Читать книгу Путешествия Алисы Селезневой - Кир Булычев - Страница 20

Стражник, держа в руке сетку с мячом, подвел Алису к узкой лестнице, что вела вниз, и сильно толкнул в спину. Алиса покатилась по бесконечным скользким ступенькам. Вслед за ней полетел мяч.

Наверху захлопнулся люк.

Было совсем темно.

– Где мы? – спросила Алиса, сидя на каменном полу. Локти и колени страшно болели. Она их ушибла о ступеньки.

– Мы в подземелье, – ответил пискливо мяч Дикодим. – Отсюда еще никто не выходил живым.

– Выйдем, – сказала Алиса. – Не бойся.

– Я уже ничего не боюсь, – ответил мяч.

– А что они так кричали? – спросила Алиса. – Ты их язык понимаешь?

– Нет, – сказал мяч. – Но я видел, как Гай-до пробрался на твой корабль, хотя его охраняли. Он поднял корабль и улетел. Сейчас они за ним гонятся.

– Молодец Гай-до! – закричала Алиса. – Вот молодец.

– Они его все равно догонят и убьют.

– Это мы еще посмотрим, – сказала Алиса.

У нее сразу исправилось настроение. «Вот дураки, – подумала она, – стерегли подходы к кораблю, стараясь поймать таинственного Гай-до, а настоящий Гай-до тем временем спокойно взлетел».

– Не расстраивайся, – стала утешать его Алиса. – Теперь Гай-до приведет к нам помощь.

– Не успеет, – пропищал мяч. – Я знаю: любого, кто попадает в это подземелье, пожирают пауки.

Алиса непроизвольно оглянулась. Темнота и тишина…

– Ничего, – сказала Алиса, но ее голос сорвался. Ей было очень страшно. – Они, наверное, опять обманывают. Они все время обманывают. Пугают.

– Хорошо бы, – сказал мяч. – Хотя мне уже все равно.

– Ты в самом деле шпион?

– Я гнусный шпион.

– Настоящие шпионы так не говорят о себе.

– Вечный юноша захватил всю мою семью – и жену, и всех детишек… И мне было сказано: отыщешь на Земле моих врагов, семья будет цела. Я сделал! Я выследил корабль, я выследил вас и даже выследил Тадеуша, его поймали и привезли сюда. Я все сделал. Ты думаешь, я делал это с радостью? Я это делал от страха и от любви к моим близким. Убей меня!

– Я тебя понимаю, – сказала Алиса, – хоть мне и очень неприятно думать, что все наши беды от тебя, Дикодим. Если ты делаешь подлые дела, даже из любви к своим родственникам, то подлые дела не становятся от этого менее подлыми. И потом будет наказание. Обязательно.

– Но он убил бы моих родных!

– А теперь?

– Теперь они уже мертвые…

– Вот видишь, – сказала Алиса.

Вдруг она услышала, как в темноте кто-то зашевелился.

– Пауки! – воскликнула она и вскочила. Она с детства боялась пауков.

– Вряд ли, – послышался из темноты низкий голос. – Это еще не пауки. Это только я.

В углу зажглась свечка и осветила старую женщину, которая сидела на куче тряпья. Она была в разорванном платье, седые волосы спутаны, глаза ввалились.

– Кто вы? – спросила Алиса. – Почему вы здесь, бабушка?

– Я здесь потому, что меня не существует, – загадочно ответила старуха. – А чем вы не угодили Вечному юноше?

– Я не угодил тем, что верно служил, – ответил мяч. – Потому что я поверил, что он выпустит на свободу меня и мою семью, если я стану подлецом и шпионом.

– И помогло? – спросила старуха.

– Нет, он обманул меня. Он смеялся надо мной.

– А тебя, девочка, за что?

– Я не знаю, – сказала Алиса.

– Не знаешь? А может, много знаешь? Вечный юноша не любит свидетелей.

– Он ненормальный? – спросила Алиса.

– Почему? Он совершенно нормальный негодяй.

– Он говорит, что все делает ради своего народа. Самого счастливого народа в галактике, которым он правит уже шестьсот лет.

– Смешно, – сказала старуха. – Я его знаю куда меньше, лет сорок, и он всегда думал только о власти. А о народе он думал, только когда хотел его использовать.

– Он мне врал?

– Он в жизни ни разу не сказал правдивого слова.

– А как же народ его терпит?

– Народ можно обманывать. А Вечный юноша – мастер обмана. Он кричал, что мы счастливы, и мы верили ему. Он приказал всем ходить в улыбающихся масках, чтобы не видеть печальных лиц… Лучших людей убивали, торжествовали подлецы и грабители. Стало так плохо, что начали умирать от голода дети. Но нельзя всегда улыбаться и умирать от голода. И наконец наш народ поднялся и сверг Вечного, прекрасного, мудрого и счастливого юношу.

