Читать книгу Кто не спрятался - Клер Макинтош - Страница 7

Келли стянула с запястья резинку и собрала волосы в хвост. Они еще не отросли – в августе две недели стояла невыносимая жара, и Свифт показалось отличной идеей сделать короткую стрижку, о чем она сразу пожалела: еще со студенческих лет она носила длинные, до талии, волосы. Две темные прядки сразу выбились из-под резинки. У Келли ушло два часа на оформление документов на Карла Бейлисса – оказалось, что его разыскивают не только из-за того, что он не явился в суд, были еще и ордеры на его арест за пару краж. Келли зевнула. Есть уже почти не хотелось, хотя она и заглянула в кухню, вернувшись домой, – так, на всякий случай. Ничего. Стоило все-таки купить кебаб. Приготовив горячих бутербродов, Свифт пошла в свою комнату – большую, просторную, с высокими потолками. Комната находилась на первом этаже, и над рейкой на стенах была выкрашена в белый. Стену под рейками Келли сама покрасила в светло-серый, а потертое ковровое покрытие прикрыла двумя огромными коврами, купленными на распродаже. Все остальное – кровать, стол, красное кресло, где она устроилась с бутербродами, – Свифт купила в «ИКЕА», и современный стиль контрастировал с вычурным эркерным окном, рядом с которым она спала.

Келли пролистнула «Метро» – газету, купленную по дороге домой. Большинство коллег Свифт никогда не читали местных газет: «Хватит нам того, что мы этих ублюдков на работе видим, не хочется и дома о них читать». Но Келли было любопытно. Она с неизменным интересом просматривала новостные порталы в Интернете, а когда навещала родителей, переехавших после выхода на пенсию из Лондона в Кент, обязательно приобретала выходившую в графстве газету, умиляясь открытым письмам местным властям и жалобам на мусор и возмутительную халатность владельцев собак.

Нужная ей статья была на пятой странице – целый разворот, озаглавленный «Взлет преступности в метро»:

В связи с участившимися случаями сексуальных домогательств, нападений и краж в метро городские власти инициируют разбирательство по вопросу роста преступности в городском транспорте.

В начале статьи приводилась пугающая статистика – почитав такое, больше в метро ездить не захочешь, подумалось Келли. Были там и примеры, иллюстрировавшие наиболее типичные для лондонского метро преступления. Отрывок, посвященный нападениям, сопровождался снимком молодого человека с характерным символом, выбритым на виске. Правый глаз подростка заплыл, отчего лицо казалось изуродованным.

«Нападение на Кайла Метьюса было жестоким и ничем не спровоцированным», – гласила подпись под фотографией.

«Ну да, как бы не так», – подумала Свифт. Конечно, она не знала Кайла, но выбритый у него на виске символ был ей знаком, и едва ли о человеке с такой символикой можно сказать, что он никого не провоцирует. Впрочем, на него, как и на всех, распространяется презумпция невиновности.

Снимок, иллюстрировавший отрывок статьи о сексуальных домогательствах, был размытым, на нем едва угадывался женский профиль. «Архивная фотография. Все имена изменены», – предупреждал автор статьи.

Невольно Келли вспомнила другую газетную статью: другой город, другая женщина, та же подпись под фото.

Она тяжело сглотнула и перешла к последнему примеру, с улыбкой глядя на выражение лица женщины на фотографии.

«Вы ведь не заставите меня изображать огорчение в стиле снимков в “Дейли мейл”?» – спросила тогда фотографа Кэтрин Таннинг.

«Конечно нет, – весело откликнулся он. – Я попрошу вас изображать огорчение в стиле снимков в газете “Метро”, огорчение с нотками возмущения. Поставьте сумку на колени и сделайте вид, будто вы только что застукали мужа в постели с уборщицей».

Представитель пресс-службы Британской транспортной полиции не смог прийти, и Келли вызвалась сопроводить Кэтрин на интервью. Таннинг сразу согласилась: «Вы так мне помогли. Это меньшее, что я могу для вас сделать».

