Читать книгу Жизнь и творчество Чо Мён Хи: Нактонган - Ким Хэ Ран - Страница 11

При японском колониальном правлении писательская деятельность Чо Мён Хи не была полной. Он восхищался новым миром и считал Советский Союз местом для жизни после Октябрьской революции 1917 года. Чо Мён Хи, вероятно, опасаясь оставить свою жену и детей одних на родине, эмигрировал в Россию. Он также беспокоился, что отказался от всех своих корыстных интересов как писателя, пишушего на своем родном языке, несмотря на то, что был лишен своей родины. В то же время начались репрессии против «Пролетарской федерации корейских художников». В августе 1928 года он бежал в Советский Союз, чтобы найти прорыв (или выход) в движении за независимость и литературном творчестве. Чо Мён Хи был первым писателем-беженцем, покинувшим Корею в колониальный период. Жизнь Чо Мён Хи в эмиграции описана в мемуарах его ученицы Екатерины Цой (Чхве Гым Сун) из корейской школы деревни Пуциловка (Юксончо, 육성촌). «Чо Мён Хи был одет в ханбок, когда он пересек границу и оказался на территории Советского Союза. Когда он увидел советских солдат, он радостно побежал, словно ребенок, и сказал им на корейском: «Я кореец». Но они его не поняли», – пишет Екатерина. «Поэтому он говорил по-китайски, по-японски и по-английски, но солдаты не понимали. Из-за этого офицер приказал солдатам отвезти корейца на пограничный пост. Спустя три дня, когда из Владивостока приехал кореец-переводчик, Чо Мён Хи снял чогори, достал оттуда записку и показал ее переводчику. В ней говорилось о том, что «Этот человек – Чо Мён Хи, корейский писатель». Когда переводчик увидел это, то радостно поприветствовал его, отвез во Владивосток и подарил ему новый темно-серый костюм в Международной ассоциации поддержки. Писатель поехал в санаторий недалеко от Владивостока, месяц там лечился, хорошо отдохнул и уехал работать. В санатории он начал писать стихотворение «Растоптанное Корё». Во время отдыха в санатории несколько представителей приехали из Владивостока и приветствовали Чо Мён Хи. Выдержки из мемуаров, приведенные выше, демонстрируют то, как Пхосок (Чо Мён Хи), пересекший границу СССР в ханбоке, сильно любил народ и как велика была его национальная гордость, когда он был писателем, представляющим Корею. Кроме того, содержание «Растоптанного Корё» раскрывает реальность корейцев, униженных гнетом японского империализма. Это проитзведение, написанное за короткий период пребывания в санатории, показывает, как сильно он хотел национальной независимости и освобождения корейского народа. Первое стихотворение в прозе, написанное им после прибытия в Советский Союз, «Растоптанное Корё», которое не могло быть напечатано на его «украденной» родине, вышло более прямолинейным и антияпонским, чем «На весеннем лугу», в котором ребенок теряет мать и ищет ее. Складывается впечатление, что стихотворение «Растоптанное Корё», написанное в советский период жизни писателя, было таким же, как и сборник его рассказов в прозе, в котором Чо Мён Хи реалистично описал страдания корейцев в колониальный период и жестокость японского империализма. Часть стихотворения «Растоптанное Корё» такова:

Растоптанное Корё (1928)

Давно уже невежественная пята японского империализма топчет Корейскую землю.

Всю корейскую землю сковали армией, полицией, законами, тюрьмами.

Сковали накрепко уста, глаза и уши, руки и ноги корейского народа.

Поглощают, сволочи, наши заводы, лавки, шахты, поля, толпами [корейцев] уводят в рабство, высасывают последнюю кровь, угрожая кнутом.

Смотри! Разве в деревнях людей, что потеряли землю, дававшую пропитание, не заставляют то на север бежать, то на юг?

Этот народ не в силах даже самым тяжелым трудом на еду заработать. Разве в городах людей, лишенных крова и пропитания, не гонят то туда, то сюда, словно стадо овец на убой?

И вновь на их головы обрушивается кнут.

За то, что не так смотрели на полицаев, за то, что хозяев просили снизить аренду, за то, что капиталистов просили поднять плату за труд.

За сопротивление японскому империализму! За то, что восстали на борьбу за корейский пролетариат!

На их иссохшие тела, страдающие от голода и жестокости, обрушивается кнут.

Так эти сволочи угнетают наших старших и младших братьев, нет, весь корейский пролетариат.

Корейский пролетариат! Ему достаются лишь голод и смерть. Голод и смерть!

Но мы не отчаиваемся. Потому что верим в свои силы. Потому что верим, что в наших кулаках, которые лишь кожа да кости, сокрыты силы для священной борьбы и сокрушения врага.

И мы верим —Миллиарды разбитых окровавленных рук пролетариата всего мира, твердой поступью перешедшего через долины голода и горы смерти,

Поддержат окрашенное кровью солнце, встающее там, на востоке, твердо верим, что настанет для пролетариата новый, священный день!

Писатель Чо Мён Хи провел свою жизнь в Приморском крае, работая преподавателем корейского языка в общеобразовательной школе в местечке Синхан, вблизи Владивостока. Там же он был задержан и сослан.

Своё первое стихотворение «Растоптанная Корея» (октябрь 1928 г.) он написал после изгнания. Стихотворение быстро распространилось не только на территории Кореи, которая в тот период стремилась к национальной независимости и освобождению, но также получило признание среди корейцев Приморского края. По словам Андрея Кима, внука писателя Чо Мён Хи, многие студенты, учившие и декламировавшие стихотворение «Растоптанная Корея», добровольно вступали в антияпонские отряды ополченцев.

