Читать книгу Онтология печали (меланхолии) - Кирилл Александров - Страница 4

Невозможно понять современные людские тенденции, что вечно рвутся обуздать чувство печали, без осмысления подобных ощущений в греческих мифах и легендах, ибо представление об этом явлении качественно разнится с философским, либо же, христианским толкованием.

Начнем с того, что в греческой мифологии есть две богини, которые, в теории, могут олицетворять печаль, а именно – Ата и Ахлис. Ата, если следовать «Реальному словарю классических древностей» Фридриха Любкера, – богиня, олицетворявшая собой ослепление, ведущее к греху и через то к погибели. У Гомера она называется благородной дочерью Зевса. Это была губительная, быстроногая богиня, двигающаяся скорыми, не прикасающимися к земле шагами над головами людей. Даже Зевс подвергся ее действию и однажды под влиянием ее произнес необдуманное слово относительно предстоявшего рождения Геракла, вследствие чего Еврисфей получил предназначавшуюся Гераклу власть в Аргосе. Разгневанный этим Зевс схватил Ату за ноги и сбросил с Олимпа; тогда она стала вредить людям. медленно идут по ее следам и стараются исправить то, что она повредила. У трагиков Ата судья и мстительница за дурные дела, подобная Немесиде и Эриниям. Гесиод называет ее дочерью Эриды [13]. Ахлис же представляется одной из самых таинственных богинь греческой мифологии, ибо может являться, и богиней страдания, и богиней смертельных ядов. У Гесиода в «Щите Геракла»:

«Рядом с ними и Тьма [Ахлис] стояла, грозна и ужасна,

Грязью покрыта, бледна и долу согбенная гладом,

Пухлоколенна, персты изострялись в огромные когти,

Слизи текли у нее из ноздрей, со щек изливалась

Кровь на землю. Она ж, оскалившись неумолимо,

Там стояла, и прах обволакивал плечи обильно,

Влажен слезами»[14]

Также, Нонн Панополитанский в поэме «Деяния Диониса» писал:

«Ночи цветок фессалийских лугов злоковарный, волшебный,

Сон она насылает на зачарованных стражей,

Морок она чудодейный над кудрями их распускает,

И, чело помазав зельем из корней зловредных,

Преображает облик в иной, уж не человечий!»[15]

Начнем с того, что Ахлис с древнегреческого можно перевести, как: мгла, мрак, тьма, туманность. Если искать что-то общее в этих понятиях, то это, прежде всего, неизвестность, какая-то неумолимая тайна, скрывающаяся за толщей плотных облаков. Если сравнивать Ату и Ахлис, можно найти несколько общих черт, например, обе эти богини вводят в заблуждение, ибо Ата олицетворяет ослепление, а Ахлис является воплощением тумана, мглы, мрака. Также, обе богини приводят к бедствиям, символизируют погибель, Ахлис, как уже было оговорено, предположительно, является богиней смертельных ядов.

Фрагмент из «Илиады» Гомера:

«Храбрый, могучий Пелагон, друг, им отлично любимый:

Дух Сарпедона оставил, и очи покрылися мглою [Ахлис].

Скоро опять он вздохнул, и кругом его ветер прохладный

Вновь оживил, повевая, тяжелое персей дыханье»[16]

Можно сделать вывод, что Ахлис, безусловно является богиней, но чаще всего «Ἀχλύς» – исключительно существительное, не персонифицированное, и в данном случае, мгла, которой покрылись очи Сарпедона, не является божеством.

Еще одним камнем преткновения становится то, что в мифах и легендах Гомера, Гесиода, Нонна Панополитанского, нет точного ответа, кто же все-таки олицетворяет собой печаль, именно печаль, не бедствия, не мор, не смерть, а печаль. Из «Теогонии» Гесиода мы узнаем, что:

«Ночь родила еще Мора ужасного с черною Керой.

Смерть родила она также, и Сон, и толпу Сновидений.