«Пока что нас хвалить рано, мы еще не поймали типа, который украл ваши ключи», – возразила Келли, подозревая, что шансы задержать преступника ничтожно малы. Ее временная работа в спецподразделении подходила к концу, когда полиция начала расследование в связи с обращением Кэтрин Таннинг. Свифт она сразу понравилась.

«Я сама виновата, – сказала Таннинг, когда Келли брала у нее показания. – Я много работаю, а домой ехать так долго, что устоять перед возможностью подремать просто невозможно. Мне даже в голову не приходило, что кто-то может этим воспользоваться».

Свифт считала, что Кэтрин еще легко отделалась. Вор сунул руку в ее сумку, пока Таннинг дремала, прислонившись к стенке вагона, но он не нашел ни ее кошелька (тот был спрятан в потайном кармашке), ни телефона (тот лежал в другом кармане). В итоге он просто вытащил из сумки ключи.

«Это не ваша вина, – заверила ее Келли. – У вас есть полное право отдохнуть по дороге домой». Она заполнила отчет и написала запрос на получение записей с камер наблюдения. В тот же день ей позвонили из пресс-службы, и Кэтрин показалась ей наилучшим кандидатом на интервью для статьи о борьбе с преступностью в метро. Келли просмотрела разворот в поисках своей ремарки и обнаружила, что журналист неверно записал ее должность – он назвал ее детективом-констеблем, а не просто констеблем. Ее сотрудники будут не очень-то довольны этим.

Кэтрин – одна из сотен жителей города и туристов, ставших за последний год жертвами карманных краж в общественном транспорте. Мы призываем пассажиров сохранять бдительность и сообщать сотрудникам Британской транспортной полиции о всех подозрительных событиях.

Свифт аккуратно вырезала статью из газеты, чтобы отдать Кэтрин, и отправила ей сообщение, благодаря за помощь.

Служебный телефон остался в шкафчике на работе, но Келли дала Таннинг и номер своего мобильного – на всякий случай.

Она не стала переодеваться, только сняла галстук и пиджак с погонами, а на белую форменную рубашку набросила домашнюю флисовую кофту. И только после этого села расшнуровывать ботинки. Пара старых друзей пригласила ее в паб, но завтра ей вставать в пять утра, а какой смысл идти в паб вечером в пятницу и при этом не пить? Нет уж, горячие бутерброды, сериальчик, чай и теплая кроватка – вот и все, что нужно.

Мобильный зазвонил, и Келли улыбнулась, увидев высветившийся на экране номер сестры.

– Привет, как ты? Сто лет уже не общались!

– Прости, сама знаешь, как оно бывает. Слушай, я нашла маме изумительный подарок на Рождество, но стоит он чуть дороже, чем мы обычно тратим. Не хочешь к нам присоединиться?

– Конечно. Что за подарок? – Келли сбросила один ботинок, затем второй, вполуха слушая, как ее близняшка расхваливает вазу, увиденную на ярмарке изделий ручной работы.

Стояла середина ноября, до Рождества еще жить и жить. Свифт подозревала, что родилась без гена любви к покупкам: она всегда оставляла выбор подарков на последний день и втайне наслаждалась суматохой в торговых центрах накануне Рождества, посмеиваясь над загнанными в ловушку мужчинами, в панике скупающими втридорога духи и женское белье.

– Как мальчики? – перебила она сестру, когда стало ясно, что сейчас Лекси заговорит о подарках остальным родственникам.

– Отлично. Конечно, хлопот от них не оберешься, но в целом – отлично. Альфи уже освоился в школе, а Фергюс, судя по состоянию его одежды в конце дня, прекрасно проводит время в детском садике.

Келли рассмеялась:

– Я по ним скучаю.

Лекси и ее муж Стюарт жили в Сент-Олбансе, совсем недалеко от Лондона, но Свифт редко виделась с ними. По крайней мере не так часто, как хотелось бы.

– Так приезжай!

