Читать книгу Сожалею о тебе - Колин Гувер - Страница 3

Морган

Не перестаю размышлять: неужели люди – единственные существа на Земле, способные страдать из-за внутренней пустоты?

Как, ну вот как, имея кости и мышцы, а еще кровь и органы, я могу чувствовать такую зияющую бездну в груди? Словно там бесконечная пещера, где любой крик будет отдаваться эхом.

Уже несколько недель это ощущение преследует меня. Поначалу я надеялась, что оно само исчезнет, но теперь начинаю переживать о возможных причинах моего состояния.

Бойфренд явно к ним не относится. Он замечательный, не зря мы встречаемся почти два года. Не считая периодических приступов подросткового максимализма (вызванных в основном алкоголем), Крис – мечта любой девушки. Забавный, привлекательный, любящий родителей и целеустремленный.

Дженни – моя младшая сестренка и лучшая подруга – тоже отпадает. Она приносит мне только радость, несмотря на то что мы абсолютно непохожи. Дженни – общительная, импульсивная, шумная, а ее манере смеяться я искренне завидую. Я гораздо сдержаннее, и мой смех обычно выходит натянутым.

Мы шутим, что если бы не были родственниками, то стали бы соперницами. Дженни наверняка считала бы меня скучной, я же ее – раздражающей. Но мы сестры, да еще и погодки, и все наши различия не важны. Само собой, ссоры случаются, но мы всегда быстро миримся. И чем старше становимся, тем меньше ругаемся и тем больше времени проводим вместе. Особенно теперь, когда Дженни начала встречаться с лучшим другом Криса, Джонасом. С прошлого месяца, когда парни закончили школу, мы вчетвером проводим вместе почти все свободное время.

Причиной моего странного настроения могла бы быть мама, однако ее отсутствие давно стало привычным. Вообще, сейчас я намного спокойнее отношусь к тому, что в отношении родителей мы с сестрой вытянули короткую соломинку. Пять лет назад, после смерти отца, мы практически остались сами по себе, и воспитанием Дженни занималась по большей части я. Сейчас это уже не так злит. И чем старше я становлюсь, тем меньше меня беспокоит нежелание матери участвовать в нашей жизни, назначать час отбоя или… заботиться о нас. Честно признаюсь, что даже получаю от этого удовольствие, ведь семнадцатилетним нечасто достается подобная свобода.

В итоге, со мной за последнее время не произошло ничего такого, что могло бы объяснить щемящую пустоту в душе. Или произошло, да только я слишком напуганна, чтобы признаться в этом?

– Можешь себе представить? – произносит Дженни с переднего пассажирского сиденья. Джонас ведет машину, а мы с Крисом устроились на заднем сиденье. В очередном приступе самокопания я уставилась в окно, но, отложив размышления на потом, поворачиваюсь к сестре. Она нетерпеливо переводит взгляд с меня на Криса и обратно. Выглядит Дженни просто сногсшибательно: позаимствованное у меня длинное черное платье и легкий макияж творят чудеса. Разница между пятнадцатилетней Дженни и ею же шестнадцатилетней просто невероятная. – Хэнк сказал, что может подогнать нам сегодня травку.

Крис поднимает руку и одобрительно хлопает Дженни по ладони. Я же не уверена, что в восторге от ее идеи. Я сама не без греха, что неудивительно, при отсутствии-то внимания со стороны матери. Но Дженни – другое дело. Ей всего шестнадцать, и она сделает что угодно, лишь бы не выделяться из толпы на вечеринке. Отчасти поэтому я и решила не употреблять: чувствовала, что несу ответственность за младшую сестру, раз мама нас никак не контролирует.

Иногда приходится приглядывать и за Крисом. Единственный человек в машине, с кем не нужно нянчиться, это Джонас. И это не потому, что он никогда не пьет и не курит, просто даже под действием веществ Джонас умеет оставаться собранным. И вообще, друг Криса – самый выдержанный человек из всех, кого я встречала. Он спокоен, когда выпьет. Спокоен, когда находится под кайфом. Даже когда счастлив, он спокоен. Но по-настоящему невозмутимым он становится, когда разозлится.

