Читать книгу Криминология: история самых известных преступлений - Кирилл Привалов - Страница 6

На первой линии Ваганьковского кладбища в Москве стоит величественный полуразрушенный памятник. Он изображает устремленную вперед вопреки порывам ветра хрупкую женщину в золотых одеяниях под тремя ветками пальмы. Головы и рук у фигуры нет – они давно отлетели. Имени и фамилии усопшей или какой-либо посмертной надписи на цоколе тоже нет.

Зато лежат на граните пьедестала, несмотря на снег, многочисленные свежие цветы. В букеты и в керамические вазы с нежными хризантемами вложены записки. Написаны мелом и фломастерами послания на камнях рядом:

«Соня, дай фарту во всех начинаниях!», «Соня, помоги отдать долг!», «Соня, хочу удачи!..»

Памятник старый.

– В могиле покоится супруга какого-то богатого итальянца, который жил в России в начале двадцатого века, – ответили на мой вопрос о странном монументе в дирекции погоста. – Но «братва» верит, будто там похоронена Сонька Золотая Ручка. Дескать, памятник заказали в Милане и поставили в Москве коллеги воровки.

Зачем же так неуважительно и пренебрежительно: «воровка»! В ее биографии далеко не все было столь вульгарно.

Сонька Золотая Ручка была в России истинной царицей воровского мира. Его живой легендой. Впрочем, все мифы и легенды имеют обыкновение начинаться, как правило, вполне буднично и порой даже банально.

Наша героиня родилась то ли в 1846, то ли в 1851 году в «штетле» – еврейском поселке – под названием Повонзки недалеко от Варшавы, входившей в состав Российской империи. Реббе нарек крикливую девочку Шейндлей-Сурой. Семья Соломониак (по другим версиям – Штендель) считалась зажиточной: папаша Лейб слыл парикмахером, но тайно занимался скупкой краденого. В доме постоянно крутились какие-то люди, приходили-уходили…

Шейндля и ее сестра Фейга с детства помимо русского и польского знали еще и идиш, а это, как известно, почти все равно что говорить по-немецки. «А идише мама», пани Соломониак, умерла, когда девочки были еще совсем маленькими. Лейб привел в дом новую спутницу, женщину строгую, но внимательную к детям и образованную. И опять беда: отец Лейб умирает от скоротечной болезни. Мачеха забирает Шейндлю с Фейгой (она тоже станет профессиональной воровкой) и увозит их с собой на свою «малую родину» – в Одессу.

Там-то и начинается для Шейндли настоящая карьера!

«Приметы следующие: 28 лет, росту 2 аршина, 2 вершка[6], лицо худощавое, круглое, немного рябоватое, волосы на голове и бровях русые, глаза карие, нос умеренный, с широкими ноздрями, немного приплюснутый, в рябинах, рот обыкновенный, губы тонкие, на правой щеке бородавка».

Так описываются приметы молодой женщины в документе департамента полиции Министерства внутренних дел. Этот доклад относится к той поре, когда Шейндля-Сура уже находилась в розыске, но до этого у нее была тоже весьма интересная жизнь.

«А вот бразильская обезьяна Юлия Пастрана! Немец мудреный посадил в клетку и за деньги кажет, про нее историю расскажет! А его чудище в кринолиновой юбище!» – объявлял трубным голосом «шпрех», ведущий циркового представления.

Заинтригованная московская публика замирала, дети в первых рядах в страхе прижимались к теплым бокам матерей, мужчины забывали о прохладном пиве в буфете… И тут из-за занавесей форганга появлялась она – единственная на свете, неповторимая.

После шумных гастролей по Европе в Россию приезжает Хулиа (Юлия) Пастрана, одиознейшая цирковая звезда мировой величины. Эта индианка из Мексики страдала гипертрихозом: ее лицо и тело, кроме ладоней и подошв, были полностью покрыты черными жесткими плотными волосами. Ее уши и нос были необычайно большими, а зубы в опухших деснах – неровными, что делало ее похожей на гориллу. К тому же рост был совсем небольшим: 138 сантиметров.

