Читать книгу Влюбляться нам нельзя - Кира Фарди - Страница 7

Я выскакиваю из сквера, сворачиваю во двор жилого дома и несусь изо всех сил прямо по лужам. Брызги летят во все стороны, в ботинках чавкает, и слезы стоят в горле, вот-вот вырвутся наружу. Я душу отдала этому козлу, а он…

Перед аркой во двор встряхиваюсь, выравниваю дыхание и поднимаю высоко голову.

«Я сильная! Я смелая! Пусть им бумерангом вернется все, что они сделали!» – бормочу мысленное заклинание.

– Эй, соседка, куда несешься? Дело есть…

От стены арки отталкивается Сашка и шагает навстречу.

– Отвал-и-и-и…

Я ору на него так, что оконные стекла могут взорваться.

– Ну и вспыльчивый характер! – отшатывается он.

– Мелкий засранец!

– Ты чего, спятила?

– Н-е-е-т…

– На кого-то злишься?

– Н-е-е-т! Отстань!

Уже не знаю, как добежать да дома и спрятаться там.

– Это тебя Ритка с Владом завели?

– Не твое собачье дело! Убирайся!

Сашка крутит пальцем у виска.

– Я насчет фоток…

Но я уже несусь к подъезду, не разбирая дороги.

Правильный настрой летит в тартарары. Ночью подушка не просыхает от слез. На следующий день я отказываюсь идти в школу, притворяюсь больной.

– Поль, ЕГЭ на носу, – волнуется мама. – Что с тобой происходит? Высохла вся.

– Нормально. Скоро поправлюсь, – отвечаю ей и отворачиваюсь к стене.

– У тебя предэкзаменационный мандраж, дочь? – сердится отец. – Решила все, к чему готовилась, спустить в унитаз?

Я вскидываюсь.

– А к чему я готовилась, пап? Ты хочешь, чтобы я стала инженером-технологом, а я физику ненавижу! Слышишь? Не-на-ви-жу! И вас всех ненавижу! Оставьте меня в покое!

Я срываюсь, бегу в комнату, запираюсь на ключ и… слушаю, как из-за меня ссорятся родители. Но мне жалко не их, а свою сломанную жизнь.

– Ты совсем избаловала девчонку, – сердится отец.

– Не будь так строг к ней, Ваня, – уговаривает его мама. – Наверняка что-то случилось. Поля остынет и сама все расскажет.

– Придется с Мариной Николаевной поговорить.

Я выскакиваю из комнаты.

– Нет, только не с Пифой! Оставьте меня в покое!

– Как мерзко! – кривится папа. – Почему именно Пифа?

– Потому что Пифагор. Математик, только в женском роде.

Папа откладывает в сторону телефон, который уже держал в руках.

– Может, расскажешь, что в школе случилось?

– Ни-че-го! Пап, не позорь меня, прошу! Я и так под прессингом постоянно из-за тебя.

– Не понял? – отец встает. – Тебя кто-то обижает?

– Нет, я не об этом, – схожу с ума оттого, что теперь надо выкручиваться. – Ты меня не понимаешь!

– Так, объясни членораздельно.

Я смотрю на него и только в бессилии стискиваю кулаки. Он искренне хочет помочь, но не знает, что сделает только хуже. Не могу же рассказать, что мы с Владом наплевали на все запреты и продолжили встречаться. А еще Козловский мою подружку окрутил до кучи, а я узнала об этом.

Даже представить страшно, какой папка устроит всем разнос!

– Пап, я в лицей больше не пойду, – выпаливаю неожиданно для себя.

– Что? За месяц до выпуска! У тебя с головой все в порядке? – отец ошарашенно смотрит на меня.

– Хочу окончить школу экстерном, – тороплюсь, сейчас эта мысль кажется самой правильной.

– А как же друзья? Выпускной? Одиннадцать лет твоей жизни.

Я молчу, задыхаюсь от отчаяния и молчу. Мама бросается ко мне и прикладывает ко лбу ладонь.

– Да ты вся горишь! Ваня, вызывай скорую!