– Обещаю, как только время появится. Давай я проверю свое расписание и напишу тебе, когда у меня выходные? Может, в воскресенье на обед к вам нагряну? – По воскресеньям Лекси обычно готовила изумительное жаркое. – По-моему, у меня несколько выходных подряд в начале декабря. Ты не против, если я приеду с ночевкой?

– Идеально. Мальчишки в восторге, когда ты приезжаешь. Только я третьего не могу – иду на встречу выпускников.

Едва заметное изменение интонации, смущение в голосе, произнесенная словно невзначай фраза – Келли сразу поняла, что это за встреча выпускников и где она будет проходить.

– В Дареме?

Молчание.

Свифт представила, как ее сестра кивает, вскинув подбородок, как обычно перед ссорой.

– Выпуск 2005 года, – нарочито весело произнесла Лекси. – Наверное, я половину из них не узнаю, хотя мы все еще общаемся с Эбби и Дэном, да и Моши я время от времени вижу. Поверить не могу, что прошло уже десять лет! Как десять минут пролетели! Представляешь…

– Лекси!

Сестра замолчала, и Келли попыталась подобрать правильные слова.

– Ты уверена, что это хорошая идея? Разве это не… – Она поморщилась, сожалея, что не говорит с сестрой с глазу на глаз. – Не столкнет тебя с прошлым?

Она подалась вперед, ожидая ответа, и потеребила кулон на серебряной цепочке – половинка сердца. Интересно, Лекси носит свою половинку? Сестры купили эти кулоны той самой осенью, перед отъездом в университет. Келли поступила в Брайтон, Лекси – в Дарем. Тогда они впервые с самого рождения расставались дольше чем на один день.

Когда Лекси наконец-то ответила, говорила она сдержанно, как и всегда в спорах с сестрой.

– Не с чем там сталкиваться, Келли. Что случилось, то случилось. Я не могу этого изменить, но это событие не должно преследовать меня всю жизнь.

Лекси всегда была спокойнее и рассудительнее. Теоретически близнецы ничем не должны отличаться друг от друга, но Келли и Лекси никогда не путали. Да, у них была одинаковая внешность – тот же волевой подбородок, тонкий нос, темно-карие глаза – но если Лекси всегда оставалась спокойной и безмятежной, то Келли отличалась вспыльчивым нравом. В детстве они часто пытались поменяться местами, но никого из знакомых им так и не удалось обвести вокруг пальца.

– Почему я не могу вспомнить старые добрые времена в университете? – говорила тем временем Лекси. – Почему не могу прогуляться по университетскому городку, как и все мои друзья, вспоминая наши вечеринки, лекции, глупые розыгрыши?

– Но…

– Нет, Келли. Если бы я ушла после случившегося, перевелась в другой университет, как вы с мамой хотели, то он бы победил. И если я не пойду на встречу выпускников, потому что боюсь воспоминаний, связанных с этим местом, он опять победит.

Свифт поняла, что ее трясет. Она опустила ноги на пол и наклонилась вперед, прижимая локти к коленям, чтобы избавиться от дрожи.

– Я думаю, ты сошла с ума. Я бы к этому месту и близко не подошла.

– Ну, ты – это не я, верно? – Лекси вздохнула, даже не пытаясь скрыть раздражение. – Любой бы подумал, что это случилось с тобой, а не со мной.

Свифт промолчала. Как она могла объяснить Лекси, что именно так себя и чувствует? Не могла же она заявить сестре, что ее травма сравнится с тем, что пришлось пережить Лекси? Келли вспомнилась лекция по охране труда в полицейской академии. Лектор рассказывал о несчастном случае на автомагистрали М-25: десятки человек были ранены, шестеро погибли. Лектор предложил аудитории угадать, кто потом страдал от посттравматического синдрома? Патрульные, первыми прибывшие на место катастрофы? Сержант дорожной полиции, которому пришлось успокаивать мать двоих погибших детей? Водитель грузовика, из-за чьей халатности и произошел несчастный случай?

Нет.