[Мрачная Ночь, ни к кому из богов не всходивши на ложе,]

Мома потом родила и Печаль, источник страданий…»[17]

То есть Ночь (Нюкта) родила Печаль, следовательно, она является отдельным феноменом (ибо трактуется, как себя-в-самом-себе-обнаруживающее, не проявляющееся через что-то), не обожествлённым, не персонифицированным. Также, нет определенной «богини Печали», ибо Ата и Ахлис являются некими «подобиями» такой богини. Если рассмотреть одну из них, как более точное подобие богини печали, то следовало бы остановиться на Ахлис, ибо из описания Гесиода, она как никогда близка к болезненной печали, но от этого не менее притягательной.

Следует перейти к самому ощущению печали у греческих героев и богов. Начать следует с мифа о Деметре и Персефоне (Гомеровы гимны V. К Деметре), вкратце: Зевс, отец Персефоны, богини плодородия, отдал ее в жены Аиду, правителю царства мертвых. Деметру, мать Персефоны, богиню плодородия и покровительницу земледелия, окутала скорбь и печаль, ибо потеряла она дочь свою. Впоследствии, мать, облачившись в темные одежды спустилась с Олимпа. Все растения начали увядать, холод спустился на землю. Далее, из-за того, что мор поглотил все посевы, леса и луга, перестали куриться на земле жертвы бессмертным богам, люди начали умирать. Зевс не хотел смерти людскому роду, поэтому он решил, что две трети года Персефона будет жить с Деметрой, а одну треть с Аидом. С тех пор, каждый раз, когда дочь покидает мать, она облачается в темные одежды и спускается в мир людей, а трава вновь блекнет, деревья становятся обнаженными, пустеют луга, осень восходит над людским челами [18].

Мы уже можем наблюдать главное отличие греческого язычества от христианства, а именно, в этом мифе не порицается печаль, она является нормальным явлением, даже в богине может воспрять меланхолия. Хотелось бы отметить один интересный момент, перескакивая с ветки на ветку по генеалогическому древу греческих богов, мы обнаруживаем, что дочь Персефоны – Мелиноя, хтоническая, лунная богиня, насылавшая безумие, вполне может являться той самой богиней меланхолии, богиней печали. Следует обратиться к «Орфическому гимну Мелиноэ» (вольный перевод с древнегреческого):

«Я Мелиною зову, облаченную в пеплос шафранный,

Нимфу подземного царства – ее от священного ложа

Зевса на свет родила Персефона у глубей Кокита, -

Ту, что с Плутоном обманным путем сошлась, расколовшись

Надвое кожей двутелой, – то замысел был Персефоны.

Ты, Мелиноя, как призрак туманный, морочишь и манишь

Смертных, являясь их взорам в бесчисленном множестве видов.

То ты вполне различима, а то затемняешься мраком,

То возникаешь с одной стороны, то с другой, среди ночи.

Ныне молю, о богиня, царица подземного царства,

Жала страстей от души отгони за пределы земные,

Мистам же лик свой священный яви благосклонно и кротко!»[19]