Они с моим дружат с самого детства и чем-то напоминают нас с сестрой, только наоборот: Крис и Дженни становятся душой любой вечеринки, мы же с Джонасом скорее незаметные напарники.

И меня это вполне устраивает. Уж лучше я постою, подпирая стену, и понаблюдаю за людьми, чем окажусь той, кто танцует на столе под взглядами толпы.

– Далеко еще? – интересуется Джонас.

– Еще пять миль, – отвечает Крис, – уже рядом.

– Может, отсюда и недалеко, однако до дома путь приличный. Кто поведет обратно? – задает бойфренд Дженни очередной вопрос.

– Не я! – одновременно восклицают сестра и Крис.

Джонас бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида. Несколько секунд мы смотрим друг на друга, затем я киваю. Он отвечает тем же. Не говоря ни слова, мы решаем оставаться трезвыми.

Не представляю, как это выходит – общаться, не произнося ни звука, – но мы всегда понимаем друг друга. Может, все потому, что мы во многом схожи и мыслим зачастую одинаково. Дженни и Крис ничего не замечают. Они просто не задумываются, что говорят: слова вылетают по делу и без дела.

Крис берет меня за руку, чтобы привлечь внимание. Когда я поворачиваюсь, он целует меня и шепчет:

– Чудесно выглядишь сегодня.

– Спасибо. Ты и сам ничего, – улыбаюсь я в ответ.

– Хочешь переночевать у меня?

Несколько мгновений я размышляю, но Дженни принимает решение за меня:

– Она не может меня бросить. Я несовершеннолетняя и собираюсь в следующие четыре часа употребить немалое количество алкоголя, а может, даже и кое-чего еще. Кто проследит, чтобы я не захлебнулась, опорожняя утром желудок, если она останется у тебя?

Крис лишь пожимает плечами:

– Джонас?

– У него строгие родители, ожидающие сына домой к полуночи, ты же знаешь. – Сестра заливается смехом.

– Он недавно окончил школу, – продолжает Крис обсуждение друга, будто тот не сидит рядом и не слышит каждое слово. – Пора уже повзрослеть и хоть раз не явиться домой вовремя.

Тем временем Джонас сворачивает на заправку.

– Кому-нибудь что-нибудь нужно? – спрашивает он, игнорируя предшествующий диалог.

– Ага, пойду пива попробую купить, – отзывается Крис, отстегивая ремень безопасности.

– Ты не тянешь на совершеннолетнего. Тебе в жизни не продадут алкоголь. – Его бравада заставляет меня рассмеяться.

Крис ухмыляется, воспринимая мою реакцию как вызов. Он направляется внутрь, пока Джонас возится со шлангом у колонки. Я тянусь к приборной панели и хватаю арбузные леденцы, которые вечно там валяются. Потрясающий вкус! Не понимаю, как можно их не любить. Ну и пусть, ему же хуже.

Дженни тоже отстегивает ремень и перелезает на заднее сиденье. Затем поворачивается ко мне лицом, поджимая ноги под себя. В глазах у сестры так и мелькают лукавые огоньки, когда она заявляет:

– Я собираюсь заняться сексом с Джонасом сегодня.

Впервые за долгое время пустота внутри меня заполняется, однако легче от этого не становится. Я словно захлебываюсь грязной водой. Либо даже грязью.

– Тебе только недавно исполнилось шестнадцать!

– Ты сама в этом возрасте впервые переспала с Крисом.

– Да, но только мы-то встречались тогда дольше пары месяцев. Кроме того, я до сих пор об этом жалею. Было чертовски больно, длилось все пару минут от силы, а от него несло текилой. – Я ненадолго замолкаю, но затем добавляю, чтобы не преуменьшать достоинства своего парня: – Сейчас все гораздо лучше.

Сестра смеется, но затем облокачивается на спинку сиденья и вздыхает:

– Лучше бы похвалила, что я два месяца продержалась.

Мне тоже хочется улыбнуться и сказать, что два месяца – не срок. Я бы предпочла, чтобы она подождала хотя бы год. Или лет пять.

Даже не знаю, почему я так возражаю. Дженни права, я сама была младше, когда приняла подобное решение. По крайней мере, пусть она потеряет девственность с хорошим парнем. Джонас никогда на нее не давил. Вообще-то, он общался с сестрой целый год, но не предпринимал попыток сблизиться, пока ей не исполнилось шестнадцать. Саму Дженни это страшно бесило, но у меня вызывало уважение.

