Читать книгу Уровни опасности - Кира Уайт - Страница 5

Возвращаться домой той же дорогой, что добиралась до Шахты, у меня нет ни малейшего желания и уж тем более сил. Поэтому, наплевав на все предыдущие предосторожности, без всякой скрытности направляюсь в сторону нужной многоэтажки. Людей Данэма, от которых с легкостью оторвалась пару часов назад, замечаю еще на подходе. Это двое парней по виду одного со мной возраста или немногим старше. Возможно, новички, которым Шон решил устроить проверку на вшивость, заставив следить за девчонкой из банды. На крохотное мгновение мне даже становится жаль «счастливчиков», а в голове проскакивает абсурдная мысль подойти и предупредить, что в ближайшие сутки они вряд ли дождутся моего выхода за пределы дома, но потом я гоню ее прочь. Нечего упрощать задачу не очень-то дружелюбно настроенному ко мне хвосту.

Заметив прицельное внимание с моей стороны, хмурые парни даже не пытаются сделать вид, что трутся поблизости по какой-то невинной причине, и я еще больше убеждаюсь в правильности сделанного выбора. И ко всему прочему тоже не собираюсь делать вид, будто не знаю, зачем они здесь.

Проходя мимо, натягиваю на лицо максимально дружелюбное выражение и с легкой улыбкой несколько раз приветливо взмахиваю пальцами, таким образом здороваясь со шпионами Данэма. Они недоуменно переглядываются, после чего выражения на лицах почти синхронно становятся еще мрачнее. Усмехаюсь и, потеряв всякий интерес к наблюдающим за мной людям, неторопливым шагом скрываюсь в подъезде.

Квартира встречает терпким ароматом кофе и тихим голосом Рони, которая, как всегда, что-то напевает, занимаясь приготовлением завтрака. Останавливаюсь на пороге кухни, сестра с сосредоточенным видом перемешивает тесто для вкуснейших вафель, которые умеет готовить только она.

Вероника оборачивается и на пару мгновений замирает, заметив, что больше не одна. Ее цепкий взгляд обшаривает меня с головы до ног, после чего сестра с облегчением выдыхает.

– Где ты была? – деланно спокойным тоном спрашивает Рони, но ей не удается скрыть волнение.

Передергиваю плечами и невозмутимо говорю то, что она и так знает:

– На работе.

Вероника возмущенно поджимает губы.

– Всю ночь?

Вздыхаю, не скрывая усталости. Единственное, чего я сейчас хочу, – закутаться в мягкое одеяло и уснуть минимум до завтрашнего утра. Но не могу себе этого позволить. Во-первых, после ночной засады у дома Брюста, мне до невероятного сильно необходим душ. А, во-вторых, нужно поговорить с Вероникой, хотя я до сих пор не решила, что стоит ей сообщить, а о чем лучше умолчать.

– Не начинай, Рони, – прошу дружелюбно и меняю тему. – Ты сегодня работаешь?

Вероника внимательно вглядывается в мои глаза, в ее серо-голубых, как у меня, радужках читается беспокойство и непреодолимое желание задать еще тысячу вопросов, но она благоразумно не делает этого. Еще одно из негласных правил нашей семьи – никогда не спрашивать у меня про работу. И хотя Рони не в курсе подробностей того, чем я занимаюсь на самом деле, она неглупая и наверняка догадывается, что это нечто незаконное.

– Да, – отвечает она в конце концов. – Сегодня до шести, а после надо будет приготовиться к ужину с Леонардом. – При упоминании человека, работающего на Данэма, едва сдерживаюсь, чтобы не стиснуть пальцы в кулаки. Вероника выжидательно смотрит на меня: – Ты ведь сможешь?

Уверенно киваю. На этот раз я ни за что не упущу возможность познакомиться и пообщаться с Леонардом. Теперь это и в моих интересах тоже.

– Конечно. Я ведь обещала.

Рони с облегчением выдыхает и дарит мне милую улыбку.

– Хорошо. Будешь завтракать?

– Нет, мне нужен душ и сон. Увидимся вечером.

Вероника пожимает плечами, согласно кивает и сообщает напоследок:

– Я оставлю тебе вафли.

С теплом улыбаюсь, благодарю и удаляюсь восвояси.