В России эта суперзвезда «цирка уродов», прозванная «Женщиной-медведем», или «Леди Обезьяной», быстро сделалась чрезвычайно популярной. С Пастраной, говорившей на многих языках, подружился Александр Дюма-отец, путешествовавший от Санкт-Петербурга до Кавказа, об этой актрисе более чем оригинального жанра писали Лев Толстой, Аркадий Аверченко, Всеволод Крестовский… Неясно, какими извилистыми путями помощницей Пастраны во время ее триумфальных гастролей по России сумела стать Шейнлдя-Сура, совсем еще юная. Однако очевидно другое: тут-то для девушки двенадцати лет и началась ее школа жизни.

Юлия Пастрана, несмотря на всю ее необычность и полное отсутствие образования, отличалась живым умом и деловой хваткой. Она, грациозная, прекрасно поющая и танцующая, приучила свою маленькую помощницу к роскоши и привила ей любовь к авантюре. «Леди Обезьяна» была алчно любвеобильна и, несмотря на свое природное уродство, нравилась мужчинам. С молодых ногтей бородоносица дала понять своей служанке, что главное в женщине не красота, а умение очаровывать представителей сильного пола. Именно Пастрана внушила воспитаннице, что в России разумнее носить русское имя, и Шейндля Лейбовна превратилась в Софию Ивановну…

Как заведено, мудрецы живут недолго.

«Женщина-медведь» забеременела и скончалась в Москве от полученной при неудачных родах инфекции. Но новоявленная София без дела не осталась. Главное, что она усвоила из уроков «Леди Обезьяны»: честность редко способствует укреплению любви и дружбы, а чтобы стать богатой, надо уметь обманывать, и прежде всего – мужчин. Воровство – вот единственный прямой путь к достатку.

Она научилась решительно преображаться. То аристократка с берегов Невы, то французская гувернантка, то сенная девушка из старого дворянского гнезда… Первой жертвой Соньки стал одесский коммерсант Исаак Розенбанд. Девушка стянула у него бумажник, да так нескладно, что оказалась тут же пойманной. Но до полиции дело не дошло. Авантюристка, вспомнив об уроках Пастраны, «включила» харизму и вместо тюремной камеры отправилась под венец. Розенбанд, тоже не очень чистый на руку, стал ее первым мужем. От этого брака появилась на свет первая дочь Соньки по имени Сура-Ривка.

Однако супружеская спокойная жизнь была уготована не для Соньки. Промаявшись полтора года в роли матери семейства, неуемная ученица мохнатой Пастраны пустилась во все тяжкие. Прикарманила из семейного бюджета Розенбандов пятьсот руб-лей и сбежала вместе с очередным любовником в Москву, а затем и в Санкт-Петербург.

Бархатные купе первого класса ей сразу понравились, только надо было уметь выбирать хорошие места. Это значит, там, где путешествуют богатые мужчины. Сегодня Соньку назвали бы «клофелинщицей», а тогда подобные ей специалистки работали с опиумом или хлороформом.

Дебют Соньки на этом поприще состоялся в эшелоне Одесса-Москва. А началось все в одесском кафе Фанкони, где банкир Догмаров познакомился с некоей Софьей Сан-Донато. Она попросила разменять ей ценную бумагу в тысячу рублей на наличные. Слово за слово… Выяснилось, что элегантная дама отправляется вечерним поездом в Москву. Неожиданно обнаружилось, что и банкир должен срочно ехать в Белокаменную:

– Вдвоем веселее… Вы, надеюсь, не возражаете?

Естественно, что мадам Сан-Донато немного посомневалась в необходимости мужского сопровождения, но потом великодушно согласилась. Вдохновленный назревающим приключением ловелас явился на перрон с большой коробкой шоколадных конфет. В купе же прекрасная дама, откусив шоколадку, возжелала рюмку ликера. Догмаров услужливо поспешил в буфет за бенедиктином. За эту минуту Сонька успела шприцем ввести в шоколад снотворное. Вернувшийся с ликером на подносе банкир съел предложенный ему трюфель и сладко заснул. Когда пришел в себя, обнаружил, что след простыл и от соседки, и от его наличных денег и ценных бумаг общей суммой на 43 тысячи рублей.

Всех воровских «подвигов» Соньки и не перечислить! Она гастролировала в поездах по всей стране: от Баку до Санкт-Петербурга. В 1866 году вынесла из вагона чемодан юнкера Михаила Горожанского, опрометчиво познакомившегося с обаятельной попутчицей. То ли организм молодого человека оказался слишком крепким, то ли Сонька, еще не набившая на впрыскивании дури руку, не так ввела в угощение снотворное, но юный офицер поднял шум, обнаружив пропажу. Явилась полиция. В полиции удивленная пассажирка едва не потеряла сознание от волнения, принялась клясться, что сама стала только что жертвой воров, чемодан же взяла по ошибке: он так похож на ее баул… В общем, Сонька проявила себя такой талантливой актрисой, что ей отпустили.

