Читать книгу По зову долга - Кирилл Шарапов - Страница 3

Глава вторая

Четырнадцать тысяч человек в стальной коробке. Большой стальной коробке, летящей через космос, к пункту назначения. Десантный транспорт «Виктория», рассчитанный на двадцать тысяч человек с техникой и складами при полной нагрузке, сейчас заполнен всего на две трети, но все равно тесновато. День был расписан по минутам, после отбоя фактически комендантский час, жесткая дисциплина, поддерживаемая сержантами и старшими по кубрику, наиболее опытными авторитетными наемниками. Двенадцать тысяч наемников и две тысячи – экипаж и персонал обеспечения. Транспорт принадлежал Бирже и был модернизирован по последнему слову техники. В одном из пустующих складов расположился даже небольшой полигон, где наемники поротно могли подогнать выданное компанией или купленное за свои кровные снаряжение и оружие. Биржа не скупилась, к каждому нанятому бойцу был особый подход. Еще на собеседовании специалисты составляли профаил бойца, выясняя его сильные и слабые стороны. По этим данным снабженцы подбирали для наемника все необходимое. Это были профессионалы своего дела, во всяком случае, своей экипировкой и оружием Рэм остался доволен. Ему достался разведывательный костюм четвертого поколения. Он, конечно, уступал тому, что был на нем в крайнем боевом выходе, но все равно оказался о неплох – бронеткань с нанитами, способными выдержать попадание пули вполне приличного калибра. Рэм был знаком с подобным комплектом и находил его вполне неплохим. Разработан он был оружейным подразделением Биржи специально для разведчиков, изготовлен в седьмом мире, славившимся технологиями производств, ярлык планеты Атл на изделии – это гарантия качества. А вот оружие сильно уступало тому, что было у него на Марсе. Обычная скорострельная Гаусс-винтовка третьего поколения, из среднего ценового сегмента, массивная и довольно тяжелая, правда, надо признать, не слишком длинная, в армии таких уже давно не осталось. Батарея рассчитана на тысячу выстрелов, три запасные. Боезапас – десять дисковых магазинов на сто пуль каждый. Оптимальная дистанция боя – тысяча метров. Пистолет у Рэма был свой, автоматический пистолет Барышева, надежное оружие под безгизовый боеприпас, почти бесшумный, старый, принадлежавший еще деду, можно сказать, раритет. Вот только к нему всего три магазина на пятнадцать патронов каждый, и на «Виктории» найти к подобному боезапас было просто нереально. Но Штопор знал, что в бою пистолеты используются крайне редко, только, как оружие последнего шанса, поэтому особо не переживал. Так же ему полагалась литровая фляга с фильтром для воды, способным вывести всю дрянь из ручья, вытекающего из ядерного пятна, рассчитан на восемьсот очисток, рейдовый рюкзак с возможностью миниатюризации, уменьшал вес и размер любого предмета на двадцать процентов. Фильтр для дыхания в загрязненных зонах, спальник, боевой топор, который годился и голову проломить и дров нарубить, нож, который он тут же сдал обратно на склад, поскольку его с плазменной кромкой был лучше, автоматическая аптечка, боевой шлем М3, ну и куча полезных мелочей.

Время на корабле текло медленно, три дня «Виктория» добиралась до портала. Скачок, затем еще один, еще, и вот все кончилось.

– Прибыли, – вытирая пот со лба, произнесла Дорта. – Ненавижу скачки.

– Прибыть-то прибыли, вот только станция разрушена, телепорты Роякса заблокированы, а наш транспорт не отличается быстроходностью.

– Это да, – тяжело вздохнув, согласилась наемница. – Двадцать пять дней до планеты.

Булавин поправил подушку и закрыл глаза, спать не хотелось, но и говорить было не о чем. Часы на полигоне были расписаны на все время, каждая рота получала один час на тренировку и боевое слаживание. Две тренировки уже состоялись, и Штопор мог оценить подготовку наемников. Среди них хватало хороших бойцов, вот только дисциплина хромала на обе ноги. Эти ребята и в подметки не годились его взводу. Уже после перехода его догнала новость, что пятнадцатый мир запросил помощь у Земли, у них началось обострение с религиозными фанатиками на островах архипелага, и пехотную сороковую перекидывали на планету Жертва. Вообще пятнадцатый мир был крайне неприятным местом, форма правления – теократия, инквизиция процветала, еретиков преследовали и уничтожали без жалости. Странно, что Земля решила послать туда элитную дивизию, обычно те просто покупали наемников. Ребята наверняка уже на месте. Хан принял взвод и изредка передавал ему приветы от бойцов, которые считали, что с Булавиным поступили несправедливо.

