Читать книгу Гоблин. Останься со мной - Ким Ынсук - Страница 5

Приближался Новый год, и на улицах повсюду мерцали разноцветные огоньки. Мрачный Жнец радовался, что может идти по нарядным улицам вместе с Санни.

Санни тоже была рада его видеть, хотя он всегда заставлял ее понервничать: то не отвечал на звонки, то вдруг заявлялся без предупреждения. На этот раз он позвонил ей первым, и это радовало еще больше.

– Удивлена, что вы позвонили первым. К тому же десять раз подряд.

– Я хотел вам кое-что сказать, но задержался на работе.

– Видимо, что-то очень важное?

– Да. Вы спрашивали про религию. Я неверующий.

Ответ прозвучал неожиданно для Санни. Она остановилась и взглянула на Жнеца своими большими сияющими глазами. Его красивое, белое, точно снег, лицо не изменило своего выражения. Санни вспомнила, о чем спрашивала в прошлую встречу, желая побольше узнать о нем. Она заверила, что готовиться к встрече совершенно не обязательно, но вот он перед ней с заготовленным заранее ответом. Непонятно, правда, что в этом вопросе такого, к чему надо было готовиться.

– И для этого вы звонили десять раз?

– Мне не терпелось рассказать вам.

– Какой вы милый! – звонко рассмеялась Санни.

Впервые кто-то назвал его милым, что, конечно, неудивительно при его профессии. Ему понравилось, как это звучит – как комплимент. Он растерянно переспросил:

– Вы говорите, что я милый?

– А вы не знали? Другие девушки вам об этом не говорили?

– У меня не было других…

Санни удивилась, но тут же попросила, чтобы он не вздумал и это «подготавливать». Она в самом деле боялась, что он снова воспримет ее слова буквально. Девушка еще несколько раз переспросила, правильно ли он ее понял, а он кивал, нежно улыбаясь ей в ответ. Таким он показался ей еще милее, отчего она совсем развеселилась.

– А вы, часом, не ловелас? Расскажите о себе, только честно! Я тоже скажу все как есть.

– Что вы хотите спросить?

– Мое настоящее имя совсем короткое. У моих родителей было не так уж много денег, но они заплатили гадалке, чтобы она подобрала мне хорошее имя. Она сказала, что меня непременно надо назвать Ким Сон. Но мне больше нравится имя Санни: с ним я как будто сияю ярче.

Жнец рассеянно посмотрел на Санни. Она сияла ярче всех в мире, притягивая его взгляд. Имя Санни ей прекрасно подходило.

– Меня раньше так раздражало это имя – Ким Сон. От него веет какой-то трагедией из прошлого.

Он хотел сказать, что Ким Сон – тоже красивое имя, но Санни, слегка улыбнувшись, продолжила:

– А какое у вас настоящее имя? Вас ведь не Ким Убин зовут, я знаю. Я не буду смеяться, даже если оно дурацкое и совсем вам не подходит. Расскажете мне?

На этот раз ей действительно хотелось услышать ответ. Жнец бы с радостью сообщил ей свое имя, но, увы, он и сам его не знал. Он задумался, что сказать, как вдруг почувствовал острую боль в груди и схватился за сердце. Даже сияние Санни померкло для него в этот момент. Девушка встревоженно спросила, что случилось, но он не понимал, откуда взялась эта боль, поэтому ответить ему было нечего. Он едва мог дышать и все же успел подумать, что в этой боли было что-то странное, что-то неправильное. Жнец не мог объяснить, что с ним происходит. Он не хотел, чтобы Санни видела его таким, и тем более не хотел применять свои способности на ней, но выбора не было. Он посмотрел ей в глаза:

– Вы меня сегодня не видели. Простите, что не провожаю. Повернитесь ко мне спиной и идите домой.

Эта нарядная улица, украшенная гирляндами, эта девушка, пробормотавшая: «Какой вы милый», ее очаровательная улыбка – все это останется только в его памяти. С тоской на душе он опустился на землю, продолжая держаться за сердце. Повинуясь его приказу, Санни уходила все дальше и дальше.

Вернувшись домой, Мрачный Жнец подошел к столу Гоблина и замер, глядя на свиток. Боль как будто притягивала его к этому портрету.

