Читать книгу Считай звёзды - Кира Каулиц - Страница 3

____________________________________________________________________

В нашей жизни всё меняется…

Проходят годы, сменяют друг друга люди, и даже целые цивилизации уходят в небытие, не меняются почему-то только звёзды. Эти маленькие бриллианты, разбросанные по небу… Знаете, говорят звёзды – они одинаковые везде! И за океаном, и в далёкой пустыне, и в холодной Арктике они кажутся всё такими же далёкими и красивыми. Они, кажется, всё понимают, и тоже смотрят на нас с высоты, и так хочется иногда поговорить с ними и спросить: «Звёзды, а вы помните как чудесно вы светили мне на моей далёкой родине?»

– Леся Ткаченко, на перевязку! – слышу я опять знакомую фразу. – Олеся Ткаченко ходячая?

– «Бегающая», – ворчу сердито, рукой нащупывая тросточку, с помощью которой я теперь передвигаюсь.

В больнице дни летят незаметно, потому что один как две капли воды похож на другой. Здесь всё идёт по графику, и никуда от него не денешься… Сначала меня поведут в перевязочную, где будут долго и больно отдирать бинты, а потом к доктору, на осмотр. Все эти процедуры, конечно, будут сопровождаться болью и страхом, и в такие моменты мне очень не хватает Лиды. Её теплых рук, её ласкового голоса…

После процедур меня приводят в игровую. Мне здесь неуютно. Здесь много детей, и они кричат… а когда они бегают вокруг меня, я начинаю бояться, что они меня сшибут.

– Давай я тебя буду из «Града» обстреливать! – доносятся до меня голоса. Это «наши», я узнаю их из тысячи!

– Мальчишки, мальчишки! Вы откуда? Как вас зовут? – кричу в темноту, но не получаю ответа. Им некогда. У них свои игры. Им не до меня.

– Кто-нибудь, посадите меня на диван! – сердито прошу я, и скоро опять оказываюсь один на один со своими воспоминаниями и темнотой…

Детство у меня было счастливое, и за это я очень благодарна одному замечательному человеку – моему папе. Его образ чётко сохранился в моей памяти…

Он среднего роста, подтянутый, слегка седоватый – очень видный мужчина. Многие женщины засматривались на него, и он, наверное, мог бы жениться, но воспитывал меня один. Мама умерла, когда мне было всего пять. Он очень тяжело пережил её смерть, и с тех пор вся любовь его сердца доставалась только мне.

Я росла в неполной семье, но папа делал всё, чтобы я не чувствовала себя обделённой. Он брал по три ставки в школе, чтобы зарабатывать побольше и покупать мне новые вещи и наряды. Летом ездил работать в лагеря, чтобы и я тоже пожила немного на свежем воздухе, и, конечно, он уделял мне очень много времени.

Вместе мы ходили на экскурсии, гуляли в парках, изучали звёзды. Своими руками он собрал небольшой телескоп, и по вечерам мы залезали на крышу, и время для нас как будто замирало – на небе блестели звёзды, дул ласковый ветер… Вокруг было тихо-тихо, и в такие моменты мне почему-то всегда хотелось плакать…

Вы только не подумайте, что я только и занималась тем, что смотрела на звёзды. Нет, у меня было самое обычное детство с друзьями, интернетом и дворовыми играми.

Ребят в нашем общежитии было полно. Почти в каждой комнате было по один-два, а то и по три ребёнка и, чтобы различать друг друга, вместо фамилии мы называли номера квартир. Получалось очень забавно! Ульянка из пятой, Макар из двенадцатой, Герка и Юрка из второй.

Прямо напротив нас, в комнате номер семь, жила моя лучшая подруга Алиса. Не знаю как остальным, но мне она казалась самой красивой и весёлой девочкой на свете. Мне нравились её черные волосы, большие глаза. А ещё Алиска была прирождённым лидером, заводилой во всех дворовых играх, и лучше всех пела и играла ни пианино. Старое пианино занимало полкомнаты.

Через две комнаты от нас жила наша другая подружка – Ульяна. Она любила покушать и не любила спорт, но зато лучше всех разбиралась в компьютерных играх, и даже Макар, «застряв» в какой-нибудь игре, приходил к ней за советом.

Третья наша подружка, Дарина, жила в другом подъезде и была на три года младше нас, но это не мешало нам хорошо общаться.

Макар и Деньчик были главными в нашем дворе – оба были хулиганистые, но не злобные. Они были просто не разлей вода! Гоняли на велосипедах. Макар очень любил на часок-другой «подкинуть» нам свою сестрёнку – Полинке было пять лет, и если мальчишкам она только надоедала, то нам нянчиться с ней очень даже нравилось.

Во доме жили и другие малыши – Гера, Юрка, маленький Глеб. Летом, когда их всех выпускали во двор, Алиса любила устраивать «детский сад».

Рассказывая о детях и их квартирах, я специально пропустила квартиру под номером девять. Мимо этой квартиры вообще все старались пройти незамеченными, поскольку в ней жил… жил. В общем, жил в ней один человек…

***

Доброе утро, последний герой!

