Читать книгу Исцели меня - Кира Фокс - Страница 2

С самого утра дела не ладятся. Сначала я проспала, хотя совершенно точно помню, что заводила будильник. Потом оказывается, что поставщик перепутал даты и не привез необходимые цветы. Благо заказов немного, и это не сильно влияет на дела в целом. Но настроение ни к черту – настолько, что хочется сбежать домой пораньше. И даже зная, что могу себе это позволить, продолжаю составлять букеты, чтобы вновь обрести внутреннее спокойствие. Вообще, я не люблю, когда что-то идет не по плану. Предпочитаю, чтобы все было под контролем. Поэтому подобное меня расстраивает.

– Марта Игоревна, поставщик снова звонил, – обращается ко мне одна из кладовщиц. – Уверяет, что завтра все будет.

– Завтра, так завтра, – вздыхаю, заканчивая оформление. – Но неустойку заплатить придется. Так и передай.

– Конечно, – кивает и тут же скрывается.

Бросаю взгляд на часы и понимаю, что пора отправляться домой. Настроение всё так же на отметке ниже нуля. Дома меня никто не ждет, так что торопиться некуда. С Мирой встречаемся только завтра, значит, можно доделать отчет за месяц. В итоге заканчиваю уже ближе к восьми. В принципе для подобной работы есть другие люди, а мне – как хозяйке цветочного магазина – вовсе не обязательно заниматься этим. Но я предпочитаю держать руку на пульсе и знать: что, куда и зачем.

В этот бизнес я пришла не сразу. Точнее, свой бизнес у меня появился не сразу. По профессии я психотерапевт и, кажется, вполне неплохой. Когда-то была, по крайней мере. Но однажды жизнь сделала крутой поворот, и я сменила профиль деятельности, став флористом. Выбор был спонтанным и неосознанным. Но оказалось, что составлять букеты и подбирать оформление – очень умиротворяет. А видеть радостные лица покупателей, забирающих заказ, и вовсе приятно. Именно по этому пути я пошла, переехав из Москвы в Казань несколько лет назад. Моя жизнь полностью меня устраивала – днем я работала в небольшом цветочном, а вечера коротала, гуляя по любимому парку, либо дома, зачитываясь романами. Пока однажды судьба не свела меня с молодой мамочкой по имени Мирослава.

Улыбнувшись воспоминаниям, потягиваюсь, разминая затекшую спину, и собираюсь домой. Магазин наш работает круглосуточно, поэтому даже в такое время в зале остаются продавцы. Прощаюсь с работниками и выхожу на улицу. Свежий летний ветерок освежает, и я с жадностью вдыхаю вечерний воздух. До парковки, где стоит машина, идти всего ничего. Крытая стоянка, охраняемая территория – бояться нечего, и я витаю в мыслях о завтрашних поставках и о том, что гладиолусы скоро закончатся, а значит нужно заказать еще партию. Именно поэтому упускаю момент, когда из-за поворота мне навстречу выходят двое мужчин в темных костюмах.

– Марта Лукашина?

Останавливаюсь и окидываю их подозрительным взглядом.

– Вы ошиблись, – вру, скорее, интуитивно. Прошлый опыт меня многому научил.

– Пройдемте с нами, – говорит незнакомец тем же нейтральным тоном.

Перевожу взгляд на второго и замечаю, что он мельком смотрит мне за спину. Оборачиваюсь – и точно. Позади еще двое. Все как на подбор. Расклад – очевидно – не в мою пользу. Я судорожно соображаю, что могу сделать.

– Куда именно? – мне нужно потянуть время, чтобы успеть придумать хоть что-то толковое.

– Узнаете на месте.

– А если не соглашусь?

Между тем двое сзади подходят ближе, и места для маневра практически не остается.

– Придется применить силу.

– Это похищение, – привожу последний аргумент.

Но в этот раз ответом мне служит гробовое молчание. Вздыхаю и киваю. Глупо, очень глупо, Марта, если за тобой послал он, то побег не решит вопрос. Лишь оттянет неизбежное.

