Читать книгу Взрослые дети - Кирилл Эльский - Страница 5

Доктор попросил меня вспомнить с чего все началось. Я сделал вид, что глубоко задумался. Хотя на самом деле совершенно не понимал, чего он добивался. Это был четвёртый психолог. Или психиатр. Не знаю, как правильно.

– Попытаюсь сформулировать вопрос иначе. Когда ты получил эти часы?

Хотя мне сильно надоели походы по клиникам, вид этого добродушного врача невольно вызывал у меня доверие. Он чем-то напоминал мне моего дедушку. Точно!

– Дедушка! – резко воскликнул я.

Посмотрев на ошарашенного доктора, я тут же извинился перед ним.

– Ничего, – с улыбкой сказал он. – Так… позволь предположить – тебе подарил их твой дедушка?

– Да, эти часы – подарок деда. Кажется, мне было около четырёх-пяти лет.

– Ага, а сейчас тебе…?

– Почти тринадцать.

– Почти тринадцать. Кхм. Что-же, думаю, нам следует остановиться на этом поподробнее. Можешь рассказать о нем – о своем дедушке?

– Ну, мой дед чем-то был похож на вас. Если честно, я бы вряд ли понял ваш вопрос, если бы не ваши усы. У него были в точности такие же усы.

Доктор рассмеялся, поглаживая усы, а затем добавил:

– Твой дед определённо знал толк в усах.

Я улыбнулся его простой не докторской доброте. Мне очень редко попадались по-настоящему добрые и веселые врачи. Их суровые лица напоминали мне злодеев комиксов. Почему такие типы лечат людей? Я вспомнил, как когда-то один врач очень сильно отругал меня. Я тогда вырвал листок из какого-то документа, лежавшего на его столе. Я засмеялся в ответ, чем ещё сильнее взбесил его. За это он сильно ударил меня линейкой по рукам. С тех пор мои оценки по геометрии и черчению не поднимались выше тройки – мои руки всегда судорожно начинали трястись каждый раз, как только я брал линейку. А как они делают уколы! Честное слово, лучше уж умереть от какого-нибудь гриппа, чем идти к врачу делать укол.

– Алекс?

– Простите, я задумался.

– О чем? Не стесняйся говорить. Каждая мелкая деталь имеет большое значение для решения наших проблем.

Он говорил очень оживленно. Его голос чем-то отдаленно напоминал приятный звук акустической гитары.

– Нет, это, правда, не важно. Я вас не обманываю. Будьте уверены.

– Ну, что же, если так, то…

Вел он себя просто. Не навязывался, как это делают многие другие люди. У него не было желания показать свое никому ненужное профессиональное мастерство. В общем, он был совсем не как взрослые. Мне он нравился.

– Мой дед, – сказал я, – был мне очень дорог. Я часто проводил время вместе с ним, потому что мои родители постоянно были в отъезде по работе. Он рассказывал смешные истории, учил меня. Не так как в школе. Я имею в виду он давал мне много думать. Хотя я не уверен, что в том возрасте я вообще мог о чем-то думать.

– Ну, почему же, – перебил меня доктор, – порой дети гораздо более смышлёные, чем мы, взрослые. У детей очень богатая фантазия, Алекс. Твой дедушка большой молодец – я уверен, что подобным педагогическим подходом он развил в тебе богатое воображение и мышление. Скажи, ты часто мечтаешь или думаешь о чем-то?

Я совсем не понял к чему он сказал все это и задал этот вопрос. Может, он хотел создать ещё более комфортную обстановку. А может, ему просто было интересно разговаривать со мной.

– Не скажу, что часто, но бывает.

– Видишь?

– Что вижу?

– Ты часто работаешь головой. И все благодаря дедушке.

– Вы так думаете?

– Я в этом уверен, Алекс. Прошу прощения, что перебил. Я просто хотел возразить твоему утверждению и поддержать подход твоего деда.

Это показалось мне странным, но почему-то он стал нравиться мне ещё больше.

– В общем, да. С дедом у меня связаны все мои лучшие воспоминания. Я думаю, вы понимаете меня. Когда он умер, все своё время я стал проводить либо в детском саду, либо в доме своей ужасно скучной и строгой тети. А потом школа. Ничего хорошего.

