Читать книгу Институциональная экономика - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 9

Неоинституционализм, с одной стороны, принижает значимость социальных институтов, а с другой – утверждает возможность и необходимость использования этими институтами тех же стандартных приемов и методов, которые используют неоконсерваторы-монетаристы. Это сильно ограничивает аппарат научных исследований только экономическим измерением при игнорировании других измерений: политического и геополитического, социально-психологического, духовно-культурного, исторически-конкретного, природно-ресурсного. Здесь проявились неоконсервативные корни неоинституционализма, в связи с чем следует отметить деградацию неоинституционализма в сравнении с традиционным (ранним) институционализмом в целом, хотя в частных вопросах микроэкономики неоинституционализм достиг некоторого прогресса.

Современная экономическая мысль Запада жестко разделяет микроэкономику и макроэкономику, что нашло свое выражение во введении во многих вузах взамен курса экономической теории курсов микроэкономики и макроэкономики. При этом игнорируются межуровневые взаимодействия по признаку прямых и обратных связей, между микро-, мезо-, макро-, мегауровнями. В частности, процессы и институты на микроуровне экономики, помимо их формирования и развития под воздействием факторов микроуровня, испытывают на себе весьма значительное влияние, как прямое, так и косвенное, факторов мезо-, макро-, мегауровней.

С учетом вышеизложенного исследования неоинституционалистами таких внерыночных явлений, как расовая дискриминация, здравоохранение, брак, преступность, парламентские выборы, лоббизм и т. п., осуществляются сугубо экономическими методами. Применение экономического подхода к социальной сфере (ведущим теоретиком стал Г. Бексер) получило название “экономический империализм”[16]. При этом характерные для экономики понятия, такие как “равновесие”, “максимизация”, “эффективность” и т. п., стали переноситься на социальную и политическую сферы, на правоведение, историю и другие области. Параллельно привычные экономические подходы, методы, схемы стали претерпевать изменения, модифицироваться на новой, внеэкономической почве, что явилось весьма характерным признаком и трендом развития неоинституциализма.

Ядро неоклассической (неоконсервативной) теории составляет модель рационального выбора в условиях заданного набора ограничений. Неоинституционализм существенно усовершенствовал эту модель. Здесь особого внимания заслуживает “теорема Коуза”, представленная американским экономистом Р. Коузом в статье “Проблема социальных издержек”. В теореме учтен фактор внешних эффектов (экстерналий), т. е. побочных результатов любой деятельности, которые касаются не непосредственных ее участников, а других лиц.

Теорема Коуза гласит: “Если права собственности четко определены и трансакционные издержки равны нулю, то размещение ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменным и эффективным независимо от изменений прав собственности”.

Согласно Коузу, экстерналии, выражающиеся в расхождении между частными и общественными издержками и выгодами, имеют место лишь в случаях размытости, нечеткости прав собственности. При достаточно четком определении прав все экстерналии “интернализируются”, т. е. внешние издержки становятся внутренними. Характерно, что главным полем конфликтов в связи с внешними эффектами становятся ресурсы, которые из категории неограниченных переходят в категорию редких (вода, свежий воздух) и на которые ранее не существовало прав собственности.

Теорема Коуза чрезвычайно широко, с открытием целых научных направлений и школ, используется не только неоинституционалистами, но и неоконсерваторами-монетаристами для защиты (реабилитации) “рыночной экономики”, а также с целью обосновать уменьшение воздействия государства на экономику. Например, когда результатом погони за максимизацией прибыли становится разрушение природы, неоконсерваторы и неоинституционалисты призывают не усиливать воздействие государства на экономику, а лучше отрегулировать права частной собственности на природные ресурсы. Конечно, такое регулирование может несколько улучшить ситуацию, например обязать частного собственника лесного угодья содержать его в должном порядке. Но уже само такое обязательство является признаком государственного воздействия на частную собственность.

Однако сугубо правовое регулирование экономических отношений без действенного влияния государства на производственно-хозяйственную и коммерческую деятельность превращает правовое регулирование в фикцию. Так, свои обязанности по содержанию лесных угодий в должном порядке частный собственник может “выполнять” лишь формально, сговариваясь с лесной инспекцией, численность которой все более и более сокращается в результате минимизации функций государства. Неоконсерваторы могут на это возразить, что частный собственник заинтересован в том, чтобы принадлежащий ему лес был в должном порядке, который он обеспечит лучше, чем государство. Такое действительно имеет место, но далеко не всегда. Когда у частного собственника не хватает средств для ухода за лесом или леса покупаются не для личного пользования, а как объект вложения капитала с целью его дальнейшей перепродажи, то находящиеся в частной собственности леса приходят в упадок, к тому же они исключаются из свободного пользования людьми. В современной России в связи с приватизацией или долгосрочной арендой лесных угодий, при параллельном сокращении в разы численности лесной инспекции в лесах многократно выросла численность паразитов, таких как опасные для животных и людей клещи, или короедов, уничтожающих большие участки леса. К тому же, участившиеся лесные пожары стали приводить к катастрофическому задымлению даже мегаполисов, не говоря уже о полном выгорании близлежащих к лесам поселков.