Читать книгу Железный комендант - Кирилл Казанцев - Страница 2

Встреча с Лесовским состоялась на следующий день в штабе погранотряда. Они находились в кабинете один на один, и Ветров сразу в лоб задал мучивший его всю ночь вопрос:

– Ты ведь знаешь, кто убил моих?

Чекист отвел глаза в сторону, и Данила почувствовал, что тот готовит для него очередную байку. Все стало предельно ясно. В одно мгновение Ветров оказался перед столом, сгреб Лесовского за отвороты кителя и прижал к стене:

– Отвечай! Или я за себя не ручаюсь!

– Ладно, ладно, только без рук! – закричал чекист и отпихнул его. – Да, знаю.

– Дай угадаю… они теперь на вас работают, и вы их холите и лелеете, – срывающимся голосом произнес Ветров. От нервного напряжения у него задергался глаз и задрожали губы.

– Нет, эти отморозки на нас не работают и никогда не работали, – ответил ледяным тоном Лесовский. – Они работали в охране консервного завода, который ты взорвал. В тот день ты их вырубил, а потом, когда на пожарище приехал босс, он вышиб обоим мозги. Мы нашли их трупы, потом арестовали так называемого начальника службы безопасности фирмы, контролировавшей завод, и тот во всем признался.

– Значит, они мертвы? – недоверчиво переспросил Ветров и в отчаянии врезал кулаком по столу, воскликнув: – Господи, почему их нельзя убить дважды? Почему они не попали мне в руки?!

Обессиленный, он опустился на стул и закрыл лицо руками.

– Коньяку налить? – вздохнув, предложил Лесовский, но Данила отрицательно покачал головой. Алкоголь ему в таких случаях не помогал – становилось только хуже.

– Чаю? – не сдавался Лесовский.

– Давай, – кивнул Ветров, опустил руки и откинулся в кресле.

– Давай поговорим о наших делах здесь, – предложил чекист и, выглянув в приемную, попросил у секретаря: – Организуйте нам, пожалуйста, чайку.

– Хорошо, поговорим, – кивнул Ветров. В этот момент ему все стало как-то безразлично. Пропала цель. Последнее время он жил одной лишь мыслью о мести. А что теперь ему осталось? Убийцы мертвы, но это не радовало.

Лесовский посмотрел на него с сочувствием, сел в кресло напротив, достал из черного дипломата папку, положил на стол, открыл и показал две фотографии:

– Это братья Ван, руководители группировки «Две головы дракона». Их банда занимается всем, чем придется: торговля живым товаром, наркотики, золото, камни, сырье, нефть. Больше всего нас интересует контрабанда леса. Это направление их деятельности приняло угрожающие масштабы. Местные рубят лес, а китайцы его вывозят за чисто символическую цену. У них вся промышленность работает на нашем лесе. Младший из братьев Ван контролирует оптовые площадки по продаже леса. У него целая агентурная сеть на территории Амурской области – это люди из китайской диаспоры в Благовещенске, бывшие узники советских лагерей, разбросанные по глухим селам… Через них он нанимает местных. Те рубят лес и свозят его на склады, которые контролируют местные братки. Потом со складов ценные породы дерева идут через границу как низкосортная древесина или дрова. Доходы у них с этого дела просто баснословные.

– Я понял, какова моя задача, – перебил его Ветров. Про местные дела он уже успел наслушаться, так что ликбеза не требовалось.

– Надо узнать, когда и где будут отправляться крупные партии контрабанды, и сообщить мне, – просто ответил Лесовский.

Принесли чай. Хозяин кабинета положил себе в стакан дольку лимона и посмотрел на задумавшегося коменданта.

– Было бы неплохо, если бы ты вычислил оборотня, который им помогает. Это кто-то из ваших. Короче, узнаешь, когда будет крупная партия, и автоматически станет понятно, кто им помогает.

– По-твоему, это так просто, – фыркнул Ветров, поражаясь грандиозности замыслов чекиста. – Как я узнаю, когда будет новая партия товара?

– Спросишь у местных, – ядовито улыбнулся Лесовский.

– Так они мне и сказали, – покачал головой Ветров. – Местные не горят желанием сотрудничать с властями, потому что многие сами или их родственники заняты в этом бизнесе. Нужен человек, вхожий в группировку братьев Ван, китаец. Насколько я понял, у вас такого человека нет. А если я сунусь в китайский квартал в Благовещенске и начну предлагать всем сотрудничество, то меня просто прибьют. Чужаков там не любят. Здесь в поселке китайцев раз-два – и обчелся. Все друг друга знают. Как только я побеседую с кем-нибудь из них, через минуту это будет известно всему поселку, а через час – и в Благовещенске. Да никто со мной даже разговаривать не станет. Что я им могу предложить? Или ты мне дашь миллион долларов для вербовки?

– Нет, не дам. – Лесовский, улыбаясь, отпил чаю.

– Знаешь, у меня и своей работы по горло. Еще ты тут лезешь со своими шпионскими играми, – разраженно бросил Ветров.

– Это как раз входит в твою работу – пресекать потоки контрабанды, – напомнил ему Лесовский и вкрадчиво продолжил: – Данила, доверить это я никому не могу. Сам я для местных чужой, а ты уже примелькался. Все знают, что ты комендант. Я тебе помогу, дам подсказку, где искать, а ты мне поможешь.

Он достал из папки фотографию старого лысого китайца лет семидесяти-восьмидесяти.

– Вот, смотри. Это Лю Цзяньлинь. Он живет здесь в поселке с его основания, работает сторожем на складе, а в свободное от работы время калымит, собирая женьшень, древесных лягушек и тому подобное. Поймаешь его за этим делом и предложишь сотрудничество.

