Читать книгу Тайна третьей невесты - Кира Измайлова - Страница 6

День тянулся за днем, и вскоре я поняла, что Делла права. Какое уж там почитать перед сном: упасть бы и забыться!

У нас болели колени, спины и плечи, а во что превратились руки, лучше даже не описывать. Лисса плакала по вечерам, рассматривая огрубевшие ладони и коротко обрезанные ногти – она так гордилась их длиной, нежным цветом, блеском и совершенной формой.

– Да ведь если после этих пыток они и впрямь решат оценить наши успехи в изящных искусствах и велят… хотя бы сыграть на клавироне, как мы станем это делать? – вскричала она однажды, а я только вздохнула.

В игре на музыкальных инструментах я уступала кузинам, хотя, конечно же, не опозорилась бы и за клавироном, и с лантой в руках, но Лисса была права – пальцы утратили былую чувствительность, и теперь ничего не стоило взять не тот аккорд или промахнуться мимо струны. И, наверно, если письма наши действительно отправляли домой, то родные удивлялись изменившемуся почерку…

– Можно подумать, они поставили себе целью изуродовать лучших девушек королевства, а не выбрать из них достойнейшую! – сердито произнесла Делла и шмыгнула носом.

Близилась зима, а лучше топить не стали. Я ошиблась: столь важное дело нам не доверяли, здесь были свои истопники, и им, похоже, приказали беречь дрова. С другой стороны, только на нагрев воды, чтобы отмыть всех девушек после работы, этих самых дров уходило немало, так что бережливость можно было понять.

Ну а таскали воду теперь мы сами. Помню, я едва не надорвалась, попытавшись поднять полное ведро. Что ж, пришлось носить по половинке. Так было дольше, конечно, но если не мешкать, то ничего, не страшно.

Вот на кухню я до сих пор не попадала. Многое пришлось переделать, и далеко не со всем я справлялась так, чтобы не было стыдно, но хотя бы позориться со стряпней не довелось. Впрочем, я знала, что рано или поздно меня не минует это назначение: когда отпустил первый испуг и удивление, я начала следить за остальными и записывать, кто уже побывал на каких работах и как долго ими занимался.

Выходило, поблажек не делали никому: та же принцесса Карадин вчера, к примеру, стирала на речке (я до сих пор вспоминала это с ужасом).

Приходилось, конечно, вычеркивать выбывших, а их становилось все больше и больше, ряды наши заметно поредели. Кто-то уходил тихо – их просто недосчитывались поутру за завтраком, кто-то со скандалом – вчера же одна девушка вдруг разрыдалась посреди двора, швырнула корзину с выстиранным бельем наземь и закричала, что она, наследница знатного рода, не желает терпеть подобное унижение… Конечно же, ее желание мгновенно удовлетворили – мы видели, как отбыла неприметная карета, одна из тех, в которых развозили по домам не прошедших Испытание.

– Может, попросимся домой? – жалобно произнесла Лисса, дуя на озябшие пальцы. – Что скажете, девочки? Мы и так очень долго продержались! Скольких уже нет?

Прозвучало это довольно-таки зловеще.

– Почти половины, – ответила я. – Но сама подумай: мы действительно столько терпели, осталось совсем немного!

– Откуда ты знаешь? – нахмурилась Делла.

– Записываю и считаю, я же вам говорила. Все должны испробовать каждую работу, понимаете? У вас вообще осталось по одному назначению, а у меня… – Я не удержалась и досадливо вздохнула: – У меня два.

– Почему так? – не поняла Лисса.

– Чем больше девушек куда-то отправляют, тем меньше времени дают, – пояснила я. – Считают, наверно, что так будет быстрее, но…

– Но кое-что я лучше бы одна сделала, чем кое с какими персонами! – гневно фыркнула Делла.

– Вот именно. Словом… может, еще подождем?

– Ну… пожалуй, – согласилась Лисса, задумалась и тут же оживилась. – О, так выходит, я буду мыть полы! Я еще этого не делала! А Делла… Делла – пыль вытирать, ты с этого начинала, Тесса! Ха-ха, это же совсем легко!

