Читать книгу Пашка-троглодит - Кир Булычев - Страница 4

Ричард ждал Пашку.

– Дома со всеми попрощался? – спросил он.

– Мама дала мне с собой свитер.

– Придется оставить здесь, – сказал Ричард.

– Неужели я не понимаю, что в ледниковой эпохе еще никто не умел вязать?! – воскликнул Пашка. – Я и маме это сказал, а она ответила: «Я все понимаю, но возьми на всякий случай». Разве родителей переделаешь?

– Отлично, – сказал Ричард. – Родителей не выбирают. Но мы с тобой сейчас займемся выбором.

– Я тебя не понял.

– С сегодняшнего дня у тебя будут приемные родители – небольшое племя кроманьонцев, живущее в пещере на берегу реки, которую через много тысячелетий назовут Неглинкой.

– Кроманьонцев? – удивился Пашка. – А я думал, что мы разгадываем тайну неандертальцев.

– Как же ты ее разгадаешь, друг мой, если я не могу поселить тебя к неандертальцам? Они сразу догадаются, что ты чужой, и сделают из тебя котлеты.

– А с чего бы кроманьонцам думать, что я свой?

– Потому что ты типичный кроманьонец. Мы скажем, что ты потерялся в лесу, твоих родителей растерзал саблезубый тигр.

– И бабушку тоже?

– Какую еще бабушку? – не сообразил Ричард.

– Мою бабушку, – ответил Пашка, глядя на него ясными невинными глазами.

– А почему саблезубый тигр должен есть твою бабушку?

– Вот я и удивляюсь. Саблезубому тигру никогда не съесть мою бабушку.

Ричард совсем растерялся и только молча смотрел на Пашку. Тогда Пашка объяснил ему, в чем дело:

– Моя бабушка сама съест любого тигра. Она пенсионерка, но раньше работала цирковой волшебницей. Это редчайшая специальность, она выше классом, чем любой фокусник. Бабушка умела делать настоящие чудеса. До сих пор к ней приезжают ученики.

– А почему я ничего не слышал о твоей бабушке? – спросил Ричард.

– Молодой еще, – отмахнулся Пашка. – Не застал ты ее. Хотя, может, ты и видел одно из ее достижений. Это она перенесла гостиницу «Россия» на другую сторону Москвы-реки, чтобы та своим уродством не портила Кремль.

– Странно, – сказал Ричард. – А я думал, что гостиница «Россия» всегда стояла на другом берегу.

– Вот так, – вздохнул Пашка, – стараешься, делаешь, совершаешь подвиги, а через несколько лет о тебе уже забыли.

– Я обязательно проверю, – сказал Ричард. – Сегодня же погляжу в Справочной.

«Гляди-гляди, – подумал Пашка. – Ничего ты не найдешь. Все компьютеры мира сделают удивленные глаза и сообщат, что информации нет». А ведь мама сама рассказывала об этом Пашке. Она была тогда девочкой, а бабушка еще выступала на сцене. И однажды бабушка приехала в Москву, пошла гулять, с дороги провидеофонила маме и сказала, что она такого безобразия не потерпит. Кто поставил этот уродливый ящик рядом с Кремлем? Мама ответила, что это случилось давно, больше ста лет назад, когда Россией правили люди, совершенно не имевшие представления о красоте. Они были необразованные, очень нахальные и мечтали прославиться в веках. История им отомстила – никто не помнит их имен. Забыли. А бабушка тогда спросила маму: хочешь приехать посмотреть, как я наведу порядок в центре Москвы? Мама схватила флаер, прилетела, и бабушка у нее на глазах подняла в воздух гигантскую гостиницу «Россия», раздвинула на другом берегу старые дома и втиснула многоэтажную коробку – подальше с глаз долой. Потом мановением руки посадила на месте гостиницы траву и деревья. И приказала всем людям, кроме Пашкиной мамы, об этом забыть. Представляете: человек в гостинице проснулся, вышел на улицу и удивляется: вроде бы он не сюда вчера приехал. Но гостиница стоит – большая, крепкая. Махнет человек рукой и думает: наверное, я вчера очень устал. Бегут на работу официанты, дежурные, слесари, едет директор, все подъезжают к тому месту, где раньше стояла гостиница, а там травка и деревья. Но бабушка не глупая была, она всюду понаставила указатели: «В связи с ремонтом мостовой гостиница «Россия» переносится на другой берег. Просим пользоваться мостом». Кто-то удивился, кто-то нет. А через три дня уже никто не удивлялся. Только некоторые люди из Кремля выходили на Красную площадь и думали, как хорошо и свободно смотреть в сторону реки. А раньше что-то мешало. Но что мешало – так никто и не вспомнил.