Я вздыхаю:

– Первый раз не повторить, сестренка. Я просто не хочу, чтобы этот момент произошел в пьяном угаре и в чьей-то чужой постели.

Она качает головой из стороны в сторону, будто и вправду размышляя о том, что я сказала.

– Тогда нужно заняться этим в машине.

Я улыбаюсь, потому что сестра высмеивает меня. Именно так я и потеряла девственность. На заднем сиденье «Ауди», принадлежащей отцу Криса. Было ужасно неудобно, стыдно и совершенно не так, как рассказывают. Несмотря на то что со временем у нас стало получаться гораздо лучше, я мечтаю вспоминать свой первый раз и не содрогаться при этом.

Мне не хочется даже думать об этом. Или говорить. Именно в этом заключается сложность дружбы с сестрой: я должна радоваться за нее, гореть желанием обсудить все детали. Однако в то же время я стремлюсь оградить ее от совершенных мной ошибок. Я хочу для нее всего самого лучшего.

Я пристально смотрю на Дженни, стараясь не казаться чрезмерно опекающей мамашей.

– Если ты решительно на это настроена, по крайней мере не напивайся.

Дженни закатывает глаза, услышав мой совет, и перебирается обратно на переднее сиденье. Джонас как раз открывает автомобиль со своей стороны. Крис тоже вернулся. Без пива. Он со всей силы хлопает дверью и складывает руки на груди.

– Ненавижу свое лицо! Как у ребенка!

– А мне нравится, – смеюсь я и провожу пальцами по его щеке, привлекая внимание.

Крис слабо улыбается в ответ. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, но сразу же отстраняется. Затем стучит по креслу друга.

– Попробуй ты. – Крис достает деньги из кармана, протягивает руку и кладет купюры на приборную панель.

– На вечеринке разве не будет алкоголя? – интересуется Джонас.

– Это самая большая вечеринка года. Весь выпускной класс там соберется. И никому из нас еще нельзя покупать спиртное. Потребуется любое возможное подкрепление.

Джонас неохотно берет наличные и выбирается из машины. Крис снова меня целует, на этот раз с языком. Хотя довольно скоро отстраняется и спрашивает:

– Что это у тебя во рту?

Я разгрызаю леденец.

– Конфета.

– Может, поделишься, – произносит Крис, накрывая мои губы своими.

Дженни с отвращением стонет:

– Хватит. Не могу слушать, как вы двое чавкаете.

Мой парень откидывается на сиденье, ухмыляясь и жуя половину конфеты, затем пристегивает ремень безопасности.

– Прошло уже шесть недель с выпускного вечера. Кто устраивает праздник через шесть недель? Я, конечно, не жалуюсь, но к этому моменту мы уже должны были устать от веселья.

– Прошло не шесть недель, а только четыре, – поправляю я его.

– Нет, шесть, – настаивает Крис. – Сейчас одиннадцатое июля.

Шесть?

Я пытаюсь держать себя в руках и не показывать, какое впечатление произвели его слова, но каждый мускул в теле напрягается.

Не могло пройти уже шесть недель. Так ведь?

Если это правда… Значит, у меня уже двенадцатидневная задержка.

Черт! Черт, черт, черт.

В этот момент мы с Крисом оборачиваемся на звук открывающегося багажника. Джонас с грохотом захлопывает его и идет к водительскому месту. Пока он забирается в машину, самодовольная улыбка не сходит с его лица.

– Вот ублюдок! – бормочет Крис, недоверчиво качая головой. – Она даже удостоверение не проверила?

Джонас выруливает на дорогу.

– Все дело в уверенности, друг мой.

Я наблюдаю, как он наклоняется и берет Дженни за руку.

Затем отворачиваюсь и невидящим взглядом смотрю в окно. Желудок сводит, ладони потеют, сердце бьется как сумасшедшее, пока я молча загибаю пальцы, отсчитывая дни с последних месячных. Я об этом не задумывалась. Точно знаю, что последний раз они были на выпускной, так как Крис расстроился из-за отсутствия секса. Я ждала их со дня на день, уверенная, что прошел всего месяц. Мы были так заняты, наслаждаясь бездельем во время летних каникул, что я потеряла счет времени.