– Что-то пошло не так. Наверное, все началось с тебя…

Он долго смотрел на рисунок, но по-прежнему не мог ничего вспомнить. В расстроенных чувствах он направился в гостиную, где встретил Ынтхак.

Видимо, она ждала Гоблина: он ушел, не сказав куда. Ынтхак давно хотела кое-что спросить у Мрачного Жнеца и вот наконец решилась. Даже хорошо, что Гоблина нет. У нее было ощущение, что этот вопрос лучше задать именно сейчас.

– Я хотела кое-что спросить…

Ынтхак села напротив Жнеца, и атмосфера в комнате моментально сгустилась. Начать было трудно еще и потому, что она не до конца понимала, что именно ее интересует. Несколько фраз, которые обронил Гоблин, озадачили ее.

– Кое-что кажется мне странным. Вы ведь знаете про меч. Что произойдет, когда я его вытащу? Он все говорит, что уедет куда-то. Но куда?

Он сказал, что уедет очень далеко – должен будет уехать, когда она вытащит меч. Но теперь, когда он признался ей в любви, может, ему не обязательно уезжать? Это Ынтхак и хотела узнать. Мрачный Жнец поднял на нее удивленный взгляд.

Тем, кто сопровождал его в далеких чужих землях, Гоблин установил надгробия, а зимой, когда оказывался в Корее, отдавал дань памяти своим родственникам и тем, кто умер, защищая его. Чужие смерти преследовали его, но у череды смертей было начало: те, кого он любил больше всего, кому он больше всего доверял, умерли в один день.

Он приходил в буддистский храм, расположенный высоко в горах, и зажигал воздушные фонари. В такие дни его всегда сопровождал кто-нибудь из клана Ю. На этот раз была очередь Докхва. Он взглянул на лес, темнеющий в горах, затем на Гоблина, сидевшего в храме с кистью в руке. Тот аккуратно писал чьи-то имена. Лицо его было сосредоточенно.

金善

«Ким Сон», – не отрывая кисти от бумаги, Гоблин начертил имя своей погибшей сестры. Он крепко сжал губы, стараясь не заплакать. Но на глазах все равно выступили слезы.

王黎

«Ван Ё», – в каждую черту, что составляли имя его государя, он вкладывал свой гнев и тоску.

Написав имена тех, кого он любил и кем дорожил, он запустил фонарь в небо. Имена Ким Сон и Ван Ё полетели вверх.

Дорога домой после обряда всегда давалась ему тяжело. Даже через сотни лет клубок чувств в его душе не распутался. Оставшись один, он отгонял от себя тяжелые мысли. Его жизнь была его наказанием, и одиночество, будто трясина, утягивало на дно. Поравнявшись с книжным магазином, он подумал об Ынтхак, которая сегодня наверняка уже проходила этой дорогой, и почувствовал, что у него есть возможность вырваться из трясины. Сегодня, в этот пасмурный вечер, когда он зажигал фонари, не хлынул ливень, и это уже было неплохим знаком.

Ему захотелось поскорее вернуться домой, к Ынтхак. Он зашел в книжный магазин. Все это время он не осознавал своих чувств, а теперь они стали очевидны и он начал сомневаться. Похоже, все было предрешено заранее, еще до того, как он сделал свой выбор. С самой первой их встречи его душа стремилась к Ынтхак, стремилась полюбить ее.

– Ты моя жизнь. И ты моя смерть. Я люблю тебя. Я прошу дозволения у высших сил, чтобы ты не узнала мой секрет. Ни через день. Ни через сто лет.

Гоблин мечтал прожить еще сто лет с ней вместе. Его дневник не был завещанием, он просто отмечал в нем, что прожил еще один день.

С легкой улыбкой он открыл дверь, собираясь выйти, как вдруг позади него послышался стук чьих-то каблуков. Стройные ряды книжных шкафов поднялись в воздух. Шкафы стали перемещаться, повинуясь чей-то воле, книги попадали на пол. Один из них преградил ему путь. Гоблин ринулся в другую сторону, но и там перед ним возник книжный шкаф. Оказавшись в замкнутом пространстве, он слушал, как приближаются шаги.

