Читать книгу Моя юдоль. Мой удел смерть, ибо жизнь – это лишь начало и конец, с невыносимой для меня серединой… - Кирилл Ржевский - Страница 4

Сегодня 16 февраля, четверг, раннее утро. Февраль идеальный месяц чтобы уйти. Мой так сказать, последний билет на поезд уходящей зимы. Вот только место его конечного пункта назначения, неизвестно. Хотя, плевать. Неизвестность меня не пугает, меня пугает этот мир.

День сегодня какой-то мрачный, облака едва ли не чёрные. Наверное небеса уже плачут обо мне, хотя я пока жива. Стою, вдыхаю ненавистный мне воздух этой опостылевшей и чужой для меня квартиры. Живу я в Москве, столице нашей необъятной родины. Но мне здесь не нравится, чем больше город, тем сильнее одиночество сжирает меня.

Мне всего лишь двенадцать лет, а я уже приговорила себя к смерти. Что за бред, спросите вы? Никакого бреда здесь нет, просто всё очень сложно и одновременно просто, как-то печально… Что я видела в жизни и что увижу?

Видела я немного, но этого «немного», не пожелаю никому. Что я увижу, если останусь здесь? Да какая разница, ведь её рядом не будет. Моей мамы нет со мной уже три года, она умерла от рака мозга в 2009 году.

Но тогда она умерла не одна, вместе с ней к белым облакам, улетела её дочь Ирина. Так меня зовут, если что. Ну опять эти ваши вопросы! Сколько вам нужно разъяснять?! Хотя… Нет, вы не понимаете, я должна вновь пояснить.

Я умерла вместе со своей мамой три года назад, а какая-то бренная часть меня, которая прочно прибита металлическим гвоздём к этому миру, осталась скитаться здесь. И вот уже третий год она мечется, от папиной бабушке, к бабушке Тоне, от дома до школы и обратно. Но наконец-то она нашла вместе со мной, своё последнее пристанище перед уходом из этого мира. Этим пристанищем я называю папину квартиру в Москве, в ней я сейчас живу… Пока живу.

Он живёт здесь вместе с тётей Таней, это его новая жена и моя мачеха. Отношения у нас с ней не очень… Но не будем об этом.

Четыре дня назад я соврала бабушке. Я написала ей СМС о том, что у меня всё хорошо и попрощалась с ней. Вот только она не знает, что у меня не всё хорошо и что прощаюсь я с ней навсегда.

Вчера у меня сильно болела голова и я попросила Юлию Анатольевну отпустить меня домой. Меня должен был забрать папа, но он не приехал.

Кстати, я сегодня не пошла в школу, но у меня уважительная причина. Ведь я собираюсь сегодня умереть. Поэтому Юлия Анатольевна меня простит и не будет вызывать папу в школу.

За окном сплошная пелена, не видно не одного, даже самого крохотного человечка на улице. Все люди сегодня растворились и исчезли в февральской метели. Эх февраль, хитрющий из зимних месяцев. Вроде начинаешь готовиться к весне, но с середины он звереет и не хочет отдавать бразды правления весне. Кстати, весна довольно таки тошнотворное время года, по крайней мере для меня. Всё это оживление, снеготаяние, почки на деревьях… Это не моё. Мне больше по душе морозная стужа.

Наверное недели две назад я звонила Вике, своей близкой подруге, она живёт в Димитровграде, который я в конце прошлого года, покинула с тяжёлым сердцем. Но моя душа начала расцветать, она была полна надежд на светлое будущее с отцом здесь, в Москве. Не понимаю как до такого могло дойти?

Вы знаете что такое умереть внутри, то есть умереть душой? Это когда ты кушаешь, ходишь в туалет, учишься, работаешь, спишь… В общем занимаешься тем же, чем остальные люди. Вот только чего-то не хватает. Правильно, жизни! Жизни души, которая уже давно умерла и покоится в твоём теле, вернее не покоится. Ведь твоё бренное тело, не может быть местом упокоения твоей бессмертной души. Она бьётся о стены твоего тела, в отчаянии вырваться на волю и взмыть высоко в небеса.