Вопреки усталости и ожиданиям, заснуть удается далеко не сразу, и отдых выходит рваным и скомканным. Мне снятся какие-то ужасы, которые выветриваются из услужливой памяти сразу после пробуждения, но это не помогает. Все еще чувствую себя разбитой, когда бросаю попытки по-нормальному отдохнуть. Плетусь на кухню, варю крепкий кофе, достаю из тайника бумаги, которые желаю сжечь, а не изучать, и с удобством устраиваюсь за столом. Но уже через полчаса бросаю попытки вникнуть в текст. Толком усвоить содержащиеся в бумагах сведения не получается никакими способами, вычленяю лишь то, что мне и так было известно со слов Данэма.

Итак, теперь меня зовут Тория Брюст, мне двадцать лет, и я использовала все возможные способы, чтобы привлечь внимание родителей, которые заняты собой и работой на Синдикат больше, чем четырьмя детьми (включая фальшивую дочь, то есть меня). Собственно говоря, именно поэтому Тория и пустилась во все тяжкие, отбилась от рук и начала нарушать закон направо и налево. За это разочарованный отец отправляет меня в ссылку на перевоспитание к Стражам, в надежде, что суровые условие их жизни вернут мне разум и бла-бла-бла.

Отлично, придется строить из себя идиотку при Стражах, которым будто заняться больше нечем, как возиться с богатенькими избалованными детками. Возможно, верным решением будет вести себя еще более заносчиво, чем обычно. А может, все это и не понадобится. Ведь, чтобы разобраться в том, какая тактика поведения станет более выигрышной, нужно познакомиться с теми, за кем мне предстоит шпионить. Вряд ли для такой ответственной работы набирают кретинов, поэтому с вероятностью в сто процентов легко мне не будет. Подумаю об этом позже.

Вздыхаю, мыслями снова уносясь к предстоящему разговору с Вероникой. Сейчас он интересует меня гораздо больше, чем идиотское непродуманное прикрытие, которое сочинил Данэм.

Мне в любом случае придется признаться в необходимости уехать на неизвестное количество времени. А чтобы сестра не волновалась, нужно будет рассказать хотя бы часть правды. Но вот что делать с Леонардом? Рассказать о том, кем он является на самом деле, я не могу. Если Вероника расстанется с ним сейчас, Данэм может разозлиться, а я понятия не имею, чем это грозит. Но оставить все как есть, тоже считаю неправильным. Чем дольше Рони будет встречаться с этим парнем, тем сильнее проникнется к нему и будет страдать после расставания. А я не хочу, чтобы она страдала. Но как этого избежать теперь, когда у них все серьезно настолько, что дошло до знакомства со мной?

Хренов ублюдок Данэм и его кретинские планы!

Прячу ненавистную папку обратно в тайник, у меня еще будет время, чтобы изучить всю информацию. Вместо этого устанавливаю приложение, с помощью которого буду передавать информацию Шону. Тут, вопреки всем прошлым обзывательствам, стоит восхититься гениальностью заказчика, ведь общаться нам предстоит нигде иначе, как в закрытом чате на форуме приложения «Женский календарь». Никому и в голову не придет проверять там. По крайней мере, я на это надеюсь.

Вероника возвращается около семи, нагруженная пакетами с продуктами для ужина, к приготовлению которого мы приступаем вместе. На самом деле я не очень люблю возиться на кухне, но таким образом стараюсь извиниться за вчерашнюю оплошность и подольше побыть с Рони перед предстоящим отъездом.

Мою овощи, наблюдая за расслабленной сестрой, которая чувствует себя абсолютно непринужденно с огромным ножом в одной руке и куском мяса в другой.

– Рони? – начинаю будто между прочим.

– Ммм? – мгновенно отзывается она, переводя на меня внимание.

Смотрю в серо-голубые глаза сестры, ощущая странное щемление в груди. Папа всегда говорил, что несмотря на то, что я старше на полтора года, мы похожи как двойняшки. И хотя с возрастом каждая из нас все же изменилась по-своему, Рони обогнала меня в росте и стала выше почти на голову и имеет более женственные формы, по сравнению с моей жилистой худобой, но вот цвет волос и глаз, а также черты лица действительно схожи. Увидев нас вместе, никто не усомнится в родстве. А вот характеры кардинально различаются. Рони такая же тихая и покладистая, как папа, а я упертая и сварливая, как мама.

