Читать книгу Пылающие сердца - Кира Фарди - Страница 3

Глава 3

Оглавление

Я собираюсь на работу и нервничаю: Милаша дуется. Она сидит на кровати в одних колготках.

– Вытащи палец! – приказываю я, пробегая мимо.

Я уже полностью готова, остаётся только одеть дочь, но она, как назло, проснулась сегодня в плохом настроении и все утро капризничает: перебирает наряды, отказывается чистить зубы и умываться.

– Не хочу, – отвечает дочь и засовывает палец ещё глубже.

Я подлетаю к ней, вытаскиваю палец и вытираю нос.

– Сморкайся.

– Не хочу.

– Я тебя накажу сейчас! Одевайся.

– А я на тебя обижусь! Вот!

Дочка сплетает на груди руки и отворачивается. Что за несносный ребёнок! Я останавливаюсь перед ней и хмурю брови: «Господи! Дай мне терпения!» Сегодня Милаша бесит меня невероятно. Хочется схватить ее, перегнуть через колено и отшлепать по пухлой попе, чтобы в следующий раз не повадно было. Но я держусь изо всех сил: физические наказания в нашей маленькой семье под строгим запретом. Моя мама, (а живем мы вместе) любит повторять:

– Не можешь убедить ребёнка словами, значит плохо стараешься.

Я стараюсь. Ещё как! Но не всегда хватает терпения. Психологи советуют сесть так, чтобы глаза находились на уровне глаз ребёнка, и предложить ему выбор.

– Милаша, я опаздываю на работу, – ласково заливаюсь соловьем я. – Если ты сейчас быстро оденешься, после садика я куплю тебе мороженое. Хочешь?

Кивок согласия. У меня невольно вырывается вздох облегчения: наконец-то.

– Выбирай тогда: капризы или мороженое.

Но из-за нервозности мои слова звучат резко и грозно, как ультиматум.

Дочка поднимает на меня ясные серые глазёнки, которые тут же наполняются слезами. Вот беда! Достигнутое перемирие нарушается.

– Не хочу тебя слушать! – Милаша закрывает уши ладошками. – Как можно кричать на своего ребёнка!

– Но я не…

Я застываю на месте. Моя умненькая девочка заговорила в полтора года и к четырём приобрела не по-детски взрослую речь. Она как губка впитывает все сказанное вокруг, потом трансформирует ее в своей маленькой головке и выдаёт реплики типа этой.

– Дина, не кричи на ребёнка! – как фурия прилетает из кухни мама.

Так, подоспела тяжелая артиллерия в виде бабули. Милаша довольно улыбается. Этот бесёнок добился своего и теперь счастлив.

– Я опаздываю. Мама, ты же знаешь! Мое начальство не любит недисциплинированных сотрудников. Что обо мне подумают? – не выдержала наконец я.

– Ты сама нервничаешь, вот и внучка тоже.

– Да, я нервничаю, – как ни в чем ни бывало подтверждает дочь.

Я вздохнула несколько раз, посчитала про себя до трёх, больше не хватило терпения, и спокойно сказала:

– Дамы, вы хотите, чтобы я осталась без работы? А на что жить тогда будем?

– Дина, не заводись, – отмахивается от меня мама. – Милаша, иди к бабушке. Я тебе помогу одеться. Какое платье сегодня выбрала?

Она протягивает руки к надувшийся, как мышь на крупу, девочке, но та утыкается в мои колени.

– Я к маме хочу.

Так, кажется, кризис миновал. Милана очень тонко чувствует атмосферу в доме, и, когда добивается своего, тут же меняет поведение. И так всегда! Дочка ловко управляет двумя взрослыми людьми, и мы поддаемся, потому что любим ее безумно.

Мы быстро оделись и вышли вместе из дома. Пришлось оставить дочь бабушке: она отведет Милашу в садик, который находился в соседнем дворе. Я быстро поцеловала моих любимых, помахала им рукой и побежала к остановке.

Салон «Нефертити», в котором я работала медсестрой-косметологом, располагался в центре Москвы. Массированная реклама, связи и предприимчивость директрисы сделали из маленькой некогда парикмахерской настоящую клинику, где принимали спа-процедуры, оздоравливались и просто наслаждались жизнью знаменитости.

Сегодня на работе аврал. Все словно сошли с ума: бегают, суетятся, стерилизуют инструменты, проверяют наличие идеально чистых простыней, халатов и полотенец. Администратор смены с ног сбилась, отвечая на звонки репортеров и предупреждая других клиентов, что их обязательно примут в следующий раз с бонусной скидкой по оплате. Наша «Орхидея» работает в поте лица, чтобы удовлетворить запросы элитных гостей, но попасть к нам даже они могут только по особым приглашениям или записаться заранее.

