Читать книгу Поколение А. Выпуск 1 - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 4

Последние пятнадцать лет Сергей Дмитриевич жил в свое удовольствие, считая, что для этого у него есть все необходимое: отдельная квартира, стабильный доход, много друзей. В начале девяностых небольшой завод, где он работал электриком, держался на плаву, зарплату там не задерживали. Но в небольшом провинциальном городке за нарушение трудовой дисциплины оказаться за воротами предприятия было легче легкого. Потому в будние дни Сергей строго соблюдал «сухой закон». Однако начиная с вечера пятницы в его холостяцкой квартире царил сплошной праздник. Здесь собирались мужские компании. Приятели пили вино, пели под гитару, играли в карты, отдыхали от работы и семей.

Когда-то у Сергея тоже была семья. С будущей женой Антониной он познакомился много лет назад возле заводской проходной. Невысокая миловидная девушка примерно его возраста, обронив пропуск, пыталась разыскать документ в дебрях явно великоватой для нее сумки. Сергей поднял с земли пропажу и, пустив в ход обаяние, тут же назначил девушке свидание. Поблагодарив молодого человека приятной улыбкой, Тоня согласилась из вежливости. Парень был невысокого роста, щупловат, ничего примечательного в нем девушка не нашла. Пожалуй, лишь густые темно-русые волосы, спадавшие на лоб красивой волной. Но вечером Антонина нисколько не пожалела, что согласилась на встречу. С новым знакомым было так интересно и весело, что она просто умирала со смеху. Сергей забавно рассказывал анекдоты, а девушка, не до конца понимая их смысл, хохотала от души. Несмотря на очевидные проблемы с чувством юмора, непонимание, сквозившее в ее наивных серых глазах, казалось Сергею очень милым. Вскоре молодые люди поженились.

Поначалу их жизнь складывалась хорошо. Тоне, всегда мечтавшей о дружной семье, казалось, что она нашла свое счастье. Жить с мужем было весело. Он так сыпал шутками, что женщина не всегда успевала добежать до туалета. Сережа подсмеивался над всеми: над женой, приятелями, дочерью брата – маленькой племянницей Танюшкой и даже над самим собой. Бреясь по утрам возле зеркала, он частенько бормотал: «Нос мой, нос, на двоих рос, а одному достался».

В праздники муж Тони был душой компании. Стоило ему появиться, как сразу звучали шутки и смех. Сергей мог поддержать любой разговор. При этом Тоня, сама мало что понимая из сказанного, в душе гордилась: какой умный у нее муж. За столом женщины старались сесть поближе к нему, ведь Сережа прекрасно пел под гитару.

Чаще всего по просьбам дам исполнялись романсы. «Гори, гори, моя звезда….» Звуки брякающей посуды стихали, головы поворачивались в сторону исполнителя. Женщины, околдованные красивым голосом, не сводили с его обладателя глаз. Ни крупные желтоватые зубы, ни глубоко посаженные глаза, прячущиеся за кустистыми бровями, не могли испортить впечатление об исполнителе. Антонина, слушавшая известный романс чаще, чем остальные, невольно замирала от волнения. Мужа она не ревновала. Своей звездой тот всегда называл ее. Подруги завидовали Тоне и ставили ее супруга в пример своим: «Смотри, Сергей пришел как человек и уходит человеком» Похвала была заслуженной, он и правда на людях умел держать себя в рамках.

Иногда случалось, вернувшись с женой из гостей, Сергей доставал из заначки бутылку водки и продолжал праздник в одиночестве. Потом брал в руки гитару и сам для себя исполнял уже другие, немодные в то время «блатные» песни. Антонина называла их тюремными и удивлялась: откуда они взялись в репертуаре мужа, никогда не нарушавшего закон? Молодые жили в стареньком деревянном доме одни, шуметь по ночам можно было сколько угодно. И, оставив супруга на кухне, Тоня отправлялась спать.