– Сверг? А о ком же он тогда заботится?

– О себе. Как всегда, только о себе… К несчастью, его не успели поймать. Он захватил флагманский корабль нашего флота, который называется «Всеобщее умиление», и вместе со своими приближенными умчался сюда.

– Зачем? – плаксиво взвыл серый мяч Дикодим. – Зачем именно сюда? Мы жили тихо, мы растили детей и купались в вулканических озерах. Зачем он прилетел сюда?

– Потому что он живет одной мечтой: добиться могущества, вернуться на нашу планету и жестоко отомстить тем, кто посмел его изгнать. С помощью вас, глупые дети, он нашел эту базу, теперь он грабит ее, теперь он готовится к победоносному возвращению домой. Чтобы казнить и расправиться с непокорными.

– Почему с нашей помощью? – удивилась Алиса. – Мы ему не помогали.

– Глупенькая! С той минуты, когда вы сели на планету, с вас не спускали глаз. И вы привели Вечного юношу к самому входу базы странников, которую он искал уже три года!

– Какой ужас! – ахнула Алиса.

– Бойся за себя и своих друзей. Может быть, вы нужны ему как заложники. А может, наоборот, не нужны как лишние свидетели. Я не знаю всех извилин его злодейского ума. И не так страшны пауки настоящие, как пауки в человеческом обличье, потому что пауков, что таятся в этом подземелье, можно не бояться. И если их не бояться, они тебя не тронут. Они питаются страхом, спешат на запах страха. А Вечный юноша сам создает страх.

– А отсюда нет выхода? – спросила Алиса.

– А куда пойдешь? Надо ждать…

– Чего ждать?! – завизжал мяч.

– Смерти, свободы… все равно ничего не поделаешь. Ложитесь спать. Во сне люди ничего не боятся.

– Я не могу спать! – воскликнула Алиса. – Он там моих друзей сейчас допрашивает.

– Никого он не допрашивает, – лениво сказала старуха. – Сейчас он на склад побежал добычу считать.

– Это я виноват, – сказал мяч. – Но теперь я знаю, что сделаю. Если меня выпустят отсюда, я его сам убью!

– Попробуйте, – сказала старуха, прислушиваясь.

Из темноты послышалось шуршание.

Сначала Алиса увидела глаза. Круглые, желтые, немигающие. Они тускло светились.

– Только не бойтесь, – сказала старуха. – Они это чуют.

Что-то мягкое коснулось Алисиной ноги. Она еле удержалась, чтобы не вскрикнуть. Но это был всего лишь серый мяч.

Шуршание приближалось. Из темноты возникали пауки – с желтыми светящимися глазами, на длинных мохнатых членистых ногах, с могучими клешнями. Их было много, каждый ростом с собаку.

– Возьми меня на руки, – пропищал мяч, – я умру от страха.

– Зачем его спасать? – сказала старуха. – Он же предал тебя и твоих друзей. Отдай его паукам, и дело с концом.

– Так делать нельзя, – сказала Алиса. Она подхватила трепетавший серый мяч. – Не бойся, они тебя не тронут.

Она боялась в тот момент, но не за себя, а за серый мяч. Ужас мяча почуяли и пауки. Они устремились к Алисе, тянули клешни к мячу, Алиса отвернулась от них и кинулась к стене, чтобы им не дотянуться до мяча.

Пауки касались ее спины, толкали, мешали друг дружке.

– Ну сделайте что-нибудь! – крикнула Алиса старухе. – Вы же знаете, что делать!

– Ничего не сделаешь, – ответила старуха. – Разве зло можно победить? Хочешь жить, отойди в сторону.

– Нас же сожрут поодиночке!

– Может, забудут…

Паукам надоело отталкивать Алису. Острые клешни все сильнее рвали пижаму, и, как ни отбивалась Алиса, ее оторвали от стены, отбросили и вырвали мяч из ее рук.

Тот пискнул и пропал в кошмарном месиве пауков.

Алиса пыталась расшвырять их, оттаскивала, но пауки были куда сильнее и не обращали на нее внимания.

А потом, как по команде, толкаясь и спеша, бросились прочь и исчезли в темноте. Лишь занудное шуршание угасало в подземелье.

Алиса кинулась туда, где упал серый мяч. Но на полу было лишь мокрое пятно – все, что осталось от несчастного предателя.

– Заслуженная гибель, – сказала старуха.

– Он же спасал свою семью!

– Странная ты, Алиса, – сказала старуха. – Не плачь. Его уже не вернешь. Подумай, что он своей смертью спас тебя. Ты не испугалась, потому что защищала его. Была бы одна – испугалась. Тут бы тебе и конец.

Алиса поняла, что ноги не держат ее. Она села на пол и горько зарыдала.