Читать книгу Происки Чёрного древа - Кирилл Олегович Светланов - Страница 5

– Берегись! – закричал Коймдар, звякнул арбалет, но болт пролетел в полуметре от длинной тени. Острые зубы землегрыза щелкнули в воздухе, тяжёлое тело хищника врезалось в Чёрное древо. Игер не устоял на ногах и грохнулся в засохшую грязь, но сумел откатиться в сторону, когда огромная лапа острыми когтями разрезала воздух перед его лицом. Землегрыз заревел и припал к земле, приготовившись к новому броску. Игер вскочил на ноги и вынул кинжал из ножен, выставив оружие перед собой. Зверь, оттолкнувшись мощными задними лапами, прыгнул вперёд. Чёрное древо шагнул в сторону и взмахнул клинком. Изогнутое острие скользнуло по вытянутой шее. На густой шерсти выступила тёмно-красная полоса. Землегрыз жалобно взревел и вновь прыгнул на Чёрное древо, повалив его на землю. Игера окатил смрад разлагающегося мяса. Из широкой пасти зверя тянулась бледно-жёлтая нить, широкие ноздри вздулись, наслаждаясь запахом добычи. Звякнул арбалет. Землегрыз пошатнулся в сторону, что дало Игеру возможность высвободить вооружённую руку из-под тяжёлой лапы зверя. Кинжал в форме ветви чёрного дерева впился в лохматую грудь чудовища. Зверь щелкнул зубами, но Игер успел закрыть горло рукой, рукав кожаной куртки лопнул и кривые острые зубы воткнулись в запястье. Коймдар с разбегу пнул землегрыза в раненый бок, отчего зверь, выпустив руку Чёрного древа, повалился на землю. Поднявшись на одно колено, Игер закричал и с размаху опустил кинжал на грудь чудовища, навалившись всем телом сверху, резко повернул клинок. В агонии зверь забился под ним, щёлкая зубами и разрывая когтями воздух. Но секунды спустя бешеный вой оборвался.

Коймдар, обхватив Чёрное древо за плечи, оттащил его от мёртвого землегрыза. Игер с трудом поднялся на ноги, не выпуская из руки кинжал, по лезвию которого вперемешку с кровью хищника стекала его собственная.

– Не бойся, он мёртв, – Коймдар по локоть закатал рукав кожаной куртки, под которым ярко-красные полосы обвивали запястье и половину предплечья, – ничего страшного, мы в полудне пути от Честных петель, там мой друг поможет тебе. Нужно выдавить побольше крови.

По побледневшему лицу Чёрного древа пробежала дрожь. Глаза не могли оторваться от покрытого лоснящейся шерстью длинного тела побеждённого хищника. Густая кровь и жёлтая пена вытекали между гнилых зубов из широкой пасти. Пасмурное небо отражалось в крохотных чёрных глазках. Сморщенный нос с большими ноздрями занимал половину короткой морды. Комья глины налеплены на линяющий мех. Бурое пятно на боку расплылось вокруг оперения арбалетного болта.

Коймдар забрал кинжал у Игера, с трудом разжав одеревеневшие пальцы. Затем больно сдавил руку, выпуская кровь. Чёрное древо крепче ржал губы. Коймдар вынул из мешка чистую повязку с листьями кровопийца, редкого растения, растущего на южных холмах и вдоль побережья Ядовитого моря, у которого тонкие колючие иголки с обоих сторон покрывают бледную розовую поверхность листа размером с человеческую ладонь. Сильное жжение резко окутало раненую руку, когда Коймдар наложил три листа на порезы. Игер зашипел, крепко зажмурив глаза. Затем контрабандист наложил плотную повязку и похлопал Чёрное древо по плечу.

– Жить будешь, мой друг, – голубые глаза с грустью поднялись к пасмурному небу, – нужно идти, скоро начнётся гроза.

Когда невысокие каменные стены крохотного города под названием Честные петли показались на горизонте, небо окончательно затянуло густыми тучами, начался ливень, моментально промочивший путников.

– Коймдар, – Игер поправил порванный рукав куртки, чтобы не намочить повязку, – этот город тоже принадлежит Восставшей падали?

– Нет, пока не принадлежит, – откликнулся Коймдар, его зубы стучали от холода, – ты знаешь откуда появилась Восставшая падаль?

– Нет, не знаю, – Игер отрицательно покачал головой, шмыгнув носом.

