Читать книгу Птица полной луны - Клим Максимович Горновой - Страница 6

Меня качнуло лицом в перегородку и я очнулся. Стояла, кажется, глубокая ночь. Ладно. Просто было темно. Я еле как встал и подсветил телефоном перед собой. Купе было пустое – роскошь, по нашим меркам. Так само собой получилось. Только ложка пластмассовая в чашке ходила. Туда-сюда. Туда-сюда… А за окном была настоящая метель. Мы ехали через лес – от этого пейзаж казался ещё холоднее. Я зажёг навесной фонарик над койкой. Помещение приобрело мягкий и резкий желтый свет. Стало легче дышать. И я решил, что сейчас самое время для чая. Хотя вставать не очень-то и хотелось. Но ещё меньше хотелось не делать вообще ничего. От этой перспективой веяло тем лесом, что пролетал сейчас за стеклом.

Я что-то накинул и поковылял к двери, открыл её. Ударил теплый голубой свет, который грубо смешал свет из моего купе. Будто ворвался на чужой праздник со своей музыкой. Я прикрыл дверь. Открою потом. Как-нибудь… И побрёл по коврику, ведущему к горячему бойлеру. Помимо «чучух-чучух» стояла тишина. Изредка слышался безмятежный храп. И батарея звенела. Не знаю, как это ей удавалось…

II.

Я посмотрел в окно – поле. Гигантское и белое. Как луна. Неужели иней так постарался? На улице было и впрямь холодно, градусов 20 ниже нуля. Оттуда такой волшебный голубой свет?

Я налил чашку, пискнув пару раз – на руку разлил, всё-таки, пусть и две капельки. Всё равно больно. С таким же трудом и издевательствами над собой открыл дверь. Кажется, ещё пусто. Я сел.

«Будто могло быть иначе»

Стало даже немного не по себе. Но дело я сделал. Чайный пакетик, сахар: полторы несложных манипуляции. Я был бы виртуозом по завариванию чая в пакетиках в категории «с пластмассовой ложечкой». Диплома нет, просто. Я для души. Я настоящий спортсмен. И сразу стало как-то полегче. Улетучилось чувство мистического и дикого. Чего-то, что было чужим в комнате моей совести. В каморке, где иногда ночевала жестокость. Её мне частенько подсовывает отчаяние. «Просто приглядеть». А там уж совсем не смешно бывает, потом… Но не будем о грустном.

Ехать мне было ещё часов 12. Успею поспать. Сам толком не уверен, что разберусь, но верить – искренне верю. Не так уж и часто пассажирам дают просыпать свою остановку. Даже в такой безбожной глуши. Это совершенно меня не пугало. Пугало, что выбросят на мороз в одних панталонах: ищи по сугробам потом свою коллекцию носков. Я усмехнулся. Вечер выдался очень приятным.

Стук колёс мерно баюкал, костерный свет создавал иллюзию безопасности. Лес не казался сказочным, но красивым был однозначно. Особенно с редкими фонарями, растущими, как цветы, из снежных гор. Как до них вообще доберутся, если прижмёт?

Я медленно прикончил чашку, размышляя на подобные темы. Остывает всё равно быстро, а думать, если хочется, можно о чём угодно. Особенно если едешь к женщине. Да, я не особо скромничаю. Даже хвастаюсь. Но я от всей души, не судите меня строго. Я хочу, чтобы со мной кто-то порадовался. Только так имеет смысл чем-нибудь хвастать, да и она тоже, вообще-то, существовала, как тот, кто был согласен меня видеть. Я за это очень ей благодарен.

III.

Она эту затею, в общем, и выдумала. Новый год прошёл, народ весело гулял среди могил прошедших трехсот с хвостиком, и я был не исключением. Настолько, что было даже немного обидно. Я помню, как ходил кругами по комнате, думая, что порвусь пополам, и тут сообщение:

«Ты приедешь?»