Но поделать с этим было ничего нельзя, Рэму нет пути назад. Больше всего его злило, что из-за сучонка Алекса его имя навсегда вычеркнуто из состава сороковой пехотной, а ведь там есть все, кто в ней служил за последние сто лет. Несколько раз он встречал Шарова в коридорах, они проходили мимо, сверкая глазами, полными ненависти.

Так тянулись дни. К началу четвертой недели «Виктория» начала торможение и подготовку к выходу на низкую орбиту, дабы батальоны на десантных шатлах могли высадиться на Роякс.

Порядок на корабле поддерживался железный, иначе это посудина превратилась бы в вертеп всего за пару суток. За пять дней трое были повешены на пусковой палубе, двое за драку с применением оружия, один за попытку изнасилования. Но обычно инциденты до полковника Дорна, командующего бригадой, старались не доводить, только если уж совсем невозможно скрыть. Старый наемник придерживался взглядов, что виселица или публичные наказания отлично успокаивают «скучающих» головорезов. Поэтому сержанты с лейтенантами предпочитали не выносить сор из избы. Вот и сейчас сержант Димитров вышибал дурь из Роуэла, здоровенного детины, у которого периодически срывало крышу. На этот раз он решил ворваться в душевую, когда там мылись женщины. Это показалось ему интересным. Сначала его отметелели все одиннадцать наемниц, что были там, а затем, когда его тело вышвырнули в коридор, он попался на глаза сержанту.

– Тащите этого ублюдка в лазарет, – скомандовал Дмитров Рэму и Айзеку, крепкому мужику под сорок, одному из ветеранов роты. – Передайте Доку, что ремонт за счет этого имбецила. Пусть вычтет кредиты из контракта. И, пожалуйста, не попадитесь на глаза лейтенанту.

Булавин и Айзек понятливо кивнули и поволокли бугая на вторую палубу, где находился лазарет первого, второго и третьего батальонов.

– Народ с катушек летит, – заметил Айзек, разглядывая еще двенадцать занятых регенерационных капсул. – У каждого из пострадавших похожая история. – Он посмотрел на Рэма. – Чего тебя сюда понесло, а парень? Я ведь знаю твою историю, племяш мой служит в 40-й. Не годишься ты для этой работы, Штопор. Если не сломаешься, не прогнешься, возненавидишь окружающих, слетит у тебя кукушка, и постреляешь ребят из своего отделения. Ты ведь не сможешь просто смотреть, как женщину насилуют, как забирают последнее у старика, или как толпа недовольных гражданских идет на пулеметы с арматурой, а лейтенант командует – огонь.

Рэм стоял и растерянно смотрел на ветерана. Он знал правильный ответ, и уже собирался сказать это вслух, когда тот продолжил:

– Мы ведь мрази. Не все, конечно, я тебе самые мерзкие примеры привел, мы сами покарали этих подонков, но одни ли они? Ведь чаще всего просто не бывает свидетелей. Что ты знаешь о своей подружке Дорте? Спроси ее про Находку. Если, конечно, она пожелает рассказать. Но она не захочет вспоминать, и если считаешь, что не стоит портить с ней отношения, просто забудь. А вообще подумай, что я тебе сказал. То, за что ты избил Алекса, здесь обычный порядок вещей. Хотя нет, он ведь подставил группу, вот это проблема, а то, что он сейф взламывал, это ведь у нас даже не считается преступлением. Ну, что ты на меня смотришь? Противно такое слушать?

– Противно, – согласился Булавин. – Только выбора нет. Если переживу этот рейд, заберу деньги и уйду.

Айзек как-то странно на него посмотрел, улыбнулся такой понимающей ироничной улыбкой и, молча развернувшись, ушел, оставив Рэма обдумывать сказанное.

– Говорит капитан Юрано, – раздался из динамиков корабельной связи уверенный мужской голос. – Десантный транспорт «Виктория» занял позицию на нижней орбите.

Эти слова были восприняты одобрительным гулом, прокатившимся наверняка по всему кораблю, наемникам осточертело торчать в четырех стенах.

– Первая высадка через четыре часа, – продолжал доклад Юрано. – Очередность высадки устанавливают ваши командиры. Удачи вам, дикие гуси. Наемники не умирают!

– Они возвращаются в ад на переформирование, – в едином порыве рявкнули тысячи глоток.