В центре внимания Сергей был и в чисто мужских компаниях. Приятели в один голос утверждали: при Сереге надо быть настороже. Иначе попадешь к нему на острый язык или схлопочешь кличку, как, к примеру, Валентин. Однажды тот упал с велосипеда и лишился двух передних «женильных» зубов. С легкой Серегиной руки к пострадавшему тут же приклеилось прозвище – Свистун. Уже и зубы были вставлены, и говорил Валентин, не высвистывая звуки, но кличка приклеилась намертво. Так же, как к Ивану. Мужчина, носивший самое русское имя, имел гордый орлиный профиль. Однажды он бросил в сторону Сергея подозрительный взгляд. Тот мгновенно окрестил приятеля – лицо кавказской подозрительности. Эти простые прозвища почему-то нравились окружающим и прилипали прочно.

Надо заметить, что среди мужчин Сергей чувствовал себя свободней. Рассказывая анекдоты, не нужно было заменять неприличные слова и выражения наиболее приемлемыми. Можно было сыграть в домино или перекинуться в картишки. Да и в спиртном не нужно было себя ограничивать. Иногда по выходным он оставлял жену и отправлялся навестить друзей, чтобы провести вечер в мужском обществе. Сергей называл это своим хобби. Правда, домой он возвращался поздно ночью еле живой. Но утром, проснувшись чуть свет и поправив здоровье бокалом крепкого чая, шутливым тоном задавал вопрос: «Жена, где мои парадные брюки?» И так же торжественно-шутливо сам себе отвечал: «Под кроватью!» Тоне становилось смешно, и она уже не могла сердиться на мужа. А тот, весело насвистывая, принимался приводить в порядок одежду и чистить обувь, убирая видимые следы своего хобби.

Вскоре у семейной пары родился первенец – Семен, гордость отца. А спустя пару лет на радость маме появилась на свет девочка Алина. С рождением детей Сергей стал отдаляться от семьи. По выходным он под любым предлогом старался уйти из дома. Чем больше Антонина требовала, чтобы муж проводил выходные с ней и детьми, тем сильней он рвался на свободу, распить с друзьями бутылочку-другую. Бывали случаи, когда он, взяв ведра, отправлялся на колонку за водой, а возвращался глубокой ночью с пустыми руками, пьяный в стельку. Тоня удивлялась, как в таком состоянии он умудрился добраться до дома. Но у мужа на все был готов ответ: «Сапоги дорогу знают». Хобби мужа Антонина стала называть проще – пьянки.

Супругов по-прежнему приглашали в гости. Как и раньше, муж Тони держал себя в рамках и был в центре внимания, но, вернувшись домой, теперь каждый раз выставлял на стол заначку. Его ночные песнопения пугали детей. Шуточная фраза, произнесенная субботним утром: «Что-то стало холодать, не пора ли нам поддать?», больше не вызывала у Тони смеха. После выходных женщина появлялась на работе с заплаканными глазами. Сослуживицы знали про ее беду и пытались помочь советами. Что только не делала Тоня, чтобы отвадить мужа от вина и друзей: уговаривала, плакала, подсыпала в еду порошки. Ходила к экстрасенсам. Не помогало ничего. Хобби Сергея отражалось на детях. Они стали нервными, плаксивыми и боялись пьяного отца. Постепенно выходные превратились для Тони в ад. Женщины с работы предложили ей припугнуть супруга разводом. Дескать, если любит тебя и детей, значит, побоится потерять и бросит пить. И однажды Тоня поставила мужу жесткое условие: выбирай, я или вино. Тот оскорбился: любимая женщина пытается загнать его в угол. Ответ прозвучал мгновенно: «Вино».