– Да уж, вспоминаю с тоской, – усмехнулась я.

– Раз так, то и впрямь нечего жаловаться, – сказала Делла. – Подождем. Правда, может оказаться, что потом нам придумают занятия похуже, но…

– Куда уж хуже?! – воскликнула Лисса. – От меня до сих пор несет навозом, а ведь уже неделя прошла, и я уже сколько раз вымылась… и платье выстирала!

– Тебе кажется, – невозмутимо ответила та. – Это нервы.

– Дедушка говорит, у служанок не бывает расстройства нервов, – ввернула я, – потому что оно случается исключительно от безделья.

– О, в таком случае выходит, его величество желает удостовериться, что его будущая невеста ничем подобным не страдает, – усмехнулась Делла.

– Вот ведь странно, – сказала вдруг Лисса, накручивая темную прядь на палец. Волосы цеплялись за шершавую кожу, и она недовольно поморщилась.

– Что именно?

– Я же помню тех, которых исключили. Вот была такая Вита-Ранна, ну… чуть повыше меня ростом, с родинкой на щеке, я еще думала, это мушка…

– Ну и?..

– Она всегда очень старалась, – ответила Лисса. – Даже плакала, если чего-то не успевала. И шла доделывать после прогулки или даже после ужина, если могла. Но ее выгнали, а я… Ну, кое-что у меня совсем не получилось, правда! Я ужасно боюсь птиц, а эти мокрые простыни такие тяжелые, а вода просто ледяная!.. Словом, наверняка я очень плохо стирала, но… Я все еще здесь.

– А я не справилась на кухне, – призналась Делла. – Это был сущий кошмар. Все так суетились, что только мешали друг другу, а мне не хватило решимости на них прикрикнуть. Я подумала: вдруг мне только кажется, что я знаю, как лучше, а на самом деле совсем все испорчу? Ну вот… вы помните, что получилось.

– Да, это действительно было ужасно, – вздохнула Лисса, а я кивнула и добавила:

– У меня тоже не задалась стирка. А когда гладили, я прожгла несколько вещей… Утюг неподъемный, а дышать в гладильной просто нечем, голова идет кругом!

– Словом, не понимаю, по какому принципу исключают претенденток, – завершила мысль Лисса. – Тесса? Может, ты сообразишь?

Я покачала головой. Не говорить же им о том, что решение принимает Старая Птица! Кузины меня на смех поднимут, припомнят все мои детские выдумки… Лучше уж промолчать.

– Вероятно, некая система отбора существует, просто мы ее не знаем, – произнесла Делла. – Думаю, смотрят не только на умения претенденток, но и на их поведение, старание и… м-м-м…

– Взаимодействие с другими? – подсказала я.

– Да, пожалуй. Кто-то сразу берется командовать, как Тина-Санна…

Я кивнула – так звали брюнетку в зеленом.

– Кто-то, наоборот, подчиняется, кто-то, может быть, толком ни на что не способен, но подбадривает остальных, а у кого-то, – кузина покосилась на меня, – лучше получается действовать в одиночку. Все это имеет определенное значение. Может быть, нам выставляют оценки по каждой позиции, а потом считают… право, не могу предположить!

– Очень похоже на правду, – кивнула Лисса. – Сперва уберут склочных, ленивых, вовсе уж безруких и тому подобных, а затем… О, я надеюсь, затем мы сможем проявить себя во всем блеске!

– Конечно, как только отмоемся от навоза, – ядовито улыбнулась Делла, – и приведем себя в порядок.

– О да, с такими руками я не могу показаться на люди! Согласись, Тесса, это ужасно выглядит?

– У меня еще хуже, – показала я свою руку. Недавно я исцарапалась в кровь, и ранки еще не зажили. – А у Деллы губы потрескались и нос обветрился.

– В любом случае, – заключила та, быстро ощупав его, – раз решили, будем ждать. Даже интересно, что с нами будет дальше…

В этом я была с ней совершенно согласна, вот только очень хотелось домой.