– Да это все равно что голой задницей ежа пугать, – хватил по столу ладонью Ветров так, что бокалы зазвенели. – Ты сам на него посмотри. Ему лет сто. Не сегодня завтра – на тот свет. Мне ему что, пожизненным пригрозить? Да он плюнет мне в рожу, и все дела. Таким все по барабану. Ты китайцев не знаешь.

– Ну, кое-что знаю. Самое страшное для них – это потерять лицо. А этот Лю в прошлом работал на КГБ, стучал на своих соседей. У меня тут на него досье имеется, там много подвигов. Покажешь ему и скажешь, что если откажется сотрудничать, то содержание досье станет известно всем. Думаю, после этого он не откажет. Только действуй с ним очень деликатно, все-таки старый человек. Сильно не дави. Не дай бог, сердечный приступ или инсульт шарахнет.

– Не учи, – ухмыльнулся Ветров. Казавшийся вначале безумным, план Лесовского обретал смысл. А ведь у них действительно могло получиться. Забрав досье, он, прищурившись, спросил: – Давай, Сергей, колись; поди, еще полно тузов в рукаве.

– Узнаешь в свое время, – многообещающе бросил Лесовский.

Ветров задумчиво размешал сахар в своем стакане, бросил туда лимон и отхлебнул чаю.

– Как я уже говорил до этого, к тебе в ближайшее время должны подкатить с предложением. Сразу не соглашайся, подумай, можешь поторговаться, китайцы это любят, но сильно цену не задирай, а то пришьют, – продолжал чекист свои напутствия. – И неплохо было бы, чтобы ты продемонстрировал, что тебе нужны деньги.

– Что, ходить у всех в долг брать? – хмыкнул Ветров, представляя, как это будет выглядеть. Может, ему еще с фуражкой перед комендатурой сесть? Тогда китайцы точно поймут, что он нуждается. А с чего ему, собственно, нуждаться? Он зарплату почти никуда и не тратит, только продукты покупает в поселке. Машина казенная, одежда тоже…

Словно читая его мысли, Лесовский покачал головой:

– Да, есть в моем плане одно слабое место: тебе деньги почти не нужны. Ты не играешь, не бухаешь, не тратишь деньги на баб. На хрена они тебе? Это китайцев может насторожить. Поймут, что ты засланный казачок. Вон, даже не куришь. Не человек, а робот для несения пограничной службы, модель «ноль один». С этим надо что-то делать, иначе они к тебе даже подойти не решатся.

– Ну, курить ты меня не заставишь, – нахмурился Ветров.

Он бросил курить, когда познакомился с женой, – дал ей зарок, что если она его поцелует, то он навсегда оставит вредную привычку. Звучало это по-детски. Она поцеловала, он бросил, и с тех пор сама мысль о сигаретах внушала ему отвращение. Развилась непереносимость к табачному дыму, и все курящие подчиненные сильно страдали от его наездов.

– Как насчет алкоголя? – поинтересовался Лесовский.

– Нет, – отрезал Ветров, – от него у меня депрессия.

– Вот, блин, и не придумаешь даже, – хлопнул по столу с досады чекист. – Ну, будешь делать вид, что бухаешь. Хотя могут заметить. Нужно что-то реальное… Слушай, а карты? Если ты начнешь наведываться в казино? Кстати, у китайцев есть одно подпольное казино… Хотя нет. – Он снова покачал головой и задумался. – Люди просто так внезапно играть не начинают. Нужен какой-то толчок, чтобы все выглядело естественно… – Внимательно посмотрев на коменданта, Лесовский аккуратно спросил: – У тебя есть кто-нибудь?

– Женщина? – уточнил Ветров.

– Ну, не знаю, может, ты мужиков предпочитаешь… Конечно же, женщина! – воскликнул Лесовский. – Давай, колись.

– Я пока еще не успел, переезд, то да се… – замялся Ветров. – Да тут и выбор-то невелик.

– Так, отставить! Чтобы завтра же нашел бабу, – с наигранной строгостью приказал Лесовский, – это нужно для дела. Я даже тебе подскажу, где искать. Съезди на КПП, там девушки нормальные работают.

– А если мне не понравится никто? – медленно спросил Ветров. Такого развития событий он не ожидал и теперь старался понять, во что это все выльется.

– Я же не заставляю тебя на ней жениться, – раздраженно буркнул чекист. – Выберешь себе посимпатичней и пойдешь в загул – по ресторанам, казино. Будешь дарить ей дорогие подарки…

– А может, я лучше машину в кредит куплю? – предложил Ветров.

Идея с загулом ему не нравилась. Во-первых, придется дурить голову какой-то девке, и чем все это закончится – непонятно. Ее жизни также будет угрожать опасность, если его захотят убить. Во-вторых, к хорошему быстро привыкаешь. Трудно будет возвращаться к нормальной жизни.

– Нет, машина не пойдет, – сразу отмел его идею Лесовский, – женщина тебе намного дороже встанет. Так что не парь мне мозги и завтра же дуй на КПП на смотрины. А вообще, машину в кредит тоже можешь купить, заодно. От этого твое финансовое положение станет еще более катастрофическим.

– В принципе, мне все ясно, – подвел итог Ветров. – Но кто мне потом это компенсирует, когда все закончится?

– Тебе китайцы все компенсируют, – напомнил Лесовский с хитрым прищуром. – Ты что, забыл, что будешь на них работать за деньги?