Двенадцать дней. У меня задержка на двенадцать дней.

* * *

Всю вечеринку я только об этом и думала. Единственное мое желание – взять у Джонаса ключи, помчаться в круглосуточную аптеку и купить тест на беременность. Но это вызовет ненужные вопросы. Да и Дженни с Крисом обязательно заметят мое отсутствие. Вместо этого приходится всю ночь слушать оглушительную музыку, от которой я едва не глохну. В каждом укромном уголке дома уже полно потных тел, так что мне даже сбежать некуда. А еще я слишком напугана, чтобы пить. Без понятия, какой вред алкоголь может причинить ребенку. Раньше я никогда об этом не думала. Но рисковать не собираюсь.

Поверить не могу.

– Морган! – кричит Крис с другого конца комнаты.

Он стоит на столе на одной ноге, и то же самое делает другой парень. Они играют, кто больше выпьет, пока не свалится. Любимое развлечение Криса, мне же совсем не нравится в такие моменты находиться рядом с ним. Однако он меня зовет. Не успеваю я подойти, как его соперник обрушивается на пол. Крис победно вскидывает в воздух кулак, а затем спрыгивает сам, попав прямиком в мои объятия. Его рука оказывается у меня на плече.

– Ты совсем не веселишься, – бормочет Крис неразборчиво и подносит стакан к моим губам. – Выпей. Расслабься.

– Я сегодня за рулем. Не хочу пить, – отталкиваю я стаканчик.

– Все в порядке, нас отвезет Джонас. – Он делает еще одну попытку влить в меня алкоголь, но я снова уворачиваюсь.

– Джонас собирался выпить, и я согласилась быть водителем, – обманываю я.

Крис обводит взглядом помещение. Он сидит на диване рядом с Дженни, которая закинула ноги ему на колени.

– Ты же сегодня наш трезвый шофер, так?

Джонас пристально глядит на меня, прежде чем ответить. Думаю, он видит мое умоляющее выражение, так как после нашего двухсекундного молчаливого диалога вскидывает голову и говорит:

– Не-а, я уже в стельку.

Крис разочарованно опускает плечи и снова смотрит на меня.

– Ну и ладно. Придется веселиться одному.

Я стараюсь не обижаться, но сложно не обращать внимания на его слова.

– Хочешь сказать, что если я трезвая, то со мной скучно?

– Нет, но мне больше нравится пьяная Морган.

Ого! Звучит неприятно. Но он сейчас не соображает от выпитого, так что пропущу оскорбление мимо ушей, хотя бы во избежание ссоры. У меня нет настроения ругаться. И так есть о чем подумать. Поэтому я обеими руками отталкиваю Криса.

– Что ж, пьяную Морган сегодня ты не увидишь. Найди себе более веселую компанию.

В этот момент моего парня кто-то хватает за рукав и увлекает обратно к столу с криком:

– Второй раунд!

Моя трезвость резко перестает волновать Криса, и я пользуюсь возможностью сбежать от него, от этого шума, от всех этих людей. Я подхожу к двери во двор и выбираюсь на свежий воздух. Возле бассейна я сажусь в пустое кресло и, несмотря на парочку, занимающуюся явно чем-то негигиеничным в воде, наслаждаюсь относительной тишиной после сумасшествия, царящего в доме. Я разворачиваюсь, чтобы никого не видеть, а затем откидываюсь на спинку и закрываю глаза. Следующие несколько минут я стараюсь не концентрироваться на симптомах, которые могла испытывать на самом деле, а могла и просто выдумать.

Однако не успеваю я погрузиться в размышления, каким образом беременность может повлиять на мое будущее, как слышу звук подтаскиваемого стула. Не хочется даже открывать глаза и проверять, кто явился. Я не в силах сейчас видеть пьяного Криса или даже Дженни, одурманенную, обкуренную и шестнадцатилетнюю.

– Ты как?

Я выдыхаю от облегчения, услышав голос Джонаса. Поднимаю голову и с улыбкой смотрю на него.

– Да все нормально.

