Читать книгу Российский колокол №1-2 2019 - Коллектив авторов - Страница 4

Сколько слышу: «Ах, Шекспир! Ах, гений!» А что в нем такого особенного? Его в подлиннике даже в Англии никто не читал. Да и вообще – конъюнктурщик. У него, как в китайской Книге Перемен, о чем ни спросишь, все в точку попадет! Вот беру «Гамлета», открываю наугад, читаю, а там принц говорит своему приятелю:

– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.

И чего сказал? Сказал-то хорошо, да ни о чем! Так любой сказать может. Сам иногда насмотрюсь на людей вокруг – никакого Шекспира не надо! У меня недавно сосед в поликлинику анализ мочи понес, в бутылочке, а фамилия соседа – Лимонад! Понятное дело, с такой фамилией лучше дома сидеть и лишний раз не высовываться. А уж если довелось, то не ходить по поликлинике с бутылочкой, где фамилия крупными буквами на этикетке написана. Медсестра в лаборатории, не разобравшись в ситуации, чуть было эту бутылочку на голову Лимонаду не вылила и бранилась очень сильно: «Как вам не стыдно! Солидный вроде мужчина, а шутки дурацкие». Сосед оправдываться зачем-то начал. Мол, это фамилия такая, я ее с детства ношу и горжусь! Медсестра не поверила, подумала, что над ней издеваются.

– Интересно, – кричала она в ухо моего соседа, хотя он никогда не страдал глухотой, – какая будет фамилия, когда вы мне анализ кала принесете?

В общем, скандал! Конечно, когда главврач разобрался, извинились и даже сказали: «Приходите к нам еще…» Вряд ли сказали искренне, и настроение у всех, конечно, испортилось. Вот как бывает! Придумал бы английский мудрец такой сюжетец? Да никогда! Высохни его мозги! Уж я-то знаю…

Или вот мой случай. Тоже недавно. После работы. Еду домой. Захожу в трамвай, смотрю – место свободное около девушки с контрабасом. Сел рядом, тихо радуюсь такой оказии в час пик! Подходит ко мне кондуктор, злая такая дама бессмысленно крупного телосложения. Я ей проездной показываю, а она мне ни с того ни с сего заявляет:

– Если захочу, я заставлю тебя платить за твои яйца, как за отдельный багаж.

От растерянности у меня челюсть свело. Но собрался. Отвечаю ей спокойно:

– Тебя чего, тетя, током ударило? Где это написано, чтобы за яйца отдельную плату брали? Вот отращу с контрабас, тогда и приставай.

Кондукторша посмотрела внимательно, ойкнула, замахала руками и убежала куда-то в хвост второго вагона. А народ вокруг от смеха на пол попадал. Девушку рядом так трясло, что свой контрабас она на меня уронила, а потом, извинившись, рассказала, по какому поводу вокруг такое веселье. Оказывается, именно из-за контрабаса. Вредная кондукторша, увидев инструмент, заявила, что за него положено отдельную плату брать. А мужик с корзинкой яиц, что на моем месте сидел, за девушку заступаться стал:

– Это что же получается? – сказал. – Может, мне тогда тоже за яйца платить прикажете?

Кондукторша сразу не нашла, что ответить, и ушла ни с чем. А когда придумала, вернулась. Мужик к тому времени уже вышел на остановке, а я как раз сел. Вот смеяться после такого или плакать? Что Шекспир советует? Да у него, наверное, и сюжета такого никогда не было. Да точно не было! А вот у меня этих сюжетов – миллион! Бери любой, не ошибешься.

Что далеко ходить. На прошлой неделе отпросился я с работы пораньше. Купил тортик в бакалее, бутылку портвейна в палатке напротив проходной и ветку хризантемы у бабки в переходе, около дома. Решил праздник жене устроить. Просто так, без повода. Вот захотелось вдруг – и все! Пришел домой – и что вижу? Постель разобрана, подушки взбиты. Жены, правда, нигде нет, а в ванне, весь в пене сидит совершенно незнакомый мужик и вопит: «Вер-ка! Ты уже вернулась? Раздевайся скорее, я быстро…»

«Ни фига себе, – думаю, – пришел пораньше!» Надо было чаще такие праздники устраивать! А мужик из ванны голосит: «А муж-то твой когда вернется? Чайку-то (ржет) успеем попить?» Я прямо растерялся от такой наглости. Зашел в ванную и интеллигентно так говорю: «Чаю, значит, хочешь? Ну я тебя сейчас, обмылок, по самую глотку напою! Ты у меня на всю жизнь напьешься, Казанова пенный».

Сначала я его в ванне утопить пытался, но мужик, даром что хилый, верткий попался, да к тому же намыленный. Он все время выскальзывал и норовил убежать, шлепая босыми мокрыми ногами по паласу. В конце концов мне это надоело, выволок я его за дверь в чем мать родила и спустил с лестницы. Но самое интересное, чего уж я никак не ожидал, мужик попытался обратно в квартиру между моих ног проскользнуть. А когда не получилось, намертво уперся руками и ногами в дверную коробку. Осерчал я тут вконец на такое хамство: ну ладно незадачливые любовники, застигнутые на месте преступления, сигают в окно, но чтобы на глазах обратно в дом лезть – такого отродясь не слышал. Разбежался я на пару шагов и дал ему такой знатный пендель, от звука которого задребезжали стекла в подъезде. Противник мой по какой-то замысловатой траектории, считая ступеньки, с минометным воем проскочил лестничный пролет и исчез где-то на нижних этажах.

От всех переживаний выпил я портвейн залпом, прямо из горла, закусил тортиком и стал ждать. Когда жена пришла домой, был я уже на последнем градусе кипения. Руки в боки, глаза навыкате, волосы, как у дикобраза, торчком стоят. «Ну, – думаю, – сейчас я тебе, заразе…»

А она мне с порога:

– Ты чего, один? Где, – говорит, – дядя Петя?

– Какой такой Петя? – отвечаю ей строго, но смятение уже решительно постучалось в мою душу.

– Ах ты гад! – сказала жена. – Ты чего это пьешь? Где, говорю, мой родной дядя из Хабаровска?

Тут я окончательно скис. Я этого дядю живьем никогда не видел, а он возьми и появись. Разница во времени между Москвой и Хабаровском большая. Дядьку сразу в сон потянуло. Жена ему постель организовала, ванну набрала и, чтоб не мешать, к подруге ушла. Ну а дальше вы знаете! Получается, погорячился с этим дядей. Жена – в истерику. «Где, – кричит, – его теперь искать?» Но я ей спокойно говорю: «Далеко не уйдет, у него для этого костюм неподходящий». Сказать-то я, конечно, сказал, но на сердце тревожно было. Все же мало ли что!

Пошли мы на поиски и действительно через час-полтора нашли его на чердаке. Завернулся, бедолага, в дерюжку какую-то, а на дворе уже конец октября был. Дрожал он от холода и скулил жалобно. Я человек сентиментальный, сразу расчувствовался, извиняться стал, мол, прости дурака, своего не признал. Но дядька с гонором попался. Живо собрал свои шмотки и на прощание в дверях сказал:

– Все, враги мы с тобой смертельные!

С тем и отбыл. А жена со мной три дня не разговаривала и в соседней комнате спала. Одним словом, семейная драма на почве глупого недоразумения.

А вы говорите, Шекспир!