Рэму даже показалось, что транспорт вздрогнул. Теперь он кричал вместе со всеми и даже почувствовал какое-то единение с этими людьми. За весь полет он сошелся близко только с Дортой, они много разговаривали, но не больше. Он так и не спросил ее про Находку. И вот сейчас блондинка была полна энтузиазма, она рвалась в бой.

Неожиданно в речь капитана ворвался панический вопль:

– Капитан, система ПКО планеты все еще активна, нас взяли на прицел. Зафиксирован пуск, сотня целей! Нет, две сотни! Три! Массированная атака! Еще один залп. Цель носителей в глубине космоса.

– Выпустить дроны, – заорал на весь корабль Юрано, забыв отключить общую связь. – Приготовиться к удару!

Его крик опередил попадание ракет всего на несколько секунд. «Виктория» вздрогнула и накренилась. Рэм, не успевший ухватиться, полетел на Дорту, снес ее с кровати и впечатал в стену. Возбуждение, еще минуту назад царившее среди наемников, сменилось паникой.

С запозданием взревели базеры тревоги, монотонный автоматический голос твердил одно и то же: «экипажу начать эвакуацию!»

Рэм с трудом поднялся на ноги и протянул руку наемнице, но наткнулся на пустой остановившийся взгляд, шея девушки была вывернута под невероятным углом. Справа кто-то застонал. Рэм нагнулся и закрыл ей глаза, рванулся помочь пострадавшему. Сейчас надо было думать о живых.

Новый удар снова сбил его с ног, он перелетел через весь кубрик и угодил точно в распахнутый шлюз. Кувыркаясь, он чудом сумел стабилизовать полет, и в стену коридора врезался не головой, а ногами.

А монотонный голос продолжал твердить: «экипажу начать эвакуацию!»

Рэм вскочил на ноги. Корабль вибрировал и трясся, как эпилептик, отовсюду слышны стоны. Глянув на искореженный, забитый переломанными людьми и мебелью кубрик, Штопор понял, что там уже делать нечего. Кроме того он услышал громкий свист. Каждый, кто летал на космических кораблях, боялся его, это была разгерметизация отсека. И тогда он побежал, побежал прочь от раненых, от своего баула, в котором остались его вещи, которые он планировал взять с собой, от мертвой Дорты.

Людей в коридорах с каждой секундой становилось все больше. Они бежали к десантным челнокам, которые располагались на нижних палубах, до которых можно было добраться только с помощью лифтов. Спасательные капсулы на палубах, где размещались наемники, демонтировали, уж больно часто случались с ними инциденты, и вот теперь это сыграло против них.

Транспорт снова тряхнуло. Понятно, что такую громадину, а десантный транспорт- штука большая, пять сотен метров в высоту и ширину, полтора километра в длину, десять палуб, три из которых занимают солдаты удачи, не завалить одним залпом батарей ПКО. Но корпус все чаще вздрагивал от попаданий, все чаще падали за спиной Рэма защитные переборки, отрезая разгерметизировавшиеся отсеки и обрекая на смерть тех, кто не успел проскочить. Корабль стал крениться, заваливаясь на правый борт, люди летели с ног. Те, кто устоял, бежали к лифтам, толкаясь, раздавая удары кулаками, идя прямо по телам упавших и раненых.

Рэм увернулся от удара здоровенного бугая с оливковой кожей и мускулами, из-за которых он даже нормально не мог опустить руки вдоль тела. Он не стал реагировать, любая драка – это потеря времени. Он просто перепрыгнул через очередного упавшего и по краю обошел дерущихся у отключившегося лифта наемников. Мелькали ножи, плескалась во все стороны кровь, грянул одиночный выстрел.

Рэм ударом ноги распахнул закрытый люк и полез вниз, сейчас единственный путь к спасению – технические лестницы с палубы на палубу. За двадцать дней безделья Штопор изучил корабль, насколько это было возможно. На каждой палубе десять коридоров, тянущихся вдоль всего транспорта. В коридоре таких лестниц ровно двадцать, они идут через весь транспорт. Лифтов в три раза больше, но сейчас они заблокированы. По идее, если бы не модернизация, аварийных капсул на палубах должно было хватит для эвакуации, но…

Сейчас, когда корабль накренился, прорываться к десантным челнокам было крайне сложно. Искусственная гравитация еще действовала, и это осложняло передвижение. Ухватившись за перекладины, Рэм лез вверх, сейчас его путь лежал к палубам экипажа, к спасательным капсулам. Для этого нужно было забраться всего сотню метров по трехметровому коридору. За ним последовали те, кто поумнее. Он преодолел метров двадцать, когда за спиной раздался мощный взрыв. Свет погас, несколько человек смело ударной волной, они летели вниз, пытаясь ухватиться за перекладины, но через секунду их крики стихли где-то во тьме. Очередная аварийная переборка отрезала разрушенную палубу. Из полусотни человек, что карабкались следом за Рэмом, успели проскочить всего пятеро. Четыре палубы остались позади, все они были уже заблокированы.

