Читать книгу Гражданская война в России (1918–1922 гг.) - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 4

Аннотация. В статье анализируются российские и зарубежные исследования, посвященные В. И. Ленину, его личности, деятельности и наследию. Исторические рамки работы охватывают период с 1920-х гг. по настоящее время. Автор рассматривает феномен становления культа личности В. И. Ленина, феномен «антиленинианы», взаимосвязь ленинизма и сталинизма. В ходе изучения данной проблемы обращается пристальное внимание на изменение направления исследований личности, деятельности и наследия В. И. Ленина под влиянием различных политических обстоятельств. В заключение автор отмечает, что на данный момент научный анализ личности В. И. Ленина, его жизни и наследия представляет собой инструмент современной политической борьбы. И лишь беспристрастная прикладная история в условиях ее деполитизации позволит разрешить проблему политических трактовок в исторической науке и исторической памяти.

Ключевые слова: В. И. Ленин, культ личности, «антилениниана», политизация истории, ленинизм, антиленинизм.

E. A. KOTELENETS

V. I. LENIN. THE SOVIET LEADER IN THE MIRROR OF HISTORIOGRAPHY

Abstract. The article analyzes Russian and foreign studies on V. I. Lenin, his personality, activities and heritage. The historical scope of work covers the period from the 1920s to the present. The author considers the phenomen of the formation of the cult of personality of V. I. Lenin, the phenomen of “anti-Leninians”, the relationship between Leninism and Stalinism. In the course of studying this problem, close attention is paid to changing the direction of research on the personality, activities and heritage of V. I. Lenin influenced by various political circumstances. In conclusion, the author notes that at the moment the scientific analysis of the personality of V. I. Lenin, his life and heritage, is an instrument of modern political struggle. And only an impartial applied history, in the conditions of its depoliticization, will allow to solve the problem of political interpretations in historical science and historical memory.

Keywords: Lenin, cult of personality, anti-leninism, leninism, politicization of history.

Недавно мы отметили столетний юбилей Революции 1917 г. – события, которое стало судьбоносным не только для России, но и для всего мира. Суть же событий, происходивших в отечественной истории и в сознании обывателей, воспринимается как движение от «распутинианы» к «лениниане»18. Традиционно всех участников Революции 1917 г. делят на два лагеря. Первых называют «деятелями» или «политиками». К ним относят либералов и умеренных социалистов. Вторых называют «вождями» или «лидерами». В эту группу включают большевиков, эсеров, анархистов19. Центральной фигурой рассматриваемых и анализируемых исторических событий стал, несомненно, В. И. Ленин. Он не только возглавил большевистскую партию и реализовал политический шанс на государственное лидерство, но и воплотил в жизнь реальную альтернативу капиталистическому мироустройству. Можно по-разному оценивать его личность, но невозможно отрицать его роль в революционных событиях. В. И. Ленин – одна из самых сложных, самых масштабных фигур XX в. Романтический утопист, идеалист, чрезвычайно деятельный и упорный, он всеми силами пытался воплотить коммунистическую теоретическую модель в жизнь, предлагая новую систему социального общества, которая очень скоро стала востребована во всем мире. Я. Шимов определял роль В. И. Ленина в истории следующим образом: «Ленин был не только олицетворением, но и укротителем революции. Он оседлал русский бунт, начавшийся в феврале 1917-го в петроградских хлебных очередях, и привел к тому результату, который был, с его точки зрения, оптимальным. При этом большевики использовали стихийную жажду социальной справедливости, охватившую российские «низы», и поставили ее себе на службу»20.