– Где ты познакомилась с Леонардом? – перехожу сразу к делу.

Щеки Вероники окрашивает милый румянец, и я внутренне напрягаюсь от беспокойства. Эта реакция подсказывает – все очень-очень плохо.

– На концерте, – с воодушевлением сообщает сестра. – Пару месяцев назад мы возили старшую группу в театр, помнишь, я рассказывала? Леонард ходил туда с племянником, мы поболтали о программе и выступлении одного из артистов, который едва не свалился со сцены. А через несколько дней случайно встретились в кондитерской, куда я зашла после работы.

Случайно, как же.

Стараюсь не хмуриться и не злиться, раз уж решила не беспокоить сестру раньше времени.

– … и с тех пор общаемся каждый день, – заканчивает Рони, вырывая меня из мыслей о способах убийства и возможных местах, где никто никогда не найдет тело Леонарда.

– Хорошо, – произношу на автомате, потому что мое молчание, кажется, начинает напрягать Веронику.

– Он тебе понравится, – внезапно севшим от волнения голосом произносит она, и я понимаю, насколько ей на самом деле это важно.

Заставляю себя улыбнуться, чтобы не расстраивать Веронику раньше времени, хотя тут же вспоминаю, что мне все же придется это сделать.

– Главное, чтобы он нравился тебе, – произношу я, ощущая горечь, будто совершаю предательство, и тут же меняю тему. – У меня есть новости.

Вероника награждает меня удивленным взглядом и настороженно уточняет:

– Что-то случилось?

– Да. Мне придется уехать по работе на некоторое время.

Брови сестры ползут вверх, это и неудивительно. Мы никогда не расставались больше, чем на сутки.

– На некоторое время? Это на сколько?

Пожимаю плечами, принимаясь чистить овощи, словно это ничего не значит, но напряжение, заполнившее кухню, говорит об обратном.

– Трудно говорить, нужно сначала добраться, а потом уже разбираться с предстоящей задачей на месте.

– Лад-но, – раздельно произносит Вероника и задает тот вопрос, на который я совершенно не хочу отвечать. – Куда ты поедешь?

Глубоко вдыхаю и на выдохе признаюсь:

– К Барьеру.

Нож со стуком опускается на разделочную доску, а Рони восклицает так громко, что появляется звон в ушах.

– К Барьеру? – Слышу панику в ее голосе. – Ты не можешь поехать к Барьеру!

– Рони…

– Нет, Вик! Замолчи! – Она включает воду и принимается со злостью тереть руки, глаза при этом сверкают яростным возбуждением, которое совершенно для нее не свойственно. – Не надо убеждать меня, что все в порядке. Ничего не в порядке. Там опасно!

– Рони, пожалуйста, успокойся, – прошу миролюбиво и делаю шаг в ее сторону, но она выключает воду, хватается за полотенце и отходит в сторону. Я еще никогда не видела такого решительного выражения на лице сестры. Стараюсь, чтобы слова прозвучали как можно более убедительно: – Мне ничего не грозит…

– Нет! – почти выкрикивает Рони. – Не пытайся убедить меня в этом, Вик! Это Барьер, а там всегда опасно, ты знаешь. А если случится новый прорыв? Ты будешь так близко к опасности, что точно погибнешь!

– Вероника! – прикрикиваю я, она пятится к стулу, тяжело опускается на него и закрывает лицо влажным полотенцем. Медленно качаю головой, не в силах поверить, что сестра впервые в жизни закатила мне истерику. Подхожу к ней вплотную и смягчаю тон. – Я не погибну. Сейчас Барьер хорошо охраняется, да и Стражей стало гораздо больше, они не пропустят угрозу.

Рони отнимает руки от лица и смотрит на меня глазами, полными слез.

– Откажись. Вик, пожалуйста, откажись от этой работы. Ты ведь можешь передумать?

Медленно качаю головой, склоняюсь и беру ладонь Рони в свою, слегка пожав при этом пальцы.

– Боюсь, в этом случае я ничего не могу сделать. Я обязана поехать.

Вероника судорожно вздыхает, отчего ее плечи слегка подрагивают.