Уже скоро зимние праздники, а мы, похоже, не увидим родных, не получим подарков, не подарим их сами и не сможем повеселиться как следует в самую длинную ночь года… Ну, если нам не накроют столы в трапезной и не велят половине девушек приколоть к груди зеленую ленточку и танцевать за кавалеров. А если поровну поделиться не удастся – ведь до той поры непременно исключат еще кого-нибудь – что ж, кому-то придется меняться ролями. Это могло бы быть даже весело (если у нас не случалось гостей, мы с кузинами развлекались именно так и танцевали друг с другом), но только не в такой мрачной обстановке!

* * *

Наутро меня и еще двух девушек ждали конюшни. Они здесь были небольшими: в одной содержались верховые кони для господ и гонцов, в другой – упряжные, в третью ставили лошадей гостей. Разумно, в общем-то: мало ли, какую заразу могут завезти путники, особенно если у них наемные экипажи…

Я полагала, что втроем будет проще выгребать навоз: ведь если браться за ручку ведра вдвоем, оно не кажется таким тяжелым! Двое носят, третья выгребает, потом меняемся… Увы, меня не стали слушать. Тина-Санна – мне не повезло угодить в ее компанию – фыркнула и заявила, что и в одиночку справится, но если мы с Ода-Леттой на это не способны, то вполне можем работать вместе, а она потом придет и поможет. Летта – она была довольно бойкой, но рядом с Санной не тушевалась разве что принцесса Карадин – взглянула на меня, виновато улыбнулась и ушла к средней конюшне, а я отправилась к крайней слева.

Лошадей, к счастью, заранее вывели конюхи – наверно, выпустили в загоны, – иначе не представляю, как бы мы справлялись. Я умею ездить верхом, но одно дело – сесть в седло хорошо выезженной, послушной лошадки, когда тебя подсаживает слуга и рядом всегда есть кто-то, готовый прийти на помощь, и совсем другое – справиться с каким-нибудь тяжеловозом со скверным нравом! Я видела этих коней – у них копыта больше моей головы, наступит нечаянно – можно прощаться с ногой. А если такой играючи мотнет мордой, когда я попытаюсь надеть уздечку, я же просто улечу!

Говорят, лошади хорошо чувствуют страх и неуверенность, потому их нам и не доверили. Или, вернее, побоялись, что они нас покалечат, пускай даже не нарочно. Нам-то от этого легче не станет…

К слову, до сих пор в замке никто не пострадал, хотя я очень этого опасалась. Запросто можно было поскользнуться на мокрых ступенях, обвариться кипятком из котла, уронить на себя горячий утюг, свалиться в колодец или реку… Но нет, все обходилось ушибами и ссадинами. Не иначе, Старая Птица ворожила: вряд ли бы ей понравилось, если бы в гнезде кто-то погиб глупой и нелепой смертью!

Такие мысли помогали хоть немного отрешиться от непередаваемого аромата навоза. Теперь я понимала Лиссу… Мойся не мойся, а мерещиться этот запах будет еще долго. «Но ничего, – утешала я себя, – навоз не самое страшное. У тебя впереди еще кухня».

Хорошо, что там не будет Тина-Санны: она уже попотчевала нас отменным обедом – все встали из-за стола голодными. Спасибо, завтрак и ужин были нормальными, иначе мы поумирали бы от истощения – почти ни у кого не получалась хоть сколько-нибудь съедобная стряпня. Наверно, если бы кухонная работа была постоянной, девушки приспособились бы, поняли, как готовить правильно, но много ли освоишь за два-три дня? Да еще постоянно ругаясь друг с другом – каждая ведь знала или думала, что знает, как будет лучше! Ну, это если не находилось командира вроде Тина-Санны, бравшего всю ответственность (и неизбежный позор) на себя…

Я вынесла еще несколько ведер – тоже таскала по половинке, как и воду, подышала свежим морозным воздухом и снова взялась за вилы. Вот ведь!.. Конь – благородное животное, а навоза от него не меньше, чем от какой-нибудь скучной коровы!