Пространство между шкафами разделилось пополам, став границей между реальностью и иным миром. В ореоле пронзительно-яркого света к нему вышла Самсин, с длинными черными волосами, одетая очень модно и современно.

– Ты ведь знаешь, кто я?

Она взяла одну из книг, зависших в воздухе, и бросила ее Гоблину. Поймав книгу, он недовольно ответил:

– Если не планируешь покупать книгу, лучше вернуть ее на место. Владелец этой книжной лавки – человек сварливый.

– Нам надо поговорить. Ты не спешишь?

– Можно ближе к делу? У меня сейчас нет настроения разговаривать с божествами.

В глазах Самсин мелькнуло беспокойство.

– Скорее вытащи этот меч. Вытащи меч и уйди в Ничто.

Лицо Гоблина ожесточилось. Нет, все эти боги ему определенно не нравились, они его раздражали.

– Появляешься ни с того ни с сего и просишь умереть. Хоть бы причину назвала…

– Ты уже достаточно пожил, а она – нет. Я была так счастлива, когда благословила ее рождение. Теперь тебе нужно принять решение.

– Какая ирония. Какого решения ты ждешь от меня? Когда я, Ким Син, родился, разве не ты меня благословила? Разве я не твое творение?

Самсин смотрела на него и слушала, как он язвит, и ей стало еще грустнее. Он прожил целых девятьсот тридцать девять лет, но по-прежнему был для нее ребенком. Ким Син – дитя, которое она когда-то благословила.

– Потому я и говорю с тобой. Ты должен сделать это ради Ким Сина, которого я благословила. Это ведь то, чего ты хочешь.

– Чего я хочу?

– Ты хочешь, чтобы она жила. Если ты не уйдешь в Ничто, Ынтхак умрет.

– Чжи Ынтхак умрет, – повторила Самсин. Слова не укладывались у него в голове, он просто поднял голову и смотрел на Самсин. Девушка едва не умерла в прошлый раз. Даже вспоминать об этом было пыткой.

Он ведь только недавно обрел желание жить, жить вместе с Ынтхак. Он не просил многого. Он нес свое наказание уже почти тысячу лет, и неужели ему нельзя хотя бы десятую часть этого времени провести с ней? Увы, даже это ему запрещали. Чтобы жил один, другой должен умереть.

– Она родилась для того, чтобы вытащить этот меч. Нет, это ты наделил ее такой судьбой. Если она не исполнит свое предназначение, в ее существовании не будет смысла. Если она не вытащит меч, то так и будет постоянно сталкиваться со смертью. Это ведь уже началось?

В голове Гоблина пронеслись все те ситуации, когда Ынтхак находилась на грани между жизнью и смертью. Она могла погибнуть в тот день, когда ее похитили коллекторы, а потом этот автобус… Если бы Гоблин не вмешался, Ынтхак была бы мертва.

– Дальше будет хуже. Катастрофы будут случаться все чаще и станут страшнее. Ты ведь едва не убил ее. Собственными руками.

Он оттолкнул ее, когда она пыталась вытащить меч. Он сам подверг ее опасности. Гоблин в смятении молчал, но Самсин была непреклонна: иного выхода нет, она должна предотвратить худший исход.

У Гоблина тряслись руки, глаза покраснели. Он неотрывно смотрел на Самсин. Повисшие в воздухе книги разом упали на пол. Видимо, его жизнь должна быть трагедией от начала и до конца. Самсин исчезла, он остался один, и из глаз его потекли слезы.

«Ты моя жизнь. И ты моя смерть. Я люблю тебя. Я прошу дозволения у высших сил, чтобы ты не узнала мой секрет. Ни через день. Ни через сто лет».

Он молил об этом.

«Когда-нибудь, через сотню лет, в один прекрасный день, надеюсь, я смогу сказать ей, что она моя первая любовь».

Но высшие силы отвергли его. От этого ему стало совсем горько.

Тем временем Ынтхак плакала, сидя напротив Мрачного Жнеца. Она не могла поверить его словам. Не могла поверить, не хотела верить, ни за что, ни за что. Наконец Ынтхак узнала всю правду, и это выбило почву у нее из-под ног. Не подозревая ни о чем, она обещала Гоблину, что вытащит меч, предвкушала этот момент. Теперь ей хотелось провалиться сквозь землю.