Медики приехали, сделали укол, я отключилась. Просыпаюсь уже ближе к ночи, выхожу из комнаты, в кухне горит свет. Крадусь на цыпочках – родители сидят у стола и тихо разговаривают.

– Что Марина сказала? – спрашивает мама.

Папка все же позвонил. Вот невезение!

– Ничего. Макаров и Козловский чуть не подрались, но это обычное дело.

– А из-за чего ссора случилась? Может, из-за Полины?

– Нет, там какой-то пустяк. Зацепились слово за слово, и поехало. Это точно с Козловским связано. Я Польку никогда такой взвинченной не видел.

– Ваня, успокойся! – защищает меня мама. – Первая любовь, первые отношения. Они часто бывают горькими. Ты же сам запретил детям встречаться, вот Полина и сорвалась.

– Я ноги выдерну этой первой любви, а стручок оторву и собакам выброшу!

– Только посмей! Да и собак бродячих у нас нет, – отшучивается мама. – Поля должна сама справиться с проблемой.

Легко сказать, а как справиться, когда внутри пожар?

Возвращаюсь обратно в комнату и выползаю из нее, когда никого дома нет. То слоняюсь по квартире туда-сюда, как маятник, то сижу в кресле, уставившись в одну точку, то лежу на кровати.

И думаю, думаю, думаю…

Иногда забираюсь с ногами на подоконник и смотрю вниз с третьего этажа, представляю, как лечу, расправив руки, как птица крылья.

Лечу и падаю.

Плашмя…

Прямо на влажную от весенних дождей землю.

А что дальше?

Ничего. Сломанные руки и ноги, больница, гипс и унылая жизнь, полная страданий. Третий этаж не избавит от боли, поселившейся внутри, лишь умножит ее многократно.

Однажды за сидением на подоконнике меня застает мама.

Я как раз открывала окно, чтобы вдохнуть прохладный воздух, наполненный запахом свежей зелени. Май-месяц, скоро экзамены, а у меня в голове звенит пустота.

– Нет! Полюшка, не смей!

Вздрагиваю от ее крика, хватаюсь за раму. Мама бросается ко мне и стягивает на пол, в ее глазах плещется настоящая паника. Она крепко обнимает, прижимает к груди, в голосе дрожат слезы.

– Мам, ты чего? Все нормально. Я не собираюсь… туда…

Пытаюсь отстраниться.

– Ты с Владом поссорилась? – не отпускает мама.

– Д-да, – выдавливаю из себя. – Он… м-мы расстались.

– О боже! Милая моя! – мама уже открыто плачет, и я реву вместе с ней, громко, некрасиво, безудержно… – Все пары проходят через такое, это не повод…

– Мам, как же больно… – показываю на грудь. – Так больно!

– Это пройдет! Поверь! Все проходит, – мама прижимает мою голову к себе. – А любовь… она еще будет… настоящая… большая… такая, что весь мир ляжет у твоих ног. Весь, понимаешь…

И это сделает он.

Первые майские праздники пролетают быстро. Я потихоньку прихожу в себя, даже начинаю заглядывать в школьный чат. Фотографии так и не появляются. Хотя уже бесполезно их выкладывать, поезд ушел.

Но в голове постоянно звучат слова Влада о том, что я мороженая вобла. Неужели осторожность в отношениях он воспринимает именно так? Что я чувствовала, когда Влад меня обнимал? Жар, желание, неуверенность в себе и… страх быть пойманной.

Точно! Всегда боялась, что нас кто-нибудь застукает, не могла расслабиться. Получается, Владу хотелось более тесной близости, а я не смела это ему дать.

«А если попробовать? – закрадывается коварная мыслишка. – Или он все уже получил от Ритки?»

И сама себя ненавижу за такую идею. Он мне изменил совершенно цинично и гадко, а я хочу его вернуть. Ни за что!

Но и представить его с лучшей подружкой тоже не могу. Просто схожу с ума от ревности, когда закрываю глаза и вижу их, слившихся в объятии в душевой.

