Читать книгу Армагеддон. Часть 1 - Кир Николаевич Неизвестный - Страница 4

У Сэма, как он сам считал, была самая лучшая профессия – он работал лесным инженером, а в простонародье – егерем. Примерно шесть лет назад его пригласили в Россию восстанавливать популяцию сибирского кедра, существенно пострадавшей от локальных пожаров и массовой вырубки последних лет. И он с радостью согласился, Сэм давно мечтал попасть в эту огромную страну, богатую историей и традициями. Проехать по бескрайним просторам на поезде, навстречу восходу, увидеть великий Байкал и великолепие сибирской тайги. Правда, поначалу все было не так, как он себе представлял: глаза резало грязными городами с разбитыми кривыми улочками, а неулыбчивые, подозрительные местными жители сторонились «Американа», как успели прозвать его местные, со слишком открытой улыбкой, со слишком хорошими зубами, что резко контрастировало местным жителям. Правда, когда ему приходилось с ними выпивать, то приходило на ум, что возможно, еще не все потеряно для этих людей – к ним возвращалось хорошее настроение и душевная теплота и тогда «Американ» становился «в доску своим».

А еще ему нравилось работать с русскими, именно на работе его принимали за своего, ни кто не сторонился и не чурался его. Нравилось, что русские всегда объединялись в трудные минуты, всегда приходили на помощь, готовы были поделить последний кусок хлеба с ним, с чужаком. В такие минуты, он сам хотел стать русским, хотя, наверное, он стал им. За те шесть лет, перед катастрофой, что пробыл в чужой для него стране, он выучил все «хорошие и не совсем», как говорил его друг Иван, слова и научился их вставлять в нужных местах, отчего фразы получались витиеватыми, а иной раз незнакомыми, непривычными для слуха и потому вызывающими одобрительный смех русских парней. Благодаря этому неожиданному качеству, он смог заслужить уважительное прозвище «Молоток».

Вечером, последнего дня недельной смены, все собирались «У Анатолича», местном трактире, где здоровые дровосеки не прочь были выпить по кружке – другой крепкого сибирского пива, с пеной такой густой, что её не каждый раз получалось сдуть через край пивной кружки. А потом все расходились по домам, к своим семьям. Дом Сэма стоял на вершине холма и был только его. До приезда никто не хотел занимать этот дом на окраине, на вершине высокого холма – очень тяжело было карабкаться после рабочей недели вверх, в неуклюжих, не гнущихся рабочих сапогах.

Дом достался ему в то время, когда только приехал и на него местные подозрительно озирались, единодушно видя в Сэме «американского шпиона» и ничто не помогало их разубедить, даже то, что он канадец. Думали, что не справившись с тяжелой российской реальностью, уедет холеный хорошей жизнью «Американ», сдастся, а он не уехал, остался. Ну а потом, когда его узнали и он понял, каким нужно быть для этих «диких» мужиков – к нему привыкли. Его, даже хотели переселить на равнину, в большой и светлый дом, но он уже полюбил это спартанское жилище и отказался. Сэм находил некоторую романтику в своем простом существовании на окраине всего цивилизованного мира.

А потом, до их деревни, докатился слух о новом смертельном заболевании, которое стремительно распространялось по всему миру, убивая без разбора старых и молодых. Сначала были только слухи, и особо никто в это не верил, хотя и допускали, что «что–то где-то» происходит, но точно не у них, иначе все бы давно об этом знали. И как-то, после очередной недельной смены, они с Иваном собрались к «У Анатолича», раздавить по паре кружек, перед тем, как Иван вернется «в тот ад», как он сам говорил про своих детей и жену.

– Говорят, что в Китае новая зараза появилась. – Заявил Иван, когда они встретились у джипа Сэма.

– Снова грипп? – Нисколько не удивившись, формально спросил Сэм, возясь с ключами и пытаясь найти нужный, тот, который открывает машину. Он уже не раз слышал, что Китай становился причиной многих заболеваний. Хотя, большей частью, новости были раздуты прессой, нежели существовала реальная опасность.

