Читать книгу День рождения на улице Чаек - Кирстен Бойе - Страница 4

От наших домов до супермаркета довольно далеко, поэтому Тинеке предложила нам постоянно повторять вслух, что мы должны купить, а иначе мы забудем. Она сказала, что в книжках дети всегда забывают половину того, что им нужно купить, когда идут в магазин. Лично я сомневалась, что мы что-то забудем: ведь нам надо было купить только дрожжи. Но всё равно какое-то время бормотала вместе с Тинеке: «Дрожжи, дрожжи, дрожжи». Потом мы вчетвером пытались произнести «дрож», когда шагали правой ногой, и «жи» – когда левой. Конечно, Фритци опять перепутала право и лево.

Потом Юл предложила говорить это слово на нашем секретном языке. Это когда мы первую букву слова делаем последней и добавляем «иус». Тогда из слова «дрожжи» получается «рожжидиус». Но тут мы окончательно запутались и уже шагали вразнобой.

Юл заявила, что мы много раз повторяли «дрожжи, дрожжи, дрожжи» и теперь уж точно не забудем их купить, мы ведь не больные на всю голову.

– Давайте сделаем вот что, – предложила она. – Давайте мы сыграем в «слепых». – Её класс всегда играл в эту игру на школьном дворе.

Нам понравилось её предложение.

Я взяла Тинеке за руку и зажмурила глаза; и Тинеке меня повела, приговаривая:

– Осторожно, теперь чуть правее! Внимание, улица!

Я немножко жульничала и подглядывала сквозь ресницы, поэтому ни разу не споткнулась.

Потом «слепой» стала Тинеке, и она тоже не спотыкалась. Я поняла, что она тоже подглядывала.

– Ты жульничала! – возмутилась я. – Так нечестно.

– А вот и не жульничала! – воскликнула Тинеке и крепко зажмурилась. – Разве ты не видишь?

Хорошо, что мы уже пришли к супермаркету, а то нам грозила серьёзная ссора.

– Так что мы должны были купить? – спросила Юл и почесала в затылке. – Помогите, я совсем забыла!

Конечно, она сказала это в шутку, и мы с Тинеке сразу подхватили её и воскликнули:

– Помогите! Что мы должны были купить?!

Фритци даже разволновалась и закричала:

– Дрожжи! Я помню! Я точно помню! – Но потом она заметила, что мы просто решили над ней посмеяться, и разозлилась.

В супермаркете Тинеке схватила тележку, и мы опять чуть не поспорили, кто будет её возить. Но потом договорились, что Тинеке повезёт её до дрожжей, а я от дрожжей до кассы. Фритци взяла себе маленькую детскую тележку, а Юл от всего отказалась. Она считала, что глупо брать большую тележку для такой маленькой пачки дрожжей. И вообще дрожжи можно просто нести в руке.

Но мы с ней не согласились.

Тинеке встала ногами на нижнюю перекладину тележки и катилась по проходам. Дрожжи лежали недалеко от касс в стеклянном холодильнике рядом с молоком, но Тинеке всё равно проехалась по всему супермаркету.

– Так нечестно, ты жульничаешь! – закричала я. – Только до дрожжей!

Но Тинеке просто каталась на тележке.

– Потом ты тоже покатаешься! – ответила она.

Но у меня ничего не вышло, потому что пришёл администратор и сказал, что тут магазин, а не игровая площадка. Хотя мы вообще никому не мешали. Только Фритци слегка толкнула какую-то тётеньку своей маленькой тележкой. Но тут же извинилась.

Короче, мы положили пачку дрожжей в нашу тележку и пошли к кассе через проход со сладостями.

Вдруг Тинеке закричала:

– Стойте! Вон там! Смотри, Тара!

(Мы если и ссорились, то ненадолго.)

Там, на полке, в самом низу, лежали пачки шоколадных сигарет, которые очень редко бывают в продаже. Мама считала шоколадные сигареты вредными, потому что настоящие сигареты опасны для жизни. «Если дети «курят» шоколадные сигареты, то они потом будут курить и настоящие», – говорила она.

Но в нашем супермаркете их всё-таки продавали. Может, продавцы боялись, что все мамы будут сердиться, поэтому и прятали шоколадные сигареты в самом низу, где их не так видно.

А мы всё равно их нашли.

– Берём, берём, берём! – прошептала я.

Мама разрешила нам купить мороженое, раз мы ради неё прошли по жаре долгий путь до супермаркета. Юл сделала подсчёты и сообщила, что на эти деньги мы можем с таким же успехом купить и шоколадные сигареты.

Мы выбрали разные пачки. Моя марка называлась «Нью-Йорк», и на пачке были небоскрёбы. У Тинеке – «Париж» с изображением высокой башни. Какая пачка была у Фритци, я уже не помню, а у Юл – «Лондон» с мостом на картинке.

