Читать книгу Не позволю себя завоевать - Клара Колибри - Страница 5

Ингвар обманул. Сказал только, что пировать в доме отца станет до утра. А сам вернулся домой с праздника за полночь, но до рассвета еще было далеко. Я точно слышала, как подъехал и спрыгнул с коня, как прошел в дом и хлопнул дверью. В тот час звезды на черном бархате неба горели ярко, лесные птицы молчали, домашние петухи пропели только дважды. Я знала это точно, потому что мне не спалось. Лежала на своем матрасе на спине, смотрела в оконце над головой, прислушивалась к ночным звукам и вздыхала. Грудь отчего-то щемило, вот это чувство и не давало покоя.

И я зря перебирала в голове события минувшего дня – они добавляли нервной дрожи и гнали прочь сон. И еще рождали очень тревожные мысли. Ну да, избежала клеймения, но надолго ли? А что, если уже днем Ингвар велит выжечь на моей руке его отметину? Что тогда стану делать? Забуду о мести и сведу счеты с жизнью в тот же час? И стоило для этого тащиться в обозе столько дней, голодать, терпеть издевательства? А гордость дочери древнего рода? Как с этим быть? Допустим, станет возможным перетерпеть позор, и все ради мести. Но кто главный объект? Ингвар? Эта цель достижима. Она теперь постоянно будет мелькать перед глазами. Надо только раздобыть «ортонтар», чтобы боги поняли, за кого засчитать отмщение. А так… Не малая ли фигура? Вот бы их главный князь!.. Да где его взять? Не достать. На худой конец эрл с его сыном и сошел бы…

Этот златовласый не держал рядом охраны, не считал меня опасной, постоянно поворачивался спиной… Улучи момент, сделай резкий бросок, вложи всю силу в удар, и дело будет сделано. Возможно, что удалось бы потом даже остаться в живых и сбежать. Вполне возможно. Если правильно подгадать время и место для нападения. И, похоже, этот ангриец сам будет искать на свою погибель встреч со мной. Сегодня, так точно искал.

Он велел меня вымыть. Я ему что, какой-то горшок? Или одна из овец, которых пригнал с пастбища Давен? Извалялась, сказал! Сама, разве? Меня гоняли по двору, ловили, выкручивали руки!.. Ох, что это я снова завелась? Так же сердце может выскочить совсем. Надо бы успокоиться. И потом, я же в итоге получила удовольствие от купания? Получила. А Рагна, эта пожилая ангрийка, была очень добра ко мне. Она и на дворе пыталась вступиться, а потом подливала кипяток ко мне в лохань, чтобы могла подольше в ней посидеть и насладиться мытьем в теплой воде. И полотенце подала, и чистое платье, взамен испачкавшемуся достала. Угостила кружкой молока со свежим хлебом, а пока я ела, намазала мне целебной мазью ссадины на ступне. Эта вдова такая заботливая, у нее такие руки… как у моей бывшей нянюшки.

– Ингрид! Не размякай! – приструнила себя мысленно, как только почувствовала тепло в груди при воспоминании о той доброй ангрийке. – Она тоже враг. Они все здесь тебе враги. Хозяева и их рабы, эрлы и просто воины…

Но мне была очень приятна та передышка, что испытала, сидя на табурете у очага в кухне. Потрескивали горящие поленья, пахло сытным мясным варевом от подвешенного над огнем котла. Почти перестали ныть ссадины и раны на ноге, мне было тепло, и впервые за много дней наелась досыта. Потому и стали смыкаться веки. Не заметила, как прекратила жевать душистый теплый хлеб и начала клевать носом под неторопливую речь Рагны. Что она мне рассказывала? Ах, да, как сама была молода, как на нее положил глаз статный воин. И я чуть не выронила кружку с недопитым молоком, когда все же задремала.

Дернулась, открыла глаза, а в дверном проеме стоял Ингвар. Я точно поняла, что наблюдал за мной, а как долго, этого не знала. Что ему надо было? Рагна не придала значения его приходу, она только вынула из моих рук кружку да принялась приговаривать, что совсем замучили такую тростиночку, что имею одни косточки да тонкую кожицу, что мне нужен отдых и хорошее питание. Ага! Новоявленной рабыне! Вот и хозяин только хмыкнул на эти ее слова и поманил меня пальцем.