– Вик, я знаю, мы договаривались, что ты берешь на себя все заботы с бандами и Синдикатом, а я не задаю лишних вопросов, но это совсем другое. Во что ты ввязалась?

Ногой придвигаю стул и усаживаюсь так близко к Веронике, что наши колени соприкасаются.

– Я не могу рассказать тебе всего, – сообщаю многозначительным тоном.

Вероника медленно кивает, но не сдается, просит с болезненной мольбой:

– Расскажи хоть что-нибудь.

Киваю, сглатывая вязкий ком, перекрывающий горло и мешающий нормально говорить. Я знала, что будет непросто, но раз уж решила раскрывать карты, то отступать не стану. Поэтому сообщаю максимально честно:

– Я не могу отказаться из-за тебя.

– При чем тут я? – мгновенно реагирует Рони, бездумно теребя полотенце свободной рукой.

– Если я откажусь, ты можешь пострадать, – выдавливаю неохотно.

Глаза Вероники расширяются, она нервно облизывает губы, медленно кивает, с ужасом глядя на меня, и спрашивает дрожащим шепотом:

– Ты едешь к Барьеру из-за меня?

«Я делаю все ради тебя», – хочется сказать мне, но я этого не делаю. Вместо этого сообщаю:

– Мне дали слишком мало времени, поэтому я не успею ничего придумать. Но как только окажусь у Барьера, в спокойной обстановке решу, как быть дальше.

Сестра недоверчиво качает головой, стискивая полотенце так сильно, что еще чуть-чуть и послышится треск рвущейся ткани.

– И что ты придумаешь? Вик, бежать и скрываться просто негде. Каким бы большим ни был Норден, он окружен Барьером, за которым нет жизни.

Я все это знаю, поэтому вариант спрятать сестру ни разу даже не возник в моей голове.

– Я в курсе, Рони. Доверься мне, я обязательно что-нибудь придумаю. Но ты должна кое-что пообещать.

Вероника безжизненно кивает, продолжая смотреть на меня широко распахнутыми глазами, в которых я вижу свое решительное настроенное отражение.

– О чем ты?

Чуть сильнее сжимаю ее пальцы, которые до сих пор не выпустила, и говорю тем тоном, с которым спорить бесполезно.

– Никому не доверяй. Вообще никому.

Глаза Вероники наполняются ужасом, и я почти жалею, что произнесла это.

– А как же моя работа и… – она запинается, но с трудом берет себя в руки, – и Леонард?

Сейчас самое подходящее время, чтобы рассказать всю правду про подосланного Данэмом человека, но я не пользуюсь шансом. Рони и без того напугана, не стоит повергать ее в еще больший ужас.

– Сделай вид, что ничего не изменилось, но о происходящем ни перед кем не распространяйся. Даже с Леонардом не нужно откровенничать.

Рони прикрывает глаза, выпускает полотенце, оставляя его покоиться на коленях, и с усталостью потирает ладонью лоб.

– Вик, это ужасно.

– Знаю. Но у нас нет иного выбора. Дождись моего возвращения, тогда, надеюсь, ситуация станет более ясной.

– Хорошо, – шепчет сестра и уточняет. – Когда ты уезжаешь?

– Послезавтра.

Рони выглядит потрясенной.

– Так скоро?

– Да. А теперь давай готовить ужин.

Рони кивает, решительно поднимается и возвращается к разделочной доске. Следующие два часа мы почти не разговариваем, сестра целиком и полностью погружается в готовку, а я стараюсь не путаться у нее под ногами.

Ближе к девяти расходимся по спальням, чтобы привести себя в порядок. К тому времени, когда раздается звонок в дверь, я оказываюсь готовой первой, поэтому без раздумий отправляюсь открывать. Понимаю, что перед встречей с пресловутым Леонардом не испытываю ни грамма волнения. Но пока Рони не видит, я могу не разыгрывать показное радушие и дружелюбие, поэтому дверь распахиваю с максимально безразличным лицом. Парень, стоящий по ту сторону, несколько теряется, улыбка сползает с его лица, и пока он с неуверенным выражением смотрит на меня, я с показной бесцеремонностью оглядываю его с головы до ног. Возможно, со стороны это выглядит комично, потому что ростом он гораздо выше Вероники, а меня и подавно. Светло-каштановые волосы профессионально уложены в искусственный беспорядок, серые глаза выражают смятение и настороженность, губы поджаты, а руки, в одной из которых зажата бутылка вина, а в другой – букет цветов, напряжены. Довольно симпатичный, теперь понятно, почему Рони на него повелась.

