Читать книгу История игрушек Дядюшки Сэма. Факты об армии США с иронией - Кирилл Борисович Перемет - Страница 11

В 1846—1848 годах разразилась американо-мексиканская война. Случилась она, вроде как, из-за «проблемы Техаса». Тот, по всем человеческим понятиям, отделился от Мексики еще в 1836 году. Но задумчивые латиносы осознали сей шокирующий факт лишь в 1845 году, когда штат окончательно и официально «слился в экстазе» с США. А было дело так.

Мексиканские штаты вообще относились к центральному правительству предельно прохладно. Налоги они иногда платили. Правда, «делали это без должного уважения». Особо в данном плане отличался штат Коауила-Техас. Он в конце 1835 года поднял полноценное восстание, объявив 02 марта 1836 года «собственную независимость». После чего местные жители пинками цинично изгнали мексиканские гарнизоны со своей «незалежной отныне и вовеки веков» территории. Сказать, что мексиканцы обиделись – это, значит не сказать ничего. Но, если копнуть глубже, на самом-то деле, «эпическо-героический побег» Техаса (Величайший подвиг в Истории США) и последующую войну учинили не из-за налогов, и не оттого, что мексиканцы редко мылись и не пользовались вилками, отнюдь.

Дело в том, что подлые мексикашки злонамеренно и беззастенчиво… ОТМЕНИЛИ РАБОВЛАДЕНИЕ на своей территории! Под самым боком южных штатов, потребовав того же и от «конкретных пацанов Штата Одинокой Звезды»!

Со столь чудовищным недемократическим прецедентом просто необходимо было что-то делать. Вот тут-то авторитетные «коауильцы» быстро стали полноценными техасцами и «отсоединились», прихватив свое разномастное курчавое движимое имущество. Мексиканцы в ответ выслали на место «Армию действий в Техасе» под водительством авторитетного во всех сферах сеньора и, по совместительству, Президента Страны Санта-Анны. В количестве 6.000 штыков 23 февраля правительственные войска вошли в Бехар и осадили сепаратистов в миссии Аламо. Осада длилась 13 дней. Мексиканцы лениво курили разнообразные полезности, прихлебывали украдкой текилу, ожидая артиллерию, которая должна была прибыть 07 марта. Но экзальтированные осажденные орали со стен всякие гадости, и тонко чувствующему сеньору Антонио де Падуа Мария Северино Лопес де-Санта-Анна-и-Перес де Леброну весь этот бардак наскучил настолько, что 06 марта он отправил своих солдат на штурм. Волевым решением, «под козырек». Безо всякой артиллерийской поддержки. Сколько кого погибло в результате данного безобразия – неясно. СМИ, барды, труверы и кинематографисты обеих стран до сих пор не определились. По здравому размышлению, потери составили с обеих сторон по 200—400 человек. В любом случае, мексиканскому командующему соотношение не понравилось. Не отражало оно всю несусветную мощь военной машины Мексиканских Вооруженных Сил. И Антонио де Падуа Мария, не затягивая процесс надолго, 27 марта 1836 года казнил всех попавших в плен мятежников через драматическое расстреляние. Более 350 человек, включая полковника Джеймса Фэннина, сдавшегося в плен в страшной битве при ручье Колето (где погибло 10 техасцев). Что было совсем неэтично. Такой демарш, названный «Голиадская резня», смирения добрым техасцам не добавил. Но пока что, они предприняли отступление вглубь штата. Сеньор Антонио, от большого ума, разделил свои войска на 3 части, и начал победоносное преследование «в никуда». И в результате, 21 апреля 1836 года потерпел звонкое поражение у Сан-Хасинто. Сбежав с поля боя, командующий переоделся в рядового драгуна и попытался уйти в Мексику «огородами». Но его быстро отловили местные следопыты. Находчивые парни пинками, ножиком и перегаром вынудили «сеньора Президенте» подписать соглашение о прекращении боевых действий

(«Позвольте мне, я пощекочу мальчишку Длинным Джеком? Мой Длинный Джек – молчаливый парень…»).