Меня аж из колеи выбило:

«Я? К тебе?»

Поздно понял, что звучит, наверное, немного обидно. Прикусил мнимо язык. Но она была не обидчивой. Она была гораздо страшнее:

«Почему нет?»

«Денег мало, жить негде, а так – с удовольствием бы» – слово в слово. Очень расстроился, что сейчас придётся расстроиться. Но, к моему удивлению,…

«Приезжай»

Я хотел задать три сотни глупых вопросов. И столько же сверху, для ясности. Но, почему-то, вместо этого, молча, полез в кассу и вежливо поинтересовался, когда она захочет меня терпеть.

«Когда угодно. Мой номер ты знаешь. Но постарайся днём. Ночью у меня свои дела»

И ближайший поезд

нашёлся в ночь на второе число.

Я очень интеллигентно провёл день первого – билеты были куплены в ту же секунду – со всеми поговорил, наплёл, что, как всегда, занят невероятно (занят я не бывал никогда и все, наверное, об этом догадывались) и навострил лыжи на Курский. Мой походный набор больше напоминал багаж обречённого – вид у меня был ещё хуже, но, не без труда, я уже сидел в вагоне, который отчаливал в ночь, длительностью двое суток, чуть-чуть округляя.

Так я и оказался здесь. Сейчас. В конце первого дня пути. И уже засыпая. Свет я естественно не погасил, чай не допил и уснул в том самом балахоне на смех высокому обществу и без одеяла – зато спал крепко. Все добрых шесть с половиной часов.

IV.

Открыл глаза. В этой стороне лес, кажется, принципиально был против кончаться – стал ещё ближе и заглядывал мне в окно, облизываясь хвойными ветками. Чудесное было утро.

Я не без удовольствия поднялся и потянулся. Сидя, само собой. Хотя пробежаться вдоль поезда туда и обратно, чувствую, не повредило бы. Даже в таком виде и даже если бы пришлось делать это по крышам. Точно бы больше взбодрился. Я огляделся – было бы на что. Всё та же прозаическая картина пустого купе в обнимку с пляшущей ложкой, но в утреннем свете оно казалось более воодушевляющим. Очень жаль, что мне не приснилась таблица Химических элементов именно этой ночью – обстановка к записи очень располагает. Так что пришлось повторить вчерашний порочный круг и решить, что открыть: книгу, ежедневник или телефон. И потому как обстановка располагала к пассивной деятельности – первое с третьим, пока что, пришлось посадить на задний ряд. А на сцену, из среднего отделения, выполз, всё-таки, именно ежедневник. Я открыл страницу, посвященную, разумеется, ей.

В моём ежедневнике бывает, на самом деле, много всего. Рисунки, сочинения, напоминалки, стихотворения или даже просто наклейки без цели и стыда. Но страницы о ней я стараюсь держать в стороне от общего сумбура, поскольку верил – она, хотя бы, существовала. Так долистал до пометочки и прочёл:

«Стереотипы о Лекси и разновидности правды о ней»

Здесь были мелкие наброски о том, что мы говорили, что я запомнил о ней. Чаще – просто урывки, понятные мне одному.

«Я ненавижу тебя, потому что ты заставляешь мне задумываться»

«Ты такая редкая сволочь, что даже приятно»

«Извини, я не хотела тебя обидеть…»

Последней фразой восхищаюсь иногда до сих пор. Если придёт настроение. Мне захотелось написать что-нибудь новое. О ней. И я решил дать волю рукам:

«Я её решительно не понимаю. Мы даже толком и незнакомы. Или меня попросту обманули? Не верю. Девчонок я знал много. А билеты на поезд посреди ночи покупаю впервые. Значит здесь точно что-то не так. Что-то очень непростое творится в голове у неё. Здорово, конечно, что сообразил назад билетов не брать – выкручусь, в случае. Но интрига сегодня сильна как нельзя. Я всё ещё допускаю это за розыгрыш. Она любит это дело. И очень любит меня обидеть, но не могу её не простить. Она не со зла. У неё просто нет выбора»

Я прочел ещё и ещё. Понял, какой отменный бред написал и остался очень доволен собой. Проведя оставшееся время поездки за разными мелочными делами, в глубине души думая о том, что произойдёт скоро. Пугающе скоро. Практически прямо сейчас. Перед смертью не надышишься, это правда. Но никто и никогда в жизни не оставит попыток этому научиться. Особенно, когда очень припрёт.