По его лицу заметно, что он не верит, но мне все равно. Не собираюсь говорить парню про мою задержку, так как: во-первых, это не его дело; во-вторых, я сама не знаю, беременна ли; в-третьих, даже если так, то первым об этом должен узнать Крис.

– Спасибо, что прикрыл меня, – говорю я наконец, – совсем не хотелось сегодня пить.

Джонас понимающе кивает и протягивает один из двух пластиковых стаканчиков. Я принимаю.

– Это газировка, – поясняет он. – Нашел среди пивных бочонков.

Я делаю глоток и снова откидываюсь на кресло. Гораздо лучше алкоголя.

– А где Дженни?

– Соревнуется в выпивке. Больно смотреть, – кивает в сторону дома Джонас.

– Ненавижу эту дурацкую забаву, – издаю я презрительный стон. В ответ слышу понимающий смех.

– Как нас обоих угораздило начать встречаться с полными противоположностями?

– Ну, знаешь, противоположности притягиваются.

Джонас лишь пожимает плечами. Мне кажется странным, что ему нечего ответить. Несколько секунд он пристально смотрит на меня, затем отводит взгляд.

– Я слышал, что Крис тебе сказал. Не знаю, поэтому ли ты решила уйти, но надеюсь, ты в курсе, что он не имел в виду ничего плохого. Просто перебрал. Как всегда на таких вечеринках.

Мне нравится, что он защищает друга. Даже если Крис и бывает слегка бестактным, мы оба знаем, что сердце у него все равно золотое.

– Я могла бы обидеться, если бы он себя так вел постоянно, но сегодня его выпускная вечеринка. Я понимаю, что Крису хочется повеселиться вместе со мной. В каком-то смысле он прав: пьяная Морган намного лучше трезвой.

– От всей души с этим не согласен, – произносит Джонас и внимательно смотрит на меня.

Я же отвожу взгляд и начинаю гипнотизировать стакан. Меня пугает происходящее. Пустота в груди заполняется, в этот раз очень приятными ощущениями. Я чувствую прилив жара, трепетание сердца. Ненавижу себя, но, кажется, я только что обнаружила причину моего состояния в последние недели.

Джонас.

Когда мы остаемся наедине, он смотрит на меня так, что потом без его взгляда становится тоскливо на душе. С Крисом такого у меня никогда не было.

Осознание этого факта пугает до смерти.

До недавнего времени я не испытывала ничего подобного, но теперь это чувство каждый раз словно забирает частичку моей души.

Я закрываю лицо ладонями. Как же паршиво понимать, что список людей, с которыми бы я хотела провести время, возглавляет Джонас Салливан.

Словно во мне отсутствует кусочек пазла, который есть у Джонаса.

Я встаю. Нужно как можно быстрее уйти. Я влюблена в Криса, поэтому мне неловко от эмоций, которые я испытываю, оставаясь наедине с его лучшим другом. А может, это вообще газировка виновата?

Или страх из-за вероятной беременности.

Вполне возможно, Джонас здесь совсем ни при чем.

Я стою в нерешительности несколько секунд, и тут появляется Крис. Он обхватывает меня руками и увлекает за собой в бассейн. Я разрываюсь между раздражением и облегчением. Было необходимо оказаться подальше от Джонаса, но и падать в воду полностью одетой не входило в мои планы.

Я выныриваю на поверхность одновременно с Крисом, но стоит набрать воздуха в легкие, чтобы наорать на него, как он прижимает меня к себе и целует. Я отвечаю взаимностью, радуясь такому своевременному отвлекающему фактору.

– А где Дженни? – Мы с Крисом отстраняемся и смотрим на его лучшего друга, который возвышается над нами.

– Без понятия, – отвечает Крис.

– Я же просил за ней присмотреть. Она успела основательно набраться. – Джонас закатывает глаза и спешит в сторону дома, чтобы найти мою сестру.

– Как и я! – кричит ему вслед мой парень. – Никогда не проси пьяного следить за пьяным! – Крис отплывает на ту сторону бассейна, где может достать ногами до дна, облокачивается на бортик и притягивает меня ближе. Я обвиваю руками его шею, мы оказываемся лицом к лицу. – Прости меня за те слова. Я не думаю, что ты можешь быть скучной. – В ответ я поджимаю губы, молча ликуя, что Крис заметил мое отсутствие и пришел извиниться. – Мне просто казалось, что тебе грустно, а я так хотел, чтобы ты отлично провела время.