«Виктория» продолжала разваливаться, с каждой минутой она содрогалась все сильнее. Еще несколько мощных взрывов едва не сбрасывали Рэма и остальных с лестницы. Корабль стонал и скрипел искореженным металлом и пластиком. Он был обречен. Такие транспорты имели собственные зенитные средства, но их было слишком мало, наверное, только благодаря им, корабль еще жил.

Перегородка отрезала путь дальше. Рэм озадачено заозирался, корабль стал выравниваться, похоже, пилоты еще пытались стабилизировать «Викторию». Ширина технического тоннеля, по которому он полз, была всего метра три. В нескольких местах от него отходили какие-то коридоры, где передвигаться можно только вприсядку или ползком. Именно в этот момент исчезла искусственная гравитация. Рэм оттолкнулся и влетел в тоннель, ведущий направо. Он был без понятия, куда тот ведет, но сейчас это был единственный путь. Отталкиваясь от стен руками, уворачиваясь от обломков каких-то искрящих проводов, Штопор преодолел метров сто. Пятеро силуэтов, едва различимых в темноте, плыли за ним. Неожиданно со спины раздался короткий крик и звук электрического разряда, кому-то не повезло, но Булавин не останавливался. Секунда, и вот он уже на другой лестнице. Прямо перед ним в невесомости болтается тело крупного мужика с прострелянной головой. Оттолкнув его, Рэм снова пополз по лестнице в направлении ближайшей палубы. Здесь переборки еще не закрыты, и путь был свободен. Впереди мелькал чей-то зад, но видно было плохо.

Наконец, Рэм увидел свет, льющийся из овального отверстия аварийного выхода. Оттуда тянуло дымом и жженым пластиком. Оттолкнувшись, Штопор ввинтился туда. Он попал туда куда хотел, вот только целых шлюпок поблизости не оказалось. Все они были искорежены. Дальше по коридору человек двадцать месили друг друга кулаками, ножами и тем, что попадалось под руку. Звучали приглушенные, едва слышные, выстрелы, кровь летала сгустками по всему коридору, отталкивалась от препятствий, меняла направление.

Булавин огляделся, лезть в эту драку – верное самоубийство. Из оружия при нем был только верный нож, а там активно стреляли. Тела забивали проход. Рэм посмотрел на завал по левую руку, там можно протиснуться. Раздирая одежду, царапая руки об острые края пластика и металла, он все же пролез. Кто-то пыхтел следом, не отставая, Рэм даже не обернулся. Кое-как приняв вертикальное положение, он огляделся. Трупов тут хватало, они парили в невесомости, сильно ограничивая обзор. Всех их убил огонь, полыхало тут сильно, стены обуглены, на покойниках сгорела одежда, а тела почернели от копоти. Переборка впереди опущена, дальше хода нет, но в двадцати метрах, мигая зеленым огоньком готовности, двухместная спасательная капсула.

Булавин рванул вперед, отпихивая тела, вот его шанс спастись.

– Стой, Штопор, – раздался за спиной такой знакомый и полный ненависти голос.

Рэм обернулся. У завала парил Алекс, сжимая в руке пистолет.

Бывший сержант мысленно выматерился, в руках подонка был ствол с разгонными кольцами, позволяющий работать как на планетах, так и в невесомости. Где только сучонок его взял? Ведь в продажу это оружие еще не пошло, даже в армии оно было исключительно у элитных произведений. Их разделяло шесть метров, с такого расстояния даже слепая бабка не промажет.

– Я обещал, что первая пуля твоя, – прошипел тот целясь.