Как только включала мобильник, видела пропущенные звонки от Ритки. Чувствовалось, как ей плохо. Она девчонка по натуре добрая и бесхитростная, очень жалостливая. В классе считается негласным психологом: всегда подставит плечо, выслушает, разрулит сложную ситуацию. И что на нее нашло?

Вздыхаю: на этот вопрос еще предстоит найти ответ.

Она не только звонила, но и несколько раз приходила к нам домой, но мама ее не впустила по моей просьбе, сказала, что у меня заразная болезнь. Я маме благодарна, даже не знаю, справилась бы сама с эмоциями или нет. На экстернат отец меня, естественно, не перевел, а прятаться уже нет ни сил, ни возможностей.

И, как только включаю телефон, первый же звонок от подружки.

– Поль, ты на меня не обижайся, – слезно просит она. – Поль, прости, я же не знала.

– Проехали.

– Поль, а что мне теперь делать? Вы с Владом расстались или нет?

– Расстались!

Говорю уверенно и категорично, хотя на душе кошки скребут острыми коготками.

– А, – Ритка замолкает, слушаю, как она дышит в трубку, но не помогаю ей, пусть сама выкручивается. – Мы с тобой еще подружки?

– А ты как думаешь?

– Значит, злишься, – голос начинает дрожать.

– А что я должна делать? Плясать от радости?

– Поль, не надо так. Если тебе Владик больше не нужен, отдай его мне.

– Приехали! – борюсь с желанием отключить телефон. – Он что, переходящий приз?

– Нет, но… Я с ума схожу от неизвестности. Знаешь, как мне плохо!

«Плохо от чего?» – вертится на языке вопрос. Оттого что забыла из-за парня лучшую подругу, или потому, что потеряла бойфренда?

– Ага! Зато мне классно! Двое друзей предали меня, а я должна скакать от радости. Да и зачем я тебе нужна? У тебя же теперь есть Влад.

Говорю просто так, чтобы прощупать почву, и попадаю в точку.

– Ну, Влад, это мужчина, с ним не обо всем поболтать можно.

Закрываю глаза и медленно выдыхаю через нос, как мама научила. Мобильник, зажатый в кулаке, раскаляется от жара. Получается, они по-прежнему встречаются. И что мне делать? Если я перестану общаться с Риткой, в классе все поймут.

Не доставлю никому такого наслаждения. Шепотки за спиной, жалостливые взгляды – нет уж! Выкусите! Не получите!

– Со мной ты тоже не слишком откровенничала, – не удерживаюсь от укола.

– Страшно же! Как ты не понимаешь, – мило жалуется Ритка. – Поль, давай помиримся! Давай, давай! Ну, хватит дуться!

– Посмотрим, – не даю точного ответа я, пусть помучится.

Месяц. Надо продержаться только месяц. А потом все разъедемся по разным вузам и забудем друг друга как страшный сон. Отрываю лист от календаря, вешаю над столом, а под ним кладу красный карандаш.

Довольно улыбаюсь.

В школу собираюсь тщательно. Долго сижу перед зеркалом, настраиваюсь, делаю идеальный макияж, укладываю волосы русой волной, как любит Влад. Пусть видит, какую красавицу потерял! В рюкзак кладу шорты и топ. Сегодня физкультура. Хочу, чтобы мое постройневшее тело вызвало у всех зависть.

В классе все, как обычно. Заметив меня, Сашка равнодушно кивает, Михайлова радостно машет рукой, Юрка Оганесян причмокивает губами и вскрикивает на кавказский манер:

– Вай, вай, Заречная! В каких клиниках таких красавиц делают?

– Скажешь тоже! – краснею я, но комплимент мне приятен.

Зато Влад недовольно хмурится. «Боишься, что устрою скандал? – улыбаюсь про себя. – Небось в напряжении все эти дни. Бойся, дорогой, бойся!»

Но бравада тут же вылетает из головы, как только сталкиваюсь с ним взглядом. Сердце заходится в бешеном стуке, во рту все пересыхает.

Ритка трется рядом с ним, но, увидев меня, меняется в лице и отскакивает. Эта парочка сейчас как нож к горлу. Не могу смотреть на них!

Не могу!