– Теперь так и есть. – Я натянуто улыбаюсь, чтобы скрыть внутренний разлад. Но тревога никуда не исчезает.

Не думаю, что смогу перестать волноваться, пока не буду знать все наверняка. Я переживаю за себя, за него, за нас, за ребенка, который может появиться на свет у абсолютно не готовых к этому родителей. Мы пока не можем иметь детей. Нельзя принимать такое решение без уверенности, что мы подходим друг другу. Хочу ли я провести с Крисом всю оставшуюся жизнь?

– Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? – спрашивает он. Моя блузка всплывает на поверхность, и он заправляет ее за пояс. – Ты жертвенница. Не уверен, что такое слово существует, но оно тебе очень подходит. Ты готова на все, лишь бы другим людям было хорошо. Например, остаешься трезвой, чтобы развезти нас по домам. Такие поступки не делают тебя скучным человеком. Они делают тебя героиней.

Я искренне улыбаюсь. Крис всегда начинает отвешивать комплименты, стоит ему напиться. Хоть я и подтруниваю над ним за это, но в глубине души обожаю такие моменты.

– Обычно за подобным признанием следует ответный шаг, – продолжает он. – Что тебе нравится во мне?

Я поднимаю глаза к небу, делая вид, что задумалась. Крис игриво меня обнимает.

– Я люблю твою жизнерадостность, – наконец произношу я. – Ты веселишь меня даже тогда, когда хочется тебе врезать.

Мои слова вызывают у парня улыбку. Она просто великолепна: широкая, открытая, с ямочками. Если у нас и будет ребенок, надеюсь, он унаследует ее. Это единственный положительный момент, который приходит на ум в данной ситуации.

– А что еще? – вкрадчиво интересуется Крис.

Я протягиваю руку и касаюсь его щеки, собираясь сказать, что обожаю его улыбку, но вместо этого у меня вырывается:

– Мне кажется, ты будешь замечательным отцом.

Сама не понимаю, как это произошло. Может быть, я подсознательно хочу увидеть его реакцию на подобную идею.

– Само собой! Клара будет от меня без ума, – со смешком отвечает Крис.

– Клара? – Я вопросительно наклоняю голову.

– Моя будущая дочь. Я уже придумал имя для девочки. Насчет мальчика пока не уверен.

– Что, если твоей жене оно не понравится? – я игриво закатываю глаза.

– Уверен, тебе нравится. – Он поднимает руки и обхватывает ладонями мое лицо, а затем нежно целует. Несмотря на то, что поцелуй Криса не вызывает тех же эмоций, что и взгляд Джонаса, я все равно чувствую приятную уверенность в завтрашнем дне. В его любви ко мне.

Как бы то ни было, когда я сделаю тест на беременность, не сомневаюсь – он меня поддержит. Таков уж Крис.

– Ребята, нам пора идти, – вклинивается Джонас.

Мы неохотно отрываемся друг от друга и смотрим на него. Он держит на руках Дженни, которая хватается за шею парня, прижимаясь лицом к его груди и тихо постанывая.

– Я ее отговаривал от участия в игре, – бормочет Крис, выбираясь из бассейна. Он помогает мне выкарабкаться, а затем мы стараемся как можно лучше выжать одежду, прежде чем сесть в машину. К счастью, кресла кожаные. Я занимаю водительское место, раз уж соврала Крису о трезвости его друга. Джонас с Дженни забираются на заднее сиденье.

Когда я выруливаю с подъездной дорожки, мой бойфренд принимается переключать радиоканалы. Раздается вступление к «Богемской рапсодии». Крис делает музыку громче и начинает подпевать. Вскоре к нему присоединяется и друг.

К собственному удивлению, я тоже подхватываю. Мне кажется, никто не смог бы удержаться. Даже если этот кто-то – семнадцатилетняя девчонка, почти уверенная в своей беременности и испытывающая неподобающие чувства к человеку на заднем сиденье, хотя она должна любить пассажира справа.