Заодно и о выводе войск из Техаса к… «эль-дьябло». Или куда дальше. Затем бедолажку отправили восвояси, к народу, которым он правил. По прибытии главкома в Мехико, правда, вышла заминка. Новоизбранное правительство заявило, что никакого президента Санта-Анну не знает, кто он такой неведомо, и пусть канает отсюда. А договор, написанный со стилетом под ребром недействителен, ибо это – адский моветон. Но никого сей мексиканский междусобойчик уже не волновал, так как проблемы пеонов шерифа не интересуют.

Тут хотелось бы остановиться на описании одной достаточно занятной личности. Войсками мятежников, разбивших мексиканцев у Сан-Хасинто, командовал весьма неординарный типаж. Звали сего фрукта Сэм Хьюстон. Отец его воевал в войне за Независимость в чине майора. После смерти батюшки юный Сэмюэл сбежал из дома не хуже литературного Гекльберри Финна, но отнюдь не путешествовать в компании доброго негра и подлых менестрелей, а прямиком к индейцам чероки. Тем самым, продвинутым. У которых прожил целых 3 года. И даже пользовался определенным авторитетом у автохтонов. Потом участвовал в войне с Британией 1812—1814 годов, потом резался с индейцами мускоги. В 1818 году ушел из армии, и вдруг стал… юристом. Да таким дьявольски успешным, что в этом же году был назначен прокурором в округ Нэшвилл. А там и до поста губернатора штата Теннеси скоренько дорос. И пребывал на этом посту с 01 октября 1827 года до 16 апреля 1829 года. Пока ему… не надоело. В один прекрасный день Сэм бросил высокий пост, заодно с ним 18-летнюю жену (на которой только что женился) и свалил обратно к милым его сердцу чероки, оставив суженную рыдать «полную печали, как кукушка на юру». Видимо, серьезно допекла мужика, змеюка подколодная. Серьезная девчушка, вроде всего 18 лет, а каков «экспириенс»! Там наш герой взял «в жены» вдову-индианку (такие уж у него были ролевые предпочтения), забыв развестись с официальной супружницей. Вместо должности губернатора, многоженец Сэмюэл организовал для поддержания штанов на сильно труднодоступной территории штата Оклахома торговую факторию. И, вполне довольный собой, принялся вдумчиво бухать, рассорившись из-за такого своего мегажлобского поведения с одним из боевых товарищей, именем Эндрю. Эндрю, по фамилии Джексон, который на тот момент стал… президентом США (это которого на официальном портрете изобразили практически в образе графа Дракулы). Но, окопное братство – вещь сильная, затягивает в свою орбиту не хуже небесного тела, так что, прибыв в апреле 1832 года в столицу, мистер Хьюстон попал в досадную неприятность. Он поссорился с противником Джексона, конгрессменом из Огайо Уильямом Стэнбери. То ли разошелся во мнениях по поводу одежды, то ли «по поводу одного места из Блаженного Августина», хрен их там разберет. Ну, поссорился, и ладно, с кем не бывает… Но Сэмюэл Хьюстон такого не спускал ни человеку, ни еноту, ни мускоги. Перед тем, как отбыть домой, он подстерег оппонента на улице, и жестко доминировал над бедолагой, отлупив того увесистой палкой. С мощным набалдашником. Как шелудивую псину. 17 апреля Хьюстону «заломали длани, державшие дробящее оружие» и вульгарно судили. Постановив всего-навсего 500 жалких долларов штрафа за множественное осквернение трепетной плоти чуть живого американского конгрессмена. Это было поистине вопиющим хамством и Сэм, сказав себе: «Хьюстон, у нас проблема!», категорически отказался платить, выбрав в качестве превентивной меры… побег из Страны! Он исчез «в стиле модных парижан» в тот самый Мексиканский Техас, который Коауила. Где с началом боевых действий получил звание генерал-майора по совокупности похождений и жесткой «синьки» с правильными техасцами. А в марте 1836 года, после подписания Декларации Независимости, очутился на посту Главнокомандующего штата. После надругательства над Санта-Анной, Сэмюэл наш свет Хьюстон дважды избирался на пост Президента Техаса. А впоследствии стал конгрессменом в Сенате США, правда, с условием не носить с собою палку (шутка). В честь него и была названа столица штата (со временем, правда, столицу перенесли в город Остин). Фраза