– Однажды, когда Торгового поста ещё не существовало, какой-то клан отшельников спустился с Зубастых гор и напал на Свободные земли. Дикари разграбили большинство скотоводческих деревень, забрав всё нажитое имущество, скот, женщин и детей. Бедные трудяги не смогли противостоять дикости горного клана, поэтому, вдоволь повеселившись, отшельники безнаказанно двинулись домой, – Коймдар вытер дождевые капли с лица и задумчиво погладил подбородок, – но некто по имени Альсар не смирился с горем. Герой довольно быстро собрал отряд желающих отомстить. «Умирая – восстаём», – сказал новоиспечённым воинам Альсар и повёл их за собой. Перегруженные награбленным имуществом, отягощаемые медлительным скотом и рабами, дикари очень медленно продвигались домой, а на подходе к Зубастым горам их застигли врасплох. Бывшие фермеры и скотоводы, сражавшиеся храбро и с особой жестокостью, наголову разбили отшельников. Альсар погиб в бою, а оставшиеся в живых воины назвались Восставшей падалью, поклявшись защищать жизни и интересы жителей Свободных земель.

Коймдар остановился, чтобы немного перевести дыхание. С полуулыбкой глядя в сторону Честных петель, он сделал три больших глотка из металлической фляги и предложил питьё Игеру. Разбавленный сок сладоцвета смочил пересохшее горло, оставив приятный привкус во рту. Чёрное древо вернул флягу контрабандисту и поправил порванный рукав.

– Увы, сейчас другие времена, а Восставшая падаль – лишь сборище голодных до наживы наёмников, – продолжил Коймдар, двинувшись в путь, – Торговый пост обеспечивает солдат одеждой, оружием и едой, поэтому нынешний гират зелёных плащей и не задумается о старых клятвах. Из-за соглашения с Городом Сердце и ближайшими крупными поселениями Торговый пост не имеет власти над Свободными землями, но скоро это изменится. Амбиции местных торговцев растут, как и ряды Восставшей падали. Очевидно, рано или поздно солдаты в зелёных плащах перекроют крупные дороги, а Торговый пост выдвинет городу Сердце свои наглые требования.

– Неужели начнётся война? – жидкая грязь причмокивала под ногами путников, Игер глубоко и шумно вдохнул холодный воздух, – орден Надёжной руки не позволит нарушить договор.

– Не думаю, что дойдёт до кровопролития, – Коймдар одарил Игера обнадёживающей улыбкой, – иногда лучше немного уступить, чем устраивать бессмысленную бойню. Тем более я давненько не слышал об ордене Надёжной руки. Возможно, после победы над Велгером Чернозубым он и вовсе прекратил своё существование. Вот так, мой друг.

Пожилой стражник в закопченном ватнике отворил деревянные ворота. Когда Игер и Коймдар вошли в город, их окружило четверо дозорных, которые проводили путников в тесное здание, прилегающее к каменной стене. После короткого досмотра, пожилой стражник попросил обождать пару минут и удалился.

– Что-то не так, Тимушарт? – дружелюбно поинтересовался Коймдар у одного из дозорных, однако тот лишь слабо покачал головой, опустив взгляд на застеленный соломой каменный пол, – в прошлый раз меня пропустили без подобных церемоний.

Входная дверь с грохотом распахнулась, и шестеро крепких парней, вооружённые длинными деревянными дубинками, заполнили тесное помещение. Коймдар схватился за арбалет, но дозорный ударил его по лицу, а два других скрутили руки за спину. Игер накрыл ладонью рукоять кинжала. Толстый кулак в кожаной перчатке ударил его в живот, выбив воздух из лёгких, и Чёрное древо повалился на пол, судорожно хватая ртом воздух.

– За что? – каменные стены проглотили дрожащий от безысходности голос Коймдара, – у меня нет дым-травы. Тимушарт?

Тяжёлый кончик дубинки опустился на красивое лицо. Раздался хруст, и красный от крови зуб упал перед носом Чёрного древа. Игер попытался встать, крепкий сапог пожилого стражника подбросил его в воздух. Тошнота подступила к горлу. Коймдар повис на руках дозорных, тёмная струйка крови стекала по его подбородку. Контрабандист закашлялся и сплюнул осколки зубов. Дозорные рывком поставили Игера на ноги. Каменный потолок со следами копоти поплыл перед глазами.

– Этого в камеру, – скрюченный палец ткнул Чёрное древо в лицо, затем пожилой стражник наклонился перед Коймдаром, – попался, контрабандист. Судья Эвмер будет доволен.