– Иди за мной, – сказал он, и по голосу не поняла, чего следовало ждать.

А у меня еще и волосы были не прибраны: распущены по плечам для просушки. Пришлось наскоро разбирать их редким гребнем и заплетать в косу. И делалось это уже на ходу, чтобы не заставлять Ингвара ждать. Еще не рассердился бы! Я же помнила, что мое клеймо, быть ему или не быть, напрямую зависело от желания и настроения этого мужчины. И тот, чувствовала, знал, что я это помнила, заметил мой страх, вот и кривил губы в едва заметной усмешке.

– И что же с тобой делать? – вот так в лоб и спросил, стоило только порог переступить в его покои.

Просторная была та комната, куда привел меня Ингвар. Он остановился около очень большого камина, и все же тот занимал меньше трети стены. По случаю лета очаг не топился, только поленья подготовили и сложили рядом пирамидой. Отметила все это и устремила глаза на хозяина. А мужчина смерил меня странным взглядом, сложил руки на широкой груди и принялся молча выжидать чего-то.

– Ну?!

До меня дошло, что возможно желал, чтобы я начала вымаливать особую милость. Например, встала бы перед ним на колени? Расплакалась? Простирала к нему руки в униженной позе? Такие вот мысли черными летучими мышами замельтешили в голове. И правильно, я же сама высказалась за то, чтобы мне не ставили клеймо. А это было невиданным делом для Ангрии, как оказалось. Здесь все рабы, люди захваченные в боевых походах и рожденные от местных невольников, имели метки. И вот за такое исключение из правил, если мне его все же сделают, по всему следовало расплатиться. Вот только… как же было встать на колени? Это же значило признать чужую власть…

– И что ты замерла столбом?

Его голос распугал те мысли, заставил меня вздрогнуть, но он и навел на новые. А что, если… что?.. Я же отслужу. Я же действительно имела признание, как лучшая вышивальщица и кружевница, среди девушек нашего Изумрудного рода. Я, ари Ингрид, дочь самого главы клана, и украсила бы дом этого варвара. Разве такое стоит мало? Дева, родовитее его, собственными руками убрала бы красиво вот эту комнату, к примеру. Здесь же все серо. Каменные стены. Шкуры на полу, шкуры на стенах. Волчьи, кажется. Большая серебристая шкура лежала и на широченном ложе варвара. Стоп! Где? На кровати? Он привел меня в свою спальню? Как это?..

– Чего ты вдруг испугалась?

Когда только успел подойти? Стоял же около камина, а потом, один миг, и уже вот он, рядом. Я же невольно попятилась. Так вышло, что к шкуре на постели.

– То такая смелая была… резвая…

Что это его голос так разительно изменился? Раньше был таким… командным, а то вдруг сделался глухим, зашелестел, будто змей ко мне подкрадывался. Не к добру! А далее Ингвар еще поднял руку и поднес ее к моему лицу. Что хотел сделать, не поняла, потому что дернулась и отвернула голову. Мне захотелось еще и отступить от него, очень хотелось, вот только некуда оказалось, край кровати тогда уткнулся бы в ногу.

– Я просила вас… – слова давались немыслимо трудно, потому что с дыханием что-то случилось, и в горле запершило, настолько, что получился хрип какой-то, а не мой обычный голос. – И сейчас очень прошу… не клеймите меня… пожалуйста!

Вот зачем он принялся трогать мою шею? Кто дал ему право?! Ах, да… мне надо не забывать о своем новом положении. Здесь он хозяин, а я раба, но все же…

– Я смогу отблагодарить за это! – стоп, помнить о смирении, а значит унять жар, если не внутренний, то внешний.

И в глаза бы ему еще взглянуть. По ним же можно многое узнать. Например, на что могла бы надеяться, играется со мной или возможно полагаться на его слово. И вот оно! Через усилие, но смогла повернуть голову и заглянула Ингвару в глаза. А там!.. Серое и голубое пришло в движение. Будто волны разноцветные ходили. Они перекатывались, сталкивались, сплетались и, как отталкивались потом друг от друга. Что это все значит? Такое видеть мне еще не приходилось. От этого, наверное, и была настолько шокирована, что не заметила, как мужчина поднял уже другую руку и легонько толкнул в плечо. Вот только мне уже этого хватило, чтобы пошатнуться и потерять равновесие. Раз, и я была опрокинута на ту шкуру. Два, Ингвар навис сверху, упершись в постель коленом и расставив руки по бокам от меня.