«Хьюстон, у нас проблема!»,

как-то прижилась и применяется по сию пору. По поводу, и без оного.

В 1846 году, когда нашу добрую Коауилу окончательно приняли в семью Соединенных Государств, неожиданно выяснилось, что численность Армии США составляет грандиозные 8.613 человек. Это по ведомостям начисления жалования, исподнего, винного довольствия и иных привилегий. На самом деле, в полках было полным-полно «мертвых душ», и реально она не превышала 5.300 деятелей. Армия Мексики превосходила «гринго» по численности (что было несложно), но она состояла из диковатых индейцев, нищих пеонов и разномастных «активос», которых кормили: 1) перманентно, 2) по остаточному принципу. Так что воевать могла только с дошколятами и школярами, оснащенными «складными ножами фирмы Барлоу с двумя лезвиями, в 12,5 центов». Вооружение у мексиканцев было древнее. Собственно, Флота, у страны, имеющей 2 побережья и громадный залив, не было ВООБЩЕ (его создали лишь 01 июня 1917 года)! Случай в истории почти уникальный. Хоть какую-то опасность для американцев представляла лишь конница противника. Началась заваруха с того, что 08 марта 1846 года на территорию Мексики нахально вперся раскрепощенный донельзя генерал Тейлор со своими головорезами, и принялся сооружать какой-то дикий самострой, пафосно нареченный впоследствии «Форт Браун», в честь майора Якоба (или Джейкоба, не суть важно) Брауна. Нужно особо отметить, что границы в нашем современном понимании тогда де-факто не существовало. Никаких тебе виз, никаких загранпаспортов для путешествия по «Калифорнийской тропе» и «тропе Санта-Фе». Единственно, что нужно было с собой иметь – исправный «Винчестер» или «Кольт» в качестве и гринкарты, и поклажи. Все, кто хотел шлялись из страны в страну совершенно расслабленно и неприкаянно, озабоченные лишь своими насущными проблемами.

Мексиканцы привычно «тупили» до 23 апреля. Но, после того как гринго блокировали их торговые порты, вынуждены были все же объявить супостату Священную Войну. Практически на истребление. 23 апреля 1846 года они укокошили на левом берегу реки Рио-Гранде офицера Торнтона и 16 американских солдат. США тут же завопили на весь Мир: «Наших бьют!» – и 13 мая того же года взаимообразно объявили Мексике войну. Не менее Священную. Но тут вдруг неожиданно очнулся от перманентной летаргии американский генералитет. И в интимной обстановке, по предварительному сговору, но строго без предварительных ласк, сообщил правительству, что воевать-то, практически некому… Нужно было что-то делать до момента отлова и обучения «добровольцев», и светлые головы в командовании нашли оригинальный выход. В мае 1846 года на берег согнали 5.500 моряков, поздравили с тем, что теперь они героическая океанская пехота, девиз их отныне «Semper Fidelis» (Всегда верные), и, утирая слезы восторга, отправили в бой. Позднее добавили еще 2.800 «морских пехотинцев». Ну и 1.500 артиллеристов и «инженеров», дабы было кому стрелять из орудий и траншеи копать. В результате этакой замечательной пертурбации, собственно Флот, состоящий из 1.053 офицеров и 10.131 матросов, остался практически небоеспособным. Экипажей хватило лишь на 4 фрегата, 1 колесный пароход и всякую мелочь, разбавленную шелупонью. Оттого в войне обезлюдевший Флот США практически не участвовал… Однако с Мексикой справились и так, отобрав у хромающего на все четыре ноги государства Калифорнию, Неваду, Юту, Колорадо, Техас, Аризону, Нью-Мексико и кусочек Вайоминга в нагрузку. Всего каких-то 500.000 квадратных миль (что составляло почти половину территории Страны). С Верхней Калифорнией получилось вообще замечательно. Когда все мексиканские солдаты ушли на войну, оказалось, что по территории штата шарится отряд военных картографов США под командованием некого Джона Фриманта. Собрав вокруг себя «американоговорящих» мексиканцев, он организовал очередную революцию. Так что, когда на калифорнийскую землю ступила тяжелая стопа американских моряков, бойцов встретила толпа представителей не вражеской страны, а свеженькой Республики Калифорния со странноватым флагом в руках. На котором красовался почему-то бредущий по своим делам медведь гризли. Стяг тут же дополнили Звездно-полосатым полотнищем, и США оказались гораздо больше по площади.