– Пожалуйста, не надо, – прохрипел союзник Игера, еле связывая слова, – вы ничего не знаете.

Резкий смех пожилого стражника заполнил тесное помещение. «Грязное отродье», – выплюнул он и махнул морщинистой рукой, дозорные потащили арестованных к выходу.

Крохотные каменные и бревенчатые домики беспорядочно разбросаны по кривым улицам городка. Густая грязь, перемешанная с домашними помоями, хлюпала под ногами. В воздухе стоял едкий запах дыма, мокрого дерева и гниющей травы.

– Тимушарт? – на подходе к двухэтажному бараку Коймдар окликнул шедшего впереди дозорного, – скажи мне, кто?

– Недиксар, – не оглядываясь назад, произнёс стражник и свернул в сторону деревянной казармы.

С трудом нащупывая скользкие ступени лестницы, Игер, подгоняемый в спину двумя дозорными, спустился в длинный подвал, представляющий собой коридор, по обеим сторонам которого находятся небольшие темницы, отгороженные друг от друга каменными стенками. Игера с силой толкнули внутрь дальней от единственного настенного факела темницы, заперев дверцу в виде решётки из железных прутьев. Щёлкнул тяжёлый навесной замок. Пожелав доброй ночи, дозорные оставили Чёрное древо в одиночестве.

Темница по щиколотку затоплена мутной водой. Обречённо вздохнув, Игер припал спиной к каменной стене, опустился на корточки, а потом и вовсе вытянул ноги и припал головой к холодным прутьям решётки. Ледяная вода быстро пропитала ткань штанов и проскользнула в сапоги. «Город Сердце прими же меня» – тоскливо протянул Чёрное древо и всхлипнул.

– Я пройдусь по Артерии, где украшенья, меха, – отозвался безжизненный голос из темницы напротив, – как ты оказался в этом неприглядном местечке?

Мягким чёрным покрывалом тьма окутала узника, словно оберегая единственного сына от недобрых взглядов. Чёрное древо безрезультатно вглядывался в темноту:

– Я нёс лекарство… от болезни, – от холода и сырости его голос осип, – нас поймали… и избили без причины. А вы?

– А я убил свою возлюбленную, – узник напротив прыснул холодным смехом и нервными всхлипываниями, – представляешь? Нет! Она не должна была достаться другому! Только я любил её по-настоящему! Только я! Слышишь?

– Это ужасно, – Чёрное древо ткнул пальцем в темноту, – чудовище! Такие, как ты, жить не должны…

– Не тебе судить, – ровным тоном парировал убийца, – такие, как я, будут всегда. Да, я убийца, но ты – смерть, которая думает, что несёт жизнь на плечах. Это смешно. Меняйся, Игер. Меняйся.

– Что ты сказал? – Чёрное древо вцепился в прутья решётки, вглядываясь в темницу напротив. Его глаза заслезились от напряжения, тьма надёжно скрывала своё дитя. И только громовой раскат ответил ему. Игер вновь припал головой к холодным прутьями и закрыл глаза. Утром его разбудил полноватый мужчина с серебристыми усами, от которого пахло потом и сыростью. Перед лестницей наверх он неожиданно остановился и, достав из-под шерстяной кофты мятую металлическую флягу, протянул её Игеру. «Что со мной будет?», – Чёрное древо до конца испил тёплую чуть сладковатую жидкость. «Суд, – сочувственно ответил стражник, – пора, парень, медлить нельзя».

Центральную площадь города Честные петли, в отличии от Торгового поста и Ведьминой клетки, представляли не торговые палатки, а высокая трибуна судьи и висельница, рассчитанная на пять человек. Шесть высоких столбов стояли в метре друг от друга, седьмой, через который были переброшены две верёвки, соединял их вершины между собой и служил перекладиной. Многочисленные зеваки кутались в меховые плащи и накидки, спасаясь от холодного ветра. Стражник вывел дрожащего Игера на центр площади, между судейской трибуной и виселицей. Вскоре в сопровождении пяти дозорных из толпы появился Коймдар, с которым Игера разлучили около тюремного барака. Свежий розовый порез тянулся по лицу контрабандиста от левого виска до правой скулы, пересекая бровь, нос и губы. Длинные светлые волосы почернели от запёкшейся крови.