– Понимаю… А когда именно твой дед подарил тебе часы?

– Он подарил их мне на день рождения. Как я уже говорил, мне было около четырёх-пяти лет. Не помню точно. Сказал, чтобы я их берег. Этим часам уже много лет и все в этом духе. По правде говоря, мне было все равно. Для меня было гораздо важнее, что это был подарок деда. Его последний подарок. Потому что через пару дней после моего дня рождения у него случился инфа…инфра…

– Инфаркт?

– Да, наверное. И он умер…

Между нами возникло неловкое молчание.

– Кхм-кхм, – закашлял доктор, – извини, что…

– Все в порядке, – перебил его я, чтобы не останавливаться на этом моменте.

– Да… Хорошо. Итак, значит, эти часы были подарены твоим дедом, который был тебе очень дорог и с которым у тебя связаны многие счастливые детские воспоминания, так?

Он был очень умён и внимателен для своих лет. Обычно, чем старше люди, тем меньше они слушают или обдумывают что-то. Вместо этого они просто навязывают своё мнение. Пытаются решить проблему так, как удобно им, а не тем, кто нуждается в помощи.

– Да.

– Что-же, – сказал он, вставая с места, – на сегодня, думаю, все.

Я удивлённо посмотрел на него.

– Все?

– Ну, да, – все так же добродушно продолжал он. – Я не хочу тебя утомлять, Алекс. В твоём возрасте, когда дети начинают становиться подростками, бессмысленно убивать много времени в кабинете психиатра, каким бы тяжелым не был случай. На сегодня достаточно. Во всем нужно знать меру.

Этот доктор был действительно хорош. Через месяц я так сблизился с ним, что каждый день с нетерпением стал ждать окончания уроков, чтобы опять оказаться в его кабинете. Правда, я очень не любил, когда он начинал разговоры о книгах, картинах, скульптурах и прочем. В общем, об искусстве. Для меня оно было чем-то вроде жвачки. Жуешь, а потом выплевываешь.

Но особенно я не любил говорить о книгах. Я много раз пытался доказать ему, что на это даже не стоит тратить время. Наш дом был завален этими книгами. Иногда мои родители часами болтали обо всех этих глупых писателях и поэтах. Лично я не нахожу ничего красивого в этих уродливых буквах. Я сразу вспоминаю уроки истории и литературы. Все эти бессмысленные сочинения и обсуждения. «Как жестоко здесь описана война» – говорил наш учитель про какой-то роман. Ага. Сколько книг против войн было написано и сколько войн они остановили? Даже если бы написали еще миллион книг, ничего бы не изменилось. Жвачка – и только. Мои родители проливали слезы над стихами о любви и ужасались от поведения плохих героев из всяких романов. Я помню, по крайней мере, четыре серьезных скандала, когда они обвиняли друг друга в измене. Они так открыто об этом говорили и думали, что я ничего не понимаю, что совсем недавно я решил, что вряд ли вообще когда-нибудь захочу иметь свою семью.

И все-таки однажды я послушался доктора Адама (это было его имя) и пошёл в магазин купить книгу, которую он посоветовал прочесть. Он сказал, что я найду много общего с главным героем. Когда я вошёл в магазин, я увидел, как продавщица отчитывала маленькую девочку за то, что та попыталась украсть какую-то книгу. Странное дело, со школы нас постоянно заставляют учиться, но почему-то не дают книги бесплатно. Разве что всякие рваные учебники в библиотеке. И то на время. Я простоял так несколько минут. Потом подошёл к ним, заплатил вместо нее за книгу и вышел из магазина. Тогда я пообещал себе больше никогда там не появляться.

Доктор Адам был удивлён моим отношением к книгам и искусству вообще. Но ему понравилось моё мнение. Он был действительно хорош для взрослых.