У этой истории забавный конец. Горожанский вскоре после инцидента в поезде оставит военную карьеру и успешно посвятит себя сцене. Станет актером Императорского Малого театра под артистическим именем Рашимов. Однажды на спектакль с его участием придет Сонька. Воровка пошлет после представления в ложу к бывшему юнкеру букет цветов, золотые часы и записку: «От первой учительницы».

«Если женщина к тридцати годам не красавица, значит – она полная дура», – утверждала Габриэль Коко Шанель. Сонька Золотая Ручка казалась мужчинам красавицей, не будучи таковой. Она притягивала мужской пол как магнит. Впрочем, ей было мало случайных связей и в конце концов захотелось семейной жизни, обыкновенного женского счастья. В 1868 году Золотая Ручка выйдет замуж за престарелого богача Шелома Школьника. Он был чрезвычайно богат, а деньги – это такой сумасшедший соблазн! Вскоре после свадьбы, сыгранной по еврейскому обряду, Сонька обчистит нового мужа и исчезнет на российских просторах. Затем будут другие браки. Так, одним из мужей воровки и отцом ее новых дочерей – Таббу и Михайлины – станет профессиональный мошенник Михаил Блювштейн.

Именно под этой фамилией Сонька Золотая Ручка и войдет в историю криминалистики.

Аферы этой авантюристки хрестоматийны. Чего стоит только одна кража у ювелира Карла фон Меля, совершенная в 1883 году. Просто, изящно и достойно воплощения в плутовской кинокомедии итальянского образца! В бутик знаменитого ювелира обратилась некая Софья Андреевна, представившаяся супругой известного психиатра. Она попросила подобрать для нее бриллиантовые украшения. Остановила свой выбор на кольце, броши и колье работы парижских мастеров общей стоимостью в 30 тысяч рублей. При этом дама оставила визитку и объяснила, что деньгами в их семье заведует исключительно муж. Попросила ювелира принести покупки в дом, где, мол, и состоится конечный расчет.

Не подозревавший подвоха фон Мель явился в дом психиатра, где ювелира с драгоценностями любезно приняла «хозяйка», которая повела гостя в кабинет к врачу и попутно попросила разрешения примерить еще раз бриллианты в соседней комнате. Фон Мель галантно оставил драгоценности милой даме и уверенно шагнул в кабинет психиатра. Там же после того, как ювелир потребовал денег за бриллианты, его тут же скрутили санитары. Еще мгновение – и ничего не понимающий бижутье был благополучно доставлен в смирительной рубашке в психиатрическую клинику.

Только полдня спустя, когда обалдевший фон Мель пришел в себя после успокоительного укола, вскрылась правда. Выяснилось, что перед поездкой в ювелирный салон Сонька обратилась к психиатру с просьбой помочь ее страдающему неимоверной скупостью супругу, якобы помешавшемуся на золоте и драгоценных камнях. Врач, ничего не подозревая, назначил рандеву с якобы свихнувшимся на профессиональной стезе ювелиром в своем кабинете. Когда же все участники этого «театра абсурда» поймут, что Софья Андреевна – никому не жена, а прожженная мошенница, будет уже поздно.

А вот и еще одна история из Сонькиных «бриллиантовых снов» наяву.

В 1885 году Софья Эдуардовна Буксгевден, курляндская баронесса, с малолетней дочерью и ее кормилицей, в сопровождении своего престарелого отца, зашла в ювелирный магазин Хлебникова в Москве. Баронесса попросила показать ей самые лучшие бриллианты. Приказчик тут же вынес алмазный гарнитур за 22 тысячи рублей. Баронессе Буксгевден он пришелся по вкусу. Однако, вот незадача: она забыла портмоне у себя в гостиничном номере на камине… Забрав бриллианты, светская дама отправилась за деньгами, попросив благородного отца и трогательную кормилицу с малым ребенком обождать ее в магазине – в виде залога, так сказать.