Меня приводят к огромному внедорожнику и открывают заднюю дверь. Сажусь, по бокам усаживаются двое мужчин, еще двое садятся впереди. Какое-то время мы молчим, пока тот, что за рулем, не протягивает мне черный шарф.

– Это что? – округляю глаза, хотя понимаю, для чего нужна вещь.

– Завяжите глаза. Для вашей же безопасности.

Я бы с ним поспорила, но знаю, что бесполезно. Таких вот роботов-охранников повидала достаточно, чтобы знать, как их дрессируют. Раздраженно фыркаю и послушно завязываю глаза. Едва справляюсь, как чувствую, что мою сумку беспардонно забирают, а я даже не успеваю возразить.

– Вернем позже.

После этого, наконец, выезжаем с парковки.

Едем долго. По ощущениям – не меньше часа. Все это время я мысленно подсчитываю прожитые в спокойствии месяцы. Верила ли я, что так и останусь свободной? Признаться, да. Мне чудилось, что зверь отпустил, позабыл и, наконец, моя жизнь принадлежит только мне. Но даже в самые лучшие дни не забывала, что он может вернуться. Особенно теперь, когда я в его городе.

Машина движется довольно плавно, и понять, куда именно мы едем, непросто. И только спустя какое-то время я задумываюсь к чему такая секретность. Ведь скрывать от меня местоположение глупо. Разве что теперь у него другой дом, и он не планирует меня больше выпускать? От последней мысли становится по-настоящему страшно. Меньше всего мне хочется стать заложницей нереализованных желаний того, от кого сбежала когда-то давно…

Наконец, машина останавливается, и один из сопровождающих коротко сообщает:

– Приехали. Можете снять шарф.

Я развязываю глаза и оглядываюсь – двое мужчин, сидевших по бокам, уже вышли на улицу и терпеливо ждут, пока последую их примеру. Я мешкаю лишь минуту, мысленно собираясь с силами. Не уверена, что готова вновь увидеться со своим кошмаром, но выбора, в общем-то, нет, моего мнения никто не спрашивает.

Выхожу на улицу и осматриваюсь. Даже беглого взгляда хватает понять, что мы на частной закрытой территории – высота забора наглядно демонстрирует невозможность побега. Передо мной возвышается трехэтажный особняк. Слишком пафосный и дорогой. Никогда не понимала тяги к подобному. Что ж, похоже, это и правда новый дом. И от осознания верности своей не самой радужной догадки по коже пробегает мороз.

– Следуйте за мной, – подает голос тот, что вел машину. Он же протягивает мою сумку.

Мы идем к входу, и хотя по пути я пытаюсь оглядеться, информации слишком мало, чтобы сделать какие-то выводы. Внутри нас встречает прохлада – очевидно, с системой кондиционирования тут полный порядок. Огромный холл поражает мрачностью – словно заброшенный замок чудовища из сказки. Слишком помпезно. Слишком богато. Слишком одиноко.

– Дальше я сам, – раздается властный голос, и нам навстречу выходит немолодой мужчина. Кивком головы он отпускает моего проводника, и мы остаемся одни. Я с недоумением разглядываю, очевидно, хозяина дома. Высокий, подтянутый. Несмотря на свои годы, явно в хорошей физической форме. Темные волосы зачесаны назад, а пронзительные голубые глаза кажутся застывшим льдом. Черты лица правильные и буквально кричат об опасности мужчины. – Добрый вечер, Марта.

– Мы знакомы? – уточняю на всякий случай. Ведь я предполагала встречу вовсе не с этим незнакомцем. Поэтому держусь настороженно – не удивлюсь, если это окажется какой-то хитроумной проверкой.

– Нет. Но сейчас мы это исправим, – с легкой надменностью произносит он. – Григорий Вересов…

Молчу – это имя мне ни о чем не говорит. Я не слежу за политикой или бизнесом. Поэтому просто даю ему возможность покрасоваться.

– …Прошу прощения за столь внезапную встречу, – добавляет он. Но по голосу отчетливо понимаю – сожаления не испытывает ни на грамм.