Мексиканцы от лютого отчаяния заявили о решении продолжить войну «бессмысленную и безобразную», так что пришлось выплатить им 15.000.000 долларов отступных. Чтобы сеньоры с идальго занялись дележом финансов и отвязались, наконец. Потери же честно поделили примерно так поровну. США официально лишились 13.282 человек. Мексика – 16.000 человек. Сколько было в действительности, Бог лишь ведает; кому интересны какие-то там пеоны, индейцы и псевдоморпехи.

В 1846 году американцы вторглись в Колумбию, тогда еще Новую Гранаду, посмотреть на произрастание растения «кокка» в естественной для него среде, без добавления серной кислоты, марганцовки и разной дряни.

В 1849 году развлекались обстрелами Индокитая.

В 1852 году, вновь воспользовавшись волнениями, атаковали очередной раз Аргентину.

В 1853 году японцев заставили угрозой вторжения открыть рынки, лишив страну таможенной автономии. Посмотрели на цветение и увядание дерева «сакура».

В 1853—1856 годах, совместно с британцами, влезли в Китай. И в одиночку – в Аргентину и Никарагуа. Кошмарили местных во всех трех случаях до потери пульса.

В 1854 году разрушили многострадальный никарагуанский Грейтаун (Сан-Хуан-дель-Норте) за «оскорбление американского гражданина». Много смеялись. Правда, никого не убили. Что странно.

В 1854 предприняли неудачную попытку захвата Гавайских островов, где получили отлуп. Не смеялись. Что в порядке вещей.

В 1855 году в Никарагуа вперся отряд американцев под командованием лихого парня У. Уокера. Не мудрствуя лукаво, при поддержке Правительства США, он провозгласил себя, ни много ни мало… Первым Вождем, сиречь Президентом Страны. Идея состояла в присоединении Центральной Америки к США, дабы Хозяева получили больше рабов и плантаций (что абсолютно естественно для рабовладельцев и плантаторов). Тут уж несчастные соседи Соединенных Штатов догадались, что дело критически плохо и объединенными силами применили к интервентам физическое воздействие, направленное на коррекцию их поведенческих реакций, выраженное в грубой форме. Говоря гражданским языком, армии Гватемалы, Гондураса и Сальвадора выбили уокеровских головорезов из Никарагуа. Самого Уоркера изловили и прислонили к ближайшей стенке, оставив на ней красные разводы, полезные разве только местным психиатрам и офтальмологам. Впрочем, получилось вполне симпатично.

В том же 1855 году США лихо вторглись в Уругвай и на Фиджи.

В 1856 году – в Панаму.

В 1857 году провели два нападения на Никарагуа.