– Не знаю. Пока только слухи, но как всегда – лекарство от этой болезни нет. – Иван пожал плечами. Он, как и Сэм, считал, что эта новость для них имеет не столь большое значение, как для столичных жителей. Обычно для жителей сибирской глубинки большее значение имело резкое изменение погоды или ранняя смена сезонов. Но сегодня синоптики обещали только сильный дождь с грозой, поэтому ничего неожиданного они не ждали, а потому и в жизни ничего не могло случиться – все уже было предсказано.

– В Москве снова карантин? – Сэм перебросил бензопилу в другую руку. Они подошли к джипу и стали загружать инструмент в кузов.

– Вполне вероятно. – Иван вздохнул. – И почему эти случаи учащаются?

– Да брось. – Сэм махнул рукой. – То ли еще будет. – Пошутил он. – Я тут недавно слушал по радио, – он решил перевести тему, – что те же китайцы удачно провели опыт дальней космической связи.

–Погоди, а раньше что её не было? – Казалось, Иван обрадовался новой теме.

– Нет, там история другая. – Сэм оживился, оседлав интересующую его тему. – Они какую-то технологию придумали, что теперь ждать ответа собеседника не надо, а люди общаются как сейчас мы с тобой – без задержек. Связь назвали электороволновой телепортацией.

– Ну и что? – Не понял Иван.

– Да как что? – Удивился его незадачливости Сэм. – А то, что расстояния в космосе просто огромные! Это не как на Земле – позвонить в соседний город, в космосе миллиарды километров и порой, чтобы дождаться простого «Здравствуй», нужно ждать несколько часов.

– И в чем же уникальность технологии? – Отказывался понимать Иван.

– А в том, что теперь сигнал не нужно ждать, он приходит мгновенно. Ты что-то сказал, а тебя уже услышали и ответили.

– Как на телефон позвонить! – Догадался Иван.

– Точно! Но это еще не все – китайцы говорят, что готовы пойти дальше и приступить к телепортированию живых существ.

–Откуда и куда телепортировать будут?

– Они базу обустроили на Меркурии, в районе…, – Сэм замялся, вспоминая название, – какого-то бассейна, – так и не вспомнив название, продолжил он. – Там есть области, которые заряжаются от космических лучей и ученые, подключив приборы, получают даровую энергию. Я понимаю, энергии для телепортации нужно очень много, и как раз её там с большим запасом. Поэтому все сейчас говорят, что ученые оценивают будущие успехи опытов с хорошими шансами на успех.

– Да, Китай в науке впереди планеты всей. – Одобрительно прокомментировал Иван. – Вот только кушать перестали бы все подряд.

– Это точно.

Они сели в кабину и Сэм, включив радио и вывернув руль, тронулся в путь, к «Анатоличу». А на радиоволне, на русском языке, уже вещал ведущий одной из популярных просветительских станций Канады, весьма уважаемой Сэмом:

– И снова здравствуйте, наши дорогие слушатели! Мы возвращаемся в студию прямого эфира, я – ведущий передачи «Доступно о сложном» Ник Пензиас и наш гость Арно Браун, заведующий кафедрой астрофизики и звездной астрономии Гарвардского университета, штат Массачусетс. Мы продолжаем разговор на тему – «Основные задачи и трудности ГПР – передачи». Напоминаю, что реклама нас прервала на интереснейшей теме – получение энергии на Меркурии. Помнится, в первой части программы, Вы упомянули электромагнитные пояса вокруг планеты.

– Да, Вы совершенно правы. Но прежде всего, хотелось напомнить слушателям о том, что такое ГПР – передача. ГПР, на самом деле, это простое сокращение гиперпространство

– А Вы можете дать определение гиперпространству? Мне часто приходится слышать это слово, но, если честно, я не совсем в теме. Что же значит «гиперпространство»? Слушателям, я думаю, будет интересно, особенно тем, кто не знает, что это за «овощ» такой. А тем, кто знает, вдруг получиться услышит что-то новое.