Директриса, Марфа Владимировна Киселева, которую мы, как президента, видели только в особо торжественных случаях, а чаще слышали ее указания по телефону, заявилась ни свет ни заря, чтобы лично навести порядок.

Наш салон красоты готовится к приезду элитных гостей. Сегодня вечером торжественное вручение музыкальной премии «Поп-Олимп», и приглашённые артисты начнут приводить в порядок свои ногти, волосы и кожу, стилисты будут подбирать наряды, визажисты делать мейкап, парикмахеры – прически. Многие знаменитости – постоянные клиенты нашего салона.

Всем найдётся работа, в том числе и мне. Обязательно каждый из гостей захочет сделать процедуры для улучшения цвета лица и массаж.

В форс-мажорные дни, как сегодня, у нас всегда запарка: салон посещают не только медийные лица. У дверей вьются толпы поклонников в надежде получить фотографию для Инстаграм или автограф. Не уступают фанатам и репортёры, жаждущие заснять знаменитость и первыми опубликовать горячую новость для глянцевых журналов.

В моём кабинете чисто и уютно. Сюда приходят расслабиться и получить удовольствие, и я даю его посетителям по полной программе. Процедуры по улучшению и омоложению кожи лица очень популярны у толстосумов.

Я специалист широкого профиля, за что меня ценит директриса. Работаю не только руками, но и всеми аппаратами, которые есть в салоне. Электротоки, пилинги, фотоомоложение, криотерапия, лазерные процедуры для лица, инъекции ботокса, мезотерапии, контурной пластики – кажется, нет такого способа омолаживания, которым я не владею.

С гордостью я окидываю взглядом стену, на которой висят мои сертификаты в рамках за стеклом.

Детская мечта – стать врачом-косметологом, не осуществилась. Увы, жизнь сложилась по-иному. Неожиданная беременность и рождение Милаши вынудили меня уйти в академический отпуск с четвёртого курса мединститута.

Вернуться не удалось: нужно было работать и содержать семью. Зарплаты моей мамы – школьного психолога, едва хватало на жизнь. Пришлось закончить курсы косметичек и искать работу по специальности. В «Нефертити» пришла два гола назад, и с тех пор у меня появилась возможность дополнительного заработка, а в нашей маленькой семье – достаток.

– Друзья! Все в холл. Немедленно! – раздался по интеркому голос директора.

Я встала, оглядела кабинет и себя, кажется, придраться не к чему. Приборы сияют чистотой, на полотенцах и салфетках ни пятнышка, мой накрахмаленный халатик хрустит, как первый снег, и отдает голубизной.

В холле собрались все сотрудники и выстроились в ряд.

– Смотри, Дина, что за окном творится, – шепнула мне соседка по кабинету Наташа.

Действительно, еще не приехали гости, а к крыльцу салона уже было не протолкнуться.

– Зачем нас собрали?

– А, Марфуша хочет лично инспектировать каждого, – пожала плечами подруга.

– Кого ждем первым?

– Елену Белкину.

– Это Белль которая?

– Ага. Вылезут из деревни, побегают по ток-шоу зрителями, а потом вдруг становятся певичками, – сердито бормочет Наташа.

– Связи заводят и пользуются ими. А мы не умеем так.

Я кошусь на нее и улыбаюсь. Она, видимо, забыла совсем, что сама несколько лет назад приехала из глухой провинции покорять Москву. Но кто-то становится певицей и получает престижные премии, а кому-то на роду написано делать маникюр и педикюр. Под разной звездой родились, что уж тут поделаешь.

Но в одном Наташа права: Белль всегда ведет себя безобразно. Светская дива заранее предупреждает, что не потерпит рядом с собой других посетителей, поэтому на время ее визита администратор очищает расписание максимально.

– Покажите все свои руки! – слышу приказ директора.

– Ну, началось…

Марфа Владимировна идет вдоль ряда сотрудников и проверяет внешний вид. Сначала оглядывает руки: за длинные ногти и неухоженные кисти можно лишиться месячной премии. Затем проводит краем указки по коже до локтя: проверяет нет ли отросших волос – ничто не должно раздражать элитных клиентов: ни процедуры, ни внешность сотрудников.

Следом приходит черед униформе. Она должна быть просто идеальной. На это представление смотрят люди с улицы. Инспекция директрисы тоже своеобразная реклама. Она словно говорит всем: «Смотрите, здесь желание клиента – закон. В «Нефертити» вас не только хорошо примут, но и дадут новую жизнь».

Мы выдерживаем проверку спокойно: привыкли. Аккуратность и чистота стали второй натурой. Мечтаем только о том, чтобы день прошел без проблем и скандалов.

