Читать книгу Глубокоуважаемый микроб (сборник) - Кир Булычев - Страница 4

Космический корабль набрал скорость. Земля скрылась из глаз, и Солнце превратилось в незначительную желтую звезду. За иллюминатором клубились туманности. Удалов отошел от окна и похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли документы. Посланец поставил корабль на автопилот и обратился к Удалову:

– Повезло. Успели.

– А что? – спросил Удалов.

– Могли задержать. Что-то твоя, Удалов, скромная персона вызывает повышенный интерес в определенных кругах.

– Вот это лишнее, – сказал Удалов. – Я к вам на СОС не напрашивался, лечу из чувства долга. В любой момент согласен вернуться. Тем более что на Земле миллионы более достойных.

– Может быть, – согласился посланец, – достойных миллионы, а Удалов один.

– Ну что ж, – не стал спорить Удалов, – будем считать, что мне повезло. Увижу новых братьев по разуму.

– Садись, перекуси, – уклончиво ответил посланец. – На Альдебаране буфет паршивый.

Они пообедали и начали торможение перед Альдебараном.

Любознательный Удалов был потрясен зрелищем космопорта на Альдебаране. В громадных залах гуляли, сидели, отдыхали, парили, висели вниз головами, спорили, ожидали, стояли в очередях за билетами, питались в буфете десятки тысяч альдебаранцев, сирианцев, дескасийцев, тори-тори, прулей, кофкриавфеев, 45/67-цев, молчаливых испужников, вегиан, плетчиков, моссадеров, антропоидных локов, порников, апрет-тт-воинейцев и многих других, имен которых Удалов не запомнил. И ни одного обитателя Солнечной системы.

Посланец быстро провел обалдевшего от разнообразия разумной жизни Удалова сквозь толпу, протолкнул его в узкую дверь с непонятной надписью и сказал:

– Жди здесь. Рекомендую не покидать помещения. Иначе пеняй на себя. А я билеты закомпостирую.

Посланец удалился, а Корнелий Иванович осмотрел помещение. По здешним меркам оно было невелико, от изящного фонтана распространялся мускусный аромат, вокруг стояли мягкие кресла. Большинство кресел пустовало. В остальных скучали существа в странных одеждах.

Удалов прошел к свободному креслу и сел. Он старался вести себя так, словно космические путешествия ему не в диковинку. В общем, это так и было, хотя Удалов уже три года не попадал в дальний космос, а на великом пересадочном вокзале Альдебарана оказался впервые.

Остальные обитатели кресел кинули в сторону Удалова равнодушные взгляды и вернулись к своим занятиям. Было тихо. Порой динамик под потолком начинал урчать на чужих языках, видимо объявляя посадку. Удалов подумал: как там Ксения, наверное, волнуется? Послать бы ей телеграмму, да разве здесь отыщешь телеграф? На всякий случай он обратился к своему соседу, который снизу и до плеч был схож с человеком, но книжку, которую он читал, держал в цепких щупальцах, склонив к странице изысканную пернатую голову с клювом вместо носа.

– Простите, – сказал Удалов. – Вы не знаете, здесь телеграммы на Землю принимают?

Существо отложило книжку, склонило голову набок и сказало:

– Чир-чрик-чири-пипити.

– Простите?

– Не обращайте внимания, – послышался голос с другой стороны. – Он по-русски не понимает.

Удалов с чувством облегчения повернулся в сторону голоса и увидел подтянутого, стройного и хорошо одетого кузнечика метрового роста.

– А вы понимаете?

– Я понимаю, – сказал кузнечик. – Я синхронный переводчик. Лечу на первый СОС.

– И много языков знаете? – спросил Удалов.

– Трудно сказать, не считал, – ответил кузнечик. – А вы, судя по нерешительности манер, провинциальному виду и глуповатому лицу, из города Великий Гусляр?

– Угадали! – обрадовался Удалов. Он даже пропустил мимо ушей нелестные высказывания кузнечика. – Откуда вы про мой город знаете?

– И зовут вас Корнелий Иванович, – добавил кузнечик. – Не отказывайтесь. Очень приятно. Я проглядывал списки делегатов, а у меня феноменальная память. Так что пойдем, отправим телеграмму вашей супруге Ксении?

– А на корабль не опоздаем? – встревожился вдруг Удалов.

– Задержат, – ответил кузнечик. – Без нас не полетят. Я забыл представиться. Меня зовут Тори, с планеты Тори-Тори, из города Тори, с улицы имени Тори.

– Столько совпадений сразу? – осторожно спросил Удалов, который понимал, что в Галактике что ни планета – свои обычаи и порой невежливым вопросом можно нанести смертельное оскорбление или даже вызвать войну.