Из этого гимна мы можем понять, что Мелиноя – дочь Персефоны и Зевса, который, перевоплотившись в Аида, обманным путем, зачал лунную, хтоническую богиню. Но, стоит куда более детально разобрать данный отрывок. «Облаченная в пеплос шафранный»; (κροκόπεπλος) – являющаяся лунной богиней в гимнах, ибо, как «крокопеплос» описываются только две богини, Геката и Мелиноя. «Нимфа подземного царства»; судя по всему, сама Мелиноя. «у глубей Кокита» – подле подземной реки плача Кокит (Коцит). «Ту, что с Плутоном обманным путем сошлась, расколовшись надвое кожей двутелой, – то замысел был Персефоны»; Плутон и есть Аид, но что значит «расколовшись надвое кожей двутелой, – то замысел был Персефоны», можно лишь предполагать, что Мелиноя представляет собой некую двойственность, полярность, в ней соединяются две противоположности (трактовка Томаса Тейлора, который породил концепцию двойственности Мелиноэ, как синтез Зевса и Аида, Олимпа и Ида, Света и Мрака), мы еще вернемся к этой концепции в дальнейшем. «Ты, Мелиноя, как призрак туманный, морочишь и манишь»; обман и влечение в данном случае соединяются в богине (нимфе). «То ты вполне различима, а то затемняешься мраком, то возникаешь с одной стороны, то с другой, среди ночи»; лишь подтверждение биполярности Мелиноэ. «Ныне молю, о богиня, царица подземного царства, жала страстей от души отгони за пределы земные, мистам же лик свой священный яви благосклонно и кротко!»; этот фрагмент обращен, либо к Персефоне «царица подземного царства», либо к Мелиноэ, ибо в начале автор данного Орфического гимна обращается, непосредственно, к ней, мисты же В Древней Греции – люди, посвященные в какое-либо мистическое таинство, род младших жрецов.

Перейдем к центральной теме данного отрывка, а именно, двойственность Мелиноэ. Данная богиня, возможно нимфа, представляет собой одновременно, и тьму, и свет, в этом плане она разнится с однозначным мраком в воплощении Ахлис, либо же с символом бедствий – богиней Атой. Мелиноя представляет собой синтез двух противоположностей, что наталкивает на ее сходство с печалью, ибо печаль – любовь и ненависть, туман и ясность, луна и солнце, затемнение и проблеск. Дочь Персефоны, в которой сосуществуют две абсолютные противоположности, которая влечет своей сладкой ложью, которая была зачата живущим на небе Зевсом и обитающем в преисподней, куда не может пробиться луч света, Аидом. Мелиноя – олицетворение меланхолии не только из-за двойственности, вспомним миф о Деметре и Персефоне. В данном случае, Деметра – отчаяние, непреодолимое, неотступное, бесповоротное, вызванное утратой чего-то вовне, а впоследствии принятие данности, что потерянное уже не вернуть, более того, отсутствие веры и надежды. Персефона же является унынием, ибо тоже находится в заложниках внешних факторов, только в данном случае, скорее смиряется с ними, нежели впадает в состояние абсолютной потери. А между ними стоит Мелиноя, которая из-за своей двойственности мечется, не занимая определенной позиции.

Также, мы знаем, что Мелиноя приносит ночные кошмары и безумие, меланхолию же считают проклятием Богов. Сумасшествие, потеря рассудка – мор, который может перевернуть весь Олимп и поглотить разум каждого из божеств, только безумие способно это сделать, ибо оно расщепляет субъект, бессмертные боги, подвергнувшись данному явлению превратятся в иррациональных всемогущих существ, что, можно с полной уверенностью сказать, приведет к достаточно плачевным последствиям. Разумно возразить, сказав, что греческие боги и так безумны, жестоки и иррациональны, вспомнив, как Аполлон сдирает кожу с Марсия, Зевс, испытывая сильные головные боли, просит Гефеста расколоть ему череп, так появляется богиня Афина-Паллада, Кронос проглатывает своих детей. Но, позвольте, у этих действий есть своя причина, они вполне себе обоснованы, отсутствие рассудка – беспричинно, поэтому и убийственно.

Можно с уверенностью сказать, что Мелиноя – олицетворение печали (меланхолии), но Печаль, Тоска, Радость, Грусть существуют автономно в греческой мифологии, как некие абсолюты, эйдосы Платона, а вот боги являются их персонификацией, оболочкой. Такой оболочкой и стала Мелиноэ, появившись пред нами наполовину мрачной, наполовину светлой, соединив в себе любовь и ненависть, мрак и сияние, тепло и холод, прощение и месть, рождение и умерщвление, сперму и кровь, став единым, целокупным, неотделимым божеством, которое и является истинным ликом печали.