Читать книгу Заповедник гоблинов - Клиффорд Саймак - Страница 4

Когда Максвелл на одной из более медленных полос шоссе доехал до окраины университетского городка, часы на консерватории начали отбивать шесть. Из аэропорта Черчилл поехал другим путем, и Максвелл был этим очень доволен – не только потому, что юрист был ему чем-то неприятен, но и потому, что он испытывал потребность побыть одному. Ему хотелось ехать медленно, откинув щиток, в тишине, ни с кем не разговаривая и только впитывая атмосферу всех этих зданий и аллей, и чувствовать, что он вернулся домой, в единственное место в мире, которое по-настоящему любил.

Сумерки спускались на городок благостной дымкой, смягчая очертания зданий, превращая их в романтические гравюры из старинных книг. В аллеях группами стояли студенты с портфелями и негромко переговаривались. Некоторые держали книги под мышкой. На скамье сидел седой старик и смотрел, как в траве резвятся белки. По дорожке неторопливо ползли двое внеземлян-рептилий, поглощенные беседой. Студент-человек бодро шагал по боковой аллее, насвистывая на ходу, и его свист будил эхо в тихих двориках. Поравнявшись с рептилиями, он поднял руку в почтительном приветствии. И всюду высились древние величественные вязы, с незапамятных времен осеняющие все новые и новые поколения студентов.

И вот тут-то огромные куранты начали отбивать шесть часов. Густой звон разнесся вокруг, и Максвеллу вдруг почудилось, что университетский городок дружески здоровается с ним. Часы были его другом, и не только его, но всех, до кого доносился их бой. Это был голос городка. По ночам, когда он лежал в постели и засыпал, было слышно, как они бьют, отсчитывая время. И не просто отсчитывая время, но, подобно стражу, возвещая, что все спокойно.

Впереди, в сумраке, возникла громада Института времени – гигантские параллелепипеды из пластмассы и стекла, сияющие огнями. К их подножию прижалось здание музея. Поперек его фасада протянулось бьющееся на ветру белое полотнище. В сгущающихся сумерках Максвелл сумел разобрать только одно слово: «ШЕКСПИР».

Он улыбнулся при мысли о том, как должен бурлить сейчас факультет английской литературы. Старик Ченери и вся компания не простили обиды, когда два-три года назад институт докопался, что автором пьес был все-таки не граф Оксфорд. И это появление стрэтфордца во плоти будет горстью соли, высыпанной на еще не зажившую рану.

Вдали, на западной окраине городка, на вершине холма высились административные корпуса, словно вписанные тушью в гаснущий багрянец над горизонтом.

Полоса шоссе двигалась мимо Института времени и его кубообразного музея с трепещущим полотнищем плаката. Часы закончили отбивать время, и последние отголоски замерли во мгле.

Шесть часов! Через две-три минуты он сойдет с полосы и направится к «Гербу Уинстонов», который был его домом уже четыре года… нет, впрочем, уже не четыре, а пять! Максвелл сунул руку в правый карман куртки и нащупал кольцо с ключами.

Впервые после того, как он покинул Висконсинскую передаточную станцию, он вспомнил о другом Питере Максвелле. Конечно, история, которую рассказал ему инспектор Дрейтон, могла быть правдой, хотя он сильно в этом сомневался. Служба безопасности могла вполне пустить в ход именно такой прием, чтобы выведать у человека всю подноготную. Однако если это ложь, то почему из системы Енотовой Шкуры не поступило сообщения о том, что он не прибыл? Впрочем, и это ему известно только со слов инспектора Дрейтона, и про другие два таких же случая – тоже. Если можно усомниться в одном утверждении Дрейтона, то с какой стати принимать на веру остальные? Если хрустальная планета перехватывала и других путешественников, он, пока был там, ничего об этом не слышал. Однако, сказал себе Максвелл, это тоже ничего не означает: хозяева хрустальной планеты, несомненно, сообщали ему только то, что считали нужным.

Тут он сообразил, что тревожит его не столько разговор с Дрейтоном, сколько слова О’Тула: «Мы послали венок из омелы и остролиста в знак нашей глубочайшей скорби». Если бы не скисший эль, он, конечно, обсудил бы со старым гоблином события этих недель, но им так и не представилась возможность поговорить по душам.