Правда, скажу честно, кое-что я все-таки любил. Кино. После этой жвачки хотя бы не хочется пить. И на это не надо тратить кучу времени. Я могу смотреть практически любой фильм и находить в нем что-то стоящее. Глупые комедии заставляют меня смеяться и помогают расслабиться. Грустные драмы – плакать. Детективы – думать. Даже если фильм очень плохой и в нем снимаются совсем никудышные актеры, можно просто посмеяться над тем, как сделан фильм. В общем, по мне кино в сотню раз лучше всяких там книг и скульптур. Мои учителя всегда говорили мне про мой богатый словарный запас и интересный ход мыслей. Возможно, доктор Адам даже был прав. Но все это благодаря кино. Я уверен, что если бы я читал вместо этого книги, то научился бы только правильно ставить запятые и бросаться ненужными фразами.

Между тем наш курс лечения продвинулся гораздо дальше, чем с предыдущими психологами. Или как их там. По крайней мере, я рассказал ему все истории о моих часах: и про то, как я их однажды оставил в автобусе, и про то, как их чуть не съел верблюд в зоопарке, и все в этом духе.

– И всё-таки, – говорил доктор, – между нами говоря, не кажется ли тебе, что переживать так из-за одной вещи – это немного… Не разумно?

– Я вспомнил ещё одну ситуацию, – уклончиво начал я. – Я как-то спорил со своей одноклассницей по поводу моих часов. Она спросила меня, почему я не куплю новые часы. «Неужели у тебя нет денег?» – говорила она. Может и нет, и что с того? Но дело было не в этом. Она считала мои часы очень старыми и некрасивыми. Это очень грустно, что люди не ценят вещи. Особенно девчонки. Они так легко меняют вещи, что иногда мне кажется, что у них совсем не может быть привязанностей. Вообще, все люди мало ценят теперь вещи. Не важно, как и за сколько они им достались. Если вещь ломается, они просто покупают новую. Старую даже и не пытаются починить. Но девчонки. Почти каждая из них покупает миллион вещей и легко забывает про них.

– Ну, это очень спорный момент, Алекс. Я думаю…

– В общем, для меня каждая вещь носит какие-то… Как бы это сказать?..

– Отпечатки времени?

– Да! Воспоминания. Какие-то события. Это что-то такое… Мне тяжело это объяснить. В общем, для меня, если человек не имеет дорогих для него вещей, то такой человек пустой. Это значит, что у него нет воспоминаний, а значит нет и чувств.

– Очень интересно! В этом есть логика и доля правды. Это стоит признать. Но разве можно оценивать духовное критериями материальных вещей?

Я вопросительно посмотрел на него.

– Ну, то есть…

– Нет, – перебил я его, – я вас понял. Я не знаю что ответить. Для меня все вот так.

– Ну, хорошо.

– У каждого есть хотя бы одна дорогая ему вещь. Если её нет, то он пустой.

– И у тебя эта вещь пропала. Но не стали ли все твои воспоминания от этого ярче? Не приобрел ли ты что-то взамен?

Я задумался. Вообще, я оказался здесь по ошибке моих недалеких родителей. Пару месяцев назад меня побили несколько уличных идиотов. Потом они сняли с меня дедушкины часы и выкинули их с моста, на котором и произошла наша драка. Я, не задумываясь, прыгнул за ними и чуть не утонул. Затем я совсем перестал со всеми разговаривать и совершенно потерял настроение. Моя заботливая мама посчитала ту выходку за попытку самоубийства. А моё состояние ей казалось каким-то психическим заболеванием. Ей следовало бы просто побольше проводить время со мной, а не со своими бумагами. Тогда она бы знала, что я никакой не псих, и что я не пытался убить себя.

– Скажите, раз вы не считаете меня больным, то почему продолжаете лечить меня?

– Я уже не лечу тебя, Алекс. Напротив, в каком-то смысле я тебя даже поддерживаю. И мне очень нравится твоя позиция. В ней действительно что-то есть. Но твоя депрессия, твоё расстройство – оно ведь не проходит. Со временем это может перерасти в более серьёзные психологические проблемы.

Я уставился на часы, которые висели напротив меня.

– Сегодня мне приснился сон. Я превратился в большие старинные часы. Выкопал своим маятником яму, а там лежал мой дед…

– Ты молодец, что сказал это. Это подтверждает моё предположение.

– Какое?

– Я думаю, что ты чувствуешь глубокое чувство вины перед своим дедушкой.

– Наверное, – неохотно ответил я.

– Алекс, я знаю, что тебе пока еще всего 12 лет, но…

– Скоро будет 13.