– Это называется похищение.

– Детали не имеют значения, – лениво отмахивается он. – У меня к вам имеется предложение. Не желаете выпить чего-нибудь?

– Воздержусь, – качаю головой.

– Что ж, тогда присядем, – мужчина указывает на два кресла. В каждом его жесте столько неприкрытой власти, будто он не сомневается, что его послушают.

Впрочем, глупо устраивать скандал, не разобравшись в ситуации.

– Итак, зачем я здесь? – решаю перейти к делу.

– Мне нужны ваши профессиональные услуги.

– Хотите заказать букет? – недоверчиво спрашиваю его.

– Иные профессиональные услуги, – делает ударение на первом слове Вересов. А у меня от осознания его слов пересыхает во рту. Потому что я просто не готова возвращаться к тому, от чего сбежала когда-то.

– Мне жаль, но это невозможно, – спокойно отвечаю, хотя сердце колотится так быстро, что в висках начинает противно стучать.

– Уверены?

Вопрос звучит, скорее, как возможность дать мне передумать.

– Абсолютно.

– Печально, – вздыхает он. – Не хотелось бы начинать наше сотрудничество с принуждения.

– Угрожаете?

– Скорее, делюсь соображениями, – усмехается брюнет. – Впрочем, возможно, узнав подробнее, вы сами передумаете.

– Сожалею, но я больше не консультирую, – повторяю свой ответ.

– Марта, вы умная женщина. И, полагаю, уже сделали выводы обо мне. Мне действительно необходимо демонстрировать свои возможности, чтобы убедить вас?

Его вальяжная поза, уверенность, что ему не посмеют отказать, вытаскивают на поверхность столь ненавистные ассоциации, что я невольно замираю. Я не имею права сорваться. Слишком долго отстраивала себя заново, и не позволю очередному хозяину жизни разрушить мои труды.

– Чего вы хотите?

Григорий победно улыбается, и самоуверенность в его глазах становится еще заметнее.

– Мой сын. Помогите ему.

– Что с ним? – спрашиваю, прочистив горло.

– Прежде, чем я расскажу о его проблеме, будет справедливо, если вы подпишете кое-какие бумаги. – Вскидываю брови в немом вопросе. – Договор о неразглашении. Поверьте, это важно.

Происходящее нравится мне все меньше.

– Сколько лет вашему сыну?

– Тридцать.

– Я давно не практикую. Полагаю, вы осведомлены об этом.

Я действительно надеюсь, что этот аргумент позволит ему хотя бы задуматься о том, что я – плохой выбор. Не хочу, не желаю снова вписываться в жизнь богачей.

– Конечно, осведомлен. Однако мне рекомендовали вас как очень хорошего специалиста.

От этих слов внутри холодеет. Я запрещаю себе думать о том, кто это мог быть.

Это неправда. Это не он. Он не мог так поступить!

– И что за проблема у вашего сына? – спрашиваю онемевшими губами. Стараюсь делать вид, что я в порядке, вспоминая главное правило – никогда не показывать своих чувств.

– Расскажу, как только подпишете все, что нужно.

Он поднимается на ноги и проходит к секретеру. Достает увесистую стопку листов и ручку. А затем кладет передо мной на журнальный стол.

– Рассчитываете, что подпишу, не читая? – раздраженно спрашиваю, оценивая масштаб бедствия.

– Конечно, нет. Повторюсь – вы умная женщина, Марта.

– Уже почти ночь, а мне бы хотелось вернуться домой, – хмурюсь от подозрений, возникших в голове.

– Увы, дорогая, об этом пока придется забыть.

– Что?! – несмотря на то, что я предполагала такую возможность, от его небрежного тона становится не по себе. Словно я собачка на передержке, которую дали друзьям поиграть.

– Пока не будет достигнут результат, вы останетесь здесь.

Становится ясно, зачем мне завязывали глаза. И я вновь испытываю давно забытое чувство беспомощности.

– Я могу отказаться, – напоминаю о свободе воли.