Через два часа напрасного ожидания ювелиры заподозрили неладное и вызвали полицию. Выяснилось, что дитя было взято «напрокат» в трущобах Хитрова рынка, кормилицу же наняли по объявлению в вечерней газете. А роль престарелого отца остзейской баронессы и «предводителя балтийского дворянства» сыграл спившийся отставной штабс-ротмистр за чисто символическую мзду.

Что и говорить, любила бриллианты Сонька Золотая Ручка!

У нее был припасен сто один способ как украсть драгоценности. Прежде всего – в ювелирных магазинах. Она умела и прятать маленькие камушки под своими длинными ногтями, и использовала обувь, подошвы которой были смазаны смолой: уронили маленький бриллиантик – и поди найди его потом! Сонька носила специальную одежду со скрытыми карманами. Благодаря им она в 1869 году «обнесла» на 10 тысяч рублей ювелирный на Ришельевской улице в Одессе… Но фирменным ее изобретением был трюк с обезьянкой. Хвостатая макака-подельница врывалась в ювелирный магазин, нагло хватала с прилавков драгоценности или срывала их с женщин, заглатывала добычу и мгновенно исчезала в неизвестном направлении… Надо сказать, что такой способ кражи – наверное, это была дань памяти «Леди Обезьяне» – Сонька не слишком жаловала: ведь приходилось потом искать бриллианты в фекалиях.

Искусно работая с гримом, меняя наряды, парики и парфюмы, воровка не гнушалась и гостиничными кражами. Поселялась, скажем, на берегах Невы под видом состоятельной путешественницы и выбирала себе жертв среди мужчин-постояльцев.

Действовала по классическому сценарию. Дожидалась раннего утра, когда сон у клиентов, особенно подвыпивших накануне, наиболее крепкий, и, надев обувь на мягкой войлочной подошве, проникала в номер. Так однажды вынесла саквояж генерала Фролова с 240 тысячами рублей. Рисковала по-крупному, само собой… Однако на особый случай у Соньки был припасен целый вспомогательный сценарий. Перед тем, как отправиться на «дело», она выпивала стопку коньяку. Если же клиент просыпался и собирался поднимать тревогу, Золотая Ручка, как ни в чем ни бывало, принималась… раздеваться! С кем не бывает: нежная дама, от которой сладко несло «шустовским», вчера несколько перебрала, вот и ошиблась номером. И не поверить такой тонкой актрисе, как Золотая Ручка, было категорически невозможно.

Не брезговала Сонька и красть по дачам. Однажды вместе с очередным любовником-подельником Михаилом Бреннером залезла в дачу некогда состоятельного чиновника. Оказалось, он давно разорился, и вдова его, обремененная детьми и долгами, едва тянула семейную лямку. Пять тысяч рублей ассигнациями, которые похитила на даче Золотая Ручка, оказались единственным накоплением женщины, сводившей концы с концами. Поняв, кого она обворовала, Сонька вернула вдове все деньги, добавив сверху еще и свои.

Легенда, скажете? Может быть. Но историй таких о царице воровского мира – тьма.

Как-то, проникнув в гостиничный номер, Сонька прочла ненароком лежавшие на столе письма. Постоялец – совсем еще юноша, крепко, по-мальчишески, спавший на кровати рядом, – извинялся перед работодателями, что потратил казенные деньги на лечение сестры. Там же была записка, где молодой человек извинялся перед родными, и пистолет… Сомнений не оставалось: постоялец, запутавшийся в финансовых дрязгах, собирался свести счеты с жизнью. Золотая Ручка положила рядом с оружием пятьсот рублей, только что вынесенных из соседнего номера, и ушла из гостиницы.

Красивый жест, ничего не скажешь! Но Соньке приходилось и подталкивать людей к самоубийству. И получалось это тоже театрально, непредсказуемо.

Вот, например, история с обманом Михаила Динкевича. Отставной начальник саратовской мужской гимназии, достойно отслужив во славу отечественного образования четверть века на периферии, решил вернуться в родную Москву. Для этого продал все имущество на Волге и начал искать в Белокаменной подходящий вариант недвижимости для приобретения. Тут как тут оказалась Золотая Ручка, прослышавшая о большой сумме денег, привезенных бывшим наставником молодежи в Москву. Сонька нашла возможность познакомиться с Динкевичем и, представившись графиней, предложила ему купить по заманчивой цене ее особняк. Дескать, деловой женщине срочно нужны «живые деньги»… И показала роскошные хоромы, арендованные на два-три дня у московских богачей, отбывших на каникулы в Италию.