Читать книгу Я стала злодейкой любовного романа - Кира Иствуд - Страница 4

– Что ты делаешь, дура! – кричит Деккард.

В несколько шагов он оказывается рядом и отталкивает свечу. Та катится по столу, пламя мгновенно перепрыгивает на скатерть. Деккад хватает кувшин с морсом и переворачивает его содержимое на язычки огня. Те с шипением тухнут. Красное пятно растекается по столу точно кровавая рана.

“Дурной знак”, – невольно думаю я, поднимая испуганный взгляд на взбешённого брата. Но вместо отповеди он хватает меня за обожжённую руку.

– Ай!

– Тише! Дай посмотреть, не дёргайся!

Я замираю, наблюдая, как Деккард подносит моё раненое запястье к губам и что-то шепчет. Его дыхание холодом касается кожи. Боль утихает… Хотя ожог выглядит по-прежнему.

– Что ты сделал? – удивлённо спрашиваю я.

– Лучше объясни, что сделала ты! Зачем ты… Чёрт! Ты что, с головой не дружишь?!

Ситуация крайне неловкая. Чувствую, как щёки заливает румянец стыда. Как тут объяснишься?

– Извини, что доставила неудобства… Я просто задумалась, – говорю я первую пришедшую в голову ложь.

– Что? – брат поднимает брови, словно услышал что-то фантастическое. Весь его гнев вдруг уходит, сменяясь озадаченностью.

– Э-э… Я что-то не то сказала?

– Нет… Но ты извинилась. Это на тебя не похоже, Виктория… Очень не похоже. – Он отходит на пару шагов назад, окидывая меня подозрительным взглядом. Я ёжусь от неприятного чувства.

– Я ещё за обедом заметил, – говорит он щурясь. – Ты словно… словно…

Он замолкает, но я мысленно продолжаю его фразу.

”Словно другой человек”

Он же это хотел сказать? Тревога давит, мне становится тяжело дышать. Что будет, если меня раскроют? Ведь это магический мир… Способы наверняка есть!

Словно прочитав мои мысли, Деккард говорит:

– Ещё этот странный обморок… Виктория, ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Нет! – мой голос походит на писк. В отчаянии я пытаюсь понять, как бы вела себя настоящая Виктория? Чтобы она сделала!?

– Я хочу показать тебя моему учителю по магии. Он может сделать кое-какие тесты… Проверить…

– Откуда… откуда взялась эта забота? Не ты ли говорил, что я тебе не сестра? – слова приходят сами собой, губы складываются в несвойственную мне ухмылку так, словно частичка настоящей Виктории всё ещё существует где-то в глубине меня. А может… может, я просто вспомнила подходящий момент из книги?

– О, так ты в порядке? – вскидывается брат. Такая манера общения ему куда привычней.

– Была, пока тебя не увидела.

– Неужели? – в его голосе прорезаются стальные нотки. – Зачем ты жгла руку, Виктория?

– Задумалась.

– Я хочу знать правду.

– А мне плевать!

– Да как ты… – он стискивает кулаки. – Ты такая же сумасшедшая, как твоя мать! Испорченная кровь!

Он замолкает, но глаза его продолжают гореть ненавистью и ещё чем-то… Каким-то особым потаённым желанием. Взгляд скользит по мне. От моих глаз к ярким губам, потом по изящной шее, к декольте. На нём взгляд Деккарда клинит, приклеивает.

Это плохо. Только такой “братской любви” мне не хватало…

– Всего доброго. Спасибо за помощь, – бормочу я, вставая с места и торопливо направляясь к выходу. Пусть это выглядит как побег… Пусть! Главное – поскорее убраться отсюда.

Спиной я чувствую прожигающий взгляд, до последнего жду, что Деккард меня окликнет, вернётся к теме с магической проверкой… Но нет. На этот раз мне везёт.

Пробежав по коридору, я заскакиваю в свою комнату и падаю на кровать. Поднимаю к глазам запястье. На нём бугрится свежий шрам… Надеюсь, всё это не зря.

“Пожалуйста, пусть это поможет”, – прошу я, сама не знаю кого.

Новый мир меня пугает. Я здесь всего пару дней, а нервы уже натянуты до предела. Что будет на балу и представить страшно…

Мне невольно вспоминается прежняя жизнь. Тихие вечера за книгой, учёба, вечерняя работа… Почему я не ценила спокойствие, в котором жила? Что со мной происходило в последние дни перед аварией? Почему я ничего не помню, кроме последнего мига? Неужели я правда умерла… Мама, должно быть, сильно горюет…

“Так, стоп”, – говорю я себе. – “Нет смысла лить слёзы о случившемся, это не поможет выбраться из ямы. Надо собрать мысли в кулак и хорошенько напрячь мозги. Ведь у меня есть то, чего нет ни у кого в этом мире. Я знаю будущее! А значит, в силах его изменить!”