V.

Время прошло очень быстро: я был увлечён своими мыслями. Когда о чём-то всерьёз думаешь – не успеваешь за часами. Особенно, когда нужно заранее подсобраться и узнать, как много есть на свете простых бытовых вещей, в присутствии которых ты сомневаешься. Будь то наличие зубной щётки или чувства собственного достоинства, когда всерьёз чуть не потерял первое. В дверях столкнулся с полным дяденькой – теперь это его замок. Почему-то именно его бы, будь моя воля, я сюда не пустил, но, всё-таки, вышел. На вокзал, больше напоминающий расписанную гжелью игрушку. Надо было ей позвонить.

Взяв телефон в руки, гляжу теперь на него так, будто вижу впервые. А в голове крутится:

«Сейчас я приехал в N, без каких-либо гарантий и обсуждений. Полагаясь на случай. На незнакомку. Который теперь нужно ещё и набрать.»

Стыдно вспомнить, сколько я так пропялился на трубку, пока не взял себя в руки и не нажал на номер. В животе закопошились неизвестные существа, превращающие слово «интрига» в ощущения на стенках моего желудка. На пятый гудок я был близок к отчаянию. На седьмой решил, что готов принять любую смерть из всех доступных, лишь бы это кончилось. На девятый Лекси взяла трубку.

«Тебе опять нечем заняться, и ты дёргаешь великую меня?» – Я не смог бы не улыбнуться, как идиот.

– «Почти в точку. Я тут угодил в пряничный домик»

– «И как оно?»

– «Тётки тут очень мнительные, судя по их взглядом»

«А ещё они едят потерявшихся детишек, как только им исполняется 25: утаскивают в свои грязные чертоги семейного счастья» – и она картаво прорычала, чтобы развеселить не то меня, не то себя.

– «Так всё-таки?..» – спросил я, прервав общее настроение.

«Просто иди вперёд» – сказала она безразлично – «Мальчик ты или кто? Женщина за тебя сама всё должна делать?»

– «Чтоб ты замёрзла от стыда, когда я умру в твоём городе»

– «О, так жарко мне не будет и летом»

– «Дрянь»

– «Придурок»

Пауза.

– «Жду»

И она бросила трубку.

VI.

Первое путешествие в этот город забыть мне будет действительно трудно. Пряничный домик изнутри оказался вполне уютным музеем прошлого века. Вернее, его инфраструктуры с упором именно на вокзальную культуру времени. Ни одного кафе или бистро. Даже ненавистной мне кофейни. Только вокзал и бумажное полотно, на котором указано расписание поездов на ближайшую вечность. Я оценил и вышел, ожидая проблем – направление мне дали весьма спорное. Но, открыв двери – всё встало на свои места. Улица здесь была только одна. И она уходила вглубь. Вдаль. В тот самый хвойный лес, который так жадно присматривался ко мне ещё в поезде.