– А вот если я наберу кредитов, а китайцы мне ничего не компенсируют? – ледяным тоном осведомился Ветров, не склонный доверять красивым обещаниям. – Что мне в таком случае делать?

– Тогда руководство все компенсирует, – пообещал Лесовский, глядя на приятеля честными глазами.

– Ой, смотри, Серега, я тебе голову отверну, если кинешь, – пригрозил ему Ветров.

– Договорились, – улыбнулся Лесовский и протянул ему новенький сотовый. – Это для связи со мной. Больше ни с кем по нему не разговаривай. И помни о мерах предосторожности. Возможно, что у тебя дома и на работе уже жучков наставили.

* * *

Линь Яо присел с журналом на лавочку, скрытую от солнца обширной тенью, которую давали росшие вокруг деревья. В сквере было относительно спокойно. Тишину нарушали лишь приглушенные звуки городской жизни, доносившиеся с проспекта. Дул прохладный ветерок, пахнущий специями. Редкие прохожие быстро проходили мимо. Время было обеденное, и большинство из них, заскочив в кафе или закусочную, торопились назад на службу. На лавочке по другую сторону дорожки какой-то старик читал газету. На следующей лавочке сидела девушка с журналом. В ушах у нее торчали наушники плеера. Она мотала в такт музыке головой и переворачивала страницы. Осмотревшись, Линь Яо вынул из кармана портсигар, достал сигарету, прикурил от позолоченной зажигалки, затянулся. Он курил только «Panda» по сто долларов за блок, которые продавались в государственных магазинах. Конечно, депутат сам никогда их не покупал, а лишь принимал в качестве подарка в благодарность за ту или иную услугу. Эти сигареты служили в Китае индикатором достатка и высокого статуса человека. Ими давали взятки государственным чиновникам и полицейским.

– Вы не возражаете, если я здесь присяду? – поинтересовался подошедший к лавочке пожилой худощавый господин в легком дорогом костюме и круглых очках.

– Конечно, я буду только рад собеседнику, – с улыбкой ответил Линь Яо.

– Стоит ли радоваться, если не знаешь собеседника, – сверкнул очками подошедший, опускаясь на лавку рядом с депутатом.

– Я оптимист, – возразил Линь Яо.

Формальный обмен любезностями закончился. Ответ на пароль был принят, и незнакомец попросил называть его в разговоре инженером Чэном. Он представлял Второе бюро МГБ, на которое депутат работал с незапамятных времен.

– Я передал вам всю информацию, но вы настояли на личной встрече. С чем это связано? – поинтересовался Линь Яо.

– Нам интересен «медведь», – ответил Чэн, имея в виду нового коменданта Ветрова, которого назначили на место Пилипенко, что томился в застенках МГБ.

– Да, неплохо будет склонить его на нашу сторону, – кивнул Линь Яо.

– Почему вы поручили это дело ненадежным людям? – сухо спросил Чэн. – Они могут все испортить.

– На самом деле «медведем» будет заниматься мой человек, который работает у братьев, – ответил Линь Яо, глядя на собеседника сквозь клубы табачного дыма. – Он сделает все как надо, но у меня большие опасения, что русские могут предпринять какие-то шаги после исчезновения прошлого «медведя». Новый может оказаться не тем, за кого себя выдает, – голова тигра, а хвост змеи.

– У нас есть возможность проверить информацию, которую он будет давать, – спокойно заявил Чэн.

– Хорошо, значит, в этом деле я положусь на вас, инженер Чэн, – заключил Линь Яо.

* * *

Выставить Кирпича на бабки оказалось делом нехитрым. Наколка была верной. Кирпич с бабками ожидал приезда Фонарей, а явились они. Открыв на стук дверь, квартиросъемщик, упитанный низенький китаец, обомлел. И было от чего. На пороге он увидел троих дюжих молодцов в джинсовках. Довольный Барсук поприветствовал хозяина квартиры кастетом. В прошлом боксер, он мог с одного удара отправить человека на тот свет. Затем они все вместе ввалились внутрь и принялись наводить порядок. Пятеро испуганных китайцев, находившихся в квартире, вяло сопротивлялись. Лютый, напоминавший рассерженную гориллу, в одиночку отправил всех отдыхать. Благодаря навыкам, полученным в спецназе, он атаковал молниеносно. Китайцы еще только начали вставать из-за стола, а он уже был рядом с ними, преодолев за доли секунды расстояние от двери до центра комнаты. Схватив ближайшего противника, Лютый шваркнул его об стену, еще двоих приложил к столешнице. Опрокинул стол на третьего, а затем схватил еще двоих и столкнул их лбами. Тот, что оказался под столом, попытался вылезти. Сердито рыча, Лютый прыгнул на него сверху так, что хрустнули кости, и повернулся, довольный, ожидая похвалы главаря – невысокого парня в кожаном пиджаке, с бородкой и изящными квадратными очками на переносице, который вошел в комнату последним и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Все называли его Виктором Борисовичем. Он работал директором оптовых складов, а по совместительству организовывал налеты на китайских торговцев. Не то чтобы ему не хватало денег на основной работе. Место было прибыльное, но уж слишком спокойное. Бандит и авантюрист до мозга костей, Виктор Храмской просто не мог обойтись без острых ощущений, которые испытывал, расправляясь с невинными людьми. Осмотрев погром, что учинил Лютый, он отрывисто рявкнул:

– Че встали? Быстро обшмонать их и проверить хату. Ищите бабки. Времени в обрез. Скоро их китайская братва должна подъехать. Мне воевать с половиной Китая не в кайф. И поменьше шумите, а то соседи ментов вызовут.