Впрочем, пока можно об этом не думать. Как только он доберется домой, то сразу же позвонит кому-нибудь из своих друзей и узнает правду. Но кому позвонить? Харлоу Шарпу в Институт времени? Или Даллесу Грегу, декану его факультета? Или, может быть, Ксигму Маону Тайру, старому эриданцу с белоснежным мехом и задумчивыми лиловыми глазами, который целую жизнь провел в крохотном кабинете, разрабатывая методы анализа структуры мифов? Или Аллену Престону, близкому приятелю, юристу? Пожалуй, начать следует с Престона – ведь если Дрейтон не солгал, ситуация может осложниться именно в юридическом плане.

Максвелл сердито одернул себя. Он, кажется, поверил! Во всяком случае, вот-вот поверит! Если так пойдет дальше, он убедит себя, что все это – чистая правда!

«Герб Уинстонов» был уже совсем близко. Максвелл поднялся с сиденья, взял чемодан и перешел на внешнюю, еле ползущую полосу. Напротив «Герба Уинстонов» он спрыгнул на тротуар.

Ни на широкой каменной лестнице, ни в вестибюле никого не было. Пошарив в кармане, он вытащил ключи и зажал в пальцах тот, который открывал дверь его квартиры. Лифт уже ждал, и он нажал кнопку седьмого этажа.

Ключ сразу вошел в замок и легко в нем повернулся. Дверь открылась, и Максвелл вошел в темную комнату. Дверь за его спиной автоматически закрылась, щелкнув замком, и он протянул руку к выключателю.

Но так и застыл с поднятой рукой. Что-то было не так. Какое-то чувство… ощущение… может быть, запах? Да, именно – запах! Слабый нежный аромат незнакомых духов.

Максвелл ударил кулаком по кнопке. Вспыхнул свет.

Комната стала другой. Не та мебель, и пронзительно-яркие картины на стенах. У него не было и никогда не будет таких картин!

Позади него снова щелкнул замок, и он стремительно обернулся. Дверь распахнулась, и в комнату вошел саблезубый тигр.

При виде Максвелла огромный кот припал к полу и заворчал, обнажив шестидюймовые кинжалы клыков.

Максвелл осторожно попятился. Тигр медленно пополз вперед, по-прежнему ворча. Максвелл шагнул назад, почувствовал удар по лодыжке, попытался удержаться на ногах и понял, что падает. Он же видел этот пуфик! Мог бы, кажется, вспомнить… но не вспомнил, споткнулся о него и сейчас здорово шлепнется. Он попытался расслабиться, ожидая удара о жесткий пол, но вместо этого его спина погрузилась во что-то мягкое, и он сообразил, что приземлился на кушетку, которая стояла за пуфиком.

Тигр в изящном прыжке повис в воздухе, прижав уши, полуоткрыв пасть и вытянув массивные лапы вперед, словно таран. Максвелл вскинул руки, загораживая грудь, но лапы отбросили их в сторону, как пушинки, и придавили его к кушетке. Огромная кошачья морда со сверкающими клыками придвинулась к самому лицу. Медленно, почти ласково тигр опустил голову и длинным розовым языком, шершавым как терка, облизал щеки Максвелла.

Гигантский кот замурлыкал.

– Сильвестр! – донеслось из-за двери. – Сильвестр, немедленно прекрати!

Тигр еще раз ободрал языком лицо Максвелла и присел на задние лапы. Ухмыляясь и поставив уши торчком, он рассматривал Максвелла с дружеским и даже восторженным интересом.

Максвелл приподнялся и сел, откинувшись на спинку кушетки.

– Кто вы, собственно, такой? – спросила стоявшая в дверях девушка.

– Видите ли, я…

– Однако вы не из робких, – заметила она.

Сильвестр замурлыкал громче.

– Извините, мисс, – сказал Максвелл, – но я здесь живу. Во всяком случае, жил раньше. Это ведь квартира двадцать один?

– Да, конечно, – кивнула она. – Я сняла ее ровно неделю назад.

– Я мог бы догадаться, – сказал Максвелл, пожимая плечами. – Ведь мебель другая!