Но у неё ничего не выходит, её не отпускают; ведь тело не может существовать без души, она нужна ему, пусть и мёртвая. Ты уже мёртвый внутри, вынужден ежедневно выполнять физиологические потребности своего тела, нахождение в котором, тебе уже так опостылело.

Поэтому приходится брать всё в свои хрупкие, человеческие руки и выпускать душу самому. А как её выпустить и обрести тот истинный и вечный покой? Правильно, убить то, что держит тебя на этой грешной земле. Этот извращённый и мерзкий кусок мяса… Вернее тела, в котором ты вынужден ютиться.

И вот что мы с вами имеем: вчера у меня болела голова, а сегодня я прогуляла школу. Да, что-то не клеится у меня в голове логическая цепочка моих действий. К чёрту всё! Сегодня я мыслю по-другому, сегодня я мыслю как самоубийца; поэтому вы меня не поймёте. Да вам и не нужно, просто побудьте со мной до восьми часов, пока папа не вернётся с работы. Встретьте со мной мой конец незнакомцы!

И ещё будьте спокойны и учтивы, уважайте меня и мой выбор. И не надо дежурных фраз типа: «Дурак или дура, подумай о родных, о маме, папе, друзьях… Не будь эгоисткой».

Вы равнодушные лицемеры, не смеете называть меня эгоисткой! Вы каждый думаете только о себе, признайте это! Не смейте отрицать слова той, что видела жизнь как и вы со всеми её шоколадками и лимонами! Мне попался большой лимон, сейчас моя мать лежит в могиле! Кто мне её вернёт?!

Я смотрю вы больно умные и всё знаете! Ах, не знаете! Что ж, тогда я могу посоветовать вам прочитать книгу «Все тайны этого грёбаного мира». Не слышали о такой? Она пылится на полке в пустой библиотеке, по адресу улица Смертострадальческая, дом №3.

Как найдёте и с усердием прочитаете от корки до корки эту книжонку; тогда можете поносить меня и других самоубийц столько, сколько вашим жалким языкам угодно.

Кстати, не забудьте позвонить мне на тот свет и рассказать все тайны мира. Хотя вы не дозвонитесь, я буду вне зоны доступа.

Вы считаете самоубийц слабаками? Ладно, ваше право. Но не надо осуждать человека за его выбор, когда вы не были в его шкуре. Слово «понимаю», недопустимо при общении с другим человеком. Никто и никогда не сможет понять другого. Каждый идёт своей дорогой, каждый рождается и уходит один. Умные люди меня поймут, а дураки… Ну на то они и дураки, согласны?

Простите за мою резкость, не надо сердиться на меня. Только не уходите! Просто я ребёнок и зла на этот жестокий мир, зла на вас, его равнодушных обитателей, зла на себя в какой-то мере… Я не буду рассказывать вам все детали, это не исповедь, да и времени у нас маловато.

Я так волнуюсь перед отъездом. Ведь сегодня, примерно через час, я отправлюсь на поезде под названием «Смерть», в место именуемое как «Неизвестность».

Я ненавижу когда самоубийство считают проявлением слабости или трусости. Тебе говорят, что ты должен подумать об окружающих. А кто подумает о тебе? Правильно, только ты сам!

Просто не надо считать себя богами или мудрецами, вы не знаете что надо и чего не надо. Вы ничего не знаете, как впрочем и я.

Мы знаем жизнь только на ноль целых, две десятых процентов из ста.

Я не верю в ад, очнитесь МЫ УЖЕ В АДУ!!! И название этому аду планета Земля! Как можно слепо верить в то, что после смерти ты будешь вариться в кипящей моче или чём-то подобном… Например жарка на сковороде. Для меня всё это сплошной абсурд. Я вообще не сильно верующая, но я верю в воссоединение и небеса. Я слепо верю в безмятежный покой, который мы все рано или поздно обретём. Разве это не чудесная награда, за пребывание в этом ужасном мире.

Самоубийство не там, где его видят и не там, где его ищут; всё намного глубже и сложнее.

