Читать книгу Нет никого лучше тебя. Пять петербургских поэтов о любви - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 16

Ни читать, ни писать,

Одинокое «гу-гу» тачать

В полуночном глазу, как слезу.

Ни писать, ни читать про грозу

Или слово в начале

Ума от ушедшего мая.

Я и вправду не знаю!

Я и вправду на ложь навираю,

А правду – на лошадь – ив лес!

Лес… Какая-то бездна в обрез от небес!

Как палит! Дым столбом!

Дом сегодня стоял надо лбом

Горсоветом, притиркой, протянутой словно

                              сквозняк одиночкой.

Я родился когда-то комочком

Из папино-маминой слизи

И стал между небом с тех пор, как багор,

Стал комочком у горла

…….

И октавой я стал, солитоном,

Вратарем очень нежных созвучий,

Влюбленным в травучий, мяучий… измучил!

И нянчились до-о-лго со мной

Три сестры окуджавкино-чехово шавких.

Я родился на травке,

Как мама моя, под кустом, я, наверное, сном

                                               очарован

Из кустов, вечеров и любовь.

Так и жил, не тужил,

Я с подзорной трубою дружил,

Все на девочек пялился, как

Они вечером в светлые окна снимали чулок,

Лифчик тоже снимали

И вешали все на зубок.

Было видно в окно мне —

На брови садились и пели.

Я, ходивший на белок, сурков и качели,

Им играл две турнели, потом ритурнели

На старой скрипучей свирели,

Я, наверное, Пан был,

Который пропал в колыбели.

Просто сгинул еще до рождения первых богов,

Я, наверное, кровь тех, которые возле меня

Оловянным заходятся строем.

Мы сейчас им смотрины устроим:

Смотрите, смотрите, жираф!

…….

…….

…….

…….

Так, синица в руке и журавль в руке,

Так шагаю один на один налегке

Наобум —

Во-о-н он светится там, у дороги,

Свесил ноги с нее, он калека убогий,

Один, понимаешь, у Бога, такой вот безногий,

Как я. Я – не я, что еще?

– Так бы раньше, давно бы, зачем начинается

                                                    дождь?

Где ты был, вдохновенный флейтист,

Что ты видел в краю том, ответствуй?

– Видел новую землю и видел людей без лица,

С ними было подобье Отца поднебесной.

– Что ты видел еще под крылом?

– Видел лодку вверх дном, видел дом мой опять,

Двадцать пять тоже видел.

– Тебя там обидел

Кто-нибудь?

– Ни будь дом мой не дом, лодка – лодкой,

А синее море – лангустой,

Я бы ласты купил,

Я бы плыл в них по морю, пока было сил,

Я бы Бога просил о защите и вере,

Я бы в Бога поверил, пока он еще не пришел.

Как придет – унесет мою душу

И двери прикроет,

Прикроет и море, и сушу,

Из них придыханье устроит…

– А после?

– А после мы веслами били,

Все били мы воду, как всходы,

Как годы за годом мы пили

Отвары из синей железной травы,

Видишь, там, вон, растет, подалеку,

– Что же проку? Стучи – не стучи,

Одинокую вахту учи!

Пока это весло загорает в руке,

Пока эхо везло нас с тобой на руке,

Пока спят барсуки в своих норах из дерна,

Я сосна, и со сна я выдергивал корни.

Я выдергивал корни из десен румяных,

Я шесть весен провел в тех же трех капитанах,

Где и ты был, дружок, где и ты пил рожок,

И когда захлебнулся он звуком, умолк ты.

Вот и сказке конец, я иду под венец,

И венец мой, мой крестный, Сизиф мой, отец.