Дверь за спиной открылась и закрылась, процокали по каменному полу лошадиные копыта, и я сказала, не разгибаясь:

– Рано еще, я не…

– Ты меня подкарауливаешь, что ли? – весело ответил знакомый голос, и я все-таки выпрямилась и обернулась.

Это был Грифон, совершенно такой же, каким я его запомнила с той самой встречи в библиотеке. Разве что одет он был иначе, для выезда, и только герб на плече сиял по-прежнему даже и в полумраке конюшни.

Под уздцы он держал рослого рыжего коня – тот все норовил ухватить хозяина за ухо, а Грифон отталкивал его морду ладонью. Видно было, что игра привычна, и оба получают от нее большое удовольствие.

– Вовсе я не подкарауливала, – сказала я, невольно позавидовав им: носились на вольном воздухе в свое удовольствие, а теперь станут отдыхать.

И все же хорошо, что Грифона не заперли. Вот только почему выпустили днем, когда его может увидеть кто угодно? Вряд ли он сбежал, ведь за конюшней хорошо смотрят, так как же…

– А почему ты постоянно попадаешься на моем пути? – живо спросил он.

– Просто совпадение. Сударь, я не знаю, где конюх, и…

– Не нужно мне конюха, – поднял он руку. – Этот мерзавец только меня и признает, так что будь любезна, дай дорогу. Я сам им займусь.

– Только вас? – удивилась я, посторонилась и оперлась на вилы. – А если… ну… Мало ли что может случиться…

– Есть, конечно, кое-кто, кого Луч к себе подпускает, пускай и после долгих уговоров. Но пока я держусь на ногах, предпочитаю сам заниматься своим другом, – серьезно ответил Грифон и дернул рыжего за длинную челку. Тот в ответ схватил его зубами за рукав, пожевал и выпустил с довольным видом. – А ты, я вижу, держишься? Я так и думал, что ты не сдашься! Где это видано, чтобы отмеченные солнцем страшились трудностей?

– Мои кузины тоже не сдались, – сказала я. – Младшая, правда, предлагала попроситься домой, но потом согласилась потерпеть – немного осталось.

– Почему ты так решила? – Грифон замер с седлом в руках.

Я объяснила, как пришла к таким выводам, и он кивнул.

– Верно, со смирением вам скоро предстоит распрощаться.

– Даже не хочу предполагать, с чем нам придется поздороваться! – не выдержала я и поддела вилами клок грязной подстилки.

– С разумом, – ответил он. – Что так смотришь? Ты им вроде бы не обделена, поэтому бояться нечего.

– Но что это означает, сударь? Какие-то… загадки, задачи?

– Всегда разное, – уклончиво сказал Грифон, достав откуда-то скребницу. Я не увидела, откуда: то ли из одной ему известной ниши в стене, то ли с притолоки – с его ростом даже тянуться не нужно было. – Разум и есть разум. Не чувства. Это все, что я могу тебе сказать, и вовсе не потому, что не желаю, а просто… – Он развел руками и едва увернулся от очередной лошадиной атаки. – Невозможно предугадать, как решит испытать вас Старая Птица на этом этапе.

– Втором? – зачем-то уточнила я.

– Да. Я был прав, видишь?

– В смысле?

– Я сказал, что этапы могут подразделяться на несколько других, помельче. Ваш жених не хочет терять времени понапрасну, – пояснил он. – Что ж, могу его понять, хотя…

– Вы заставили бы девушек пройти полное Испытание? – спросила я.

– Я бы вообще не стал его назначать, – ответил Грифон. – Это же не обязанность, а право. Как бы объяснить… Если тебе нужно жениться во благо короны, кандидатур кругом хоть отбавляй, но сердце не лежит ни к одной, тогда Испытание становится наилучшим выходом. Оно покажет наверняка, какая из девушек станет достойной супругой, верным другом и надежной опорой. Заметь, – добавил он, – о любви речи не идет.

– Как и обычно в браках высокопоставленных особ, – пожала я плечами. Нашел чем удивить!

– Но если ты уже выбрал, то Испытание ни к чему, – закончил Грифон.