– Не сомневаюсь, что захочешь сделать это, – склонился еще ниже к моему лицу, настолько, что пришлось спешно отворачиваться, чтобы не соприкоснуться с его губами, начавшими шептать. – Все вы этого хотите. И все одинаковые!..

Что?! Он, кажется, нанес мне сейчас особенную обиду. Богиня, прости, но нестерпимо хочется упомянуть дьявола. Ведь этот его сын… этот негодяй… да он возомнил… этот варвар смел подумать…

– Работой своей, господин! Я очень известная мастерица в Дартии, – хотела от него отодвинуться, откатиться, да некуда было. Вот и говорить приходилось в сторону, а не в его лицо. Но голос мой возродился. А еще в нем теперь прозвучал металл. – Я создам такое полотно, что его захочет купить ваш главный эрл и даже сам король Дартии. За любую сумму, что вы ему назначите. Клянусь!

Слова клятвы произносить, лежа под почти прижимающимся к тебе телом мужчины, мне еще никогда не приходилось. Как в прочем и… но, вообще-то, сейчас дело было в другом. Я поклялась совершенно серьезно. И в голове моей созрел просто гениальный план. Вот только… с варварами ранее мне тоже дела иметь не приходилось. Насколько они могли отвечать за свое слово? И вообще, пойдет ли на соглашение Ингвар?

– Работой?.. – до него отчего-то плохо доходил смысл. Вот тугодум! – То есть… гобеленом?

И этот гад засмеялся. Совершенно дико так захохотал. И меня чуть не раздавил, когда покачнулся, так зашелся весельем, правда, слава богине, быстро опомнился и скатился прочь. Но улегся рядом на бок, подпер свою варварскую голову под подбородок и обвел мое помятое тело невыносимо обжигающим взглядом, хорошо еще глаза прищурил, а то точно воспламенил бы на мне платье.

– Ты считаешь, что меня может устроить такая расплата, как гобелен?..

– Ну!.. Я имела в виду вышивку гладью, вообще-то. Именно в ней сильна необыкновенно. А техника создания гобеленов…

Объяснить ему отличия в порядке выполнения этих двух работ он не дал. Сам резко вскочил с кровати и меня рывком на ноги поставил.

– Идем! – и потянул за руку так, что я слетела с места и уткнулась носом ему в плечо. – Я тебе сейчас кое-что покажу. Пока ты плескалась в лохани, разгрузили телегу с моей долей за этот поход. Она свалена кучей в левом углу хранилища. А все остальное… в общем, сама сейчас все увидишь…

Ингвар рывком распахнул какую-то массивную дверь, потом еще несколько, проволок по коридору, освещенному узкими длинными, как бойницы окнами.

– Смотри под ноги… здесь ступени.

– Это вход в подвал?

– Да. Сокровищница там. Занимает почти половину подвала.

– А в другой, что?

– Почему спрашиваешь? Обчистить меня и не пытайся. Силенок не хватит ту дверь открыть… Вот! Заходи…

– Я имела в виду… храм… – слова замерли в горле, когда передо мной со страшным скрипом отворили дверь в помещение, равное по площади нашему главному замковому залу.

И почти все оно было завалено добычей этого варвара. Это же!.. Это же были горы золота и серебра, произведения искусства стояли, лежали, были завалены всякими там подсвечниками, посудой, коврами, оружием… О, богиня! Слева от себя рассмотрела парный портрет своих родителей в позолоченном багете. Он накренился вбок, на нем повис смятый гобелен, который украшал когда-то будуар матушки…

– Вот! Видишь, сколько здесь всего, а ты сказала, что вышьешь мне еще одну тряпку?

– О нет! – проговорила сдавленно и сжала кулаки. – Я ничего не стану теперь вышивать! – глаза мои как сами нашли мербийский изогнутый меч, что валялся неподалеку и был без ножен. Не «ортонтар», конечно, но тоже сгодится. – С такими, как ты, не договариваются!