Именно в этот момент весь корабль вздрогнул, да так, что всех замотало из стороны в сторону, а болтающиеся в пустоте трупы принялись хаотично летать. Скорее всего, он доживал последние секунды, разваливаясь на куски, которые сгорят в атмосфере планеты, а значит, пора сваливать. Одно из тел перекрыло Алексу обзор, и Рэм, оттолкнувшись от парящего за спиной трупа, ухватив покойника, как щит, полетел навстречу врагу. Кем бы не был Алекс по жизни, он был хорошим солдатом, не прекращая вращения, он трижды выстрелил. Мощный боеприпас пробил импровизированный щит Булавина, одна из пуль пропахала на плече кровавую борозду, но сейчас это не играло никакой роли. Секунда, и Алекс столкнулся с покойником. Тот боднул его прямо в лицо, закручивая в невесомости еще больше. Он давил на спуск, стреляя в никуда, в надежде зацепить противника, но это была уже иллюзия. Рэм вынырнул буквально в полуметре от противника. Резким ударом левой он отправил ублюдка к потолку. Но отлететь далеко Шаров не успел, Штопор правой, сжимающий нож, ударил вдогонку снизу вверх под нижнею челюсть. Длинный клинок с плазменной кромкой пробил череп насквозь и даже вышел из макушки.

– Прощай, сучонок, ребята отомщены, я выполнил свое обещание, – срывая с покойника пояс с ножнами и тремя запасными магазинами, сказал Рэм.

Подхватив болтающийся в невесомости пистолет, он оттолкнулся и поплыл в сторону единственной рабочей капсулы, поскольку больше никто за ним с Алексом не полез. Он не стал ждать попутчиков, забравшись внутрь, он хлопнул по кнопке экстренной расстыковки и упал в противоперегрузочное ложе. Автоматические ремни его зафиксировали, двухметровая спасательная шлюпка вздрогнула и медленно отошла от умирающего корабля. Гибнущий транспорт разваливался на куски. В мониторе Рэм видел, что стартовал с двухсотметрового обломка. Корабля больше не существовало, разорванный бронекорпус, обломки, размером от спички до не самого маленького дома, летали повсюду. Спасательные капсулы пытались маневрировать, но то и дело налетали на них и взрывались. Корабль погиб меньше, чем за десять минут. Его капсула, чудом избежав двух столкновений и получив всего лишь десяток мелких ударов, отлетела уже метров на триста, когда задняя часть корабля, пожалуй, самая большая, примерно метров четыреста в длину, вспыхнула шаром взрыва, который мгновенно исчез. Рой обломком полетел во все стороны.

Дважды в капсулу Рэми били обломки. В третий раз она, вздрогнув, закрутилась, погасло освещение, на мониторе пошли сообщения о повреждениях.

– Вход в атмосферу, – заголосил бортовой компьютер. – Двигатель отказал, опасное превышение скорости падения, перегрузки – восемь джи. Автопилот отключен, рекомендую взять управление на себя.

Но Булавин ничего этого уже не слышал, его сознание погасло за секунду до объявления.

В себя Рэм пришел от удара, капсула подпрыгнула и, еще раз ударившись о землю, замерла уже навсегда. Штопор открыл глаза и уставился вниз, он висел горизонтально земле, удерживаемый привязными ремнями. Вокруг была темнота, подсвечиваемая несколькими лампами на приборной панели, бортовой компьютер вышел из строя и молчал.

– Это самая охрененная высадка, – прошипел себе под нос себя Рэм. Грудь болела адски, во рту привкус крови, голова кружилась, тошнило.

Его правая рука дотянулась до аварийного сенсора, ремни мгновенно ослабли, и прежде, чем он осознал, что за этим последует, Штопор плашмя рухнул на противоперегрузочное ложе, оказавшееся под ним.

С трудом перевернувшись на спину, Рэм несколько минут матерился, потом все же нашел в себе силы сесть и, дотянувшись до пульта, активировал аварийный режим. Тут же загорелся тусклый свет и даже ожил голографический монитор. Капсула лежала на боку, расколотая вдоль всего корпуса, чудо, что она вообще уцелела. Булавин с трудом свесился с ложа и поднял трофейный пистолет. Оружие было в порядке, правда, сученок Алекс умудрился расстрелять по нему половину магазина. А вот пояса с оставшимся боезапасом нигде видно не было. Ну, ничего, оклемается и поищет получше. Рука рефлекторно хлопнула себя по бедру, нож на месте, он плохо помнил, как вырвал клинок из башки Шарова и вернул в ножны, но главное то, что он не безоружен.

