Читать книгу Литература 7 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы. Часть 1 - Каллум Хопкинс, Коллектив авторов, Сборник рецептов - Страница 9

Мольер – это псевдоним французского драматурга-классициста XVII века (его настоящая фамилия – Поклен). Он был прекрасным актером, режиссером, руководителем придворной труппы актеров в королевском театре Людовика XIV, но главным его достижением были написанные им комедии, вошедшие в золотой фонд мировой литературы.

Ж. Б. Мольер был убежденным классицистом, в его пьесах всегда присутствует дидактическое назидание и последовательная установка на соблюдение «правил». В то же время драматург был одним из самых смелых новаторов. Он ввел в театр жанр «высокой комедии», которая не только обличала пороки, но и ставила важные для человечества проблемы («Тартюф», «Дон Жуан», «Мизантроп»).

Ж. Б. Мольер очень хорошо знал законы сцены и в своих пьесах умел создать динамичный сюжет и яркие сатирические характеры. Его фантазия была неистощимой, когда нужно было вызвать смех зрителей. Многообразие комических приемов в пьесах Мольера до сих пор привлекает к драматургии французского классициста театральных режиссеров и актеров.

«Брак поневоле» – небольшая пьеса, относящаяся к жанру «комедия положений». Для нее характерно создание определенной ситуации, в которой каждый персонаж наиболее ярко проявляет свое основное качество (какой-то недостаток или порок), ставящее его в комическое положение и предлагающее зрителю задуматься над последствиями неуправляемых страстей.

Заметьте, как проявляются в этой комедии персонажи. Первым собеседником Сганареля оказывается Жеронимо, который за время короткого разговора меняет свой совет главному персонажу на прямо противоположный: как вы думаете, почему и как это характеризует самого Жеронимо?

Затем появляется Доримена. Автора не интересует ее дальнейшая судьба, Мольер не исследует ее характер, она нужна комедиографу как носительница качеств, противоположных качествам Сганареля. Что это за качества? Как они проявляются в диалоге Доримены с Ликастом?

Очень любопытно противопоставление характеров Сганареля и Алькантора. Задумайтесь, почему он не возражает Сганарелю, сравните его поведение с поведением Жеронимо: что в них общего и чем они различаются?

Последним оппонентом Сганареля в комедии оказывается Альсид. Но и он – характер не героический, а комический. Хотя он и выступает в «благородной роли» защитника чести сестры, но поведение его совсем не благородно: он вызывает на дуэль старика, бьет его, запугивает, при этом, однако, стараясь выглядеть учтивым и воспитанным. Это замечательный характер, олицетворяющий порок, особенно ненавидимый Мольером, – лицемерие. Обличению этого порока драматург посвятит одну из лучших своих комедий – «Тартюф».

Очень важны для комедиографа образы двух «философов» Панкраса и Марфуриуса. Это понятно, ведь для классицистов культ Разума был непосредственно связан с уровнем образованности, «учености» человека. Вспомните лиценциата Видриеру. Уже Сервантес обращал внимание на то, что общество не понимает подлинной культурной ценности истинных знаний. Мольер подходит к проблеме «учености» как сатирик. Он изображает псевдоученых, спекулирующих на уважении к знаниям других людей и пытающихся выдать себя за образованных людей. Подумайте, что общего у этих «философов» и чем они отличаются друг от друга, почему они даже не пытаются ответить на вопросы Сганареля.

Брак поневоле
Комедия в одном действии

Действующие лица

СГАНАРЕЛЬ.

ЖЕРОНИМО.

ДОРИМЕНА, молодая кокетка, невеста Сганареля.

АЛЬКАНТОР, отец Доримены.

АЛЬСИД, брат Доримены.

ЛИКАСТ, молодой человек, влюбленный в Доримену.

ПАНКРАС, ученый, последователь Аристотеля.

МАРФУРИУС, ученый, последователь Пиррона.