– Да, 13. Так или иначе, вещь, которую я постараюсь сейчас объяснить, возможно, будет немного сложной для понимания. Но ты всё-таки умный парень. Так что, давай, попробуем. Скажи, что такое время?

Я попытался ответить на его вопрос, но в итоге просто пожал плечами.

– Время – это тоже выдумка человека. Мир не заботится о времени. В каком-то смысле – это тоже вещь. Только мы не можем её трогать. Ты согласен?

– Да, наверное, но к чему вы…

– Секундочку. По сути, время существует, пока существует человек. То есть, если бы не существовал человек, не существовало бы и время.

Я нахмурил брови.

– Вы хотите сказать, что каждый человек – это часы?

– Часы? – озадаченно спросил он.

– Вы сказали, что пока человек существует, время идёт. Или как-то так. Выходит, человек сам отсчитывает время и управляет им?

– Насчет управляет, наверное, говорить не совсем существенно, но…

– Я хотел сказать, что вы это к тому, что… Очень тяжело, доктор… Можно я немного подумаю?

– Конечно, – радостно ответил он.

Что-то было в его словах. Я вспомнил какой-то фильм. В одном из эпизодов говорилось о том, что люди часто живут прошлым или будущим. Только сейчас я понял значение этих слов. Люди сами могут выбирать время, в котором они хотят жить. Я высказал свое мнение доктору.

– Превосходная мысль, Алекс! Знаешь, за время нашего лечения я очень многое для себя открыл. Это все имеет место быть и заслуживает право на существование. Но все-таки моя основная идея была в том, что пока существуешь ты – существуют и все твои воспоминания.

– Я натыкался на подобную фразу в другом фильме.

– И что ты думаешь?

– В ней что-то есть. Но все-таки часы… Мои часы, вещи – это другое…

– Послушай. Мы пришли с тобой к выводу, что человек по своей сути сам является часами, верно?

– Ну, в каком-то смысле. Да. Наверное. Но это не делает вещи ненужными. И я не отказываюсь от своих слов.

– А я и не хочу, чтобы ты от них отказывался. Но ты должен понять, что воспоминания о твоём дедушке не исчезли с потерей часов. Нужно продолжать жить дальше. Не принимать это так близко к сердцу. Главные механизмы его часов находятся у тебя в голове.

– Вы говорите почти как в фильмах, – с улыбкой сказал я.

– Ну, может быть, – засмеялся он. – Я просто пытаюсь донести до тебя свою мысль.

Я посмотрел в окно, а затем спросил:

– Значит, все мы – часы?

– Ну, выходит, что так. Но, конечно, не в прямом смысле.

– А кто тогда часовщик?

Доктор Адам опять засмеялся.

– Алекс, боюсь, что тут я тебе не помощник. Каждый человек сам решает для себя этот вопрос.

Я задумался на секунду, а потом достал из своей сумки часы.

– Думаю, что я уже решил. Эти часы мне пытались всучить мои родители. Поэтому для меня они всего лишь пустая вещь.

Доктор Адам неодобрительно покачал головой, но не сказал ни слова.

– Скажите, если бы я отдал их вам, они бы тоже были для вас пустыми?

– Разумеется, нет, – немного растерянно ответил он.

– Мне кажется, что мы одновременно и часы и часовщики. Вы очень хороший доктор. Поэтому я хотел бы поблагодарить вас за все. Не обещаю, что я совсем перестану переживать из-за потери тех часов. Но все-таки теперь мне намного лучше. Правда.

Он с улыбкой посмотрел на меня, а затем снял свои часы и протянул их мне.

– Зачем?

– Ты же сам только что сказал, – сказал он, – пытаюсь завести твои часы. Береги их, Алекс.

Я пожал ему руку, взял сумку и вышел из кабинета. На выходе он добавил:

– К тому же, раз ты отдал мне свои, в них теперь нет надобности. Только не забывай, что главные механизмы находятся в твоей голове.

– Хорошо, – улыбаясь, ответил я.

Теперь каждый раз, когда я смотрю на свои новые часы, я вспоминаю доктора Адама и наши разговоры. А вместе с ними невольно всплывают и воспоминания о моём дедушке.