– Я потребовала, чтобы хозяин вышвырнул прежнюю, – объяснила она. – Это было что-то чудовищное.

– Погодите, – перебил Максвелл. – Старый зеленый диван, довольно потертый…

– И бар орехового дерева, – подхватила девушка. – И гнуснейший морской пейзаж, и…

– Достаточно, – устало сказал Максвелл. – Вы вышвырнули отсюда мои вещи.

– Не понимаю… Хозяин сказал, что прежний жилец умер. Несчастный случай, если не ошибаюсь.

Максвелл медленно поднялся на ноги. Тигр последовал его примеру, подошел поближе и начал нежно тереться головой о его колени.

– Сильвестр, перестань! – скомандовала девушка.

Сильвестр продолжал свое занятие.

– Не сердитесь на него, – сказала она. – Он ведь просто большой котенок.

– Биомех?

Девушка кивнула:

– Поразительная умница. Он ходит со мной повсюду. И всегда ведет себя прилично. Не понимаю, что на него нашло. Наверное, вы ему понравились.

Говоря это, она смотрела на тигренка, но тут внезапно бросила на Максвелла внимательный взгляд:

– Вам нехорошо?

Максвелл покачал головой.

– Вы что-то очень побледнели.

– Небольшое потрясение, – объяснил он. – Наверное, в этом все дело. Я сказал вам правду. До недавнего времени я действительно жил здесь. Произошла какая-то путаница…

– Сядьте, – приказала она. – Хотите выпить чего-нибудь?

– Если можно. Меня зовут Питер Максвелл, я профессор…

– Погодите! Максвелл, вы сказали? Питер Максвелл… Ведь так звали…

– Да, я знаю, – сказал Максвелл. – Так звали того человека, который умер.

Он осторожно опустился на кушетку.

– Я принесу вам чего-нибудь, – сказала девушка.

Сильвестр подобрался поближе и ласково положил массивную голову Максвеллу на колени. Максвелл почесал его за ухом, и Сильвестр, громко замурлыкав, чуть-чуть повернулся, показывая Максвеллу, где надо чесать.

Девушка вернулась с рюмкой и села рядом.

– Но я все-таки не понимаю… Если вы тот, кто…

– Все это очень запутанно, – заметил Максвелл.

– Должна сказать, что держитесь вы неплохо. Немного ошеломлены, но не сокрушены.

– По правде говоря, – признался Максвелл, – на самом-то деле я не был застигнут врасплох. Меня поставили об этом в известность, но я не поверил. То есть не позволил себе поверить. – Он поднес рюмку к губам. – А вы не будете пить?

– Если вам лучше, – сказала она, – я пойду налью и себе.

– Я прекрасно себя чувствую, – ответил Максвелл. – И как-нибудь все это переживу.

Он посмотрел на свою собеседницу и только теперь увидел ее по-настоящему – стройная, подтянутая, коротко подстриженные темные волосы, длинные ресницы и глаза, которые ему улыбались.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Кэрол Хэмптон. Я историк, работаю в Институте времени.

– Мисс Хэмптон, – сказал он, – приношу вам свои извинения. Я уезжал – вообще с Земли. И только что вернулся. У меня был ключ, он подошел к замку, а когда я уезжал, эта квартира была моей…

– Не нужно ничего объяснять, – перебила она.

– Мы выпьем, – сказал он. – А потом я встану и уйду. Если только…

– Что?

– Если только вы не согласитесь пообедать со мной. Чтобы я мог хоть чем-то отплатить вам за чуткость. Ведь вы могли бы выбежать с воплями…

– А не подстроено ли все это? – спросила она подозрительно. – Вдруг вы…

– Ни в коем случае, – сказал он. – У меня не хватило бы сообразительности. И к тому же откуда бы я взял ключ?

Она поглядела на него, а потом сказала:

– Это было глупо с моей стороны. Но нам придется взять с собой Сильвестра. Он ни за что не останется один.

– Да я никогда и не согласился бы бросить его одного! – заявил Максвелл. – Мы с ним друзья до гроба.

– Это обойдется вам в бифштекс, – предупредила она. – Он всегда голоден, а ест только хорошие бифштексы. Большие. И с кровью.