееся Гарри.

– До тех пор? Больше нет «до тех пор». Начиная с этого момента ты – будущая королева Растаана. И меня прислали сюда, чтобы я доставил тебя на свадьбу и коронацию.

– Но я обещала… И если он…

– Он… – Карим набросился на нее, словно кошка на мышку, в его глазах сверкал охотничий азарт. – Кто он?

Клемми в ярости прикусила нижнюю губу. Как близка она была к тому, чтобы выдать себя! После получаса, проведенного в обществе этого человека, она поняла, что его не так-то просто сбить с толку.

– Н… никто… просто друг. Я его встретила, пока жила в Англии. Скоро у него день рождения, и я обещала, что буду на нем.

Как там говорят? Если уж врешь, то ври близко к правде. Карим так пристально за ней следит, что у нее нет ни единого шанса сбежать. Если только…

– И ты решила отложить поездку? И все планы приема и свадьбы, которые уже намечены, могут полететь в тартарары из-за… вечеринки?

– Но я обещала! Это разобьет его сердце…

– Ты думаешь, я тебе поверю? – Темные глаза Карима стали ледяными. – Ты будущая королева, но это не означает, что я должен верить твоим сказкам.

– Это не сказки. Я должна увидеть… Увидеть… – Клемми поняла, что ее загнали в угол и она чуть все не выболтала.

– Ты должна увидеть? – цинично переспросил Карим. – Что-то, что важнее твоей свадьбы и мирного договора?

Мою семью. Моего маленького брата. Гарри. Слова стучали в голове, а желудок скрутило настолько, что Клемми затошнило, а во рту у нее пересохло. Ужасное сочетание!

Наконец в голове промелькнула новая мысль – озарение. Это могло сработать. Клемми вцепилась в эту идею. Она была в таком отчаянии, что решилась попробовать.

– Кто этот человек? Твой любовник? – допытывался Карим.

Мысль была настолько абсурдна, что Клемми чуть не рассмеялась. Он думает, что она приехала в Англию, чтобы развлекаться с мужчинами? Но возможно, не стоит его разубеждать. Это отвлечет Карима от правды, хотя бы на какое-то время.

– Ладно! Твоя взяла! – Она старалась говорить убедительно. – Похоже, у меня нет выбора. Я соберу вещи. Послушай, почему бы тебе не приготовить кофе? Если нам предстоит дорога, я не отказалась бы от чашечки.

Карим смотрел на нее с подозрением и явно не собирался подходить к кофейнику. Он не пошевелился, даже когда она вышла из кухни и поднялась по лестнице. Ее шаги гулко разносились по дому. Клемми намеренно громко топала в своей крошечной спальне, которая находилась слева от лестничной площадки и, слава богу, не над кухней. Она не сомневалась, что Карим аль-Халифа все еще стоит в полной готовности, как хищник перед добычей, прислушиваясь к звукам наверху. Клемми решила, что одного топота недостаточно, и принялась хлопать дверцами старого шкафа и греметь железными вешалками. Небольшая сумка, которую она собрала, лежала на кровати, готовая и застегнутая. Но Карим ожидает, что она начнет паковать остальные вещи. Он уверен, что она едет с ним. Навсегда. До конца жизни.

Клемми принялась еще яростнее передвигать вешалки, борясь с желанием запустить ими в симпатичную голову Карима.

Карим аль-Халифа… Девушка задумалась. Он сын шейха, друга покойного отца Набила, который и явился инициатором брака. Тогда почему столь важный человек – наследный принц, в конце концов, – отправляется сюда с подобной миссией? Что-то он недоговаривает.

– Клементина!

Раздраженный голос Карима доносился с лестницы. Он определенно заметил, что она притихла. Больше он ждать не станет. Ему и так не терпится уехать.

– Я почти готова. – Клемми надеялась, что ее голос звучит убедительно и не вызывает подозрений. – Через минуту спущусь.

Пора ей убираться. Схватив небольшую сумку и перебросив ее ремень через плечо, она выглянула в полуоткрытое окно и посмотрела вниз. Карим, может быть, сильный и влиятельный человек, но преимущество на ее стороне. В детстве Клемми проводила каникулы здесь, у своей бабушки. Она досконально изучила этот старый дом и все способы улизнуть из него незамеченной. Раньше это веселило девчонку-сорванца и добавляло в ее кровь адреналина. Теперь это был единственный вариант.

На стене дома имелась шпалера, увитая плющом, – достаточно крепкая, чтобы выдержать вес Клемми, несмотря на то что ей уже было не тринадцать. Если повезет, она сможет незаметно спуститься вниз и добраться до машины, прежде чем он поймет, что тишина наверху затянулась.

Но как только Клемми перекинула ногу через подоконник, ее начали терзать мысли. Это не было чем-то личным. Ее побег осложнит политическую ситуацию, и мирное соглашение окажется под угрозой срыва. Если она исчезнет, страшно подумать, к чему это приведет. Последствия ее поступка… Беда, которую она накличет на свою страну… На него…

На небольшом прикроватном столике лежали блокнот и ручка. Схватив их, девушка наспех нацарапала несколько слов, добавив внизу свою подпись.

– Клементина!

Да уж, терпение Карима на исходе.

– Еще секунду! Или ты хочешь сам подняться и упаковать мои вещи?

При мысли о том, что он так и поступит – поднимется в ее комнату, – у Клемми чуть не выскочило сердце. Однако ответ ее успокоил:

– Поторапливайся.

– Хорошо, хорошо, я быстро!

Оставив записку на кровати, где ее невозможно было не заметить, Клемми метнулась к окну. Ее босые ноги неслышно ступали по деревянному полу. Она не рискнула открыть окно до конца, боясь, что рама заскрипит.

Повиснув на подоконнике, девушка без труда нащупала ногами шпалеру – в ее памяти все еще были живы воспоминания о подростковых проделках. Пальцы ног нашли привычные опоры, а руки автоматически вцепились в нужные ветви, и, затаив дыхание, Клемми перенесла вес на плющ. Затем она осторожно ослабила хватку и нащупала выступ пониже. Оказавшись в полуметре от земли, она спрыгнула на гравий и наконец смогла облегченно выдохнуть.

«Так, пока все идет отлично…» – подбодрила себя Клемми.

Ее старенький красный «мини» стоял всего в нескольких метрах. Маленькая машина с облупившейся краской спряталась за огромным зверем – черным внедорожником, который был нахально припаркован прямо у крыльца.

«Машина такая же мощная и претенциозная, как и ее хозяин», – подумала Клемми, открывая дверцу «мини» и забрасывая сумку на заднее сиденье. Не успев толком сесть, она завела машину.

Это был ее последний шанс, так как мотор «мини» заревел, и Карим должен был услышать его. С минуты на минуту он выбежит из дома. Либо сейчас, либо никогда. Она даже не стала застегивать ремень безопасности – успеет по дороге. Клемми сняла машину с ручного тормоза и вдавила в пол педаль газа. Машина понеслась вниз по дороге на бешеной скорости. Краем глаза она заметила, как открылась дверь и в проеме появилась высокая темная фигура. Но у нее не было времени оглядываться. Надо было смотреть на дорогу.

– Я еду к тебе, Гарри!

Гравий вылетал из-под колес, пока Клемми не добралась до шоссе. До свободы.

По крайней мере – на один день.