Две цыганки.

ЛАКЕЙ Доримены.

Действие происходит на городской площади.

Явление первое

Сганарель один.

СГАНАРЕЛЬ (обращаясь к тем, кто находится в его доме). Я скоро вернусь. Следите за домом, глядите, чтобы все было в полном порядке. Если кто-нибудь принесет мне денег, скорей бегите за мной к господину Жеронимо, если же кто-нибудь ко мне придет за деньгами, то скажите, что я на целый день ушел из дому.

Явление второе

Сганарель, Жеронимо.

ЖЕРОНИМО (услыхав последние слова Сганареля). В высшей степени мудрое распоряжение.

СГАНАРЕЛЬ. А, господин Жеронимо, весьма кстати! Я как раз шел к вам.

ЖЕРОНИМО. Чем могу служить?

СГАНАРЕЛЬ. У меня есть кое-что на уме, и я хотел с вами посоветоваться.

ЖЕРОНИМО. Сделайте одолжение. Очень удачно вышло, что мы с вами встретились, – здесь никто не помешает нашей беседе.

СГАНАРЕЛЬ. Наденьте же шляпу, прошу вас. Видите ли, мне предлагают одну важную вещь, и не посоветоваться в таком деле с друзьями было бы с моей стороны неосмотрительно.

ЖЕРОНИМО. Мне очень лестно, что вы остановили свой выбор на мне. Я вас слушаю.

СГАНАРЕЛЬ. Но только я вас умоляю: не щадите меня, говорите со мной начистоту.

ЖЕРОНИМО. Как вам будет угодно.

СГАНАРЕЛЬ. Ничего не может быть хуже, когда ваш друг с вами не откровенен.

ЖЕРОНИМО. Вы правы.

СГАНАРЕЛЬ. А в наш век прямодушные друзья встречаются редко.

ЖЕРОНИМО. Это верно.

СГАНАРЕЛЬ. Обещайте же, господин Жеронимо, что вы мне все выскажете вполне чистосердечно.

ЖЕРОНИМО. Обещаю.

СГАНАРЕЛЬ. Дайте честное слово.

ЖЕРОНИМО. Вот вам честное слово друга. Скажите же наконец, что у вас такое.

СГАНАРЕЛЬ. Я, собственно, хотел бы знать ваше мнение, правильно ли я поступлю, если женюсь.

ЖЕРОНИМО. Кто, вы?

СГАНАРЕЛЬ. Да, я, самолично, своею собственной персоной. Как вы на это смотрите?

ЖЕРОНИМО. Прежде всего я хотел бы задать вам один вопрос.

СГАНАРЕЛЬ. Какой?

ЖЕРОНИМО. Сколько вам теперь может быть лет?

СГАНАРЕЛЬ. Мне?

ЖЕРОНИМО. Да, вам.

СГАНАРЕЛЬ. Честное слово, не знаю, но чувствую я себя превосходно.

ЖЕРОНИМО. Что такое? Вы даже приблизительно не знаете, сколько вам лет?

СГАНАРЕЛЬ. Не знаю. Да разве о таких вещах когда-нибудь думают?

ЖЕРОНИМО.А скажите на милость, сколько вам было лет, когда мы с вами познакомились?

СГАНАРЕЛЬ. Да лет двадцать, пожалуй, было.

ЖЕРОНИМО. Сколько времени провели мы вместе в Риме?

СГАНАРЕЛЬ. Восемь лет.

ЖЕРОНИМО. Как долго вы прожили в Англии?

СГАНАРЕЛЬ. Семь лет.

ЖЕРОНИМО. А в Голландии, куда вы потом переехали?

СГАНАРЕЛЬ. Пять с половиной.

ЖЕРОНИМО. А как давно вы вернулись сюда?

СГАНАРЕЛЬ. Вернулся я в пятьдесят втором году.