Трансформировав ложе в кресло, Булавин с трудом уселся и, притянув к себе монитор, начал изучать информацию, которую ему предоставлял бортовой компьютер. Капсула была стандартной, яйцеобразная, три метра в высоту, два с половиной в ширину, короткого радиуса действия, долететь до любого обитаемой планете и зайти на сигнал космодрома или найти безопасное место, совершить посадку рядом с ним. Два аварийных комплекта для выживания, личное оружие. Но, глянув список, Рэм только вздохнул, оружие было древним и очень дешевым. Вообще, прочитав информацию, которую ему предоставили, Штопор понял, что ему очень повезло, маневровые движки вышли из строя еще на орбите в результате столкновения с обломком, а посадочные, включившись, сумели замедлить падение и отказали, когда до поверхности оставалось метров двадцать. Если бы не они, от него бы только кровавый фарш остался. Еще на корпусе капсулы снаружи имелся разведывательный дрон среднего радиуса, вот только активировав его, Рэм тяжело вздохнул, он был уничтожен при падении. Так что, информация о происходящем снаружи была крайней скудной. Капсула рухнула на ночной стороне Роякса, на северном континенте, вокруг лес, при падении были замечены руины большого города. Температура за бортом плюс восемнадцать, атмосфера пригодна для дыхания, вредных примесей не обнаружено.

Поднявшись с кресла и с трудом согнувшись, Булавин откинул противоперегрузочное ложе и достал оттуда комплект выживальщика. Все оказалось еще хуже – автоматическая аптечка с медицинским дроном была просрочена аж на пять лет, оружие оказалось без боекомплекта, аварийный маяк был, но активировать его не имело никакого смысла, никто не прилетит на помощь. Еда оказалась такой же просроченной. Осмотрев оба набора, Рэм тяжело вздохнул, из всего есть можно только галеты, порошковый суп, порошковое картофельное пюре (этой боевой химии не нужен был срок годности), а вот все консервы уже как года три должны быть на помойке. Рацион был рассчитан на три дня, половина не съедобна. Поскольку комплектов два, то значит, в наличии шесть супов, каждая упаковка на две порции, столько же пюре, восемь пачек галет, чай в пакетиках, сахар. При экономии можно протянуть неделю, а то и больше. Чем хороши были рационы – сытные заразы. Еще имелось две фляжки. Вот только в отличие от той, что была приписана к нему снабженцем, эти оказались полным барахлом, тоже литровые, но фильтры старые, как дерьмо динозавра. И было сомнительно, что они смогут отфильтровать воду из лужи, не говоря уж о зараженной вирусами, радиацией или химией. Да и рассчитаны всего на тридцать фильтраций, это по инструкции. По опыту Рэм знал, что в реальности примерно на десять меньше.

Инструмент – отдельная тема. Топор был обычным, рукоять – трасформер, раскладывалась в полуметровую пилу. Еще имелся котелок и все для розжига. Вообще зря Рэм материт всех, кто комплектовал эту капсулу. Не так уж все и плохо. А вот оружие без боеприпасов. Надо быть редкостным пидорами, чтобы даже к этим говенным карабинам, устаревшим сто лет назад, не положить патронов. Так что, условно из оружия у него только пистолет с наполовину пустым магазином, а значит, всего десять выстрелов на дистанцию не больше сотни метров, дальше просто не попасть, несмотря на все преимущества ствола.

Учинив обыск, Рэм все же нашел пояс с боезапасом Алекса. Еще три магазина, на этот раз полных, значит, шестьдесят выстрелов. Обычный стальной нож, можно мясо порезать, электронный ключ, кошелек в подсумке, без генного кода – бесполезная штука. Булавин просто отшвырнул его в сторону. И пачка сигарет.

– А вот за это, сучонок, тебе огромное спасибо, – вполне искренне поблагодарил Штопор и, достав одну, прикурил. – Собирался ведь бросить, – подумал бывший сержант и, отмахнувшись, сделал новую затяжку.

Грудь болела. Сканирование показало – перелом ребра, выбитый палец на ноге и многочисленные ушибы.

– Легко отделался, – прокомментировал Рэм, позволяя просроченному инъектору сделать укрепляющий укол, а следом заживляющий. Медицинский дрон аккуратно нанес жидкий бинт, который зафиксировал ребро. Дышать сразу стало легче.

Рэм сжевал галету, отхлебнул еще вполне приличной воды и принялся укладывать один из двух рюкзаков. Что ж, много ему не тащить – всю пригодную жратву, медикаменты, воду, один спальный мешок, один топор. Пояс сменить на трофейный, пистолет в кобуру справа, нож подвесить слева. Все, Робинзон готов.

Разложив обратно противоперегрузочное кресло в ложе, Рэм забрался в спальник и забылся беспокойным сном, вся робинзонада завтра, сейчас нужно отдохнуть.