– Если я вытащу этот меч, он умрет. Его не станет. Он исчезнет из этого мира навсегда.

Ее предназначение заключалось в том, чтобы быть невестой гоблина, инструментом, который прекратит его бессмертное существование. Она так радовалась своей судьбе, а его судьба вела к небытию. Это было невыносимо, только слезы немного облегчали боль. Каждое слово ножом вонзалось в сердце. Даже когда он сказал, что она не представляет для него никакой практической ценности, было не так больно. Сейчас она ненавидела всем сердцем. Ненавидела его, Ким Сина.

Поблагодарив Жнеца за то, что он все ей рассказал, она быстро попрощалась, ушла к себе и решительно достала свою большую сумку. Слезы не останавливались, застилая ей глаза. Она вытерла их тыльной стороной ладони и, крепко стиснув зубы, заставила себя успокоиться. Нужно прийти в себя, собрать вещи и уходить отсюда. Как можно дальше от Гоблина. Раньше она специально зажигала свечи, чтобы быть к нему ближе, а теперь, желая уйти от своей судьбы, которая так тесно переплеталась с судьбой Гоблина, торопливо запихивала в сумку школьную форму, одежду, книги и другие вещи, которые ей понадобятся. Даже звук застегивающейся молнии причинял боль.

– Похоже, и здесь я не буду дома. Видно, не судьба мне найти свой дом.

Глаза снова наполнились слезами, и Ынтхак задержала дыхание. Всю свою жизнь она была одна. Лишь несколько месяцев провела она в этом доме, но в конечном счете для нее ничего не изменилось. Она просто привыкнет к одиночеству снова, вот и все.

Ей хотелось так думать, но, когда она шла к Санни, собираясь уволиться, на глаза снова нахлынули слезы. Погода стояла мрачная. Небо затягивало огромными тучами, и казалось, вот-вот пойдет дождь.

Когда Ынтхак пришла к ней в этот хмурый, угрюмый вечер и ни с того ни с сего заявила, что хочет уволиться, Санни, конечно, страшно огорчилась. Она восхищалась Ынтхак, которая даже в самые тяжелые времена оставалась решительной и сильной. С девочкой то и дело что-то приключалось. Санни забеспокоилась: что произошло на этот раз, отчего она такая заплаканная? Окинув девушку взглядом и оценив ее растрепанный вид, Санни тихо прицокнула языком. Она злилась на все то, что причиняет Ынтхак столько бед.

– Что, проблемы с мужчиной? Рассталась с ним?

– Сейчас – да. Но как вы узнали?

Большая сумка с вещами, глаза, опухшие от слез, телефон звонит, но она не берет трубку… Догадаться было нетрудно. Должно быть, это тот мужчина, за которого девочка внезапно собралась замуж. Санни собрала все, какие нашлись, деньги и вручила Ынтхак, назвав это выходным пособием.

– Чтобы ты не ходила голодной.

– Спасибо. Когда все уладится, я вас навещу.

Ынтхак была ей так благодарна, что у нее снова покраснели глаза. На самом деле ей не хотелось оставаться одной. К одиночеству никак не получалось привыкнуть. Но иного выхода не было, нужно было уходить. Она ненавидела человека, который заставил ее покинуть этот уютный мир, появившийся у нее совсем недавно. А, точно, он ведь даже не человек. Она ненавидела Гоблина, печального и прекрасного, из-за которого ей пришлось все бросить.

– Нет уж. Не давай мне обещаний, просто иди. А то я ведь тебя ждать буду.

Санни отвернулась, завязывая фартук. Ожиданием она была сыта по горло.

Попрощавшись с Санни, Ынтхак пошла бродить по улицам: ей больше некуда было идти. Она торопилась покинуть дом Гоблина как можно быстрее, но теперь не знала, что делать дальше. Ночь стояла холодная, у нее мерз нос. Сумка оттягивала плечи, а с каждым шагом в голове звучал низкий голос Гоблина: «Все то время, что я провел с тобой, было прекрасно». Из тяжелой тучи полился дождь. Теперь Ынтхак еще и промокнет насквозь.