Барсук и Лютый кинулись переворачивать мебель, выгребая все из шкафов. Попутно они обыскали и связали китайцев. Храмской тем временем присел на стул, положил ногу на ногу и задумчиво закурил. Минут через десять безуспешных поисков Лютый сконфуженно доложил, что денег нет.

– Может, твой «барабан» лажу слил?

– Заткнись, – рявкнул на него Храмской и указал на китайца, открывшего дверь. – Приведи его в чувство.

Китайца вернули в сознание несколькими зуботычинами.

– Где деньги?! – проревел Барсук, демонстрируя окровавленный кастет.

В ответ китаец залепетал что-то на своем, не понимая, чего от него хотят. Барсук занес руку для удара, но Храмской остановил его. Он достал из бумажника сто долларов и, помахав ими перед носом у торговца, ласково пояснил:

– Нам нужно вот это. Иначе… – он красноречиво приставил пистолет к виску жертвы, – иначе тебе конец.

Это объяснение показалось китайцу достаточно доходчивым. Он подполз к системному блоку компьютера, стоявшего у стола, снял крышку и достал пакет с деньгами.

– Вот, видали? Если человеку все объяснить, то можно обойтись без мордобоя, – улыбнулся довольный Храмской, забирая деньги.

– Точно, – мрачно буркнул Барсук и со всей силы врезал в благодарность китайцу по лицу кастетом. Тот, лишившись передних зубов, покатился по полу и затих.

– Все, валим, – рявкнул Храмской. Они вышли из квартиры, спустились по лестнице на улицу, где их ждала угнанная «шестерка».

Сотовый Храмского был отключен на время «операции». Когда он его вновь включил, то увидел, что ему поступило два звонка с хорошо известного номера. Игнорировать звонившего было нельзя. Садясь в машину, Храмской вызвал номер звонившего.

– Ты где сейчас? – прорычал в трубку Кривой. Он, как всегда, был в плохом настроении и пьяный.

– Да тут к знакомым заехал, – замялся Храмской. Он скрывал от шефа свое «невинное» увлечение. Кривой всеми правдами и неправдами старался легализоваться, и узнай, чем занимается его «правая рука» в свободное от работы время, он бы эту руку, не задумываясь, оттяпал.

– Ты, это, Витек, мухой сюда. Надо перетереть кое-что, – зло пояснил Кривой. – Я с китайцами встречался. Они недовольны.

– И чем же они недовольны? – осторожно спросил Храмской, наблюдая за тем, как Барсук стирает кровь с кастета.

– Ты подгребай, я тебе все раскидаю, и будем думать, – прорычал Кривой, снова выходя из себя. – Я тебе не баба, чтобы о таких делах по телефону трепаться! Давай меньше базарь, понял?

– Понял, – буркнул Храмской и выключил телефон. – Едем к боссу на хату.

* * *

Стоя на террасе своего трехэтажного особняка, Цзянь Чжэнь с тоской смотрел на простиравшуюся перед ним панораму, способную своей красотой заворожить взгляд даже самого черствого и равнодушного человека. Роскошная вилла площадью почти с гектар утопала в зелени, вокруг раскинулись заросшие бурной растительностью склоны гор, а в центре плескалось небольшое рукотворное озеро. Справа зеленел тщательно ухоженный японский сад, все площадки перед домом и гаражом на восемь машин были выложены мрамором, радовали глаз клумбы с цветами, аккуратно подстриженные кусты разной формы, подсветка. Везде виделась рука профессионального ландшафтного дизайнера. Охраны Цзянь Чжэнь не заметил, но знал, что она рядом. Его охраняли лучше, чем первых лиц Китая. Было грустно оттого, что скоро он все это потеряет. Ему придется бежать из своей собственной страны, потому что изменилась генеральная линия партии. Он был больше не нужен Китаю. Агент по недвижимости сообщил ему, что после проведения независимой оценки стоимость виллы колеблется в пределах двадцати миллионов евро. Больше он получить не сможет. Это было очередным ударом. Только в постройку дома он вложил двадцать пять миллионов, да еще столько же ушло на взятки чиновникам, чтобы получить землю и разрешение на строительство.

Вздохнув, Цзянь Чжэнь повернулся и посмотрел на большой мозаичный бассейн со спа, расположенный прямо на крыше. Там ждала прекрасная Тое Ода. Это его немного успокоило. В конце концов, жизнь продолжалась. Налив себе порцию маотай, он залпом опрокинул крошечную нефритовую пиалу, крякнул и полез в бассейн. Прохладная вода взбодрила, а по коже побежали мурашки, когда нежные руки любовницы легли ему на грудь. Тое Ода призывно улыбалась. Черные глаза блестели, а зубы были похожи на нитки жемчуга – ровные и белые. Последнее ему дорого обошлось, как и многочисленные пластические операции девушки, но Цзянь Чжэнь не жаловался. Тое Ода была почти совершенна. Он не любил японцев, как и все китайцы, однако эта женщина была совсем другое дело. Его чувства к ней были выше всех предрассудков и традиций.

– Поцелуй меня, мой господин, – ласково попросила девушка, и ее голос был подобен звуку хрустального колокольчика. Щеки Тое Ода покрылись нежным румянцем.

Обнимая, он взял ее за горло и поцеловал долгим поцелуем. Через некоторое время она начала отбиваться, задыхаясь:

– Отпусти, слышишь, пожалуйста, отпусти!

– Ты должна обращаться ко мне «господин», – взревел Цзянь Чжэнь, схватил девушку за волосы и окунул в воду, преодолевая ее сопротивление.