– Хорошо. Наше пространство трехмерно, это все прекрасно знают. В этом пространстве человек хорошо ориентируется и передвигается: влево, вправо; вперед, назад и вверх, вниз. Есть еще четвертое измерение, это время. Оно линейно и не подлежит изменению.

– К сожалению.

– Согласен, к большому. Но. Гиперпространство, это особая форма всех известных нам измерений, оно свертывает и сжимает до точки все доступные нашему пониманию системы отсчета. Гиперпространство из четырех измерений, создает свое, пятое.

– Ого! Вот это интересно!

– Весьма. Благодаря такой технологии, можно перемещаться в пространстве в разы быстрее света, почти мгновенно. Гипотетически.

– До последнего «Гипотетически», все звучало очень даже обнадеживающе. Что же, теперь нам не ждать чуда?

– Я бы так не торопился с выводами, так сказать – время покажет.

– Ну, хорошо, давайте вернемся к нашей теме – электромагнитные пояса вокруг Меркурия.

– Это не совсем пояса.– Сэму пришлось отвлечься и совершить несколько маневров, объезжая зазевавшихся автомобилистов. – Наши ученые предположили, что накапливаемая энергия скалистыми новообразованиями кроется в двух причинах. Первая и самая очевидная – явление магнитных вихрей, так называемый эффект «Косы Вероники» – сплетённых узлов магнитного поля, которое захватывает заряженные частицы солнечного света, при этом образовывает низкоэнергетическую плазму. И вторая, косвенная причина – эффект «динамо», формируемым жидким металлическим ядром планеты, которое, к слову сказать, имеет диаметр три четверти планеты. Особенно сильным эффект «Косы Вероники» стал около четырех лет назад, достигнув рекордных тысяча шестьсот километров в поперечнике.

– Скажите Арно, а вот этот эффект, «Косы Вероники», это нормальное явление для Меркурия.

– Не совсем. Обычно для планеты свойственно иметь относительно ровное магнитное поле, с редкими включениями одного – двух вихрей, достигающих в поперечнике четырехсот – шестисот километров. А тут мы имеем дело с объединением нескольких магнитных вихрей, отличных друг от друга размером и структурой. Такая аномалия и стала причиной негативных последствий.

– Ого. И каких – же?

– По Меркурию, в первые два года с начало эффекта, прокатилась череда землетрясений, впрочем, не достаточно сильных, чтобы существенно изменить ландшафт планеты. Но, все же, пару неприятных извержений произошло, вызвав смещение пород на дне Рахманиновского бассейна, с выходом лавы и новообразованиями, как раз тех самых скальных пород. Вот там, на глубине почти пяти с половиной километров, в вечной тьме и засверкали электричеством первые ВЕ феномены. Извините за излишнюю литературность, пришлось сказать ради «красного словца», надеюсь, что радиослушатели меня простят за это.

– Я думаю, что слушатели нас поймут. Вы говорили о феномене и я хочу спросить о его интересном названии. Что оно значит?

–ВЕ – на маори значит «плазма». В составе научной экспедиции, первой спустившейся на дно бассейна, был маори Моана. Ему не повезло – он попал под разряд плазмы. В честь погибшего сотрудника, все научное сообщество, единогласно решило назвать этот феномен ВЕ.

– Теперь понятно. Мои соболезнования семье погибшего героя. Скажите Арно, эти ВЕ феномены как то связанны с новообразованиями?

– Мы до конца не уверены, но думаем, что да.

– У Вас есть какая-то теория?

– Да. Ученые исследовательского центра базы «Маринер» предположили, что «Косы Вероники» аккумулируют плазму индукционным способом, с помощью жидкого металлического ядра планеты и так заряжают скалы на дне Рахманинова. А еще не так давно, стало известно, что эти скалы, полые внутри, и когда наполняются энергией, начинают низкочастотно вибрировать. Это можно почувствовать, если прислонить руку к породе.

– Но это, наверное, опасно?

– Весьма. В начале «знакомства» с этими скалами, мы ничего не знали об этом «эффекте», и группа, которая доставила исследовательское оборудование, первой попала под удар. Люди просто ходили и прикасались перчатками скафандров к породе, кстати, именно тогда стало понятно, что если скала вибрирует, то она заряжена по самую макушку и от того смертельно опасна, если ничего не ощущается, то емкость, скорее всего, недавно разрядилась. Именно тогда случилась первая серьезная трагедия, которую потом назовут в СМИ «Убийство в подвале мира».