– Можете, – тут же кивает Вересов. – Но стоит ли?

– А сами как думаете?

– Что вы теряете? Время? Так я хорошо заплачу. Клиентов? Поверьте, за вашим небольшим бизнесом присмотрят – проблем не будет.

С каждым его словом удавка на шее затягивается все сильнее. Чем больше возможностей он озвучивает, тем больше понимаю, что выпутаться будет непросто.

– Что, если я не смогу ему помочь?

– Вы должны! – резко возражает мужчина впервые за весь разговор, выказывая нетерпение. – Это не обсуждается.

– Есть куда более опытные специалисты… – все еще пытаюсь достучаться до него.

– Думаете, я не пробовал? – презрительно фыркает он и бросает холодный взгляд. – Я знаю, что однажды вы справились с подобным.

– Это было давно! – возражаю тут же.

Вересов молчит, только смотрит льдистыми глазами, словно рентгеном просвечивает.

– Вы ведь врач, Марта, – наконец, говорит он. – Вы давали клятву помогать.

– Не навредить!

Он убирает руки в карманы брюк и ходит из одного конца комнаты в другой. Все это время его лицо сосредоточенно, словно он решает сложную задачку. А я боюсь пошевелиться, потому что понимаю – сейчас решается моя судьба.

– Вы должны хотя бы попытаться, – говорит он, не глядя на меня. – Он – мой единственный сын.

Когда я работала психотерапевтом, по долгу службы часто общалась с родителями моих пациентов и повидала немало родительских эмоций. Так вот – у Григория их нет. Вообще. Он словно отрабатывает заложенную программу, будто зная, что такие слова должны меня убедить. И мне становится немного жаль его сына – кто мог вырасти у такого отца?

Я не хочу возвращаться к своей профессии. Не хочу снова врастать в образ понимающего специалиста, вытаскивать секреты наружу. Мне хватило этого с лихвой. Но еще я понимаю, что выбор у меня так себе, и сейчас проще выполнить условия Вересова, наступив на горло своим страхам. В конце концов, я не первая, кто попытается помочь несчастному.

– Я хочу прочитать документы, – произношу спокойным тоном.

– Вы сможете сделать это в вашей комнате.

То, что он предусмотрел и это, лишь напоминает о том, что мужчина был уверен, что я соглашусь. И это неприятно задевает. Любая иллюзия выбора пропадает окончательно. Но я хорошо уяснила, что воевать с такими людьми невозможно. По крайней мере, мне.

Он провожает меня на второй этаж к нужной двери.

– Завтра утром я жду вас в столовой с подписанным договором.

И все. Просто уходит, вновь уверенный, что я сделаю именно так, как он сказал. Нерациональная злость затапливает сознание, и мне до безумия хочется разорвать к чертям каждый лист несчастного договора. Но я знаю, что, кроме лишних проблем, это не принесет ничего. Вздыхаю и обхожу комнату – так же пафосно, как и все в этом доме. Огромная ванна, отдельный душ. В шкафу даже висит несколько пар сменной одежды. Последнее заставляет напрячься – как долго мне придется здесь задержаться, если хозяин дома озаботился и об этом?

Проверяю сумку и понимаю, что на месте все, кроме мобильного. Что ж, это ожидаемо, учитывая секретность, с которой меня сюда привезли. Теперь я жалею, что фамилия хозяина ни о чем мне не говорит. Возможно, это подсказало бы, к чему такая таинственность.

Остаток вечера провожу за чтением бумаг. Но, вопреки ожиданиям, в них не оказывается ничего, что могло бы привлечь внимание. Стандартные юридические формулировки, подразумевающие неразглашение медицинской тайны пациента. Подобные бумаги подписывают все специалисты, работающие в престижных клиниках. Поэтому спустя час ставлю подпись на обоих экземплярах и, измученная, заваливаюсь спать, предварительно вспомнив, что завтра мне должна позвонить Мира. И если меня не отпустят, уверена, она заставит Демьяна поднять на уши своих знакомых. А значит, меня скоро найдут…