ЖЕРОНИМО. А теперь шестьдесят четвертый, – следственно, если не ошибаюсь, прошло двенадцать лет. Да пять лет в Голландии, – итого семнадцать, да семь лет в Англии, – итого двадцать четыре, да восемь лет мы вместе прожили в Риме, – итого тридцать два, да вам уже было двадцать лет, когда мы познакомились, – выходит как раз пятьдесят два года. Итак, господин Сганарель, из ваших же собственных показаний явствует, что сейчас вам года пятьдесят два – пятьдесят три.

СГАНАРЕЛЬ. Кому? Мне? Быть того не может.

ЖЕРОНИМО. Бог мой, да высчитали-то мы с вами правильно! Так вот, исполняя свое обещание, я вам скажу откровенно, как другу, что женитьба – не для вас. Это такой шаг, на который и молодым людям следует решаться лишь по зрелом размышлении, что же касается людей вашего возраста, то у них и мыслей таких не должно быть. И если верно, что величайшее из всех безумств – женитьба, то высшая, на мой взгляд, нелепость – совершать подобные безумства как раз в ту пору, когда от нас можно требовать большей рассудительности. Итак, я вам ясно изложил свое мнение. Я советую вам оставить всякую мысль о браке, – вы были бы величайшим чудаком на свете, когда бы решились променять свободу, которою вы сейчас пользуетесь, на самую тяжелую из всех цепей.

СГАНАРЕЛЬ. А я вам на это скажу, что я твердо решил жениться и что если я возьму в жены ту именно девушку, которую я сватаю, то никому это чудачеством не покажется.

ЖЕРОНИМО. Ну, тогда другое дело! Вы мне об этом ничего не говорили.

СГАНАРЕЛЬ. Эта девушка мне нравится, и я люблю ее всей душой.

ЖЕРОНИМО. Любите всей душой?

СГАНАРЕЛЬ. Разумеется, и я уже просил у отца ее руки.

ЖЕРОНИМО. Просили ее руки?

СГАНАРЕЛЬ. Да. Свадьба должна состояться сегодня же вечером. Я дал слово.

ЖЕРОНИМО. Ну так женитесь! Тут уж я ничего не могу сказать.

СГАНАРЕЛЬ. Не такой я человек, чтобы отступиться от того, что задумал! Вы, верно, полагаете, господин Жеронимо, что я уж и мечтать не способен о жене? Оставим в покое мои лета, давайте посмотрим, как все обстоит на самом деле. Найдете ли вы тридцатилетнего мужчину, который на вид был бы свежее и бодрее меня? Разве я не так же легок в движениях, как прежде? Разве по мне заметно, что я не могу передвигаться иначе как в каретах или же в портшезах[53]? Разве у меня не великолепные зубы? (Показывает зубы.) Разве я не ем четыре раза в день с большим аппетитом? И у кого еще вы найдете такой здоровый желудок, как у меня? (Кашляет.) Кха-кха-кха! Ну-с? Что вы на это скажете?

ЖЕРОНИМО. Ваша правда, я ошибался. Вам хорошо было бы жениться.

СГАНАРЕЛЬ. Прежде я и сам был против, но теперь у меня есть важные причины. Помимо радости обладания прелестной женщиной, которая станет меня миловать, ласкать, ухаживать за мной, когда я приду домой усталый, – так вот, не говоря уже об этой радости, тут есть еще одно соображение: ведь если я останусь холостяком, то род Сганарелей по моей вине прекратится. Если же я женюсь, то у меня явится возможность возродиться в других созданиях, мне подобных: я буду иметь удовольствие видеть существа, которые произошли от меня, их маленькие личики, похожие на меня как две капли воды, и они вечно будут играть в моем доме, станут кричать мне: «Папа!», – когда я буду возвращаться из города, и тут же наговорят мне всяких очаровательных глупостей. Право, мне уже кажется, что все это так и есть и что вокруг меня резвится с полдюжины ребятишек.