Все историки новейшего времени так или иначе рассматривали личность В. И. Ленина, его деятельность, его наследие. Но на данный момент до сих пор не существует единой концепции в рассмотрении ленинского образа. Каждый исторический период вносил свои коррективы в данный вопрос, зачастую неся в себе политическую подоплеку. В начале, в 1920-х, происходил процесс обожествления, становления культа личности вождя. В. В. Шульгин в книге «Три столицы» писал: «Ленина сделали Далай-Ламой, бесповоротно установив учение о ленинской непогрешимости с такой яркостью, что сам папа мог бы позавидовать! Тут совершилось то, против чего предупреждает вторая заповедь, гласящая: «не сотвори себе кумира». Союз Советских Социалистических Республик сейчас страна типичного идолопоклонства…»21 В то же время начал активно развиваться жанр исторических биографий В. И. Ленина. Особый вклад в этот процесс внесли Н. К. Крупская, А. И. Ульянова-Елизарова, П. Н. Лепешинский, М. С. Ольминский и многие другие участники революционного движения. О популярности этого жанра свидетельствует тот факт, что в период с 1921 по 1933 г. только в журнале «Летопись Революции» было опубликовано более 550 биографических заметок, воспоминаний и статей о первом советском вожде22. Историк В. В. Баженов отмечает, что в последствии эта часть историографического процесса совпадала со сложными изгибами политической конъюнктуры и появлением особых зон умолчания. Своеобразной компенсацией сложившихся запретов в отношении целого ряда лиц из ленинского окружения стала разработка общих проблем опыта советской исторической биографии23. Причем исследование жизни и деятельности окружения В. И. Ленина рассматривалось в традиционном русле партийной истории. Однако если говорить о культе В. И. Ленина, необходимо понимать, что он не насаждался сверху, а складывался естественным образом в народе. На смену иконам Богоматери с младенцем и изображениям государя императора с наследником в красных углах российских изб появились портреты В. И. Ленина. Образ его, отделившись от реальной личности, стал символом новой эпохи, «новой веры», борьбы бедных против богатых за справедливость24.

Позднее, в 1980–1990-е гг., в связи с изменившимися политическими обстоятельствами начался процесс развенчания образа В. И. Ленина. Именно в этот период массовое сознание и исторические ценности претерпевали серьезные изменения. Так, в 1989 г. в ходе опросов ВЦИОМ В. И. Ленин был признан самым влиятельным лидером общественного мнения – такое решение приняли 86% опрошенных. А в 1994 г., на пике разоблачений его действий, В. И. Ленин получил лишь 33,6% голосов в аналогичном рейтинге25. Позднее, философ А. В. Кувакин разделил всех участников дискуссий о В. И. Ленине и о ленинизме на три группы: традиционалисты (или консерваторы), центристы и радикалы. В книге «Мировоззрение В. И. Ленина. Формирование и основные черты» он писал: «Одни полагают, что ленинизм и марксизм-ленинизм – это нечто «святое» и «непогрешимое», и потому нужно оставить все, как есть, и продолжать хранить чистоту учения как зеницу ока; другие считают, что необходимо научное, объективное, уважительное и вместе с тем критичное, свободное от стереотипов и иллюзий отношение к идеям и практическим действиям Ленина, смелое и всестороннее их обсуждение и оценка; третьи заняты по преимуществу доказательством едва ли не тотальной устарелости ленинизма, его ненужности, даже ответственности за те беды, которые пережила страна после Октября 1917 года»26. В конце 1980-х гг. было открыто признано, что догматизация ленинизма была инструментом для оправдания авторитарных методов, приспособленным к сталинской модели государственного управления. Целая система взглядов и убеждений на протяжении долгого времени признавалась единственно возможной и правильной, в то время как любое отступление от нее приравнивалось к измене, предательству рабочего класса. В октябре 1989 г. на совещании историков впервые был признан факт возникновения «антиленинианы» в «советских условиях». Позднее это было подтверждено на заседании Идеологической комиссии ЦК КПСС в январе 1990 г.27 На этих собраниях отмечалось, что перестройка поставила перед историками и перед обществом задачу переосмысления ленинского наследия, понимания его как личности, политика и теоретика. На обсуждение выносилась принципиальная, новая для того времени проблема соотнесения ленинизма и нового политического мышления.