– Прости меня, Игер, – промолвил Коймдар, едва шевеля губами, за которыми торчали белые осколки зубов. Их взгляды встретились. Правый глаз контрабандиста полностью заплыл, левый налился кровью, – я не подумал…

«Судья Эвмер», – визгливо провозгласил помощник главы местного правосудия. Наступила тишина. Тяжело дыша, на трибуну взобрался полнотелый седоволосый мужчина в бардовой меховой накидке. Эвмер оглядел склонившую головы толпу. Его тусклый взгляд из-под тяжёлых век ненадолго задержался на обвинённых.

– Суда не будет, – невнятно пробурчал судья, облизнув толстые губы, – эти люди – контрабандисты, которые пытались отравить народ моего города дым-травой. Нельзя судить тех, кто торгует смертью. От лица всего правосудия Честных петель я приговариваю контрабандистов к повешению.

– Казнить их, – радостно провизжал помощник судьи, и народ подхватил его слова.

– Я ни в чём не виноват, – голос Игера сорвался в жалобный вопль. Судья Эвмер одарил Чёрное древо усталым взглядом бледно-жёлтых глаз и лениво махнул рукой стражникам с дубинками. Висельников окружили шестеро крепких дозорных. Коймдар опустил голову вниз и повернулся к висельнице. Игер упал на колени, вцепившись руками в землю, – пожалуйста, не надо. Умоляю!

Сатанитовая рука сдавило горло. Просительный хрип заглушили возгласы толпы. Дозорные схватили Чёрное древо за шиворот и по грязи потащили к виселице. Судья Эвмер опираясь на помощника спускался с трибуны. Рывком Игера поставили на ноги, но тот, судорожно рыдая, вновь повалился на землю, тогда его подтянули ближе к столбам, между которых болталась верёвка, и накинули петлю на шею.

– Ты жил бесчестно, контрабандист, – брызнув слюной, прошипел палач, – так хотя бы сдохни достойно. Будь мужчиной.

Верёвка натянулась. Игеру невольно пришлось вскочить на ноги, а затем и вовсе запрыгнуть на специальную подставку, которая заскрипела под его весом. Палач крепко привязал конец верёвки к соседнему столбу. Возгласы толпы оборвались. В ожидании мерцали огоньки десятков глаз. Судья Эвмер стоял в стороне, прижавшись ртом к уху худенькой девушки, и указывал толстым пальцем на виселицу.

– Пора, – завизжал помощник судьи, – смерть контрабандистам!

Игера затрясло. «Смерть контрабандистам», – взревела толпа, и палач по очереди выбил подставки из-под ног висельников. Жгучая петля впилась сотнями маленьких иголок в шею и горло. Рёв городского народа слился в единый шум. Чёрное древо бил ногами воздух. Руки потянулись к верёвке, ногти безрезультатно царапали горло и ломались. Голова погрузилась в густой непроницаемый туман. По телу пробежала мелкая дрожь. Трибуна, Судья Эвмер и его помощник, ревущая проклятия толпа, стражники, палач, виселица, Коймдар, Иварт Чёрное древо, Эгирта, Энурган Волчий страх. Всё потеряло значение. Все краски смешались в безумную картину, а потом чёрная пахнущая помоями и гниющем травой грязь нежно ударила в лицо.

– Верёвка лопнула, – холодное лезвие обожгло шею, срезав петлю, – Судья Эвмер, верёвка лопнула. Этот человек не виновен!

Горячий воздух испепелял грудь изнутри. Горло разрывал нестерпимый кашель. Ободранные пальцы сломанными ногтями царапали шею. Над Игером возвышался худощавый человек в ободранной одежде. В его руках блестело остриё тонкого ножа. Недовольные возгласы полились из толпы.

– Это закон, – высоко задрав длинную шею, проревел спаситель, – верёвка лопнула, этот человек невиновен! Я увожу его с площади.

Тонкая жилистая рука вцепилась в плечо. Игер с трудом поднялся на ноги. Вытерев кипящие на глазах слёзы, Чёрное древо оглянулся на висельницу. Обрывок его верёвки свисал с перекладины. Через два столба тело Коймдара билось в предсмертных судорогах. Изо рта бывшего контрабандиста исходила белая пена. Сверкающая искра окончательно потухла в голубых глазах.

– Не смотрите, молодой человек, – спаситель тащил Игера за руку через разгневанную толпу, – ему уже не помочь…

В крохотной комнате, большую часть которой занимали полки с трухлявыми книгами, мешочками с травами и помутневшими стеклянными сосудами, стоял крепкий запах сырости. Занавешенные истёртыми коврами стены заглушали рыдания Игера.

