Читать книгу Будь со мною нежен - Киран Крамер - Страница 7

Два чувства боролись в душе Тру, когда она шла к окну, чтобы, спрятавшись за шторой, посмотреть, как уезжает Харрисон: смущение и уязвленное самолюбие. Чуть-чуть приоткрыв штору, так чтобы получилась маленькая щелка, она приникла к окну, а затем вытащила телефон и, едва глядя вниз, написала Кармеле, высокой итальянской секс-бомбе из Бронкса, с темно-каштановыми волосами, закрученными в узел, и губами Софи Лорен:

«Харрисон вернулся».

Ответ пришел мгновенно:

«Ты шутишь!»

Тру написала в ответ, спрашивая себя, не изменяет ли своему жениху, делясь с подругой новостью, касающейся ее старого возлюбленного:

«Я абсолютно серьезно. Он подвез меня домой. Я случайно встретилась с ним, когда забирала свое свадебное платье. Собственно, ничего особенного».

«Ничего особенного? Можно подумать, что ты каждый день случайно встречаешь суперзвезду? Это потрясающе!!!»

Сердце Тру упало. Она старалась изо всех сил, чтобы этого не случилось!

Кармела написала:

«Ты можешь прийти? У меня инвентаризация. Я хочу знать все подробности».

Она владела маленьким магазинчиком на Мейн-стрит под названием «Южные сувениры».

«Я опаздываю на вечеринку в Чарлстон. Все расскажу тебе завтра».

Она написала то, что важно: ее свадьба с Дабзом.

Кармела ответила:

«Всего! Развлекайся по полной!»

Тру постарается. Она не могла бы сказать, что любила все эти приемы и вечеринки, на которые собирался цвет Чарлстона. Ее мама настаивала на посещении балов дебютанток, но они не отвечали ее вкусу. Дабз, напротив, чувствовал себя там в своей стихии и говорил, что неприятие Тру идет от неуверенности в себе.

«Ты Мейбенк, – говорил он всегда. – Тебе не за что извиняться».

Тру терпеть не могла, когда ей говорили, что она Мейбенк, словно это ставило ее выше других.

«Ну и что?» – всегда отвечала она Дабзу.

Но он стоял на своем.

Она слышала, как Харрисон тратит свое драгоценное время на разговоры с собаками, но в конце концов он появился в поле ее зрения. Сердце тут же пустилось вскачь, и она отважилась пошире отдернуть штору.

Он понял.

Наконец-то.

Она все прочла по его глазам, когда он шел к двери. Все рухнуло, а когда-то ее семья была одна из самых успешных в окрестностях залива Бискейн.

Тру так и не закончила Чапел-Хилл: вернулась домой посреди второго семестра, когда родителей не стало и надо было помогать семидесятивосьмилетней Хони воспитывать Уизи. Но ее обуревала одна мысль – как заработать деньги? Кооперативное фермерское хозяйство в то время было, как говорится, в тренде. Поэтому она пришла к идее начать бизнес с выращивания ягод на тех участках земли, которые мама возделывала просто для собственного удовольствия. Тру снискала одобрение фермеров, которые охотились с отцом на оленей и перепелов в дальних угодьях поместья, и убедила их предоставить ей два больших поля. Виски из коллекции отца, корзины с жареными цыплятами и бисквитами от Хони, разрешение продолжать охоту на земле Мейбенков – все это способствовало не только улаживанию дела, но и подвигло соседских фермеров помочь Тру извлечь пользу из старого трактора, брошенного в сарае. Они также объяснили ей, как получить урожай, не прибегая к помощи наемных рабочих.

Но урожай первого года оказался настолько обильным, что у Тру не осталось выбора. К счастью, она нашла нескольких трудолюбивых подростков, которые хотели подзаработать.

Тру и Хони продали все, что можно было продать: все ценные вещи, какие были в доме, сохранив только обстановку главной гостиной. Но Хони заставила Тру поклясться, что никогда не продаст ни клочка родовой земли, а также фарфор и серебро. Даже будучи практичней отца по натуре, старая тетушка определила некий предел.

«Без многого можно обойтись, дорогая, – говорила она со своим сильным южным акцентом. – Ты и сама это знаешь. Главное – не потерять самое дорогое, Мейбенк-холл».

Несколько раз после смерти Хони Тру боролась с искушением нарушить данное старой тетушке обещание, но всякий раз останавливала себя. Она не хотела быть той Мейбенк, после которой ничего не останется. Для нее самым важным было обеспечить будущее Уизи и сохранить родовое поместье и семейную историю, которая начиналась с 1703 года, когда первый Кольер Мейбенк поселился в этой части света, рядом с могущественным Атлантическим океаном.

Харрисон наконец сел в «Мазерати», открыл верх, и бриз тут же подхватил его золотисто-каштановые волосы. Был ли он потрясен известием о смерти ее родителей, и вызвало ли это жалость в его сердце? Тру боялась, что так, – боялась, потому что не выносила жалости.

В этот момент на дорожке показался черный «мерседес» Дабза; поравнявшись с машиной Харрисона и остановившись, Дабз опустил стекло.

Харрисон протянул ему руку.

Почему Дабз приехал так рано? Ведь должен был позвонить… Тру была еще не готова к выходу и совсем не хотела, чтобы жених рассердился, застав у ее дома Харрисона. Сегодня у них впереди важная ночь. Романтическая.

– Когда встретятся два быка… – проговорила Уизи за спиной сестры.