Одним из важных вопросов «антиленинианы» стал вопрос о немецких деньгах и «шпионаже» в пользу Германии. Этот вопрос был вынесен на общественно обсуждение после публикации в СССР книг Н. Берберовой, в частности сборника «Курсив мой», произведения, принесшего ей мировую известность. В своей автобиографии Н. Берберова пишет: «Кстати, о немецких деньгах. Теперь, когда факты о них раскрыты и берлинские архивы времен Кайзера стали известны, непонятно, почему эти факты вот уже скоро пятьдесят лет скрываются в Советском Союзе и почему, будучи пораженцем, Ленин не мог этими деньгами воспользоваться? И почему, воспользовавшись ими, что было вполне логично, он потом отрицал это, как и его окружение?» Дальше, чтобы подтвердить факт получения В. И. Лениным сумм от германского правительства, она ссылается на историков от Суханова до Мельгунова, на книгу «Роковые годы» начальника военной контрразведки при Временном правительстве Б. Никитина, впервые изданную в Париже в 1937 г., а затем на документы из архива министерства иностранных дел кайзеровской Германии, опубликованные в двух книгах З. Земана и В. Хальвега в 1957 и 1958 гг.28

Идеи о том, что большевиков спонсировали со стороны, берут начало с июля 1917 г. Тогда совпали известные события 3–5 июля и наступление Русской армии на фронте. Пропагандистская атака, начатая Временным правительством против В. И. Ленина, заостряла общественное внимание на том, что большевики ударили в спину наступающим войскам и тем самым сорвали победу. История об авантюристе Парвусе, который на деньги германского Генштаба руками Ленина устроил революцию в России, получила широчайшее распространение. Однако усилиями западных и отечественных историков миф о немецком золоте был все же во многом развенчан. Основным документом, подтверждавшим данный миф, были так называемые «документы Сиссона». Именно на них Временное правительство строило обвинения, предъявленные большевикам. Однако «бумаги Сиссона» на самом деле являются фальшивкой, сфабрикованной журналистом Ф. Оссендовским, которые он продал в конце 1917 г., уже после падения Временного правительства, специальному посланнику президента США в России Э. Сиссону за 25 тысяч долларов. Их опубликовали в Вашингтоне в 1918 г. Эти документы были изучены американским историком и дипломатом Дж. Кеннаном в середине 1950-х гг. Позднее британский историк К. Мерридейл в своей книге «Ленин в поезде» описывала ленинское путешествие из Цирюха до Петрограда. Она опиралась на воспоминания очевидцев и показала: большинство наблюдателей тогда ошибались, оценивая будущую роль В. И. Ленина. Одни, как часть германского руководства, считали его за «полезного идиота». При том что именно в этом качестве В. И. Ленин числил германский Генштаб, пропустивший его в Россию. Русские же политики из либерального и умеренно-социалистического лагеря думали, что Ленин растерял свое влияние и сторонников у него почти нет. Многие же полагали, что по прибытии в Петроград он будет либо посажен в тюрьму, либо убит. К. Мерридейл развенчивает миф как о пломбированном вагоне, так и о немецком золоте для большевиков. И доказывает, что в октябре 1917 г. большевики оказались выразителями народных чаяний и требований29.

Что же касается новых разновидностей «антиленинианы», быстро вошедшей в моду в самом конце прошлого века, почти все они сводились к простому знаменателю – неприязни к В. И. Ленину и категорическому, безоглядному неприятию его идей. Однако необходимо четко разграничить основоположников «антиленинианы» – политических оппонентов Ленина и эмигрантских историков и их продолжателей. Первые были неизмеримо корректнее в выражениях своих антипатий к Ленину, вели с ним спор по существу, не придумывали вымышленные цели для ударов. Вторые явили полную противоположность своим предшественникам. Так, например, философ А. С. Ципко предложил уравнять большевизм, ленинскую коммунистичность с левым радикализмом, максимализмом, мессианством, обожествлением догматов, обвинил большевиков-ленинцев в «антимещанстве», «антибуржуазности», «антипотребительстве», нелюбви к «устроенности западного бюргерского быта», наконец, вообще созидательное начало революции. «Критика сталинизма, не доведенная до критики революционного максимализма, его эгоистических основ, мало что даст»30.