– А вдруг избранница не прошла бы его?

– Вот поэтому и не нужно проверять, – ответил он и нахмурился. – Или – или, Гара-Тесса. Или ты веришь себе – и неважно, из любви ты предпочел эту девушку или по расчету, – или Испытанию. Третьего не дано. Конечно, любовь может развеяться без следа, расчет оказаться неверным, а Испытание – не ошибается, но… – Грифон вздохнул. – Решать опять-таки тебе.

– Интересно, существует ли Испытание для мужчин? – вслух подумала я, и он засмеялся. Луч ответил ему коротким ржанием.

– Ему без разницы, юбку ты носишь или штаны!

– Вот на это бы я посмотрела, – мечтательно произнесла я. – Интересно, что в него входит? Должно быть, умение ездить верхом? Сражаться?

– Чистить навоз тоже бы заставили, – усмехнулся Грифон и, обняв коня за шею, посмотрел на меня. – И заниматься многими другими унизительными для мужчины делами. Те, кто способен лишь красиво держаться в седле и недурно владеть мечом, вряд ли прошли бы даже первый этап.

– А вы? – не удержалась я.

– Намекаешь на то, что я мог бы по-рыцарски забрать у тебя вилы и закончить работу? Нет, Гара-Тесса, прости – не могу. Не потому, что не умею, просто не имею права. Да и ты мне спасибо за помощь не скажешь: вряд ли тебе хочется отправиться домой, когда уже так много осталось позади…

– Я вовсе не это имела в виду, сударь, – сердито ответила я и принялась за дело. Не то опять заговорюсь с ним, а держать конюшню пустой до ночи никто не станет!

– Не сердись, – попросил он и снова принялся орудовать скребницей. – Расскажи лучше, какое задание оказалось самым сложным?

– Сложно решить… – Я вздохнула. – Каждый раз думаешь: о нет, ничего хуже и быть не может, но… Знаете, стирать на реке было просто ужасно. Я упустила простыню, пришлось бежать за ней по берегу и вылавливать из воды – она зацепилась за куст. Как я не переломала ноги на камнях, ума не приложу! И хорошо еще, что течение не быстрое, иначе я бы ее не догнала…

– Да, летом речка мелеет, – кивнул он, а я вздрогнула. Уже зима на дворе!

– Весной она, должно быть, бурно разливается? – осторожно спросила я, напомнив себе, что Грифон живет не в реальном мире, а в своем, вымышленном. И даже если он только что был снаружи и ездил верхом, глядя на унылые голые деревья, ничто не мешало ему воображать зеленые кроны, ясное синее небо над ними и жаркое солнце в зените.

– Да, тогда к ней даже мужчинам подходить опасно, – кивнул он. – Я, пожалуй, еще рискну отправиться на другой берег, но кому-то другому не посоветую. Да и зимой… Затянет в полынью – не найдут, бывало такое. Коварная речка.

– Вот как… – Я кашлянула и продолжила: – Нынешнее мое занятие вы сами видите. И ощущаете… ароматы.

– Подумаешь, – сказал Грифон. – Доводилось мне обонять кое-что похуже.

– Колоть дрова мне тоже не понравилось. Топор все время завязал в колоде – не могу ударить как следует, даже и с хорошим замахом. Я видела, как работают дровосеки, – пояснила я, когда он недоуменно взглянул на меня.

– Верно, Гаррат ведь расположен в лесной глуши! И как это я позабыл?

– А бить поленом оземь, чтобы высвободить топор, тоже я не могла, – продолжила я, не обратив внимания на его насмешку, – оно слишком тяжелое, сил не хватает. Но я придумала, как быть: ударяла другим поленом по обуху, пока первое не раскалывалось. Но это было ужасно долго…

– И все же ты сумела это сделать, – без улыбки ответил он.

– Да, но… Я думала: если бы это было не Испытание, а мне нужно было бы поскорее наколоть дров, чтобы согреть… не знаю, больных или раненых? Детей и стариков? Пока бы я возилась, они успели бы замерзнуть насмерть!