Во все стороны полетели брызги. Вода вспенилась. Ногти женщины больно царапали ему кожу, но Цзянь Чжэнь терпел, стиснув зубы. По его расчетам, прошла минута. Когда сопротивление Тое Ода стало ослабевать, он, продолжая держать ее за волосы, вытащил голову на поверхность. Девушка судорожно вдохнула воздух и закашлялась.

– Ты поняла, шлюха, я твой господин! – закричал он, брызгая слюной.

– Поняла, – бросила она в ответ и, неожиданно оживившись, ударила его головой в лицо, вырвалась, оттолкнула от себя со всей силы ногами и, подпрыгнув, зацепилась за край бассейна. В следующее мгновение она уже выбрасывала тело из воды.

– Ты разбила мне губу, тварь, – зарычал Цзянь Чжэнь, бросился за девушкой, попытался ухватить ее за лодыжку, но получил пяткой в нос и отлетел обратно, грязно ругаясь. Выскочив из бассейна, Тое Ода метнулась к двери в дом.

– Я убью тебя! – заорал он, подтянувшись на руках, но увидел лишь голый зад любовницы, исчезнувшей за дверью.

Охваченный яростью, Цзянь Чжэнь выпрыгнул рывком из бассейна, обрушив на площадку целые потоки воды. В доли секунды он оказался у двери и кинулся вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней. В коридоре он почти настиг ее, но в этот момент к ним навстречу вышла уборщица Ци Си в сопровождении начальника охраны Ли Бяо Ю. Они оба замерли, увидев хозяев в чем мать родила. Взвизгнув, Тое Ода метнулась в спальню, Цзянь Чжэнь – за ней. Он не позволил ей захлопнуть дверь, протиснулся в щель и, на секунду обернувшись, заорал:

– Вы чего вылупились! Вон отсюда!

– Да, господин, – кивнул начальник охраны, – она пока уберет ваш кабинет.

– И не спускай с нее глаз, – рявкнул Цзянь Чжэнь и нырнул в спальню, плотно закрыв за собой дверь.

В следующее мгновение ему пришлось уклоняться от просвистевшего в воздухе меча. Еще два раза лезвие прошло рядом. Цзянь Чжэнь перепрыгнул через кровать, сорвал со стены изогнутый меч-дао, и комната наполнилась звоном клинков. Цзянь Чжэнь придерживался традиционной техники владения мечом, которая включала в себя разрубание, срубание, преграждение, укол и разрезание, в то время как Тое Ода, учившаяся у своего отца, мастера кендо, фехтовала более искусно. Ей было легче управляться прямым обоюдоострым мечом – цзянь. Просчитывая точные направления для датотсу и интервалы между атаками, она быстро завладела инициативой. Последовало еще три удара, после чего меч Цзянь Чжэня отлетел в сторону, а лезвие прямого меча Тое Ода уперлось ему в горло.

– Быстро на кровать, – скомандовала она, наступая, затем визгливо выкрикнула: – Я сказала – на кровать! Или хочешь, чтобы я тебе отрубила твое достоинство?

Цзянь Чжэнь подумал, что глупо злить женщину, у которой в руках меч, и поспешил выполнить ее требование. Тое Ода приковала его руки и ноги к столбам – основаниям балдахина, а затем, снова взяв меч, стала водить лезвием по его животу.

– Что, мой господин, ты готов умереть? – смеясь, спросила она.

– Да, шлюха, я всегда готов к смерти, – дерзко выкрикнул он и плюнул ей в лицо. Она спокойно стерла слюну, посмотрела на его вздымающееся орудие и кивнула:

– Что ж, я буду убивать тебя медленно.

В комнате повисла зловещая пауза. Опустив меч на стеклянный столик у кровати, она взяла лежавший на нем пульт и нажатием кнопки открыла дверцы потайного шкафа с подсветкой, вмонтированного перед кроватью. Внутри на полках были расставлены сосуды, заполненные бальзамирующим составом, а в нем в прозрачной желтизне плавали отрубленные головы людей. Изуверская ухмылка исказила губы Цзянь Чжэня. Что может быть приятнее, чем видеть доказательство смерти своих врагов? Он лично убил каждого, а Ю позаботился о телах. Следовало избавиться от голов, но Цзянь Чжэнь не мог. Глядя на них, он вновь и вновь испытывал те чувства и переживал момент казни. Отрубленные головы точно поработили его. Он не мог прожить дня, чтобы не заглянуть в потайной шкаф. Две его прошлые любовницы тоже заглянули туда, но ничего не поняли, началась истерика, и ему пришлось от них избавиться. Лишь Тое Ода выдержала это испытание и не испугалась. Вот почему они были так близки. Она понимала его, как никто другой. Даже Ю, беспрекословно выполнявший все приказы, скорее всего, считал его психом, а брат прямо так и заявил, хотя сам недалеко ушел от него.

– Ты готов? – оскалилась Тое Ода, продолжая ежедневный спектакль.

Она проворно запрыгнула на него и стала плавно двигаться вверх-вниз, наблюдая за его реакцией. Цзянь Чжэнь застонал и напрягся, испытывая ни с чем не сравнимое блаженство, а она дико рассмеялась и ускорила ритм, бросив с вызовом:

– Посмотрим, сколько ты сможешь продержаться.

* * *

После работы Лю не сразу пошел домой, а сделал крюк по тайге, проверяя места, которые наметил еще в прошлый раз. Попутно прошелся по точкам, что были обведены на карте синими чернилами. Эти пометки на видавшей виды карте района он сделал шесть лет назад. Пометки пятилетней давности были черные, трехлетней – зеленые, двухлетней – красные, а в этом году в ход пошла розовая гелевая ручка. В трех точках удалось собрать неплохой урожай. В четвертой кто-то побывал до него. Что ж, везти всегда не может, и в лесу не он один собирает травы – желающих зачерпнуть из природной кладовой пруд пруди. Сложив корни женьшеня в небольшой рюкзак и прикидывая предполагаемые барыши, Лю двинулся дальше, чтобы обследовать еще не проверенные места.