Посттравматический синдром проявился у полицейского, который отправился утром в свой выходной на пробежку и как раз находился на мосту над автомагистралью, когда все произошло. Именно он позвонил в скорую и в полицию, предоставив ценную информацию. Но, будучи свидетелем катастрофы, он оказался совершенно бессилен при виде разворачивающейся перед его глазами трагедии. Именно его психика пострадала сильнее всего. Он винил себя за то, что ничего не предпринял. Из-за посттравматического расстройства ему пришлось уйти в отставку. Он больше не мог общаться с людьми. Не мог действовать. Мог только наблюдать за происходящим.

– Прости, – сказала Келли.

Лекси вздохнула:

– Ничего страшного.

Но это было страшно, и они это знали, просто не хотели об этом говорить. Когда они встретятся в следующий раз, Лекси расскажет о планах на Рождество, а Келли станет расхваливать свою работу, и обе притворятся, что все в порядке.

Как они притворялись последние десять лет.

– Как работа? – спросила Лекси, точно прочитав мысли сестры.

– Все нормально. Рутина, сама знаешь. – Келли попыталась произнести эти слова непринужденно, но Лекси это не обмануло.

– Ох, Кел, тебе нужны задачи посерьезнее. Ты думала о том, чтобы перевестись в спецподразделение? Они не могут вечно винить тебя в случившемся.

В этом Свифт была совершенно не уверена. Четыре года назад она ушла из спецподразделения Британской транспортной полиции по расследованию сексуальных преступлений. Ее уход был неожиданным – и сопровождался весьма неприятными обстоятельствами. Она провела девять месяцев на больничном, а когда вернулась, ее перевели в патрульные – начальник представил это назначение как возможность начать все с чистого листа, но Келли чувствовала, что ее наказывают. Она с головой ушла в работу патрульного, вскоре став одной из наиболее уважаемых констеблей. Она усердно делала вид, что всегда хотела быть патрульной, но каждый день втайне мечтала о том, чтобы снова заниматься серьезными расследованиями.

– Твоя недавняя работа при спецподразделении сыграет тебе на руку, – не унималась Лекси. – Уверена, теперь твое начальство понимает, что ты больше не… – Она осеклась, не зная, как назвать случившееся с Келли, когда та не могла выйти из квартиры из-за панических атак и потому не работала.

– Мне нравится моя теперешняя должность, – отрезала Келли. – Слушай, мне нужно идти – кто-то в дверь звонит.

– Так ты к нам приедешь, да?

– Обещаю. Люблю тебя, сестренка.

– И я тебя.

Положив трубку, Келли вздохнула. Три месяца она работала в спецподразделении по борьбе с ворами-карманниками, отряде, созданном для снижения уровня карманных краж в лондонском метро. Ей нравилась не столько возможность ходить в штатском – хотя после четырех лет в форме патрульного ее это весьма обрадовало, – сколько чувство, словно она действительно может что-то изменить, противостоять волне преступности, мучившей столь многих в этом городе. С тех пор как Свифт приступила к этой работе, полиция создала еще несколько специализированных подразделений: теперь все серьезные преступления расследовали именно они, и патрульным оставалось разбираться только с нарушителями порядка и «антиобщественным поведением». Келли вернулась к патрулированию всего неделю назад, и кроме Карла Бейлисса ей пришлось задерживать только подростков-хулиганов, забравшихся с ногами на сиденье, да пару пьяных, ломившихся без билетов на платформу вечером в пятницу. Может быть, она уже готова вернуться в спецотряд на полную ставку? Свифт думала, что готова, но когда она поделилась этой мыслью с начальником, то он ответил кратко и по сути: «Люди на этой работе ничего не забывают, Келли. С тобой связан слишком большой риск».

В утешение начальник направил ее в помощь спецподразделению, чтобы Свифт отвлеклась от рутины полицейских смен, но при этом не пострадала от эмоциональной вовлеченности. Он хотел подбодрить Келли, но на самом деле только напомнил ей о том, чего ей так не хватает.

Лекси права. Нужно оставить прошлое позади.