А внутри все они были одинаковые.

Мы положили наши пачки в большую тележку (всё-таки хорошо, что мы её взяли) и поклялись друг другу, что никому не скажем, где продаются эти шоколадные сигареты.

Это навсегда останется нашей тайной. Нам с Тинеке нравится, когда у нас есть тайна. Классно, когда можно что-то не рассказывать мальчишкам.

Очереди в кассу не было никакой, зато кассирша была очень неприветливой.

– У вас нет ничего мельче? – спросила она, когда я протянула ей пятьдесят евро.

Но у нас других денег не было. У мамы вообще не было мелочи, и она сказала, что раз мы идём вчетвером, то ей не страшно дать нам крупную купюру.

– Никакой мелочи? – прищурилась продавщица.

Я почувствовала, что краснею. Раз кассирша такая неприветливая, я вообще больше не буду сюда ходить.

Кассирша что-то пробормотала, взяла мои пятьдесят евро и, порывшись в своём ящике, дала чек и сдачу.

Я очень обрадовалась, когда мы вышли на улицу. Но Юл меня отругала:

– Почему ты не пересчитала сдачу? Всегда надо её пересчитывать!

Мы встали возле входной двери, где за маленькое кольцо обычно привязывают собак (но в тот раз там их не было), и Юл проверила чек и пересчитала деньги.

Представьте себе, там действительно не хватало десяти центов!

– Она тебя обманула, – сказала Юл. – Вернись и потребуй свои деньги.

– Наверняка она просто ошиблась! – возразила я. Возвращаться мне не хотелось, это было слишком неловко – все будут на меня смотреть.

Тинеке тоже не решилась пойти.

– Нельзя никому позволять красть твои деньги! – воскликнула Юл. Но сама тоже не захотела спорить с кассиршей и объяснила это тем, что пускай это станет для меня уроком. Но я уверена, что ей тоже было неловко.

Но мама не ругалась, когда я отдала ей сдачу без десяти центов, и успокоила меня, что в спешке всякое бывает. В следующий раз я должна сразу пересчитать сдачу, а десять центов – это мелочь.

На гаражной площадке мальчишки всё ещё гоняли мяч. Мы пошли туда и сунули в уголок рта сигарету. Это выглядело очень круто – если не присматриваться, сигареты были почти как настоящие.

– Ого! – закричал Петя. – Девчонки курят сигареты!

Конечно, мальчишки тут же спросили, где мы их купили. Мы ничего им не сказали, ведь это наша тайна, которую мы не собирались выдавать даже под страхом смерти.

– Секрет фирмы! – усмехнулась Юл. – Мы свои тайны не выдаём.

– Секрет фирмы! – воскликнули мы с Тинеке и Фритци.

(Конечно, никакой фирмы у нас не было, но мы так говорили для солидности. Мне кажется, что мы ответили мальчишкам классно, лучше не придумаешь.) Но потом мы поделились с ними нашими шоколадными сигаретами. Юл дала сигарету Пете, я Винсенту, Фритци Лорину, а Тинеке Мышонку.

Его пришлось искать: он уехал по пешеходной дорожке на своём трёхколёсном велике далеко от гаражей. К седлу он привязал старую щётку, и она волоклась за ним. Мышонок объяснил, что это у него уличная подметальная машина. Он очень любит такие машины.

Свою сигарету Мышонок тут же испортил, потому что сорвал с неё бумажку и сунул шоколад в рот. Так что ему хватило бы обычной шоколадки, и не надо было тратить шоколадную сигарету. Мышонок действительно ещё очень глупый.

Потом мама позвала нас с Петей и спросила, не хотим ли мы ей помочь. Надо вынуть из слив косточки, а она не успевает, потому что ей надо к зубному. А если она займётся сливами когда вернётся, то не успеет сегодня испечь пирог. А ей хочется устроить для нас в последний день каникул уютное кофепитие на террасе.

Петя тут же сказал, что они с мальчишками ещё не доиграли в футбол на гаражной площадке, и счёт 8:7 в пользу другой команды. А в его команде только он один, поэтому сравнять счёт, кроме него, будет некому.

А я решила помочь маме. Я люблю ходить за покупками, нарезать помидоры, готовить еду и вынимать косточки из слив. Мы с Тинеке можем играть в это и понарошку, но когда всё делаешь по-настоящему, это ещё интереснее.

Жалко, что Тинеке не всегда со мной согласна. Вот и теперь она сказала, что ей сейчас нужно срочно проведать Ушастика и Пушистика, и убежала в свой сад.

И я задумалась, правда ли она моя лучшая подруга. Но всё-таки да, правда.