Увы! Не вышло.

Началось все с малого.

Откуда ни возьмись, появились две девицы. Одна черноволосая, брутальная неформалка, вся в татуировках, а вторая – светленькая и хорошенькая, как куколка, девушка. Они прошли мимо охраны, показав льготные талоны, и прямиком направились к администратору.

Белль как раз сидела на диване в комнате отдыха, расположенной рядом с ресепшн. Она пила кофе и лениво листала глянцевый журнал с собой любимой на обложке, как вдруг увидела незнакомок. Певица швырнула чашку на блюдце так, что кофе выплеснулось на ее розовый халат и вскочила, закрываясь журналом.

– Уберите их! Немедленно! – взвизгнула она.

К ней кинулись сотрудники салона, но недовольная певица послала всех подальше и очень громко. Ее яркая внешность без накладных ресниц и тщательного макияжа сразу пропадала, и на свет появлялась деревенская простушка с лицом, покрытым веснушками и изрытым ямками от перенесенной в детстве ветряной оспы.

Белль потому и требовала соблюдения всех пунктов ее райдера (перечень условий, предъявляемый артистом и музыкантом к принимающей организации), что боялась показаться фанатам такой простолюдинкой.

Кожу певицы помощница визажиста очистила, наложила базу и подготовила к макияжу. Сейчас она глянцево блестела, а глаза, окруженные набрякшими веками, казались маленькими и невыразительными.

Естественно, Белль не хотела, чтобы поклонники разглядели ее деревенское лицо. В ожидании визажиста она отдыхала на диване и совершенно не желала, чтобы какие-то незнакомки ворвались в зал и увидели ее натуральную внешность.

Менеджер тут же помчалась разбираться, как эти неотесанные аборигены попали на одно время с Белль.

Выяснилось, что администратор в запарке забыла позвонить хозяину талонов и перенести этот визит на другое время. Бедная Светлана Сергеевна побледнела и даже стала заикаться от испуга, представив, какой сейчас разразится скандал. Она метнулась к девушкам, потому что ситуация неловкая, но разрешимая.

– Уважаемая Карина Ивановна, – начала она, заглянув в журнал. – У нас сегодня форс-мажорная ситуация. Вы не могли бы…

– Не могла бы! – резко ответила девица и нагло ухмыльнулась. – У меня тоже планы.

– Но…, – растерялась администратор.

– А в чем проблема? Эдуард Ростовцев дал нам с подругой льготные талоны.

Девушка с вызовом посмотрела на администратора. Вторая в это время скромно стояла в стороне и во все глаза разглядывала Белль. Певице на голову накинули полотенце, чтобы спрятать непрезентабельный вид, и повели переодеваться. Вдруг блондинка сорвалась с места и кинулась к поп-диве.

– Простите, пожалуйста, вы могли бы со мной сделать селфи?

Девушка вытащила телефон. Рядом с Белль она выглядела настоящей красавицей. Дива пронзительно закричала:

– Какое селфи? Ты головой дружишь? Хочешь меня на всю страну в таком виде выставить?

Но девушка не обратила внимания на крики. Она мило улыбнулась, включила камеру и несколько раз нажала на кнопку.

Эту историю сейчас рассказывает мне Наташа, которая прибежала в мой кабинет, возбужденно сверкая глазами и захлебываясь от удовольствия.

– Динка, пошли, посмотришь.

– Зачем? Там и без меня зевак хватает.

– Нет, ну, прикольно же. Директриса не знает, кому угодить. С одной стороны, Белль, которая ославит салон на весь бомонд, а с другой – девицы с льготными талонами, выданными влиятельному лицу.

– Откуда они у девушек?

– Талоны? Не знаю?

– Может, сами сделали?

– Кажется, настоящие. Вдруг, какая-нибудь из девушек – дочка того депутата, которому выдали талоны. Сейчас не разберешь: все кричат и ругаются. Дин, пошли, посмотрим.

Я поддаюсь на уговоры. Хотя мне и все равно, что делают в центральном зале, но все же любопытно. Однако стоило мне сделать пару шагов, как в кабинет ворвалась Светлана Сергеевна.

– Дин, возьмешь клиентку?

– Белль у меня уже была.

– Не ее. По талону. Не знаю, как скандал погасить.

– Давай.

Яркая блондинка вошла, огляделась и поставила на стул сумочку. Я показала ей рукой на кресло. Она села. Ее челюсти ходили ходуном, перемалывая жвачку.

– Можете выплюнуть сюда, – показываю рукой на лоток возле ее лица.

– Не хочу, – отвечает она, но, подумав, выкидывает белый комок.

Я довольна. Включаю вежливое хамство: губы растягиваю в улыбке до ушей, а сама ставлю эмоциональную стену между нами.