Уже в то время была попытка призвать историков к политической ответственности, когда «надо суметь переступить через свои собственные амбиции, обуздать стремление самовыразиться любой ценой, понять, что страна находится в таком положении, когда поза, рисовка могут обернуться трагическими последствиями»31. Однако споры становились лишь еще более ожесточенными. Так, один из ярых сторонников «антиленинианы» Ю. Н. Афанасьев настаивал на том, что идеи В. И. Ленина послужили толчком к террору: «Насилие и террор проистекают не из каких-то убеждений и личных качеств Ленина. Они в самих этих представлениях, что общество можно как избу построить, как завод, как какой-то механизм сконструировать по заранее изготовленному чертежу. Эти представления и повлекли за собой поиск средств. А тут без террора и насилия, оказалось, не обойтись. И все это в массовом масштабе началось с восемнадцатого года»32. Ю. Н. Афанасьева поддержали философы И. Залысин и А. Смагин: «Социальные преобразования, к которым общество не готово ни объективно, ни субъективно, провоцируют обострение классовых противоречий, сопровождающееся массовым применением насилия». В этой связи было заявлено о задаче «не нахождения исторической истины, а извлечения уроков»33. Однако многие историки отреагировали на эту критику, сосредоточив внимание на том, по каким правилам идет «моральный суд над прошлым». Аргументу о том, что историки вывели за рамки истории факторы морали, нравственные ценности общечеловеческого характера, был противопоставлен вопрос: а способен ли моральный суд кого-то и чему-то научить? Ведь как ни проклинают прошлое, психологический настрой на экстремистские действия все равно возникает в обществе в критических ситуациях.

Маятник дискуссий о личности В. И. Ленина, его теоретической и практической деятельности раскачен давно и отчасти искусственно. Но в 2017 г. В. И. Ленин вновь стал центральной исторической фигурой. И здесь мифами об Ильиче не обойтись – он слишком серьезная персона для всего мира. Полагаю, ленинское наследие нынешней российской властью отрицается. Хотя серьезными учеными отдельные меры большевиков по строительству нового государства, социальной и национальной политике и по борьбе с иностранной военной интервенцией оцениваются иначе. Как и в оценке Великой французской революции, так и в оценке фигуры В. И. Ленина и Великой русской революции 1917–1921 гг. крайне сложно достигается общественный консенсус. Так было в Великобритании, Франции, США, Мексике, Португалии и многих других странах. Поэтому не удивительно, что точки зрения на жизнь и деятельность В. И. Ленина до сих пор остаются столь же полярными, какими они были и при его жизни – от обожествления до демонизации. Это крайне затрудняет собственно научные исследования ленинской биографии. К сожалению, научный анализ дискредитирован поспешностью и превращением В. И. Ленина в объект современной политической борьбы. Поэтому на экстремистский подход (работы Д. Волкогонова, В. Солоухина, А. Латышева, В. Лаврова, Л. Млечина и др.) сразу же нашелся ортодоксальный и нетерпимый ответ (книги Ж. Трофимова, Ф. Волкова, В. Гончарова, В. Филиппова, А. Майсуряна и др.). И пока продолжается это противостояние, спокойные, аргументированные и фундаментальные научные разработки проблемы остаются достоянием лишь ограниченного круга читателей.

Безусловно, рано или поздно уйдут в прошлое столь характерные для перестроечного и постперестроечного времени оценки и выводы, сравнения и сопоставления на уровне текстов, что заводило анализ в тупик. Ведь оказалось, что у В. И. Ленина можно обнаружить множество высказываний, как оправдывающих те или иные насильственные действия, так и объявляющих их недопустимыми. Все они были привязаны к конкретным ситуациям, к конкретным моментам, но это не бралось в расчет. Конечно, следует понимать, как трудно в современных условиях, в год столетия Великой русской революции поместить ленинскую тему в сугубо академические рамки. Современные интерпретаторы В. И. Ленина пытаются придать вопросам, которые волнуют общество, свою форму, свое истолкование. Но, к сожалению, последнее десятилетие больше отмечено отвержением всего, что связано с именем В. И. Ленина, во имя так называемых новопровозглашенных истин. Наша историческая политика во многом сакрализирует прошлое. В результате в массовом сознании появляются политические мифы, которые существенно влияют на восприятие фактов. Несомненно, историческая наука не может развиваться отдельно без автономии от политики и идеологии. В противном случае она превращается в инструмент политической борьбы, как это происходило в случаях мифологизации и последующего развенчания политического образа В. И. Ленина. И лишь беспристрастная прикладная история в условиях ее деполитизации позволит разрешить проблему политических трактовок в исторической науке и исторической памяти, создания строго научного подхода к изучению и осмыслению ленинского теоретического, политического и практического наследия.