– Да, я что-то слышал. Это, наверное, Вы говорите о «Серебряных джетах»?

– Печально известные «Джеты». – Подтвердил Браун. – Они унесли жизни сразу трех космодесантников.

–Жаль, что нам приходится такой ценой учиться на своих ошибках.

– Полностью присоединяюсь.

– Скажите, Арно, а есть ли еще что-то столь же необычное, связанное с этим кратером и самой планетой?

– Да, конечно. После вышеупомянутой серий землетрясений, нашими сотрудниками были обнаружены импактовые зоны, которые окружили новообразования, причем сформированные не аллогенной брекчией, а вытесненными гранитными породами, с необычными геохимическими свойствами. Эти породы, в своем составе, содержали ряд элементов еще не известными науке, в том числе и с сильными магнитарными свойствами. Мы элементы изучили, смогли расшифровать их свойства и уже потом на их основе, создали сплавы и материалы, с применением которых, создали инструменты перемещения в пространстве.

– Да, да! Именно этого я ждал, ждал этого припасенного Вами сюрприза! Вы хотите рассказать нам о барокамерах?

– Ну, раз все уже знают…

– Пока только слухи.

– Хорошо, тогда только по секрету. Вы же умеете хранить тайны?

– О, безусловно!

– Тогда ладно. Сейчас как раз проводятся опыты с барокамерой трансляционной станции телепортации живых организмов. Если можно так сказать – ГПР – передача.

– И как Вы думаете, каковы шансы на успех в деле ГПР – передачи, скажем человека, на орбиту Юпитера?

– О телепортации человека говорить еще рано, но, скажем лабораторное животное, уже пробовали и добились некоторых результатов.

– О каких результатах Вы говорите?

– Скажем так – мышь переместилась сквозь пространство.

– Надеюсь, что мышь живой переместилась.

– Не все еще, к большому сожалению, у нас пока получается и не каждый раз опыт заканчивается удачно….

– Вы о «вывертах»?

– Слухи даже об этом знают?

– Так говорят.

– Да, это так. Но в части экспериментов мы добились значительных результатов…

Дальше Сэм не стал слушать, потому что они подъехали к трактиру «У Анатолича». Им получилось синхронно выйти из пикапа и закрыть двери, и тут Иван не выдержал:

– Так это что ж получается – в космосе кто-то проводит опыты, осваивают спутники, планеты, а наше правительство ничего не делает для космического будущего страны! Ты слышал, что этот «пензиаст» наговорил на радио? – К тому времени, как они подъехали к трактиру, на востоке завязалась темная, до черноты туча, освещаемая по периметру зарницами, а в воздухе запахло дождем.

– Да, слышал. – Как всегда, натура холерика, не давала Ивану спокойно принять новость, которая не соответствовала его внутренним посылам. – Но ты же знаешь, что страна переживает не лучшие времена и ей нужно подготовиться, решить внутренние, а еще важнее, внешние проблемы, устранить угрозы экономического плана, и только после этого, рваться в космос.

– Сэми, дружок! – Как-то нехорошо ласково проговорил Иван. – Вот ты «Американ» из вполне благополучной страны, скажи мне, какого черта ты тут забыл? Мне порой кажется, что ты банально шпион, но только что тут, – он поводил руками по горизонту, наполненному сейчас зеленым, в серых мертвых проплешинах, морем, – что тут выведывать? Сколько посадили новых деревьев, сколько спилили старых и негодных? Сэми, скажи не таясь, что ты тут делаешь? – Первые раскаты грома стали долетать до них отголосками пушечных выстрелов, и частота их говорила о серьезности приближающейся стихии.

– Приехал в этот славный трактир, со своим русским другом, выпить пива с замечательным лещом. – Сэм натянул полог брезента на борта пикапа, закрывая инструменты от надвигающейся стихии.