В темном углу у оврага в зарослях он сразу же увидел знакомые приметные красные ягоды женьшеня. Несмотря на почтенный возраст, зрение у него было еще крепкое, многие молодые могли позавидовать. Довольная улыбка скользнула по губам старика. Он неторопливо приблизился, отодвинул ветки, траву и понял, что нашел то, что искал. Растению было не меньше шести лет. Аккуратно собрав плоды, он вдавил их рядом в землю, чтобы потом, лет через шесть, если посчастливится, вернуться на это же место и собрать богатый урожай. Вытащив из рюкзака костяную лопатку, китаец принялся аккуратно, чтобы не оборвать почки и не повредить корень, окапывать куст. Торопиться ему было некуда, а терпения не занимать, тем более что неповрежденные растения ценились куда как дороже. Минут десять он примерялся, разрыхлял почву, подкапывал, а затем осторожно извлек корень и, очистив от земли, залюбовался. Экземпляр попался действительно хороший. Основной корень разветвлялся на две утолщающиеся части, напоминавшие борющихся людей. Просто редкая удача найти такое.

– Хорошо, – пробормотал Лю, блаженно улыбаясь.

– Да, хорошая добыча, – подтвердил вдруг кто-то у него за спиной на хорошем китайском.

Улыбка моментально соскочила с лица Лю. Он резко обернулся и побледнел, увидев высокого широкоплечего мужчину с суровым лицом и холодными серыми глазами. Самое плохое, что чужак был в форме майора пограничной службы. С бандитами китаец бы договорился без проблем, но с пограничниками в последнее время было много сложностей. Один раз Лю уже задерживали, но, учитывая его преклонный возраст и вполне искреннее раскаяние, отпустили, взяв небольшой штраф. А этот парень, если судить по погонам, – начальник, и так просто его не отпустит. Еще Лю было не по себе оттого, что он не услышал, как чужак подошел к нему сзади. Такого с ним отродясь не бывало. Справившись с первоначальным испугом, Лю стал разыгрывать проверенный сценарий. Изображая из себя дряхлого и больного старика, он трясущейся рукой показал пограничнику выкопанное растение и проскрипел:

– Товарищ начальник, это я для себя. Больной совсем стал, а пенсии на лекарства не хватает. Я местный. В поселке живу.

– Значит, для себя, – усмехнулся Ветров. – Чай с женьшенем, настоечка – и хворей как не бывало…

– Да, точно, я еще мазь делаю, – закивал Лю с готовностью, – могу и вам сделать. Рецепт передается от отца к сыну уже много поколений.

– А что у тебя, старик, в рюкзаке? – Ветров указал глазами на лямки, врезавшиеся в плечи китайца.

Лю сделал вид, что не расслышал слов майора, и продолжал бормотать себе под нос:

– Вы только скажите. Я сделаю для вас мази сколько надо. И родственникам сделаю. Руку даю на отсечение – забудете про все болезни.

– Я спрашиваю, что в рюкзаке? – повысив голос, терпеливо повторил вопрос Ветров.

– Я в поселке сторожем работаю, – проскрипел невпопад Лю, глядя на незнакомца невинными глазами старого маразматика.

– Эй, дедуля, а вот я тебя сейчас пристрелю за попытку сопротивления, – зло процедил Ветров, потеряв терпение, и потянулся к кобуре.

– Зачем стрелять? – перепугался Лю, моментом скинул рюкзак и передал его майору.

– Женьшень, – констатировал Ветров, обследуя его содержимое, – и довольно много. Так-так, это уже серьезно.

– Я старый человек, чего вы от меня хотите? – дрожащим голосом простонал Лю. – Я старше вас в два раза.

– Да хоть в три, – сухо ответил Ветров и бросил рюкзак на землю. – Забирай, лечись, а я, так и быть, забуду о женьшене, если ты, старик, поможешь мне в одном деле.

– В каком деле? – насторожился Лю. В голове у него сразу зашевелились тревожные мысли. Все это было неспроста, и дело, похоже, вовсе не в женьшене.

– Знаешь братьев Ван? – Ветров пронзил старика взглядом.

Лю постарался сохранить лицо бесстрастным и отрицательно покачал головой, чувствуя, как его сердце тронули холодные пальцы страха и оно бешено заколотилось. Даже простые разговоры на эту тему могли навлечь смерть.

– На складе, который ты охраняешь, люди из «триады» хранят свой товар, – пояснил Ветров. – Группировка называется «Две головы дракона». А руководят ею братья Ван. Мне надо, чтобы ты кое-что разузнал.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – снова покачал головой Лю. Чужак знал вещи, которые ему не положено было знать, и подталкивал его перешагнуть черту, из-за которой не возвращаются.

Ветров достал из кармана несколько свернутых листков бумаги, развернул их и принялся читать вслух: «Лю Цзяньлинь, родом из уезда Шэньсянь провинции Хэбэй, из семьи сапожников. Родился в 1931 году. Завербован в 1948 году. Оперативный псевдоним – Мудрец…»

Прочитав с полстраницы, он поднял голову и увидел, что глаза бедного старика готовы выскочить из орбит. Этого было достаточно. Клиент созрел.

– Ну что, будем сотрудничать или как? – ласково поинтересовался Ветров, убирая компромат обратно в карман.

