Читать книгу Перпендикулярный мир (сборник) - Кир Булычев - Страница 3

Часть первая

Случилось это в застойные времена. Сам товарищ Чингисов обещал быть к открытию районного чемпионата по игре в домино. Открытие решено было проводить на площади перед горкомом, у памятника землепроходцам.

Все знали, как радеет Чингисов о вопросах благоустройства: если по маршруту следования увидит колдобину или рытвину, сразу слетает повинная голова. Поэтому задача номер один была замостить площадь таким образом, чтобы горошина, пущенная с западного угла, где стоит памятник, без препятствий докатилась бы до восточного угла, где стоит горком.

Поручили операцию Корнелию Удалову.

Предварительно Батыев вызвал его к себе и долго «возил носом» по ковру. Чтобы Удалов проникся.

Удалов проникся. Перекрыли движение. Сняли асфальт. Стали копать глубже.

За два дня до приезда Чингисова ковш экскаватора натолкнулся на металл – чуть правее памятника, совсем близко к поверхности земли находился верх металлического предмета громадного размера.

Правда, про размер выяснилось к вечеру, когда предмет окопали с целью извлечения. Он оказался космическим кораблем неизвестного происхождения и возраста.

Батыев стоял у окна своего кабинета и гневался. Еще бы ему не гневаться! Если Чингисов увидит, до чего докатилось благоустройство в Великом Гусляре, без наказаний не обойтись.

– Засыпай! – крикнул Батыев из окна.

Удалов, который стоял на краю глубокой ямы и глядел на матовую, обожженную миллионами парсеков овальную поверхность космического корабля, поднял на крик голову и развел руками, потому что за его спиной сплоченной толпой стояла местная общественность. Общественность была готова к бою.

– Людмила, – велел проницательный Батыев, – прикажи немедленно закрыть почту и телеграф. На ремонт.

– Зачем? – спросила секретарша.

– А затем, что в любую минуту общественники начнут сыпать в Москву письма и телеграммы, чтобы к нам приехала комиссия.

– В ГАИ сообщить?

– Умница, – сказал Батыев и ласково ущипнул секретаршу. – Ни один интеллигент не покинет город.

А между тем из окна уже было видно, как общественность спускается к кораблю и постукивает кулаками по обшивке. Даже до кабинета Батыева долетал котельный гул.

Через десять минут профессор Минц, Елена Сергеевна из музея и провизор Савич от творческой интеллигенции попросились к Батыеву на прием.

Батыев демократично обошел стол, чтобы встретить их на полпути. Пожал всем руки. Мысленно пожелав им провалиться сквозь землю, спросил о здоровье и успехах.

– Как вы знаете… – начал профессор.

– Знаю, знаю, – вздохнул Батыев. – Рад бы вытащить, да нет у меня такого крана. И распилить нечем. Так что придется засыпать.

– Мы же не варвары! – сказала Елена Сергеевна.

– Если бы варвары, – сказал задумчиво Батыев, почесывая крепкую малиновую шею, – тогда бы взорвали к чертовой матери.

– Ах! – перепугалась Елена Сергеевна.

– Но мы не варвары! – воскликнул Батыев. – Мы сохраним это произведение природы. Для потомков.

– Правильно, – обрадовался провизор Савич. – Наш город прославится на весь мир. Еще бы – первый космический корабль с другой планеты.

– С другой? – насторожился Батыев и подошел к окну. – С чего вы решили?

– Это же очевидно.

– Ничего не очевидно. Может, он здесь всегда лежал, – сказал Батыев. – Но заверяю вас: как только завершим соревнования по игре в домино, сразу же займемся исследованиями. Тем более что Родине нужен металл!

– Когда? – не понял Минц. – Когда займемся?

– По завершении. Не хотите же вы погубить репутацию города в глазах гостей и лично товарища Чингисова?

– Как можно сравнивать? – удивился профессор Минц. – Какое-то районное мероприятие и веху в истории человечества.

– Я тебе, Минц, так скажу, – ответил Батыев. – Лично для меня нет ничего выше интересов родного города, который дал мне жизнь, образование и достойный пост. Как патриот и гражданин приказываю засыпать этот метеорит, а когда соревнования завершатся, посмотрим. Может, и раскопаем.

– Мы будем жаловаться, – сказал Минц.

– Жалуйтесь… – ответил Батыев, и по его тону было ясно, сколько слов он недоговорил.

Как только общественность покинула кабинет, Батыев призвал Удалова:

– Почему не засыпаешь?

– Как же, засыплешь, – плачущим голосом сказал Удалов. – Там уже пионеры понабежали.

– Так, – подытожил Батыев. – Значит, иди домой, Удалов. Не оправдал ты доверия. Не быть тебе начстроем.

Удалов ушел, а Батыев вызвал Слабенко и сказал, что из спецфондов управления всем, кто станет ночью засыпать железяку, будет выдано по тридцать рублей и по бутылке.

Перед отъездом домой Батыев вышел на площадь и постоял на земляном валу, глядя вниз на округлый бок космического корабля.

Потом растолкал толпу и поехал домой немного поспать, чтобы ночью лично выйти для руководства действиями. Но он еще не знал, что общественники уже отрядили Сашу Грубина в область за подмогой. Грубина сквозь кордоны провез в багажнике «жигулей» пригородный кооператор Силантьев – кордон он угостил недораспроданными на рынке дынями.

К сожалению, в любом городе найдутся темные силы, готовые порушить идею галактического контакта за тридцать рублей и бутылку водки. Общественность проморгала акцию: частично спала, а частично заседала на квартире у Минца.

Ранним утром люди снова начали стекаться к площади.

Площадь была неузнаваема. Она была залита свежим асфальтом. И обнесена заборчиком, чтобы никто этот асфальт раньше времени не топтал.

– Вы совершили тяжкое преступление! – закричал профессор Минц, стараясь пробиться на площадь мимо старшины Пилипенко.

– Какое преступление? – поинтересовался из окна Батыев.

– Здесь был космический корабль.

– Да вы с ума сошли! – крикнул в ответ Батыев. – В космосе жизни нет.

И тут на площадь въехала серая «Волга», остановилась перед горкомом, и из нее появились три пожилых человека. Они поднялись наверх, вошли к Батыеву.

– Я академик Вайнер, – сказал главный из пришедших. – Нам сообщили, что у вас раскопан древний космический корабль. Поздравляю!

Батыев послушно тряс руку академика, судорожно размышляя, что делать дальше.

Спас его Карась, который как раз находился в кабинете Батыева – они обсуждали, как приструнить общественность.

– Действительно нашли корабль! – подтвердил Карась радостно. – Только почему космический?

– А какой? – удивился академик.

– Поехали, – предложил Карась. – Сейчас покажем.

Батыев пошатнулся. Неужели даже Карась продаст?

Они спустились к подъезду. Академик задержался на секунду, с удивлением глядя на толпу людей, что рвались на огороженное пространство, громко конфликтуя с милиционерами.

– К кроссу готовимся, – быстро сказал Карась. – Сейчас старт будет. Бегом от инфаркта!

Машины не спеша добрались до пристани. Там стоял старый пароход, еще дореволюционный. Который год его собирались переделать под общежитие для туристов.

– Смотрите, – сказал Карась, подводя гостей к пароходу. – Он только на вид дряхлый. Мы нашли его, подняли со дна и теперь устроим здесь музей. Красиво? Хотите ознакомиться?

– Но нам сообщили, что космический… – пробормотал академик Вайнер.

– Если не секрет, кто сообщил? – быстро спросил Карась.

– Молодой человек, назвавшийся Александром Грубиным. Он привез письмо от профессора Минца. Кстати, мы хотим с ним поговорить.

– Ах, Грубин, Грубин, – вздохнул Карась. – Вечно он со своими розыгрышами. Хулиган.

– Хулиган, – согласился Батыев.

– Сам же провожал Минца в отпуск, – сказал Карась. – Позавчера. Отдыхает профессор.

Проводив до шоссе растерянных гостей, Батыев с Карасем победителями вернулись в город.

– Ну, спасибо, Карась, – сказал Батыев. – Помог ты мне.

– Себе тоже, – ответил Карась. – Мы с вами одной ниточкой повязаны. Если Чингисов увидит, что асфальта нет, обе головы полететь могут.

– Живем тихо, планы выполняем, культуру помаленьку развиваем, – произнес Батыев. – Зачем нездоровое внимание?

– Еще, не дай бог, – сказал Карась, – примчатся иностранные корреспонденты.

– И шпионы, – понизив голос, добавил Батыев. – Обязательно.

– Я так думаю, – предложил Карась, – когда проведем соревнование по домино, надо будет этот корабль все же вытащить, распилить или взорвать.

– Правильно говоришь, – согласился Батыев. – Пока он таится под площадью, мы с тобой сидим на бомбе замедленного действия.

Машина подъехала к площади.

На площади было неладно.

Уже громадная толпа кишела в ее центре. Точно огромные скомканные пласты копировальной бумаги, корежился на площади асфальт. Лопатами, кирками, а то и голыми руками население восстановило злополучную яму.

Открыв люк, Минц первым вошел в корабль. Там лежал в состоянии анабиоза вполне живой космонавт. Его перенесли в больницу и начали оживлять. И корабль на ночь заперли, чтобы никто не забрался внутрь.

Пока медицина возилась с космонавтом, на город опустилась летняя ночь. И никто не видел, как на площадь вышла массивная фигура Батыева. Он взял лопату и принялся засыпать яму.

Батыев работал до рассвета, но яма почти не уменьшалась.

Наступило утро, уже пошли на работу люди, местное радио передало второй бюллетень о состоянии здоровья пришельца, который раскрыл глаза и сказал всем спасибо. А Батыев все засыпал яму.

В девять часов к Батыеву присоединился Кобчиков из общего отдела. Он рассчитывал на повышение. Секретарша Людмила принесла Батыеву стакан чая с лимоном.

И тут на площадь въехала кавалькада машин во главе с товарищем Чингисовым.

Чингисов сидел на заднем сиденье и уже перекатывал пальцами в кармане горошину, с помощью которой проверял, хорошо ли заботятся о дорогах и площадях во вверенных ему городах и поселках. И что же он увидел? На центральной площади Великого Гусляра зияла яма с пятиэтажный дом, в которой лежала железяка гигантского размера. Возле ямы стоял Батыев и пил чай с лимоном.

Именно эта деталь более всего взбесила Чингисова – районный руководитель не только довел мостовые до жуткого состояния, но еще и цинично распивал чаи.

Все это Чингисов высказал Батыеву. И, не выслушав его объяснений, уехал.

Батыев уселся на краю ямы и первый раз в жизни заплакал.

А в больнице пришелец скушал чашку куриного бульона и сказал, что теперь положит жизнь, чтобы отблагодарить город.

Часть вторая

В кабинет осунувшегося Батыева вошел человек махонького роста с зеленоватым личиком.

– Я пришел, – сказал он, – от имени цивилизованной галактики высказать вам благодарность как отцу города за мое спасение.

– Садитесь, – сказал Батыев. – В ногах правды нет.

Батыев старался улыбаться, хотя улыбаться было не из-за чего – вот-вот в город должны нагрянуть корреспонденты и шпионы.

– Чем могу быть вам полезен? – спросил пришелец.

– Вас, наверное, тянет домой, – сказал Батыев. – К родным. Мы вас не задерживаем.

– Вы благородны, – ответил пришелец. – Но родные подождут. Они ждали восемьсот лет, и ничего с ними не случится.

– Но ваш корабль мешает движению, – сказал Батыев.

– Разумеется, – согласился пришелец. – Десять минут назад я его перенес на берег реки.

Батыев метнулся к окну.

И в самом деле – корабля не было. И ямы не было. И площадь была гладкой, хоть катай горошины. Только покрытие было не привычного асфальтового цвета, а розового, с жемчужным отливом.

Батыев ахнул.

– Если не возражаете, – сказал пришелец, – я могу сделать покрытие для всех улиц вашего города.

Он полез в карман своего сиреневого комбинезона и достал мешочек.

– Здесь, – сказал пришелец, – затравка. Достаточно разбавить ее в стакане воды – один грамм, не более, а потом вот из этого пульверизатора разбрызгать смесь по улице, мысленно представляя себе, какой ширины должно быть покрытие. И улица замощена.

– Ну, молодец! – восхитился Батыев. – Чаю хочешь?

– Чаю не хочу, пил у Минца. Какую улицу будем мостить?

– Погоди, – сказал Батыев. – Вызовем начстроя и решим.

– Слушай, Слабенко, – сказал Батыев начстрою. – Вот тут товарищ имеет предложение по поводу благоустройства.

– Знаю, – сказал Слабенко, кивая пришельцу. – Площадь-то замостил в рекордные сроки. Плохо только, что без разрешения.

– Слабенко, не будь бюрократом! Лучше планируй, как дальше работать. Чтобы город к завтрему был образцовым. А то приедут иностранцы – что увидят? Вы сколько у нас еще останетесь?