Читать книгу Всемирная история. Российская империя - Кирилл Галушко - Страница 4

Была ли Россия «Русью» в домонгольский период?
«Руси» настоящие и липовые

Оглавление

Историческая справка

В Древней Руси «Русью» назывались лишь земли Киева, Чернигова и Переяслава. Остальное было просто владением Руси.

Теперь о терминах. Скажем сразу (и никто из специалистов по Древней Руси с этим не поспорит), что не использовались тогда такие термины, как «Древняя Русь» (это понятно), а также «Киевская Русь», «Южная Русь», «Западная Русь», «Северо-Восточная Русь», введенные историками в ХІХ в. Точно то, что Русь была одна-единственная. И понималась она в двух смыслах: как непосредственно Руськая земля (Среднее Поднепровье: Киев – Чернигов – Переяславль) и как вообще все конгломератное государство Рюриковичей или вся Киевская православная митрополия, однако последнее – в понимании соседних государств и дальних, европейских хронистов. Для самих жителей государства Рюриковичей (имею в виду тех, кто оставил после себя письменные свидетельства) Русь до середины ХІІІ в. находилась в округе Киева. Остальное было – «земли» и «волости»: смоленские, суздальские, новгородские, галицкие, волынские и т. д.

Географическое растягивание названия «Русь» произошло от удобства перечисления (удобнее сказать Южная Русь, а не перечислять несколько княжеств: Чернигов, Киев, Галич, Владимир (Волынский), Переяславль, Новгород-Северский), которое оказалось удобным идеологически – назвать «какой-нибудь Русью» то, что Русью не являлось. Например, после этого можно было вместо «просто Русь» начать употреблять термины «Русь Киевская» и «Русь Московская», а это позволяло говорить о перенесении «центра», или «столицы» Руси, из Киева (это, мол, – «Южная Русь») в «Северо-Восточную Русь».

Если бы не изобрели таких понятий, то нельзя было бы объяснить, почему Московское княжество, которого еще не существовало, когда монголы брали Киев, вдруг решило «собирать русские земли». Не из накопительских соображений, а как обиженный «наследник», желающий вернуть «отчину[4]». Если у нас Русь переносится поближе к Москве, то можно прекратить вспоминать о том, что соседнее Великое княжество Литовское называлось Великое княжество Литовское, Жемайтское и Руськое. В XIV–XVI вв. Русью назывались нелитовские земли этого княжества, в т. ч. и все тот же Киев. То есть Русь со своего места никуда не «съехала». Но если мы забываем про литовско-руськое государство и пишем лишь о «Литве», то она – явный захватчик.

Зато с момента подчинения московскими князьями других зависимых от Орды княжеств можно сразу жирно обвести новообразование и написать на карте «Русское государство», хотя те, кто жил на «правильной» Руси, по понятным причинам именовали это образование всего лишь Московским государством. Однако если не написать на Москве «русское», то как же потом говорить о «воссоединении» Украины с Россией? Единой была Русь, и, соответственно, воссоединяется тоже Русь.

Но пусть новые слова не заменяют нам реалий тех времен, когда была просто Русь. Поэтому в Х – ХІІ вв. тот, кто был за пределами Среднего Поднепровья, не относил себя к непосредственно Руси. Если новгородцы или суздальцы собирались ехать в Киев, то говорили: «Еду в Русь» (примеров в летописях предостаточно), а сами они были не какие-то «русские», а новгородцы и суздальцы, смоляне и т. д. Для жителей же Руси использовался вполне понятный и логичный этноним русин, который в академических российских и советских переводах почему-то (интересно, почему?) заменяется на «русский» или «русский родом». Тогда почему аналоги – угрин, грекин – не переводятся как «венгр» или «грек»? Как тогда переводить употребляемое в XVI в. в Южной Руси слово «москвитин» – например, по отношению к первопечатнику Ивану Федорову?