Мне казалось, что действовала мгновенно. Вот рванулась к мечу, схватила, распрямилась, повернулась…

– Стоять! – крикнул Ингвар и выбил у меня из рук оружие. Что еще невыносимее, каким-то горшком, усыпанным камнями. Обезоружил, развернул к себе спиной, прижал. – Все же я не ошибся, детка. Ты та еще, горячая штучка. Но я люблю женский темперамент в постели, а не… А чего это ты взбесилась? – была уверена, этот гад на том вопросе прищурил свои потемневшие глаза. – Что здесь тебя так… возбудило, малышка?

– Пусти! – затрепыхалась, а он вдруг взял и отпустил. – Что бы ты сдох! Чтобы тебя поглотил ад!..

Вот и встали теперь напротив друг друга и принялись смотреть глаза в глаза. У меня еще и грудь ходила туда-сюда от волнения, смешенного с негодованием, а у него… он снова смеялся надо мной?

– А знаешь, ты все же не похожа на других. Да. В тебе что-то есть. Особенное. Что даже не хочется сворачивать эту изящную шейку. Рано. Потому что захотелось разобраться, что за бес в тебе сидит…

– Глупость! Я предана богине! Являюсь послушницей храма Рукпи!

– Монахиня? Такая же, как из меня пахарь! Нет, милая, ты врешь. Я чувствую это. И знаешь, подумаю над твоими словами. Про ту расшитую тряпку…

– Варвар! У него здесь гобелены гниют и рассыпаются, а он только и знает, как шкуры выделывать и их на пол бросать!

– Потише, девушка! Не то!..

– Убей! Или сама это сделаю, если велишь поставить клеймо…

– Так, так! О самоубийстве заговорила. А глаза-то как блестят! Дикая кошка, агрис, никак не меньше. И ладно, идем!..

– Куда теперь? – мне отчего-то сделалось страшно, когда он снова ухватил за руку и потянул за собой. Странно! Убить себя сейчас и здесь, казалось бы, могла с легкостью, а идти за ним…

– Скреплять клятву. Как ты хотела.

– Какую?

– Уже не помнишь? Вот же… женщина! А кто клялся, что сотворит шедевр?

– И где скреплять станем? – почти бежала за ним по коридорам, не поспевая за широким шагом. – А главное, как?

– Кровью, разумеется.

– А?..

– В храме! Называешь меня варваром, а сама ничего не знаешь об ангрийцах. Вот! Это домашняя молельня.

Он вошел в какую-то темную комнату, затащил в нее за собой меня и быстро зажег свечу о тлеющие угольки в небольшой жаровне. Фитилек разгорелся, а я заметила грозный мужской лик, смотрящий на меня с фрески на стене.

– Это Обин. Протяни руку над алтарем. Не бойся, это не свадебный ритуал! Я не глупец, чтобы ошалеть от твоей «необычности» и потерять голову от смазливого личика. И уж точно ни за что не свяжу себя священными узами с чужестранкой. Мы здесь, чтобы дать обычные клятвы. Ты, моя рабыня, побожишься, что создашь бесценную для меня вещь, а я, что за это не стану тебя клеймить. Но если твоя работа окажется сомнительного достоинства, то… то станешь мне каждый вечер мыть ноги перед тем, как ложиться в постель. Согласна?

Мне снова не нравился его прищур. Но была так сбита с толку его словами про таз с водой и омовения, что только замерла и хватала ртом воздух.

– Молчание – тоже ответ! – сказал Ингвар и схватил мою руку.

Раз! В колеблющемся свете одинокой свечи перед ликом Обина блеснуло лезвие кинжала, который мужчина вынул из-за пояса. Два! Он полоснул резко и коротко себя по ладони, а потом и меня.

– Ой! – вскрикнула я и зажала свободной рукой себе рот.

– Клянусь! – произнес Ингвар твердо и свел наши окровавленные руки вместе.

Мне показалось, или Обин хитро подморгнул? Нет, такого никак не могло быть. Вот же он, суровый такой бородатый дядька с заплетенной в косу бородой. Кстати… или нет, но я вдруг подумала, а почему у Ингвара не было бороды. У многих ангрийцев были, а у этого – нет…