– Вы не можете, – выдавил из себя Лю. Перед глазами у него все плыло. Чтобы не упасть, он оперся спиной о ствол дерева. – Я уже давно не работаю на КГБ. Это все в прошлом.

– Ничего не в прошлом, – спокойно возразил Ветров, – из КГБ так просто не уходят. Нам нужна ваша помощь. В обмен мы обещаем, что больше не потревожим вас, а ваше досье будет уничтожено.

– Я не могу, – жалобно простонал Лю.

– Можете, – усмехнулся Ветров, – и поможете. Если откажетесь, то в ближайшее время ваше досье всплывет где-нибудь в неподходящем месте. Вы же этого не хотите?

– Это шантаж, – выдохнул Лю и с тоской подумал, каким он был в молодости глупцом, когда согласился работать на русских. Теперь вот вынужден расплачиваться за это до конца жизни… Он-то, дурак, думал, что все кончилось с развалом СССР. Оказалось, нет.

– Вы не оставляете нам выбора, – пожал плечами Ветров, стараясь играть как можно реалистичнее. – Запомните, мы знаем все про ваши прошлые и нынешние дела. Все знаем. Тем не менее мы предлагаем вам выбор – работать на нас или жить в страхе всю оставшуюся жизнь, ожидая, что досье неожиданно всплывет. Наше ведомство ведь не застраховано от утечки информации. А поработаете на нас немного, и будете жить дальше спокойно. Обещаю.

– Чего вы хотите? – перебил его Лю.

Страх в его душе постепенно оседал, уступая место расчетливой уверенности, что он сможет выкрутиться и на этот раз. Сколько раз старик заглядывал в пропасть и оставался жив – не перечесть. Главное, хорошо все продумать. Отказаться он не мог, значит, следовало сделать вид, что он согласен с навязанными правилами игры, выиграть время, все тщательно взвесить и решить, что делать дальше. Русские не очень умные, и обмануть их будет нетрудно.

– Я уже сказал, что мне надо, – вздохнул Ветров и присел на ствол поваленного дерева. – Братья Ван. Они возят лес. Я хочу знать, когда придет крупная партия. Еще хочу знать, кто из русских помогает им на границе.

– Но я не очень много знаю, – возразил Лю, – меня не посвящают в такие дела. Я всего лишь сторож.

– Ты хитрый, как лис, и изворотливый, как гадюка, поэтому не надо плакаться, – раздраженно рявкнул на него Ветров. – Ты сможешь узнать все, если сам этого захочешь. Помни про досье.

– А вы его вправду уничтожите? – с сомнением спросил Лю. – Какие у меня гарантии?

– Слово офицера, я лично его уничтожу, – пообещал Ветров, и на этот раз он говорил чистую правду. Если старик поможет, то Данила заставит Лесовского уничтожить досье.

Лю глядел в глаза пограничника и видел, что тот говорит правду. За свою долгую жизнь он научился определять это, однако душу все равно грызли сомнения. Что такое «слово офицера» в наше время, когда брат готов продать брата…

– Так мы договорились? – поинтересовался Ветров.

– Я сделаю все, что смогу, – уклончиво ответил Лю.

– Еще неплохо бы узнать, где тут в лесу местные дровосеки калымят. Этим бизнесом руководят твои соплеменники, поэтому узнать будет не сложно, – продолжал Ветров. – Узнаешь что-нибудь, звони мне на мобилу. Или отправь сообщение. Сотовым-то умеешь пользоваться?

– Умею, – буркнул Лю, – только со своего телефона я звонить не буду.

Ветров протянул ему свой старый телефон:

– Вот, будешь звонить с этого.

* * *

– Ну, что Кривой? – поинтересовался Барсук, поставив кружку пива на барную стойку. Лютый сидел рядом, и, судя по взгляду, ему уже было все по барабану.

Храмской опустился на высокий стул перед Барсуком, поставил борсетку себе на колени и трагически вздохнул:

– А что Кривой? У него все пучком, бабла полно, сидит у себя в тереме и в ус не дует.

На лице Барсука отразилось усилие осмыслить сказанное и понять, в чем подвох.

– Ну, я думал, он тебя звал, чтобы задание какое-то для нас дать, – неуверенно пробормотал он. – Иначе зачем он тебя тогда тягал к себе?

– Нет, ЦУ не было, – усмехнулся Храмской. – Пахан интересовался, кто потрошит китайских торговцев. Китайцы к нему подходили и интересовались. Вроде он не хочет с ними ссориться. Короче, Кривой сказал, чтобы мы нашли этих отморозков и наказали.

– Каких отморозков? – Брови Барсука удивленно скакнули вверх.

Храмской, сдержав ругательство, терпеливо объяснил:

– Отморозки – это мы. Мы же пощипали китайцев.

– Да это понятно, – кивнул Барсук, – тока как мы себя сами искать-то будем?

– Вот это я как раз и хотел спросить у тебя, – ответил Храмской с нарочито серьезным лицом.

– Не знаю, – развел руками Барсук и оглянулся за поддержкой к Лютому, но тот лишь громко засопел.

– Ладно, не парься, – решил смилостивиться над недалеким подельником Храмской, – найдем каких-нибудь лохов и подставим. А еще проще – скажу, что мы выяснили, будто бы китайцы замутили все сами. Торговцы не хотели отстегивать своим за охрану, и те их наказали. А потом решили свалить на наших, чтобы менты к ним не лезли.

– Круто, – похвалил Барсук. В его глазах стояло восхищение.