Дальше все произошло очень быстро. Антонина, следуя советам коллег, подала на развод. Муж на суд не явился. Судья, невзирая на то, что у семейной пары двое детей, быстро развела супругов. От предприятия Тоне выделили комнату в коммуналке, и она, забрав Семена и Алину, переехала туда. Вскоре дом, где раньше жила семья, пошел под снос, и бывшему мужу выделили однокомнатную квартиру в новостройке. Первое время Тоня рассчитывала, что он образумится, предложит сойтись и снова жить вместе, но вскоре поняла: семья распалась окончательно. После почти десятилетнего брака Антонина стала «разведенкой».

Сергей считал, что жена его предала, и первое время очень переживал. Но потом наладил холостяцкий быт и зажил, как он выражался, «припиваючи». В компаниях бывшие супруги не встречались. В гости к своим родственникам покинутый муж теперь ходил один и по-прежнему никогда не напивался. Как всегда, он подшучивал над племянницей Танюшкой. Девочка подросла, стала очень стеснительной и до слез стыдилась детских фотографий. Находя их, Таня убегала в свою комнату и там прятала снимки в тайник. Почти каждый раз, сидя за столом в гостях у брата, Сергей, как фокусник, выуживал из кармана фотку и, наморщив лоб, задумчиво произносил: «Не могу понять, кто это». Он пускал по кругу снимок, на обратной стороне которого было написано: «Таня 1 год». Всякий раз это были довольно забавные детские фотографии: Танюшка на горшке, Танюшка в криво повязанном платке, Танюшка лежа на животе с голой попой. «Да ну тебя, дядя Сережа!» – вспыхивала девочка, выхватывала фотку и убегала в свою комнату прятать добычу. Потом весь вечер она делала вид, что сердится на дядю, а тот бросал насмешливые взгляды и корчил рожицы. Наконец девочка не выдерживала, к чаепитию усаживалась возле дяди Сережи и подкладывала ему самые вкусные конфетки.

Своих детей Сергей не навещал, не хотел встречаться с бывшей женой. Когда Алине вырезали аппендицит, он несколько раз приходил к дочери в больницу. Но как только девочка поправилась, в доме ее матери не появился. Ходили слухи, что Тоня пытается устроить свою жизнь. Алина приходила к отцу редко. С детства в ее душе поселился страх перед пьяными мужчинами, и она боялась папиной квартиры.

Семен иногда забегал. Обычно если не решалась задача. Отец, едва заглянув в учебник, тут же выдавал правильный ответ. При этом не забывая щелкнуть сына по носу: «Эх, ты, академик!»

Сергей понимал: его дети растут без отца, но винил в этом Антонину.

Однако холостяцкая жизнь имела и свои преимущества: брошенный муж получил свободу. С пятницы по воскресенье в квартире Сергея собирались компании. Трезвенников здесь не было. С вином лучше пелось, и даже играть в шахматы было интересней подшофе. Хотя мужчины предпочитали домино и карты. Ставки в игре были невелики. За весь вечер победитель, кому везло больше других, мог выиграть сумму, которой хватило бы разве что на бутылку водки. Зато проигравшего ждали шутки и насмешки хозяина квартиры. Тем более что в выигрыше чаще всего оказывался именно он. Все выходные в веселой квартире, что называется, стоял дым коромыслом. Соседи редко делали хозяину замечания. Во-первых, все они раньше жили на одной улице и считали друг друга почти родственниками. Во-вторых, тот был электриком, кому лампочку ввернет, кому розетку починит. А главное – уж больно хорошо он пел.

У Сергея периодически появлялись женщины, но ненадолго. Пока не озвучивали желание узаконить отношения и прописаться в квартире.

Развеселая жизнь его продолжалась довольно долго и закончилась внезапно. Вдруг стала сильно болеть левая нога. Мужчина обратился к врачу и удивился, когда услышал диагноз. Серьезное заболевание сердца. Требуется операция. Ногу придется ампутировать.

Из больницы он вернулся в свою квартиру. Повзрослевшие к тому времени дети предлагали отцу перебраться к ним. Но Семен с женой и двумя детьми жил в однокомнатной квартире. А Алина недавно вышла замуж и родила дочь. Да и не хотел Сергей никуда переезжать, ему были нужны родные стены. И время, чтобы свыкнуться с новым статусом инвалида.