Я пошёл вдоль дороги среднего пошиба, оглядываясь вокруг. Не раскрывая рта. Как глуповатая версия Юлы – её младший брат с синдромом Дауна. Все дома в городе были двухэтажные. И почти каждый – имел во дворе деревце или два. Где-то проскочила школа, баскетбольная площадка, магазины, не имеющие ничего общего с реальностью. Хотя карты, как оказалось, там принимают. Даже ресторанчики здесь; что видом, что ценами излучали свою маленькую независимость. Маленькую, как и весь город. Но, при этом, проходя мимо кафешки с названием «Барри Уайт», телефон ухватился за хвост домашнего интернета для посетителей. Здесь не было ничего резонного. Только личное. Я сразу оставил попытки приравнять город к какому-то образу. Он был такой, каким он запомнился себе сам. Изредка покупая себе новые платья, чтобы не отстать от времени насовсем (да, я про интернет и прочие прелести).

Главная улица кончалась квадратом, но вперёд уходила маленькая прочищенная дорожка. Очевидно, Лекси в меня верила. Постараюсь её не разочаровать. И я полез сквозь снежные заросли.

Густые двухэтажные домишки пришлось расталкивать. Они очень плотно столпились вокруг меня, загораживая мне путь: то деревьями, то жильцами с колясками, то ещё какой бытовой агрессивной действительностью. Но не могу не признать – бардака не было. Дома выглядели так, словно иногда они уходят со своих мест и точно знают, куда им нужно вернуться – чтоб с утра не поймали.

Я с любопытством оглядывал величие редких террас и прудов между ними, пока не наткнулся на одну огромную террасу, похожую на стопку книг. Этот дом был в самом конце. Мне даже набирать не пришлось. И так всё было понятно. Подъезд был открыт. И я даже не успел распереживаться – спасибо тебе, Лекси. Ведь ты уже стояла там, выше, на втором. Распахнутая дверь струилась тем же магическим вагонным светом. Который падал на тебя. На твой голубой свитер, фиолетовые штаны, каштановые длинные волосы и лукавые глаза. Она очень старалась строить из себя вальяжную хозяйку, оперевшуюся на перила. Но её глаза выдавали. Она была так рада меня видеть, что даже губы с трудом сдерживали её надменную ухмылку. Но это мог заметить только я. Только я так умею. Ничего личного.

«Хорошо прогулялся?» – она очень старалась не улыбаться.

«Чудесно» – я был обескуражен.

«Не сильно спешил, смотрю. Приехал к девушке, а влюбился в её город? Ты именно та сволочь, которой я тебя запомнила»

«А ты именно та злостная стерва, которую я себе представлял» – я быстро нашёлся и стал подниматься.

«Спасибо, я польщена» – она немного откинула голову.

«Это не отменяет того факта, что ты злостно пустишь меня в свое логово и коварно предложишь мне чаю» – я уже вернулся в повседневный тон.

«А если нет? Я больше тебя не люблю. Мы расстаёмся» – она надменно махнула головкой. А я ей удивлённо сказал:

«Мы с тобой ведь и видимся в первый раз…»

Есть вещи, к которым я в жизни не смогу привыкнуть. Одна из них – тот факт, что я очень забавный, когда искренний. И сейчас я позволил себе сделать на своем лице самое натуральное удивление, ведь я действительно был удивлён. Сколько раз в жизни вы приезжали к человеку, с которым способны общаться, как с кем-то до боли знакомым и ценным? Просто вы не виделись целую вечность. Всего-то. Подумаешь, мелочь какая. А ещё вы совершенно не знакомы совсем. И стоило мне на секунду расслабиться… Как она рассмеялась. Аж за живот держаться пришлось. Я закатил глаза и наигранно обиженно слушал, как её смех разлетается по лестничной клетке. Выходит, на улицу. Бродит по закоулкам душ, его слышавших. Он звучит так, будто она не смеялась очень-очень давно. Может быть с тех пор… Как мы в последний раз виделись…

Она, недолго думая, повернулась ко мне спиной и важно пошла внутрь светлой квартиры, выведя меня из транса её смеха совершенно обидной и идиотской фразой:

«Заходи уже, не заставляй меня ждать, когда поумнеешь, придурок»

И я пошёл за ней, отметив, что иногда улыбку действительно можно услышать.