Внезапно в дверь стучатся. Я вздрагиваю.

– Кто?

– Это Лили, служанка. Меня послал ваш брат… Я зайду? – она не дожидается ответа, словно моё мнение ей не особо-то и важно. Правильно, оно стоит куда ниже мнения любого в этом доме.

Лили оказывается довольно молоденькой девушкой с веснушками по всему лицу. В руках она держит тазик с водой и местные бинты.

– Господин Деккард сказал, вы обожглись за обедом. И попросил обработать ваши раны.

– Я сама, спасибо.

– Нет, вы не поняли, – она улыбается той самой улыбкой, с какой врачи разговаривают с умалишёнными. – Он настоятельно попросил меня. Обработать.

Со вздохом я протягиваю ей руку.

Обработав рану, Лили широким слоем наматывает бинт.

Когда повязка готова, я узнаю радостную весть – носить её надо ровно четыре дня. Значит, и на балу! Значит, метки никто не увидит! Вряд ли меня в чём-то заподозрят, ведь истинные находятся слишком редко.

Из книги я помнила, что при народе Алана прятать запястья считается дурным тоном, но не в том случае, когда дело касается медицинской необходимости. Всё шло как надо! Значит, можно готовиться к балу и ни о чём не беспокоиться!

Стоило мне сказать об этом служанке, как она тут же воодушевилась. Всё-таки она была просто девушкой, и как всякая девушка обожала балы!

Может, если взять её с собой, она станет относиться к Виктории лучше? Всё-таки мне не хватает союзников. Или хотя бы просто тех, с кем можно поговорить…

***

Следующие два дня пролетают в сборах. От меня не отходят ни на шаг, Лили и вовсе следует тенью. Закрадываются подозрения, а уж не брат ли подослал её следить, чтобы я не наделала глупостей?

Да уж, для него моё поведение, должно быть, выглядит как раздвоение личности, а как он объясняет себе ожог, и вовсе загадка. Хорошо, что Виктория и раньше не отличалась благоразумием.

В свободные от сборов минуты я гуляю по усадьбе графа, пытаясь запомнить расположение комнат. Будет глупо, если кто-то заметит, что я не могу найти кухню в доме, где прожила последние четырнадцать лет.

Для девочки из глубинки России этот дом – точно шикарный музей. Только преследование Лили мешает мне уж слишком откровенно пялиться на резную мебель, золотую лепнину и магические вещи, попадающиеся то тут, то там.

Немало головной боли добавляет местная одежда. Корсеты и вовсе навевают депрессию. Да, они красивы и дышать в них не так трудно, как ожидалось. Но как же сложно они зашнуровываются! Одеться на прогулку – это настоящий квест! Да, есть служанки… Но я чувствовала себя неуютно оттого, что чужой человек меня одевает и раздевает. Причёсывает и даже… даже порывается мыть!

За самостоятельное мытьё я боролась особенно рьяно, но каждый вечер это право приходилось отвоёвывать с боем.

На бал я хочу одеться скромно, но сдержанных платьев в арсенале Виктории попросту не оказывается. Отец, похоже, и правда относится к балу серьёзно. В дом приезжают лучшие ювелиры, дизайнеры и стилисты. Страшно представить, сколько денег стоят их услуги.

В итоге, когда всё готово, причёска, туфли и платье Виктории блестят так, что глаз не отвести. Я словно настоящая принцесса из диснеевской сказки.

Похоже, единственное, чем граф гордится в своей дочери – это её внешность. Потому он и хочет выставить её напоказ. Может, думает, что блеск бриллиантов настолько ослепит людей, что они не заметят “бешеного” характера дочери?

В некотором роде так и случается. Брат, едва увидев, застывает, не донеся чашку с чаем до рта. Слуги становятся вдруг улыбчивыми, а граф светится удовольствием. И только меня мучают мрачные предчувствия.

Перевязанное запястье украшают браслеты, опасаться нечего… Но я так думала и в первый раз, когда опрометчиво решила, что запросто откажусь от посещения бала. Что, если сюжет изменить нельзя?

“Хватит думать о плохом!” – говорю я себе. – “Один раз – это совпадение. Вот увидишь, ты придёшь, а Алан на тебя даже не взглянет! Так и будет, поверь!”

С этими мыслями я сажусь в карету. С этими мыслями вхожу во дворец короля. Людей так много, что я вконец воодушевляюсь. В такой толпе мне нечего опасаться!

Так я думаю ровно до той секунды, пока не вижу… его. Своего будущего убийцу.