Теперь он сидел возле окна, горстями глотал таблетки и тосковал по прежней жизни. Дети взяли на себя заботу об отце, покупали лекарства, продукты. А однажды пришла Антонина. С этим мужчиной она прожила много лет, родила от него двоих детей и сейчас, испытывая жгучую потребность помочь, предложила купить инвалидную коляску. Тот в ответ зло рассмеялся: «Давай, давай, покупай! Я буду на ней в соревнованиях участвовать». На сей раз Тоня поняла: бывший муж ее просто высмеял, и оставила попытки наладить с ним отношения.

Друзья не забывали Сергея. Они пытались подбодрить его и заводили разговоры про протез, приводя в пример известного летчика. Но это только раздражало инвалида. Люди видели одноногого человека и не могли понять, что причина этого больное сердце. Не нужно иметь медицинского образования, чтобы догадаться: такой диагноз и алкоголь несовместимы. И все же хобби одержало верх над разумом. Постепенно жизнь Сергея стала возвращаться в прежнее русло. Ходить на работу теперь было не нужно, круг знакомых расширился, и гости наведывались почти каждый день. Мужчины приносили вино, щедро угощали хозяина квартиры. Если потом тот не мог добраться до кровати, несли на руках. Заботливо укладывали в постель и на всякий случай спрашивали: «Серега, еще налить?» Ответить тот не мог, но рот открывал.

Хобби отца вновь отражалось на детях. Им приходилось не только ухаживать за инвалидом, но и убирать квартиру после его гостей. Сын пытался отобрать ключи, однако это ни к чему не привело. Видимо, у кого-то из друзей был дубликат.

Все закончилось разом. Однажды Семен обнаружил отца мертвым. «Ты только не пугайся, – сообщая плохую новость сестре, рассказывал он, – у отца все лицо разбито. Но не думай, его никто не бил. Квартира была заперта на ключ изнутри. Отец трезвый был. Я милицию вызывал и скорую. Сказали, умер от сердечного приступа, а лицо разбито, потому что упал головой на газовую плиту. Его в морг увезли».

Началась подготовка к похоронам, процедура неприятная во все времена. В те годы в провинциальных городах не было агентов по оказанию ритуальных услуг. Все обязанности родственникам и друзьям приходилось делить между собой. В морге старушка сурового вида предупредила Алину: «Ваш безногий, но имейте в виду, приносите два ботинка и два носка. На том свете он будет ходить на двух ногах».

Все было сделано как положено. В морг отправлена одежда, заказаны катафалк и автобус. А еще оркестр, чтобы сыграл для отца в последний раз, возле дома. Ведь усопший так любил музыку.

Наступил тягостный день. Похороны были назначены на вечер пятницы. Ехать в морг за телом умершего вызвались два его приятеля. Гроб привезли к подъезду. Дочь, увидев в знакомой одежде покойника, зарыдала. Семен, скользнув по гробу взглядом, отвел в сторону заблестевшие глаза. В толпе раздался женский шепот:

– Сергей-то на себя не похож!

– Лицо разбито, не узнать совсем.

– Да это и не он!

К женским голосам тут же примешался грубый мужской:

– Закрой рот, дура! На тебя поглядим, какая будешь в гробу лежать.

Спорщиков заглушил оркестр. При первых его звуках дочь схватилась за сердце, сын закрыл глаза платком. Едва умолкла музыка, налетел сильный ветер, хлынул дождь. Друзья и родственники поспешили в автобус. Процессия двинулась в сторону кладбища. В старом катафалке стоял противный сладковатый запах, и Алина, придя в себя, подумала: «Скорей бы все закончилось».