Судя по растерянности, написанной на лице, Данэм не посчитал нужным предупредить Леонарда о том, что я о нем знаю.

– Привет, – первым нарушает тишину парень. – Ты, должно быть, Виктория?

– Верно. Проходи.

Отступаю в сторону, пропуская Леонарда в квартиру, завожу руку за спину и проверяю спрятанный на всякий случай под краем свитера нож.

Леонард заходит в прихожую и разувается, не обращая внимания на обстановку. Делаю вывод, что он уже не раз бывал здесь, и от досады стискиваю зубы, задумавшись, стоит ли сменить замки.

– Это тебе. – Леонард протягивает мне букет, который я принимаю на автомате.

– Спасибо, – отвечаю машинально, но уверена, по глазам парень читает ни что иное, как: «Ты не купишь меня цветами».

Взгляд Леонарда становится еще более недоумевающим, и когда до нас доносится голос Рони, я читаю в нем облегчение.

– Ой, вы уже познакомились, – частит сестра, приближаясь к нам. – Леонард, проходи в гостиную. Вик, ваза на кухне.

– Знаю, – бурчу я и отправляюсь ставить цветы в воду.

Пока занимаюсь нехитрым делом, прислушиваюсь к шепоту сестры и ее парня, которые о чем-то шушукаются в гостиной, где Рони накрыла стол.

Делаю быстрое дыхательное упражнение. Нельзя показывать Веронике, что я враждебно настроена к Леонарду, незачем волновать ее сильнее того, чем уже разволновала чуть ранее.

К моему удивлению, ужин проходит весьма спокойно. Леонард оказывается крайне приятным собеседником, и мне приходится постоянно напоминать себе, что он умеет красиво заливать, чтобы добиться расположения жертвы, а я не желаю становиться одной из них. Рони более чем достаточно. Пару часов болтаем обо всем на свете, а я только и делаю, что присматриваюсь к поведению парня по отношению к моей сестре. Он чрезмерно обходителен и участлив, а еще постоянно касается Рони, будто имеет на это право, отчего к концу ужина меня начинает ощутимо подташнивать, и я то и дело ловлю себя на том, что крепче необходимого стискиваю нож или вилку.

Леонард вызывается помогать Веронике убирать со стола, и я решаю удалиться из окружающей фальши хотя бы ненадолго. Выхожу на балкон, осматриваю ночной город, светящийся многими тысячами огней, и вдыхаю прохладный свежий воздух. Уношусь мыслями к Барьеру. Послезавтра моя обыденность сменится неизвестностью, и я не знаю, когда еще смогу вот так просто побыть с сестрой. Вряд ли это вообще хоть когда-нибудь произойдет, ведь что-то подсказывает, что выпутаться из того, во что меня втянул Данэм, так просто не получится. На нашем с Вероникой счету есть некоторые сбережения, но их вряд ли хватит, чтобы надолго скрыться из поля зрения Синдиката. Да и права Вероника, негде скрываться. В Нордене нет таких мест, ну или мне о них неизвестно. А за его пределы не выходит никто, кроме Охотников. Без специальной подготовки никому не выжить там, где все кругом мечтает тебя убить.

Возможно, у меня есть всего один выход, но если я выберу этот путь, то до конца жизни не отмоюсь от крови.

– Виктория?

Оборачиваюсь, замечая на пороге Леонарда.

– Заходи, – приглашаю уставшим голосом.

От нескончаемого потока мыслей болит голова, и я мечтаю, чтобы этот вечер поскорее закончился, но не раньше, чем перекинусь парой слов с парнем Вероники.

– Я точно не помешаю? – с сомнением интересуется он.

– Нет, – отвечаю честно и отступаю на пару шагов вглубь балкона.

Леонард тихо прикрывает за собой дверь, становится у парапета, опирается на него и с задумчивым выражением смотрит вдаль. Неотрывно наблюдаю за парнем, раздумывая с чего начать разговор, чтобы раз и навсегда донести до него всю серьезность опустившихся на нас обстоятельств. Но он первым нарушает повисшую напряженную тишину.