Тру вздрогнула.

– Не пугай меня так, пожалуйста.

– …то выстоит только один, – закончила Уизи с драматическим пафосом, размахивая красным кухонным полотенцем, которое держала в руке.

– Они вовсе не быки. – Тру задернула тяжелую льняную штору. – И прекрасно общаются друг с другом. К тому же Харрисон завтра уезжает.

Она взглянула на каминные часы, спокойно тикавшие рядом с серебряным кубком, в котором покоился прах отца.

– Пожалуйста, скажи Дабзу, что я принимаю душ и спущусь вниз через полчаса. Он приехал раньше, так что мне нужно время.

Пока Тру просто не готова его видеть: надо прийти в себя после такого дня.

– Тебе будет трудно думать о Дабзе сейчас, после того как ты встретилась с Харрисоном, – заметила Уизи, обладавшая поразительной способностью всегда говорить то, что думает. – Я скажу, но только, пожалуйста, не жди, что я буду развлекать Дабза, сестра.

Обычно Уизи называла Тру «сестра», когда была чем-то взволнована.

– Я от тебя этого и не жду, – ответила Тру, замедлив шаг. – Но обещай, что будешь хотя бы приветлива. И постарайся не упоминать Харрисона, хорошо?

– Я не люблю Дабза, – нахмурилась Уизи. – И никогда не полюблю.

Обычно Тру удавалось держать себя в руках, но Уизи сегодня сделала все, чтобы ее терпение лопнуло, к тому же позади был такой непростой день.

– Тебе лучше поскорее изменить свое отношение к нему, поскольку он не только заботится о тебе, но и скоро станет твоим родственником.

– Пока ведь еще не стал? – Уизи увязалась за сестрой. – И сейчас мужчина, который вырвал тебя прямо из его рук на выпускном и привез домой только на следующее утро…

– Пожалуйста, прекрати!

– …вернулся в город в первый раз после того знаменательного дня, – не обращая внимания на сестру, спокойно закончила Уизи.

– Большое спасибо, что напомнила!..

– Да пожалуйста…

– Вообще-то благодарить тебя не за что, – это больше не имеет никакого значения.

– Нет, имеет. Харрисон такой классный! К тому же не женат. А Дабз заставил тебя бросить университет, когда мама и папа погибли.

– Не вини его за это – время было действительно тяжелое. Мне пришлось заниматься домом, а он как раз заканчивал колледж. В конечном итоге мы оба получили то, что каждому было необходимо, и обрели друг друга. Разве не так?

– Только когда он переехал сюда и увидел тебя под носом.

– Нет, не поэтому. Просто он ждал, когда сможет взять на себя ответственность, – парировала Тру. – Профессия юриста непростое дело, и у него на пути было множество препятствий. – Каждая клеточка ее тела звенела от волнения. – И сейчас, пожалуйста, веди себя прилично.

– Я? Я не дурочка, чтобы не слушать собственное сердце. – Уизи ткнула себя пальцем в грудь. – А оно не приемлет этого зануду.

– Пожалуйста, Уизи! – Тру редко спорила с сестрой. – Разве ты не понимаешь, как мне больно вспоминать то время?

Склонив голову набок, сестра упрямо посмотрела на нее.

– Нет, не понимаю!

В том-то и проблема, что Уизи, сама глубоко чувствительная натура, не обладала способностью понимать чувства других.

– Выслушай меня спокойно. Хорошо? Мне так же больно, как бывает тебе, когда ты видишь бездомных собак.

Уизи заморгала.

– Или… когда Рики Бобби бросила жена в «Ночах Талладеги».[10]

– Господи, да я думала, у меня сердце разорвется.

– Вот именно.

Тру была рада, что ей удалось достучаться до сестры.

– Я бы хотела забыть о том, что было десять лет назад: нужно двигаться вперед.

Уизи, сосредоточенно обкусывая ноготь указательного пальца, пробормотала:

– Хорошо, так и быть.

– Спасибо, – облегченно вздохнула Тру. – Проверь, пожалуйста, как дела у покупателей, и дай им помидоров сверх оплаты.

– Конечно.

Тру вспомнила, что Харрисон так и не получил обещанного.

Ну и ладно. Это, возможно, и хорошо. Она готова была обстрелять его этими самыми помидорами просто потому, что не могла вытравить из своего сердца. Рядом с ним Тру всегда задумывалась о своем статус-кво. Все перевернулось с тех пор, как они виделись в последний раз: его окружают шик и блеск, тогда как она, бывшая королева средней школы – разумеется, в местном масштабе, – счастлива в своих грязных шортах и с короткими ногтями, которые никогда не сможет отрастить, если собирается и дальше заниматься своим делом.

А Тру собиралась. Фермерское хозяйство сейчас полностью зависело от нее, и ей нравилось работать на воздухе, и работать много. Было бы неправдой сказать, что она не любила деньги, потому что благодаря им они с Уизи могли обрести независимость.

Когда сестра вышла, Тру поднялась по главной лестнице, перешагивая через две ступеньки, но было поздно: голос без пяти минут мужа уже звучал на крыльце. Она остановилась, выровняла дыхание и расправила плечи. Пришло время вести себя так, как положено взрослой женщине, и не забывать, что у нее прекрасный жених. Если бы ее имя было зашифровано в кроссворде Гейджа, то отгадка была бы – «счастливая». А вдруг и правда? Тру непременно спросит у него, когда увидит в следующий раз. Просто ради шутки.