Может, просто не надо переводить, а то какие-то двойные стандарты получаются? Опять же, в древнерусской литературе слово «русский» употребляется чаще всего в форме «роуський», что вполне сохранилось в украинском языке именно относительно Руси, а не нынешних русских-великороссов, которые называются «росияны». Это различие в употреблении говорит о том, что для украинского языка, развившегося на землях «настоящей Руси», слово «Русь» не является синонимом «России». В России же – наоборот. Если мы читаем научную монографию о «формировании российской государственности», то это не означает, что ее «действие» происходит в России, отнюдь – без Киева не обойтись. Но это означает, что Киев – это Россия, что не совсем верно. «Не совсем» – по той причине, что для Византии и текстов на греческом языке «Росия» было синонимом «Руси», то есть Киева с середины IX века, но потом в слово «Росия» добавили еще одно «с», и оно стало в результате названием страны, которая к древней Руси имеет, ммм…, весьма отдаленное отношение.

Термин «Киевская Русь» возник конъюнктурно – как обоснование того, что Русь потом, на этапе перехода к «собиранию русских земель», стала «Московской». Но «Московской Руси» быть не может, поскольку Русь находилась в очень конкретном месте – в Киеве, а если уж не в Киеве – то в Среднем Поднепровье, а если не в нем, то в Южной Руси. И нигде больше! После 2014 г. ситуация несколько изменилась, поскольку российская агрессия против Украины с опорой на «исторические аргументы» заставила весьма оживить термин «Киевская Русь». Как символ того, что Русь – это современная Украина, с чем, видимо, трудно спорить – как минимум относительно первых пятисот лет истории Руси. А дальше брендовое название стали растягивать.

Это один из болезненных аспектов прений российских и украинских историков по поводу того, кому принадлежит наследие Киевской Руси. Украинцы считают, что им, поскольку Русь – одна, и никуда не переезжала (Киев, вроде, тоже пока на месте). Россияне – что после упадка Киева в результате монгольского нашествия невыполненная ранее миссия «воссоединения древнерусских земель» была исполнена Москвой. Хотя собственно руськие земли были уже в XIV в. вполне успешно воссоединены Литвой. И литовско-руськое государство осуществило это объединение в основном мирным путем, а не в результате продолжительных войн – как Москва. И когда к 1654 г. Московское государство «добралось» наконец до исконной Руси, оказалось, что там давно жили какие-то люди со своим мнением о том, где находится Русь.

И Богдан Хмельницкий позволял себе именоваться «единовладец и самодержец руський», «князь киевский и руський». Он-то думал (видимо, по наивности!), что владения Войска Запорожского, включавшие тогда Среднее Поднепровье, и есть та Русь, «единовладцем» которой он в то время действительно являлся. Он даже начал сам собирать руськие земли, очевидно, претендуя на Беларусь. Но куда ж «русские»-то с Руси подевались?

Однако, чтобы меня не заподозрили в русофобии (не относительно Руси, а относительно русских), приведу цитату из монографии вполне корректного российского советского автора – В. А. Кучкина[5]:

«Хотя термин “древнерусский Северо-Восток” и тождественный ему термин “Северо-Восточная Русь” употребляются в литературе по истории нашей страны уже много десятков лет, географически они до сих пор точно не определены. Обычно под Северо-Восточной Русью понимают территорию Волго-Окского междуречья. Такое понимание правильно для древнейшего периода, но тогда к этому району не прилагалось понятие “Русь”. Последнее вошло в употребление только после монголо-татарского завоевания. […] А к тому времени государственная территория здесь вышла далеко за пределы Волго-Окского междуречья. Следовательно, под термином “Северо-Восточная Русь” в разные периоды должны пониматься различные, хотя и частично совпадающие по территории географические регионы. Характерной чертой этих регионов была их принадлежность одной определенной династии древнерусских князей, именно Юрию Долгорукому и его потомкам. Поэтому под “Северо-Восточной Русью” следует понимать ту конкретную сравнительно компактную территорию с центром в Волго-Окском междуречье, которой владели в определенные хронологические периоды Юрий Долгорукий или его потомство».