Но растягиваю рот в широкую улыбку и иду к Ритке.

– Как дела? Как вы тут без меня?

– Полька, я так соскучилась! Я извелась вся!

«Ага! Как же! Извелась она! – завожусь я. – К Владику по полной липла, пока меня не было».

Рита тянется ко мне с поцелуем, но я уворачиваюсь.

– Собьешь, – скрашиваю неловкость смешком и выставляю перед собой руки. – Куда несешься?

– А мы с Владиком теперь встречаемся, – шепчет мне подружка на ухо – Ты же не против? Ну скажи, а!

Мне кажется, будто сердце проткнули длинной иглой, ни вдохнуть, ни выдохнуть не могу. Сцепляю челюсти и цежу:

– Нет, конечно. Вы друг другу подходите.

«Оба подлые и вероломные», – добавляю про себя.

– Ох, Полька! Спасибо тебе! Ты такая… душевная!

Рита бросается ко мне на шею, я кручу головой, не хочу, чтобы она меня целовала. Как представлю, что они с Владом взасос, а потом она меня, бррр.

Влад, заметив, что мы нормально разговариваем, тоже подходит. Нисколько не смущаясь, обнимает Риту за талию, треплет ей волосы, и даже делает вид, что целует в макушку, а сам смотрит на меня, изучает реакцию.

И эта влюбленная дурочка не сводит с него сияющих глаз и тает, тает…

А еще поминутно оглядывается: мол, любуйтесь, смотрите, какая мы классная парочка.

«Неужели еще недавно я выглядела так же глупо, как она?» – удивляюсь про себя.

Начинается урок, а я ничего не слышу, ловлю взглядом, как идиотка, каждое слово Влада, небрежный взмах руки, поворот головы.

Нет, рано пришла в школу. Не выздоровела от любовной горячки.

– Марина Николаевна, можно выйти?

– Я объясняю, как делать десятое задание ЕГЭ, – хмурится Пифа.

Ну, не рассказывать же ей, как мне сейчас плохо? Боюсь, еще чуть-чуть и в обморок грохнусь.

– Пожалуйста…

– Иди уже, раз невтерпеж!

Я вылетаю за дверь. Мне туалет не нужен, но густая, как кисель, атмосфера класса душит, словно толща воды, того и гляди раздавит.

Однако спрятаться в школьных коридорах во время урока негде, плетусь за угол и нос к носу сталкиваюсь с Сашкой. От него разит сладковатым запахом вейпа.

– Ты спятил? В школе? – набрасываюсь на соседа. – Ты же спортсмен!

– Зарека, приди в себя! Я, что ли, курил? Малолетки там надымили.

Сашка машет рукой в сторону туалетов.

– Вот я их!

Не успеваю распахнуть дверь, как оттуда вываливаются восьмиклассники. Один толкает меня так сильно, что начинаю падать. Если бы не Сашка, свалилась бы кулем муки на грязный кафель.

– А ну извинись, печенег!

Сосед хватает за шиворот малолетку и встряхивает.

– Да пошел ты! – целит сквозь зубы тот.

Маленький, юркий, он ужом крутится, пытаясь освободиться от захвата. Но Сашка и ростом и силой во много раз превосходит мозгляка, просто так его не одолеть.

– Я тебе пойду, гаденыш! – Сашка отвешивает ему подзатыльник. – Еще раз увижу…

– А что сделаешь?

Восьмиклассники, нисколько не боясь, окружают соседа плотной толпой из четырех человек. Они похожи на бездомных волчат, такие же злые и голодные до драки.

– Эй, пацаны! – я поднимаю телефон. – Брысь по классам. Вы у меня все здесь.

– Ты попутала, коза? – прет любитель вейпов.

Сашка заслоняет меня собой.

– Смотри, – я держу телефон над головой и тычу пальцем в кнопку. – Если не уберетесь отсюда, отправлю в чат директора.

Восьмиклассники тут же разбегаются.

Смеясь и переглядываясь, словно приятели, мы с Сашкой идем к классу. Кошусь на него. Надо же, этот болван иногда может быть человеком.