– Что будем делать? Массаж лица?

– Нет, радиоволновой лифтинг.

– Что? – я растерялась. Передо мной сидела юная девушка с идеальной кожей. Зачем ей понадобилась такая процедура? – Но…

– Никаких «но»! – резко возражает клиентка, и я закрываю рот.

Желание клиента – закон. Видимо, она хочет воспользоваться льготным талоном, чтобы сделать процедуру подороже.

– Снимите украшения, – прошу я девушку.

Я очищаю ее лицо от косметики, наложенной неумелой рукой, и беру в руки контактный гель, необходимый для проникновения радиоволн в кожу. Кроме того, он защитит кожу клиентки от ожога. И хотя радиоволновой лифтинг – процедура безболезненная, но температура поднимается до пятидесяти градусов, может появиться легкое покраснение, и тогда не избежать грандиозного скандала.

– Это не больно? – спрашивает блондинка. Ее глаза испуганно сияют.

– Нет. Вы просто почувствуете тепло. Какую методику хотите использовать: монополярную, биполярную?

– Вы мне терминами голову не забивайте, – резко отвечает она. Я смотрю на девушку и понимаю, она ещё совсем молоденькая и глупая. Назвала крутую процедуру и трясётся теперь, не зная, что ее ждёт.

– Монополярный аппарат даёт мгновенный и видимый эффект. Достаточно одного сеанса, если вас сегодня ждёт незабываемая встреча, подойдёт отлично. Произведёте впечатление на кавалера.

– Мне монополярную.

Девушка смущается и теребит палец. Опускаю глаза: обручальное колечко с бриллиантом сияет на фаланге.

«Надо же! Такая молоденькая, а уже замужем», – думаю я, включаю аппарат, беру в руку прибор и подношу его к коже клиентки. Она сжимается, словно ожидая удара.

– Расслабьтесь.

Головка аппарата касается кожи. Девушка вздрагивает и бьет меня по руке. От неожиданности я роняю прибор.

– Что ты делаешь, идиотка! – возмущённо кричит она. – Хочешь меня обжечь?

– Я же предупредила вас, что будет горячо. Немного нужно потерпеть.

Наклоняюсь за прибором и молюсь про себя, чтобы с ним было все в порядке. В эту секунду раздаётся звонок. Мой телефон лежит на рабочем столе. Скашиваю глаза: интересно, кто звонит, и вижу номер детского садика Милаши.

Сердце екнуло и забилось в бешеном ритме. Мгновенно проблемы клиентки вылетают из головы. Я хватаю трубку:

– Что случилось?

– Н-ничего, – заикаясь говорит дочкина воспитательница. – Милана заболела?

– Заболела? Ой, утром все было хорошо.

– Это я у вас спрашиваю. Девочка сегодня не пришла в садик.

Сердце ухнуло в пятки, рука с телефоном затряслась, и мобильник упал на пол.

– Девушка! Вы собираетесь выполнять процедуру? – я поднимаю глаза: на меня зло смотрит клиентка. Почти не вижу ее лицо: оно расплывается радужными бликами.

Я хватаю телефон.

– Алло! Галина Фёдоровна, бабушка отводила Милану в садик.

Перед глазами картина: из окна маршрутки я вижу, как мама и Милаша, держась за руки, идут в соседний двор, где находится детский сад. Вот они поворачиваются и машут мне. Я отвечаю.

– Но девочка не приходила.

– Погодите, я сейчас.

Вопящую клиентку я уже не замечаю. Палец от волнения попадает не на те кнопки. Нужно позвонить маме. Я чувствую, как истерика рвётся из груди, но ещё держу ее волевым усилием.

– Да, Дина. Что случилось?

– Мама, где Милана?

– В садике.

– Но там ее нет.

– Как нет?

– Куда ты дела моего ребёнка? – я уже кричу, на ходу расстёгивая халат.

Не получается. Я рву пуговицы. В мой рукав вцепляются пальцы с накрашенными коготками. Кто это? Зачем задерживать? Я срываю эти пальцы, толкаю помеху и бегу к дверям. Слышу, сзади грохот, но не оборачиваюсь: страх и ужас гонят меня вперёд.

– Дина, ты куда? – кричит вслед мне Наташа.

– Потом. Все потом!

Я выскакиваю на улицу и бегу, бегу, что есть силы. И тут останавливаюсь, словно спотыкаюсь.

Такси. Можно вызвать такси. Открыть приложение Яндекс, набрать адрес – не могу. Я кидаюсь к репортерской машине, стоявшей у крыльца.

– Пожалуйста, умоляю, помогите! У меня пропал ребёнок!

Пылающие сердца

Подняться наверх