– Зато ты сама согрелась, – сказал он, и я от неожиданности со скрежетом провезла вилами по каменному полу.

– Это вовсе не смешно, сударь!

– Разве я смеюсь?

Я помолчала. Спорить с ним не хотелось – все-таки человек не в себе, мало ли что взбредет ему в голову? Но и молчать не годилось: он явно ждал продолжения.

– Из самого ужасного осталась стряпня, – сказала я наконец.

– Неужели ты не умеешь готовить? – Грифон поднырнул под лошадиной шеей и оказался вплотную ко мне.

– Я… ну… – Я отвела взгляд, потом созналась: – Не умею. То есть… Конечно же, я знаю рецепты и могу проследить, чтобы все делалось как положено! Матушка говорила, это важно, иначе всякая служанка сможет обмануть… Но самой мне никогда не приходилось готовить ничего сложного, я только наблюдала!

Я поняла, что оправдываюсь невесть за что, и умолкла.

– Дай угадаю, – сказал Грифон и улыбнулся. – Ты опасаешься накормить товарок чем-нибудь похуже того, что состряпали они сами?

– Именно так, сударь. Откуда мне знать, как готовить обед на два десятка человек? Как все это делать? Я видела, как потрошат птицу, но сама… не знаю, смогу ли повторить. – Тут я вспомнила сиротливую когтистую лапку в своей тарелке и невольно улыбнулась. – Словом, будет очень обидно опозориться. Я и так-то не блистала, но хотя бы никто не видел, как я мучилась с дровами… или вот теперь…

– Ладно, – помолчав, произнес Грифон, оглянулся и подался ближе ко мне. – Послушай-ка…

Странное дело, от него пахло не только лошадиным потом и (что уж скрывать) его собственным, кожей и металлом, но еще и разогретым солнцем летним лугом, словно он долго лежал в траве… Какой-то невзрачный цветок запутался в волосах, а к воротнику прицепился репей. Конь тоже заметил его и с аппетитом сжевал.

– В чем дело, сударь? – Мне хотелось попятиться, но было некуда.

– Открою тебе страшную тайну, – прошептал он. – Мне доводилось стряпать в походе на весь отряд.

– Ужасно, – сказала я. – Это и есть ваша тайна?

– Да нет же! Кто об этом не знает… Я про другое. Слушай внимательно и запоминай: прежде всего налей в котел воды и разведи огонь, а потом…

Я выслушала его, потом спросила недоверчиво:

– Что, и это все?

– А ты чего хотела? Колдовскую ложку, которая сама собой намешает обед на сотню персон?

– Нет-нет, сударь, я вовсе не это имела в виду, – поспешила я сказать, видя его неудовольствие. – Но звучит так просто, а на деле…

– А на деле – просто ничего не перепутай, и тогда, по меньшей мере, никого не отравишь, – сказал Грифон, снова придя в хорошее настроение, ухмыльнулся и добавил: – И не забудь курам лапы отрубить.

– Могли бы не напоминать, – обиделась я.

Хм, странно, я ведь не говорила о том случае вслух. Или говорила?

– Скажи спасибо, что вам их не живыми приносят.

– Спасибо! – искренне ответила я и содрогнулась, представив, каково это – рубить курице голову.

Он похлопал коня по блестящей спине и сказал:

– Не стой без дела. Я скоро закончу и перестану тебя отвлекать, но все же поторопись…

Я молча кивнула, подхватила ведро и понесла к выходу, а когда вернулась, в конюшне не было ни Грифона, ни его коня. Наверно, он счел, что денники вычищены скверно и нечего его красавцу здесь делать, а может, решил, что я стану раздражать Луча своей возней, вот и увел его прочь. И сбрую захватил, во всяком случае, я ее не увидела.

Но это меня не волновало, я повторяла про себя порядок действий, чтобы не забыть, и искренне надеялась, что товарищи Грифона – если он их не выдумал – сказали ему спасибо за ужин не из одной лишь вежливости.

На полу я нашла соцветие клевера и спрятала на удачу. Откуда оно взялось, совсем свежее, в начале зимы?..