И еще, из более свежего, из монографии «Западные окраины Российской империи»[6]:

«О терминах.

В источниках X – ХІІІ вв. Русью именовали территории Среднего Приднепровья, а позднее – православные земли, входившие в состав Речи Посполитой. Исторически этот термин охватывал территории современной Украины и Белоруссии, за исключением Буковины, Закарпатья, Крыма и причерноморского побережья междуречья Днестра и Дуная. В отношении этих земель Константинопольский патриархат в первой половине XIV в. впервые стал употреблять термин Micra Rosia (“Малая Русь”) для обозначения земель киевского церковного престола вплоть до вхождения Киевской митрополии в состав Московского патриархата в 1686 г., в отличие от Megale Rosia (“Великая Русь”) в отношении территорий, которые образовались после распада Киевской Руси, то есть Галицко-Волынского княжества, Владимиро-Суздальских земель и Новгородского княжества. Из официальных документов терминология проникла в церковную письменность. “Руським воеводством” в составе Польской Короны называли только Галицко-Волынское княжество (с начала XV в.). Топоним “Украина” вошел в обиход лишь в конце XVII в. для обозначения земель Киевского и Брацлавского воеводств. Помимо терминов “русинские” и “руськие”, для территорий современной Беларуси в период XIV–XVII вв. было также характерно употребление самоназвания “литвины”, исторически обусловленного вхождением этих территорий в состав Великого княжества Литовского. Дабы не запутаться в дебрях исторических топонимов и самоназваний, наиболее корректным по отношению к XIII–XVII вв. будет употребление терминов “Русь” и “русинский”».

Как видим, вне официальных учебников российской истории (да и советских учебников тоже) далеко не все так просто и очевидно в вопросе, где же находится Русь. Следует отдать должное авторам последней цитируемой книги за смелый переход на корректную терминологию, ведь слово «руський» или «русинский» вместо «русский» и столь четкая локализация Руси вне Московского государства могут оказаться для российской читающей публики несколько неожиданными. Факты-то в основном давно известны, а вот с терминологией до сих пор проблемы. Будем надеяться, что вненаучных санкций это за собой не повлечет.

Заметим, что пятисотлетнее присвоение наследия Руси Московским государством/Россией не должно особо беспокоить украинцев, поскольку Киев пока на месте. Хочешь пользоваться своим наследием – пользуйся. Это более существенно беспокоит наших сограждан в другом смысле – государственно-правовом: вот была Русь, а на ее государственное наследие и традиции претендует Россия, поскольку она «воссоединяла русские земли». В этом смысле Украина выглядит не совсем естественно, поскольку связка Русь-Россия для тех же русских в обыденном восприятии очевидна. А это означает, что Киев – часть России. Что, собственно, легко усмотреть в некоторых российских учебных пособиях.

По поводу проблемы дележа Руси со свойственной ему иронией высказался киевский историк Алексей Толочко[7], который может считаться в общественном восприятии и «украинским» и «пророссийским»:

«Киевская Русь умерла, не оставив завещания и не разобравшись с делами. Умерла, когда дела были в наихудшем состоянии, а имущество как раз описывали для конфискации. Добрые люди растянули то, что осталось, да и зажили себе, беспечально проматывая остатки когда-то значительных владений. Наследники появились позднее, с сомнительными бумагами и неясной степенью родства с покойным. Как всегда бывает в подобных случаях, выяснение прав превратилось в долгую тяжбу между претендентами. Хватало взаимных обвинений в самозванстве, апелляций к крови, земле, особой любви к покойному. Пока продолжался процесс, имение превратили в руины».

4

Отчина – букв. наследие от отца; родовые наследные владения князей.

5

В. А. Кучкин. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в Х – XIV вв. – М.: Наука, 1984.

6

Западные окраины Российской империи. / А. И. Миллер, М. Д. Долбилов и др. – М.: Новое литературное обозрение, 2007.

7

Толочко А. Киевская Русь и Малороссия в XIX веке. – К.: Laurus, 2012.

Всемирная история. Российская империя

Подняться наверх