Годы риса и соли

Оглавление

Ким Стэнли Робинсон. Годы риса и соли

Книга первая. Познавший пустоту

1

2

3

4

5

6

7

8

Книга вторая. Хадж в сердце

1. Кукушка в деревне

2. Снова в бардо

3. Милость тигра

4. Акбар

5. Дорога в Мекку

6. Аль-Андалус

7. Караван дураков

8. Барака

9. Новая встреча в бардо

Книга третья. Океанские континенты

Книга четвёртая. Алхимик

Трансмутация

Милость хана

Последствия наказания

Аристотель ошибался

Бутылка без джинна

Хан заглядывает в пустоту

В ночи и на свету

Вмешательство медресе

Ларец мудрых мыслей

Конец алхимии

Скорость света

Испытания полёта

Подарки для хана

Сокровища в небе

Кто здесь посторонний

Зловредный воздух

Любовь, огромная, как мир

Богиня и закон

Неприятности с теориями, неприменимыми на практике

Новый металл, новая династия, новая вера

Дракон вгрызается в мир

Божественное оружие

Всё это было

Снова в бардо

Книга пятая. Уток и основа

Книга шестая. Вдова Кан

1. Дело об украденных душах

2. Воспоминание

3. Набегающие волны

4. Загробная жизнь

Книга седьмая. Эпоха великого прогресса

1. Падение Константинии

2. Траванкор

3. Золотая гора

4. Чёрные тучи

Книга восьмая. Война асур

Книга девятая. Нсара

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

Книга десятая. Первые годы

1. Всегда Китай

2. Эта квадратная сажень

3. Творя бирманскую историю

4. Красное яйцо

Отрывок из книги

N.B. Исламский и китайский календари – лунные. Христианский и буддийский – солнечные.

Теперь она приняла облик низкорослого монгола по имени Болд Бардаш, всадника в армии Хромого Тимура. Отцом Болда был тибетский торговец солью, а матерью – монгольская корчемница и шаманка, и вышло так, что наш герой начал своё странствие ещё до появления на свет, да так и продолжал скитаться из конца в край да с края в конец, с гор да на реки, из пустынь да в степи, испещряя своими следами средоточие мира. Наш рассказ застанет его уже стариком: с квадратным лицом, кривым носом, седыми косичками и четырьмя колючками на подбородке вместо бороды. Болд знал, это будет последний поход Тимура, и гадал, что ожидает его самого.

.....

Ресторан процветал, и И-Ли уговорила Сэня расширить помещение. В стенах прорезали окна и вставили в них квадратные решётки, под которыми крепилась промасленная бумага, пропускавшая солнечный свет, ослепительно яркий или сияюще мягкий – в зависимости от часа и погоды. Она убрала всю фасадную стену, открыв из ресторана вид на набережную у озера, и вымостила нижний этаж глазурованным кирпичом. Летом она жгла горшочки с травами, борясь с комарами, от которых не было спасения. Она установила несколько настенных алтарей, посвящённых различным божествам: духам места, духам животных, демонам, голодным призракам и даже, по скромной просьбе Болда, один из алтарей посвятила Небесной Супруге Тяньфэй, хотя и подозревала, что это было всего лишь ещё одно прозвище Тары, которую и так очень почитали во всех уголках этого дома. Если Тара разозлится, сказала она, это будет на совести Болда.

Однажды она вернулась домой и стала рассказывать о людях, которые умерли и вскоре вернулись к жизни: вероятно, из-за халатности небесных писцов, записавших неправильные имена. Болд улыбнулся: китайцы считали, что мёртвые подчиняются такой же сложной бюрократической системе, какую они создали здесь, на земле.

.....