– Нет, – ответил синхронный переводчик. – У нас все Тори, и все города Тори, и все улицы имени Тори.

– А не путаете?

– Наоборот. Просто. Не спутаешь.

– Это верно, – согласился Удалов. – Так где же телеграф?

Кузнечик быстро вскочил с кресла, потянул Удалова острым коготком к двери, затем завел за угол, и они оказались в низком белом помещении, у стены которого были установлены рукомойники различного размера, формы и высоты.

– Здесь мы можем говорить спокойно. Никто не подслушивает, – прошептал кузнечик Тори. – У тебя есть что на продажу?

– Не понял, – сказал Удалов. – Я на телеграф хочу.

– Нет здесь связи с Землей. Я тебя серьезно спрашиваю. Что везешь? Драгоценности? Сувениры?

– Ты меня удивляешь, – произнес Удалов. – Откуда у меня драгоценности? Я сюда так спешил, даже домой зайти не успел, плаща не взял.

– Жаль, – огорчился кузнечик.

– Странно, – вздохнул Удалов, наблюдая, как какой-то транзитник моет свои семь лап. – Ты языки знаешь, наверное, зарабатываешь неплохо. А решил спекуляцией заняться.

– Я авантюрист, – сказал кузнечик просто. – Ничего не поделаешь. А мои языковые способности на конференции никому не нужны. Тебе знание всех языков вместе с мандатом выдадут.

– Так ты говоришь, нет здесь телеграфа?

– Откуда ему быть? Кто отсюда шлет телеграммы на Землю? Наивный ты, Удалов.

– Нет, – сказал Удалов, – я доверчивый.

В этот момент динамик, который висел у них над головами, прервал лопотание на неземном языке и заговорил по-русски:

– Удалов Корнелий Иванович, вас ждут у статуи Государственного колена в центре восьмого зала. Повторяю, делегата первого СОС Удалова Корнелия Ивановича ожидают в центре восьмого зала у статуи Государственного колена.

– Вот видишь, – сказал Удалов кузнечику. – А ты говорил.

– Погоди, – встревожился кузнечик. – Один не ходи.

– Так пойдем вместе, – предложил Удалов.

Через две минуты Удалов и Тори стояли возле внушительного бронзового памятника Государственному колену. Удалов огляделся. Вокруг все так же кипела толпа. «Кто бы это мог быть? – думал Удалов. – Неужели Коля Белосельский прилетел?»

– Корнелий! – раздался рядом девичий голос.

К Удалову спешила девушка ослепительной красоты и редкого обаяния, одетая легко, в серебристый купальный костюм. При виде Корнелия девушка широко раскрыла голубые глаза и лукаво улыбнулась, показав множество жемчужных зубов в обрамлении полных розовых губ.

– Осторожно, Корнелий! – предостерег кузнечик.

– Я понимаю, – согласился Корнелий, не в силах отвести взгляда от красавицы.

– Я счастлива, – сказала девушка, тонкими пальцами дотрагиваясь до руки Удалова. – Я мечтала встретиться с тобой. Пошли. Наш уютный летающий рай ждет у второго причала. Мы проведем с тобой отпуск у журчащего ручья возлюбленных, под сенью бананов забвения. Идем, мой кролик!

И Удалов, ровным счетом ничего не понимая и ни о чем не думая, покорно последовал за красавицей. И может быть, дошел бы с ней до второго причала и добрался бы до бананов забвения, если бы его не перехватила жесткая рука посланца в черном трико.

– Делегат Земли, – произнес посланец твердо, – вы забываетесь.

– Он мой, – сказала красавица нежно. – Ты мой, подтверди.

– Я твой, – кивнул Удалов.

Кузнечик бросился вперед и вклинился между Удаловым и красавицей.

– Удалов! – сказал он, оглядываясь на посланца. – С нашей точки зрения эта особь не представляет интереса. Возможно, она синтетическая…

– Не верь им, Корнелий, – возразила красавица, – сами они синтетические.

Посланец подхватил сопротивляющегося Корнелия под руки и быстро повлек за собой. Удалов рванулся из рук посланца, красавица громко рыдала и взывала к Удалову.

– С первого взгляда! – кричала она. – Я полюбила. На всю жизнь. Я не перенесу разлуки!

– Я тоже! – ответил Удалов.

Транзитные пассажиры с любопытством смотрели на эту сцену, полагая, что наблюдают чей-то национальный обычай.

Через десять минут кузнечик с посланцем посадили потерявшего от любви рассудок Удалова в космический корабль и привязали его к креслу, а Удалов все еще не мог прийти в себя и повторял:

– С первого взгляда… с первого взгляда и на всю жизнь.