О чёрт! Время уже шесть вечера, скоро домой придёт папа. Пора начинать. Вы ведь ещё здесь? Надеюсь что здесь, потому что мне сейчас очень страшно, глупо это скрывать; поэтому будьте мысленно со мной.

Во мне много храбрости и силы воли, но я боюсь. Я много читала о самоубийствах детей, участившихся в последнее время. Они придали мне смелости. Они же как-то смогли? Значит и я смогу. Я также читала о самых лучших способах и пришла к единственному доступному и радикальному решению…

Я бы могла наставить кучу запятых и не продолжать свой рассказ, но я хочу чтобы вы знали и чувствовали всю мою боль, пока читаете этот текст. Сожалею, но сегодня запятых не будет, пора наконец ставить жирную точку в этой жизни.

Ладно, пора прощаться. С вами была Ира, простая двенадцатилетняя девочка, решившая сегодня умереть. Я попрошу особо впечатлительных личностей не читать дальше, но а те кто любит жесть и смерть, читайте и получайте своё извращённое удовольствие; я не против.

Я не хочу умирать, никто из самоубийц не хочет умирать. СМОТРИТЕ, КАК Я УХОЖУ…

***

Ирина решила напоследок обойти квартиру своего отца, ставшую её последним пристанищем на этой земле. Каждая комната имела свою историю, каждая фотография на стене была чужой… В этой семье ей нет места.

Часы уже пробили семь часов, время никогда не было её другом. Время – это то нечто, с которым нельзя дружить; ему нужно только слепо подчиняться. Подчинение обстоятельствам было не в её натуре, поэтому она объявила в этой последней изматывающей партии, шах и мат.

Она направилась в свою комнату и начала готовиться… В квартире как назло не было высокой балки или крюка, на которых можно было бы повиснуть, а затем в мучительной агонии хрипеть и ждать смерти. Увы, обстоятельства складывались не в её пользу. Всё это значительно усложняло задачу, но Ирина была непреклонна и тверда в своём решении; сдаваться она не собиралась.

Тем временем метель за окном разыгралась не на шутку, кругом царила сплошная мгла. Может наступил конец света? Конец наступил, но не света, а хрупкой и бесценной жизни маленькой девочки.

Ирина ловко смастерила петлю из ремешка от школьной сумочки. Это было не сложно, во всяком случае легче, чем пытаться повторить узел Линча. Она посмотрела на эту тему много обучающих роликов на Ютубе, но всё было тщетно; наука вязания морских узлов, ей никак не давалась.

Но воля её была тверда и никто, даже сам господь и дьявол, не могли помешать ей уйти.

Ирина закрепила удавку на батарее отопления, но расстояние до пола было очень маленьким; повеситься у неё всё равно не получится. Тогда она решила пойти на ещё более отчаянный шаг, удавиться.

Она в последний раз посмотрела на бушующую метель за окном и казалось на мгновение, маленькое, самое крошечное мгновение; девочка увидела в этой непроглядной и по особенному мрачной белизне, лицо своей матери. По бледным и печальным щекам Ирины, потекли крохотные слёзки. Это видение, придало ей решимости сделать наконец последний рывок и шагнуть в бездну, из которой ещё никто не возвращался.

Петля плотным, змеиным кольцом, обвила шею девочки. Осталось последнее, ждать.

Секунды мучений, умножить на её мужество и прибавить везение, равно удачный исход дела, то есть смерть.

Ирина начала потихоньку садиться на пол, отчего петля на её шее, ещё сильнее затянулась:

«Секунда, минута, боль!!!

Нет надежды!!!

Нет надежды!!!

Нет надежды!!!

Секунда, минута, боль!!!

Мама я иду к тебе!!!

Звон в ушах, где я?!

Мне страшно!!!

Мама!!!

Мама!!!

Мама!!!

Жизнь боль!!!

Жизнь боль!!!

Жизнь боль!!!