– Послушай, я понимаю, что по какой-то причине не нравлюсь тебе, но…

Перебиваю, не собираясь слушать заготовленное им вранье.

– Я все знаю.

Леонард хмурится, и его растерянность не выглядит притворной.

– Знаешь?

– Ты работаешь на Шона Данэма, – объявляю я, едва сдерживая усмешку, когда лицо парня вытягивается и заметно бледнеет.

– Это не то…

– Не надо врать! – отрубаю жестким тоном, который заполнен сталью. – Тебя подослали втереться в доверие к Веронике, чтобы в конечном счете использовать это против меня. Но ты не знаешь, с кем связался, парень. Я не буду сотрясать воздух угрозами, потому что это наверняка бесполезно. Просто знай, рано или поздно тебе придется ответить за всю ту боль, что ты причинишь моей сестре. И в твоих же интересах придумать, как сделать ваше расставание максимально безболезненным для нее.

Лицо Леонарда на глазах меняется и к концу моей речи выглядит настолько безрадостным, что я мысленно удовлетворенно похлопываю себя по плечу.

– Все не так, – негромко говорит парень, быстро при этом оглянувшись на дверь. – Шон не заставлял меня…

– Вот вы где! – прерывает его бодрый голос Рони, которая замирает на пороге и с подозрением смотрит на меня. – Все в порядке?

– Да, – отвечаем синхронно.

Натянуто улыбаюсь, в то время как Леонард продолжает:

– Думаю, мне уже пора. Спасибо за ужин. Виктория, было приятно познакомиться.

– Взаимно, – произношу на автомате и ловлю на себе задумчивый взгляд сестры и умоляющий – Леонарда.

Я не верю ни единому его слову. Даже если ему на самом деле нравится Рони, он наверняка докладывает о каждом ее шаге своему нанимателю, а это уже предательство.

Вероника провожает Леонарда, а я иду на кухню, чтобы промочить пересохшее горло, а заодно принять таблетку от головной боли, которая с каждой минутой становится все сильнее и сильнее. Мне совершенно не нравится, как складываются обстоятельства, и я испытываю неподдельный страх за сестру. Сейчас мне абсолютно наплевать на то, что придется разыгрывать из себя избалованную богатенькую идиотку и шпионить за теми, кто убьет меня на месте, если узнают правду. Рони останется здесь одна под присмотром лжеца, работающего на Синдикат, и даже то, что люди Альвареса будут поблизости, ситуацию не спасает. В данный момент я не могу доверять никому, кроме себя, но и предпринять ничего не в силах. Я беспомощна как новорожденный котенок. Ненавижу это чувство.

Не замечаю, как наливаю уже третий стакан воды, за этим занятием меня и застает сестра. Она останавливается на пороге кухни и всматривается в мое лицо.

– Он тебе не понравился, да? – не скрывая обреченных ноток в голосе больше утверждает, чем спрашивает Рони.

– Ничего подобного, – ровно произношу я.

– Ой, да перестань, Вик! Я вижу тебя насквозь! Ты устроила ему настоящий допрос, а на балконе наверняка запугивала. – Рони отворачивается и всхлипывает, чем потрясает меня до глубины души. А уже через мгновение сестра смотрит на меня полными слез глазами и едва слышно шепчет: – Я люблю его, Вик.

«Нет, нет, нет!» – судорожно повторяю про себя.

Обреченно прикрываю веки и, ощущая полнейшую безысходность, качаю головой.

– Рони, вы знакомы всего…

– Да плевать мне на это! – выкрикивает сестра, приковывая мое внимание. – Я помню все, о чем мы договаривались, Виктория, и я всегда безукоснительно выполняла твои правила. Но сейчас я прошу только об одном. Хотя бы постарайся принять его. Ведь сейчас, когда ты уедешь, у меня останется только Леонард.

Сглатываю горький ком горечи и заставляю себя кивнуть.

– Хорошо.

– Правда? – недоверчиво шепчет Рони.

Преодолеваю разделяющее нас расстояние, заключаю сестру в крепкие объятия и сообщаю то, что она уже не раз от меня слышала:

– Ради тебя я пойду на все.