На кладбище с гроба снова сняли крышку, чтобы проститься с усопшим. Алина взглянула на брата. Возле него стояла соседка отца и что-то шептала на ухо. Семен внимательно слушал и хмурил брови. Затем он кивнул головой, и женщина решительно откинула покрывало с ног покойника. Алину едва успели подхватить под руки. В гробу, в одежде отца лежал умерший человек такого же возраста, роста и комплекции, с разбитым лицом и поцарапанными руками. Но это был не он. У покойника не было правой ноги. Воспользовавшись заминкой, водитель катафалка прыгнул в свою машину и уехал. Свою работу он выполнил, рабочий день окончен. Мужчины, посовещавшись, подняли гроб и стали затаскивать его в салон автобуса, невзирая на протесты водителя. Тот пытался объяснить, что он возит живых людей и не имеет права перевозить покойников, но его никто не слушал. Водитель оказался бессилен перед толпой решительно настроенных мужиков и с обреченным видом сел за баранку.

Приехали к моргу. Вечером пятницы найти там хотя бы дежурную санитарку, оказалось непросто. Наконец с трудом разыскали все ту же суровую бабку. Выслушав незваных гостей, та попыталась связаться с начальством, но безрезультатно. Решив взять ответственность на себя, бабуля открыла дверь в помещение морга, но предупредила: «Всех не пущу, только двоих. Идите, ищите своего». Иван и Валентин метнулись внутрь, но через некоторое время вернулись назад и развели руками: Сереги там нет. Люди замерли в растерянности. «Это что?» – кто-то наблюдательный кивнул в сторону вагончика, запертого на висячий замок. Оказалось, там лежат криминальные трупы. «Открывай!» – потребовали мужики у дежурной. У той не оказалось ключа. Кто-то поднял с земли камень, чтобы сбить замок, но бабка закрыла вагончик своим телом: «Не позволю!» Она сделала очередную попытку разыскать начальство – и опять впустую. Вечером пятницы найти кого-то было невозможно. Зато нашелся ключ. Те же два приятеля опять нырнули в хранилище трупов. Напряжение повисло в воздухе. Дочь безостановочно рыдала. Сын беспомощно сжимал и разжимал кулаки, не в силах достать сигарету, пока кто-то из родственников не протянул свою, прикуренную. «Нашли!» – донеслось из вагона.

Дальше все происходило как в кошмарном сне. На траве, возле морга мужчины голыми руками снимали одежду с одного покойника и тут же натягивали на другого. На белье красовались ужасные трупные пятна, и стоял невыносимый сладковатый запах. Затем гроб опять засунули в автобус, и несчастный водитель повез всех на кладбище. Рабочий день могильщиков закончился, они разошлись по домам, но оставили возле могилы лопату и веревки. Посовещавшись, в какую сторону головой должен лежать покойник, общими усилиями мужчины опустили гроб в могилу и соорудили холмик.

С кладбища ехали молча. Хорошо, что поминки были организованы в квартире усопшего, в кафе отпущенное время давно бы истекло. Но и рассевшись за столы, люди не могли оправиться от шока. Ни у кого не хватало сил встать и произнести траурную речь. Поднялась Татьяна, племянница Сергея. Она мягко улыбнулась и негромко сказала: «Знаете, мне кажется, что Сергей Дмитриевич опять над нами подшутил». И выпила до дна, как положено на поминках. Остальные последовали ее примеру, и напряжение понемногу стало спадать.

Утром Семен и Алина приехали на кладбище проведать отца. Ярко светило солнце, и вчерашние события уже не казались таким кошмаром. Они помянули папу, посовещались между собой и решили не предъявлять никому претензий. Судиться, раз за разом пересказывать и заново проживать день похорон ни у кого из них не хватит сил. Пусть это и правда останется в памяти как последняя шутка отца.

Тем не менее в маленьком городе слухи распространились быстро. Этот случай не остался незамеченным. Поговаривали, что в морге кого-то наказали. То ли премии лишили, то ли выговор объявили. Что это было: разгильдяйство, халатность, безответственность? А может, просто у виновных было такое же хобби, как у Сергея.