Осенью 1929 года Чо Мён Хи переехал в Пуциловку, корейскую деревню Юксон недалеко от Уссурийска, где продолжил преподавать корейский язык и литературу в начальной и средней школе. Екатерина Михайловна Цой, ученица этой школы и ученица поэта Чо Мён Хи, в своих воспоминаниях писала, что Чо Мён Хи называл холм, находящийся за школой, «Дынгтапбон». Он сочинял детские песенки для учеников начальных классов, а для учеников средней школы писал стихотворения (такие как «Весенняя страна»). Поднимаясь на холм Дынгтапбон и окидывая взглядом Пуциловку, дети зачитывали песни и его произведения.

В 1930 году прошел детский спектакль «Весенняя страна», который с успехом был показан в здании местного клуба. В спектакле рассказывалась история о «цветах, которые не жалеют свой аромат для трудолюбивых пчел и муравьев, но не дают ничего ленивым мухам и комарам». Сценическая постановка традиционной корейской сказки стала новым словом в системе детского образования. Кроме того, в 1932 году Национальное издательство Вондон в Хабаровске и Управление народного образования Пёнгана издали первый том единого учебника для второклассников на корейском языке, написанный Чо Мён Хи в соавторстве с Ли Ином и Ким Ин Сопом.

Чо Мён Хи стал духовным лидером корейцев Приморского края: он участвовал в национально-освободительном движении, движении за независимость Кореи, на своих публичных лекциях рассказывал о захватнических планах Японии. В этот же период Чо Мён Хи встретил Хван Дон Мина. Хван Дон Мин, студент Челябинского трудового училища, приехал в деревню Пуциловка (Юксон) на летние каникулы. Там он подружился с поэтом. Благодаря этой дружбе Чо Мён Хи познакомился с сестрой Хван Дон Мина, Хван Мён хи. Вскоре они поженились.

В 1931 году Чо Мён Хи решил не возвращаться в Корею. У них с Хван Мён Хи родились трое детей: Чо Сон А (дочь – Чо Валентина), Чо Сон Ин (старший сын – Чо Михаил) и Чо Владимир (младший сын). Через 40 дней после рождения Владимира Чо Мён Хи был арестован тайной полицией, в связи с этим младший ребенок не получил корейского имени от своего отца.

Чо Мён Хи тосковал по своей родине. Когда он звал детей: «Чо Сон А», «Чо Сон Ин», – то всегда невольно вспоминал Чосон.

Кроме того, после эмиграции в Приморский край, Чо Мён Хи стал главным редактором «Сонбон» – газеты, издававшейся на корейском языке. В этой газете он публиковал свои стихотворения под псевдонимом «Чосенг조생» (в переводе «Гибискус»). Цветок Гибискуса, символ Кореи, также выражал его тоску по родине.

После свадьбы с Хван Мён Хи (Хван Мария Ивановна) Чо Мён Хи переехал в город Уссурийск. В то время он работал учителем корейского языка и литературы в Уссурийском педагогическом училище и в специальной профессиональной школе. Оба образовательных учреждения считались престижными в Приморском крае. В этот же период он был редактором в газете «Сонбон», в издательстве «Чосон-мал» во Владивостоке.

В 1934 году было основано Первое объединение советских писателей. По рекомендации А. Фадеева Чо Мён Хи стал первым корейцем, вступившим в Советский Союз писателей, и главным редактором сборника «Родина трудящих».

«Родина трудящихся» была опубликована в 1934 году (документ №3B 6—17/9), а «Родная страна трудящихся» (документ №3B 6—4 / 217) в 1937 году. Оба произведения были переведены на русский под общим «Родина трудящихся». «Родина трудящихся» – это собрание литературных и художественных произведений корейцев Дальнего Востока, в него также включены не только работы самого Чо Мён Хи, но и произведения его учеников, таких как Кан Сан Хо, Ким Ки Чхон, Ён Сон Рён, Ли Чон Бэк и Ю Иль Ён.

Чо Мён Хи был не только преподавателем корейского языка, учившим учеников любви к родине, но и национальным лидером, духовной опорой корейцев в Приморском крае. Став членом Союза писателей СССР Чо Мён Хи вместе с семьей переехал в Хабаровск.

По словам дочери Чо Мён Хи, Чо Сон А, А. Фадеев подарил Чо Мён Хи «Дом писателя» в Хабаровске. Там и родился третий ребенок – Чо Владимир.

С 1934 года Чо Мён Хи полностью посвятил себя писательской деятельности, но в 1937 году он был арестован сотрудниками КГБ. Поэт был задержан в доме, принадлежавшем Союзу писателей, в Хабаровске на улице Комсомольской, 52. Написанный во время пребывания в Хабаровске неоконченный роман «Маньчжурский партизан», повествующий о деятельности борцов за независимость Японии, так и не был опубликован.

Публикация сборника корейских литературных произведений «Родина трудящихся» (1934 год) стала возможна благодаря деятельности Чо Мён Хи и владивостокской газете «Сонбонг». Это стало прорывом в истории корейской литературы и дало новый статус корейской диаспоре в России.

Чо Мён Хи был корейским лидером, который выступал против сталинской политики этнического разделения, вынуждавшей малые народы мигрировать в Среднюю Азию.

Писатель был расстрелян 11 мая 1938 года по обвинению в том, что являлся японским шпионом, а его семья была насильно переселена в Среднюю Азию примерно в октябре того же года вместе со многими другими корейцами.