– Он умер, – Чёрное древо зажмурил глаза, охватив руками голову, – Коймдара повесили. И я бы умер. Но мне повезло…

– Да, к сожалению, наш друг пал жертвой правосудия, – сутулая тень человека, назвавшегося Керисаром, плясала на гниющем от постоянной влаги деревянном полу, – арест Коймдара оказался для меня неожиданностью.

– Его предали, – сквозь зубы выдавил Игер, – контрабандист по имени Недиксар.

– Уже не важно, Коймдар расплатился за свои грехи, не нужно жалеть его, – Керисар протянул Чёрному древу деревянную миску наполовину полную мутной зелёной жидкости, – выпей. Это травяная настойка, поможет успокоиться.

От сильной горечи язык онемел во рту. Поглотив половину противной жижи, Игер, пытаясь подавить тошноту, несколько секунд переводил дыхание, пока Керисар аккуратно срезал повязку у него на руке. Листья кровопийца вздулись и почернели от крови, под ними вокруг глубоких царапин накопился гной. Лекарь цокнул языком, а Чёрное древо вновь припал сухими губами к краям деревянной миски.

– Лучше пожалейте живых, молодой человек, – Керисар промыл рану чистой холодной водой из железной таза и принялся разыскивать что-то на полках, – болезнь пожирает людей на западе. Каста лекарей из Лунных копий отправила несколько отрядов лунного братства, чтобы осадить Сатанитовый грот, но лекарства у них нет. Они заблокируют все выходы из подземного городка и будут ждать, пока болезнь не сожрёт последнего жителя, а затем каждую нору выжгут напалмом.

– Так нельзя, – из царапины на шее по спине Игера покатилась холодная капля крови, заставив Чёрное древо съёжиться, – Лекари, поклявшиеся защищать людей от болезней, не должны так поступать.

– Не должны, но им легче погубить целый город, чем признаться в собственном бессилии, – Керисар грустно улыбнулся и принялся осторожно обрабатывать раны Игера ледяной мазью из небольшого горшочка, – поэтому мы должны их опередить.

– Мы? – слабо отозвался Чёрное древо, шея тёрлась о воротник куртки, отчего зудели полученные на виселице царапины, – Коймдара повесили. Мы должны были любой ценой донести мешок до Честных петель и вернуться к друзьям.

– И вы справились с задачей, вот только Коймдар не собирался возвращаться к контрабандистам. Извини за неприятную новость, но, видимо, тебя обманули, – Керисар спрятал горшочек с мазью в одном из карманов своих лохмотьев, задумчиво почесал голову, на которой блестели при свете лампы клочья седых волос, – всё это в прошлом. Коймдар мёртв, а значит со мной пойдёшь ты.

– Я не могу, – Чёрное древо медленно покачал головой, в глазах всё плыло и раздваивалось, голова клонилась вниз, – мой друг ждёт меня.

– Я сожалею, но иного выбора у тебя нет, – лекарь покачал головой, выудил из шкафчика чистую повязку и принялся осторожно перевязывать покалеченную руку, – в Честных петлях ты остаться не можешь. Судья Эвмер найдёт новый повод повесить тебя. Народ контрабандистов не любит. За твоей раной нужен постоянный уход, и без меня ты погибнешь.

Керисар покончил с перевязкой. Игер Чёрное древо что-то невнятно промычал, онемевший язык сильно заплетался. Беспросветная тьма застелила глаза, и тело окаменело. «Ты боишься. Я понимаю тебя, – мягкая ладонь толкнула Чёрное древо в плечо, повалив на кровать, – никто не поможет людям победить смерть, только мы. Спи. Травяная настойка придаст тебе сил».

Густой пар шёл изо рта. Несмотря на утренний сумрак, Игер, проспавший почти целые сутки, не чувствовал усталости. Мешок с лекарственными травами тяготил худые плечи, ремень арбалета Коймдара перекинут через плечо, фамильный кинжал Чёрного древа занял законное место. Каким образом Керисар умудрился раздобыть конфискованные вещи, осталось загадкой для Игера. Он шагал за лекарем по улицам Честных петель, смиренно опустив голову. Лишь один единственный раз Чёрное древо поднял глаза от засохшей грязи, когда холодный ветерок принёс со стороны слабый запах человеческих испражнений и смерти. Там, на скрипучей верёвке в такт ветру покачивалось тело контрабандиста. Бывшего контрабандиста.