Доброе утро тебе и таким, как ты…

(В. Цой )

Он сидел на подоконнике и смотрел в окно. Шуметь ему сейчас было нельзя, и поэтому он старался заниматься своими делами. Слушал музыку, рисовал ручкой на старых обоях и ждал пока кто-нибудь из его многочисленных братишек и сестричек проснётся.

Неблагополучная семья. Так называли их все вокруг. Это выражение очень злило его, хотя он и сам знал, что хвастаться им нечем… Отец – пьяница. Мачеха не лучше. И мелькают за окнами названия разных городов, и ни в одном из них нет им места…

Ваня Бессонов был вторым ребёнком в семье. С двадцатилетним Захаром они были родными братьями. Остальных пятерых мальчиков и девочек родила отцу вторая жена – Дашка. С ней у Ваньки отношения не сложились, но братишек и сестрёнок он всё-таки любил. Родные же. Как их не любить. Вот сбились от холода в клубочек Васька и Витька, на голом матрасе без одеяла вдвоём теплее. Вот мирно посапывают Вовка и прижавшаяся к нему трехлетняя Лизочка, они младшие, и о них Дашка всё-таки заботится. А вот и Маша – самая любимая сестра. Раскинулась. Он уступил ей целый матрас и тёплое одеяло.

– Маша, ты спишь? – Ванька дёрнул её за прядь волос. – Вставай, мне скучно одному…

– Сейчас будет весело! У нас же во дворе разборки сегодня! – встрепенулась девочка и начала расталкивать спящих братишек.

– А, ну да. Разборки… – вспомнил Ванька. Как он мог забыть! – Маш, а может, ну их? Может, лучше пожрать что-нибудь поищем? – предложил он.

– Ты мой старший брат! Ты должен за меня заступаться! – завела сестра знакомую песню. Вот так всегда! Вечно она испортит со всеми во дворе отношения, а ему разбираться.

В общежитии они были новенькие, и местные ребята их сперва приняли очень дружелюбно, но потом Машка то ли из ревности, то ли ещё по каким-то причинам начала ссориться с дворовыми. Хотя жить здесь, в общаге, ей очень нравилось. Двор тут был хороший. И качели, и футбольное поле, и гаражи, по крышам которых они постоянно бегали.

Дворовые мальчишки к разборке готовились серьёзно. Это было видно по палкам, которые они держали в руках, и по их напряжённым лицам. Глядя на них, Ванька только усмехнулся. Он и его братишки и сестра стояли на гаражах и сверху вниз глядели на своих противников, дразнили и кривлялись: «Чего вы там шепчетесь? Боитесь?» Вообще-то, в большинстве ссор Бессоновы были виноваты сами. Они частенько задирались, чуть что обижались и обзывались в ответ на обиду.

Макар и Денчик собрали много ребят. На их стороне было уже человек десять, некоторые даже были из седьмого, но первыми они почему-то не начинали. Посмеивались, перекидываясь грушами. Видимо, побаивались.

– Ванька, начинай, – скомандовала Маша, ведь пацанами верховодила именно она, и даже он, Ванька из-за какой-то слепой братской любви ей подчинялся.

Он медленно слез с гаража, засунул руки в карманы и подошёл к ребятам. Драки он вообще не боялся. Он знал, что к нему относятся с опаской, что даже семиклашки не хотят с ним связываться.

– Ну что, Макар? Один на один?

После такого предложения Макар заметно занервничал. Всё-таки драка – это вам не в «Варкрафт» резаться…

– Неее… мне… нельзя. Майка белая – пачкать не охота… – скрывая страх, сказал Макар. Младшие Бессоновы совсем осмелели и с криками посыпались с крыши.

Мальчишки дрогнули. Как тут не дрогнуть, когда на вас бежит целая орда! Рванул Макар, за ним, сверкая пятками, Денчик, а потом и девочки, видя, что их защитники разбежались, с визгом бросились врассыпную.

Вообще-то Ванька драться сегодня и не собирался. На данный момент был очень голоден и думал только о еде, но в угоду Машке он помахал немного палкой. Жертву выбрал самую безобидную – дочку своего классного руководителя. Единственного учителя, которого он искренне уважал, а все потому, что Евгений Павлович тоже хорошо к нему относился, и уроки вёл интересно. А один раз он даже покормил его на кухне.

– Ну чего ты дрожишь-то? – улыбнулся он, глядя на девчонку, стоящую напротив него. – Иди, отпускаю. Папка у тебя хороший… очень.

– Ванька-а-а-а! – услышал он громкий рев. На пороге стоял его отец – лохматый, злой, чернобородый мужик. Его «монолог» Ванька выслушивать не собирался, достал и кармана наушники и ушёл, углубившись в мир своей любимой музыки.

Казалось, только Виктор Цой понимал его. Его песни цепляли за живое. Цой знал всё. Он знал и про Ванькино одиночество, и про печаль, давно поселившуюся в его сердце, и про его необъяснимое желание противостоять всему миру, потому что он, Ванька, в этом мире какой-то чужой, ненужный…