Секунда, минута, бо…»

***

Скрип входной двери, доносился в самые отдалённые уголки обычной, московской квартиры. Александр пришёл с работы, был поздний вечер, стрелки часов указывали на 8:05. В квартире было подозрительно тихо. Он снял с себя верхнюю одежду, на которой уже таяли хлопья белого снега. Хаос, творившийся на улицах Москвы, никак не хотел заканчиваться; наоборот, с каждым часом метель становилась всё сильнее.

«Эх, погода сегодня не на шутку разыгралась», – подумал про себя Александр.

Он помыл руки в ванной и отправился в комнату дочери.

Дверь была не заперта, но почему-то он не хотел заходить внутрь. Почему ему так не хотелось туда заходить, неизвестно. Поначалу он решил что Ирина спит и не стоит её тревожить; но спустя несколько минут, он всё же переборол своё нежелание и вошёл внутрь. В комнате было мрачно и он зажёг свет.

Картина, представшая перед ним, могла моментально убить любого взрослого и даже целую толпу, но Александр лишь окаменел. С бледным лицом и трясущимися руками, он молча стоял и смотрел на это.

Комната была хорошо прибрана, видно что Ирина сегодня на славу постаралась. На учебном столе сиял маленький огонёк настольной лампы, в форме лебедя. В дальнем конце комнаты, под окном, к трубе батареи отопления, была прикована Ирина. Она сидела неподвижно с опущенной головой; её мертвенно-бледная кожа с ярким, синим оттенком, внушала нестерпимый ужас.

Наконец выйдя из своего ступора, Александр бросился к дочери. Он отвязал ремешок от батареи, от чего девочка сразу повалилась на пол.

– Ирина, Ирина, Ирина!!! – истошно вопил Александр.

Поток горячих слёз лился из его покрасневших глаз; он бился в нечеловеческой истерике и тормошил дочь, но она не откликалась. Больше она никогда не откликнется, как бы громко он её не звал. Хрупкое, синее тельце, лежало неподвижно, а стеклянные глаза глядели в пустоту.

Александр провёл по глазам дочери своей большой ладонью и они закрылись. Открыться вновь, им было не суждено.

***

Зимний лес поистине прекрасен, но сегодня всю его красоту перебивает печаль. Даже яркий солнечный день, не способен подарить троим людям радость; ибо внутри них сегодня не прекрасный и не солнечный, а по настоящему чёрный, самый чёрный день в их жизни.

Кладбище самое одинокое место на земле, не считая конечно библиотеки.

Метеорологи предполагали, что метель продлится почти до конца февраля; но она ушла на следующий день, забрав с собой душу нашей несчастной девочки.

Маленький гробик, обшитый ярко-красным бархатом, стоял на краю ямы и терпеливо ждал когда его опустят внутрь. Двое женщин, стоявших возле него, выглядели странно, на их лицах не читалось особо сильной печали.

Гроб начали на ленточках, сделанных из плотной ткани, потихоньку опускать в холодную и тёмную яму. Троица по очереди кинула горсточку земли левой рукой, а затем рабочие принялись лопатами забрасывать гроб сырой землёй смешанной со снегом.

Александр стоял словно живой труп и смотрел как гроб, постепенно исчезает в этой бездне. Здесь, в этом самом месте, предстоит лежать его единственной дочери вечность. Лежать до тех пор, пока не остановится время и сама земля не завершит свой путь. Ведь у всего есть конец. Всё умирает, всё выцветает и самое ужасное, что мы уже не сможем увидеть тех, кто покинул этот мир.

Воистину мёртвые счастливчики, в отличии от нас, живых. Они за гранью боли и слёз, никто и ничто не причинит им страданий. Никогда не жалейте мёртвых, жалейте живых, а в особенности тех, кто живёт без любви.

Остаётся только надеяться, что сейчас душа Ирины, покоится в месте не имеющем названия. Покоится вместе с душой её мамы, вместе с другими душами, которые уже так далеко от нас и которые так недосягаемы… Вряд ли мы с ними встретимся, но память; память о них должна жить в наших сердцах.

***

Посвящается Борисовской Ирине Александровне

(19 декабря 2000 – 16 февраля 2012)