Босс всегда умел находить выход из любой ситуации. Такого продувного типа не найдешь во всем мире. Затем блеск в его глазах угас, а лицо приобрело задумчивое выражение. После минутного колебания Барсук выдал:

– Слушай, Витек, а че ты ему сразу так не сказал, когда он тебя спрашивал?

– А то, что сначала надо изобразить работу, а потом хавальник разевать, – язвительно бросил Храмской и поманил к себе бармена: – Эй, Санек, налей мне виски. – И, повернувшись к Барсуку, продолжил: – Я так смотрю, желторылые нацелились нас выдавить отсюда, а Кривой не догоняет. Вот мы и поможем ему принять решение. Пора с ними кончать. А то лезут везде, как тараканы… Уже скоро весь бизнес будет под ними.

– Да, в натуре, пора их мочить, этих «якудза» гребаных, – внезапно поддакнул Лютый.

Храмской тяжело вздохнул и воздел глаза к небу. Судя по всему, в очереди при раздаче мозгов его подопечные не стояли. Опрокинув стопку виски, он закусил лимоном и спокойно разъяснил Барсуку с Лютым, что «якудза» – это японцы, а у китайцев «триады» и следует понимать разницу. Китайцы очень обижаются, когда их путают с японцами.

– Да один хрен, – махнул рукой Барсук. – Ты, Витек, лучше скажи, когда бабки делить будем.

– Бабки? – нахмурился Храмской, словно пытался что-то вспомнить. – А я разве не сказал, что уже вложил их в дело?

– Как? – изумился Барсук. – Но мне деньги нужны!

– Всем деньги нужны, – согласно кивнул Храмской с деланым сопереживанием в голосе, – времена нынче трудные. Но у вас ведь есть зарплата. Вы же, как-никак, имеете постоянную работу.

– Да ты че, в натуре, издеваешься, что ли? – возмутился Лютый, расправляя плечи. – Я уже жене на шубу пообещал дать! Да она меня порвет.

– Пацаны, вы не догоняете, – воскликнул Храмской обиженно, – я для вас стараюсь. У нас будет большое дело, по сравнению с которым все прошлое – семечки. Вы получите столько денег, что не будете знать, куда их девать.

– Я найду куда их деть, – буркнул недовольный Барсук, а Храмской тем временем продолжал подробно расписывать будущие перспективы, и напряжение за барной стойкой понемногу стало спадать.

Обещание большого куша Барсука несколько приободрило. Лютый тоже успокоился. Храмской попросил еще виски и подумал, что надо бы звякнуть старику. Пусть Лю выведет его на большие бабки. Потрошить мелких торговцев ему порядком надоело. Да и парни оторвут ему голову, если он им в конце концов не заплатит. Храмской давно кормит подельников обещаниями. Если бы они узнали, что их деньги были проиграны час назад в карты Кривому, то точно очень расстроились бы. Впоследствии это негативно отразилось бы на его здоровье. Ему просто повезло, что Барсук с Лютым тупые как пробки и верят его обещаниям.

* * *

Человек, называвший себя инженером Чэном, смотрел на него сверху вниз. Пилипенко растянули на некоем подобии дыбы. Подручные старика копошились рядом.

– На этот раз, если вы не расскажете то, что нам нужно, вы умрете, – с садистской улыбкой заверил его Чэн. – Нам надоело ждать.

Один из китайцев показал Пилипенко медную кастрюлю, второй опустил туда за хвост здоровую живую крысу, которая отчаянно крутилась и пищала. Кастрюлю быстро за ручки привязали к голому животу майора. Пилипенко с содроганием чувствовал, как тварь ползает там внутри, царапая его кожу когтями. Затем один из китайцев принес паяльную лампу и разжег ее.

Видя непонимание в глазах майора, Чэн пояснил:

– Когда мы начнем нагревать кастрюлю паяльной лампой, крыса испугается и начнет вас грызть. Она прогрызет вас насквозь. Это страшная смерть.

Пилипенко бросило в холодный пот. Он понимал, что молить палачей о пощаде бессмысленно. Вне себя от ужаса, майор пытался найти выход и не находил его.

– Значит, отказываетесь говорить? – грустно улыбнулся Чэн. – Поймите, о вашем подвиге никто не узнает. Бросьте свое геройство, или умрете.

– Да какое, к чертям, геройство, – простонал Пилипенко.

Подручный старика приблизил пламя паяльной лампы к дну кастрюли. Крыса внутри тревожно завозилась. Пилипенко попытался втянуть живот, но это не помогло. Животный ужас овладел не только его телом, но и сознанием, и майор, не выдержав, закричал, что все расскажет, хотя сам не понимал, что собирается рассказать. Чэн дал знак подручным, чтобы прекратили казнь. Кастрюлю отвязали, крысу выкинули. Дрожащего Пилипенко отвязали, подтащили на подгибающихся ногах к столу и усадили напротив старика. Чэн подвинул к нему карту района, всучил маркеры и приказал:

– Отметьте на карте места расстановки датчиков охранной сигнализации, видеокамер.

Пилипенко взял маркер, взглянул исподлобья на старого китайца и наугад поставил на карте точку:

– Здесь.

– Что здесь? – сдвинул брови старик.

– Видеокамера, – хрипло пояснил майор и почувствовал, как от страха пот струйками стекает у него по спине. Если палачи догадаются, что он врет, ему конец. Однако что еще было делать? И он стал врать дальше. Он даже сам не подозревал, что способен так вдохновенно врать. Вскоре вся карта была расчерчена разноцветными маркерами. Он показал все, что его просили. Чэн был доволен. Он взял карту, повертел ее в руках и так и сяк, потом бросил пленнику: